Вечер. За ужином. Умбра Торн, Марго Степ

- Ты не хочешь поговорить о разбитом сердце?
- О вашем?
- Да, я прошу тебя о типично женской услуге. Но я уже так странно себя ощущаю, что даже от такой банальной темы челюсти мои не сведет. Тебе когда-нибудь разбивали сердце?
- Не самый тактичный вопрос.
- Хорошо. Тогда: почему ты меня ненавидишь?
- Простите, но это тоже не слишком корректно. По правде говоря, в большинстве случаев я довольно-таки равнодушна. И потом, ненависть – слишком сильное чувство, чтобы испытывать его часто и ко многим. Нет, я вас не ненавижу, это во-первых, ваш вопрос неверен, это во-вторых.
- Нет?
- Нет.
- И не презираешь?
- Нет. Подождите секунду, здесь строптивая застежка. Всё, нормально… Но, думается, вы начали этот разговор не для того, чтобы узнать о моих отношениях с окружающими.
- Да, верно.
- Вам перестал звонить какой-нибудь мужчина?
- Я сразу знала, что так будет. Что именно так. Я догадывалась. Что я перестану интересовать его, как только он сочтет меня бесполезной. Я почти ни на что не надеялась… но почему-то я все-таки огорчена. Ай, стой, больно же…
- Так лучше?
- Да. Продолжай…
- Понимаю, что это прозвучит немного смешно, но полагаю, что не стоит убиваться из-за какого-то там мужчины.
- В том-то и дело. Что официально у меня такое же мнение. Что не стоит. Но я ничего не могу с собой поделать. Увы, я слабая женщина. Того и гляди, заплачу, вот позор... Ой, ну зачем ты…
- Не волнуйтесь, я аккуратно. Мне кажется, если бы вы заплакали, вам стало бы только лучше.
- И ты будешь презирать меня…
- Нет, зачем. Если вы поплачете сейчас, когда вас никто не видит, то, кроме очевидного облегчения от выпущенного наружу эмоционального состояния, вы получите забывчивость, и если тот мужчина снова позвонит вам – вы снова будете неуязвимы, потому что вы будете вести себя как обычно, будто не заметили его равнодушия. Если же нет – то, в крайнем случае, он так и не увидит вашего заплаканного лица, как  вы того и хотели.
- Послушай, а ведь твое лицо… ой… пожалуйста, не…
- Успокойтесь, все нормально, в том, чтобы плакать, будучи женщиной, нет ничего особенного, постыдного – тем более…
- Но я даже не об этом… Ой… подожди.. Я же злюсь на него, представляешь? Что я действительно ненавижу – так это исходить злобой, хоть на кого, и все равно, есть у меня причины или нет… о, боже мой… Я нахожу это такой неоправданной тратой сил… потому что хуже от этого только мне… о господи… Я совсем не хотела, чтобы получилось так… ох… я тысячу раз зарекалась…  да… я думала, что теперь уж точно не стану злиться… ни на него, ни на кого другого… о боже мой…и что, что мне теперь делать?.. а?.. ты знаешь, нет?.. скажи мне, ну скажи мне что-нибудь…
- Что сказать… Что все проходит, и это тоже пройдет, осталось совсем чуть-чуть… Вот сейчас пройдет… Еще немного, и пройдет… Уже почти… Ну вот.. Да, по-моему, это всё. Если ты здесь, то не важно, плачешь ты или нет, потому что слезы это вода, и она, как и жизнь, протекает, наравне со всеми, со мной и с тобой…
- Ты… ты не все поняла верно.
- Ну и ладно, ничего особенного, если я чего-то недопоняла. Просто забудьте, и все будет отлично. Снова… Ох… Каждый раз удивляюсь, когда обнаруживаю, что они и вправду соленые. Можно будет употреблять с текилой…