628

***

Ох, опять надо звонить этим девицам... Не люблю ведь уже, тягость... Впрочем, может, через пять минут полюблю… на полчаса…

«Вот бриз игры любовной кавалера густонаселенных бледных стран. Вот вскоре хрип победный... Но потом он просто растворился в туземном населенье, всю бедность сумасшествия изведав, снег белизны и гладкость черноты, где только сон беспечный ступает по траве и обдает тебя росою...

На твердой почве его презрения все же выросла трава недоверчивости, и поэтому  куст тревоги закачался, но  он на него не обратил особого внимания, видя, что в пейзаже нет  деревьев страха. В конце концов, жизнь ее - безумный карнавал в пустыне спуска, деградации, она поглощена борьбой с печалью утопления наших жизней во всяческом дерьме и вряд ли ее занимают метаморфозы посторонних…

Всё, что удалялось, не могло не выразить покорности, а всё, что приближалось - агрессии. Прекрасное, как обычно, пахло женщиной: правильность чертами  под солнцем Африкой...


***

Большое прикинулось кроватью, а маленькое - книжкой на большом. А потом большое изобразило человека на кровати, а маленькое - бумагу и слова. А еще человек грыз маленькие семечки - в первое же маленькое он почему-то только заглянул,  потом отодвинув его вовсе; может, сгнили эти маленькие, будучи потеряны где-то в стороне…

Одежда опять смотрела человеком, пророчила лежание калачиком, быть может - смерть. Маразм отчаяния – при том, что раньше были же толковые сомнения. Вся собственность, которая осталась - достоинство, забавность мыслей, странность чувств...