Фибоначчи все

             Гули-гули.
             Не идет птица. Ни в какую. А схватишь, выскальзывает из рук.
             Гуляет, клюет зернышки из бутылочного стекла. Зовется – стечение обстоятельств. Роковое или какое там еще. Цепляется. Проворачивает. Иногда скрежещет.
             Смазывать надо.
             Из этой птицы можно приготовить блюдо.

             Он говорит:
-- Да мне хуле.
             Я приглядываюсь, точно, ему – хуле.
             0, 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9.
             Не правильно.
             Возьмем ряд Фибоначчи:
             0, 1, 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21…
             Другое дело, вот так развивались их отношения.

             А вот герой: Клавдий Миронович Косоногов, считай, что патриций.
             Отношения в ряду Фибоначчи, развиваются, суммируя два предыдущих и перескакивая через голову. (А еще есть линия Фабиноччи, но что это за хрень, автор не разумеет).
             Клавдий Миронович по профессии – зам. Не зав. Вот так звучит –  зам. зав. Лаборатории или отдела. Секции. Цеха. Чего угодно, но только зам. Не давались ему первые места. То есть, фактически, тащит все он, но номинально командует и самодурствует другой. Иван Митрофанович, допустим, на семинар в Монреаль, а Клавдий разгребает отложенное.
             Ну он и усердствует. Потому как, осознает свое место, свой потолок.

             Дома таже история.
             Она говорит:
-- Ты кончил?
Он:
-- Не люблю это слово.
Она:
-- А как?
Он:
-- Ну, испытал оргазм, что ли.
Она:
-- Это не одно и тоже.
             ****ь, и не кончил и оргазма не испытал.
             Ладно, идем дальше.

             Ути-пути.
             Надо признаться, что автор, преимущественно, объебывается в местах скопления своих героев. Здесь поднесет, там оттащит.
             Недавно взял на себя обязательство: ни дня без стакана.
             Так что, тащу утром мешок карбида на склад, а у самого ноги заплетаются. Клавдий Миронович меня останавливает:
-- Куда?
-- Так это как его…
-- Молодец.
-- Рад стараться!
-- А чего в мешке? 
-- *** знает.
-- Тащи.
             А говорил: «хуле». На самом деле он за производство болеет. 

             Вон как жизнь оборачивается.
             Сел я пустые бутылки пересчитывать. Строго в ряд этого Фибоначчи. Ноль плюс одна – одна. Одна плюс одна – две. После три плюс пять, бутылки кончились.
             Не понял.

             Клавдий Миронович благоволит.
-- Чего – спрашивает – пригорюнился?
-- Бутылки – ек. 
-- Иди работай.
             А сам опять через голову перепрыгивает. У него, что ни баба, то простор. Корпулентные такие. Две предыдущих к третьей прибавляются. Марина Ильинична, последняя, когда на производство заходит, так мужики робеют. А те, что побойчей, не желая терять реноме в глазах товарищей, шутят неудачно.
             Васек спрашивает, лелея в глубине приготовленную прибаутку:
-- А ты Клавдий Мироныч, с ней как?
-- Что?
-- Ну, как вы это самое? Где подступиться-то?
             Но Клавдий знает, как с народом разговаривать, отвечает философически:
-- На кости-то, Васек, только собаки бросаются.
             Васек соглашается.
             А подъебка пропала втуне.

             А вчера Косоногов с розами пришел на работу. Сказал, будет корпоративная вечеринка. Все сотрудники приглашены. Даже я.
             В обед, Клавдий съездил с Вовой в магазин, все закупил и приготовил.
             А вечером сели за стол. Водка, хлеб, сыр, колбаса, яблоки и торт. Пластиковые тарелки и вилки. Две коробки сока. Очень грамотный мужчина Клавдий Миронович, хозяйственный.
             Выпили по первой, преодолели неловкость совместного времяпровождения. По второй. Завязался разговор. По третьей. Потек базар. По четвертой. 
             Красота.   
             Певица с цыганским именем поет про Лондон, с мобильного телефона. Клавдий обстоятельно отвечает на вопросы сотрудников. Васек – выдрючивается, Вова – отчаянно напивается. Секретарша Катя, уже ест торт с шоколадной середины. Иван Митрофанович семинарит в Стокгольме (и его отсутствие делает атмосферу проще). Марина Ильинична, приглашенная на вечеринку как своя, просит танцев.
             И танцы будут.
             Но позже. 

             Они начнутся с фразы «да мне хуле». И подтвердят незыблемую красоту ряда Фибоначчи. И стечение обстоятельств.
             Потому что происходит это так.
             Пьяненький Васек приглашает Марину Ильиничну на танец. Катя втыкает пластмассовую вилку в торт. Клавдий поднимает рюмку, с желанием произнести тост. Вова судорожно тянется за яблоком. В далеком Стокгольме Иван Митрофанович заходит в фешенебельный туалет гостиницы «Редиссон Блю Рояль Викинг Хотель».
             И.
             Васек говорит:
-- Потанцуем!
             Катя тянет вилку на себя, и выдираемый ей кусок торта отлетает на встающую из-за стола Марину Ильиничну. Действия суммируются. Шарахнувшаяся от торта Марина Ильинична толкает под руку Клавдия. Вова пытается увернуться от льющейся на него водки.
             Катя:
-- Ой!
             Вова:
-- Бля!
             Опять суммируются. Вова, откинувшись назад, падает со стула и левой ногой бьет по столешнице. Которая, не более чем лист фанеры, положенный на маленькие козлы. Лист летит на пол, по пути подбрасывая закуски с напитками.
             Вова:
-- Ой!
             Катя:
-- Бля!
             В это момент, одновременно, Васек пытается поймать Вову, а Клавдий трет салфеткой торт на груди Марины Ильиничны. Катя, вскочив со стула, запинается и падает. В далеком фешенебельном туалете Викинг Хотеля, Иван Митрофанович трясет пенисом над унитазом.
             Следующая сумма включает в себя все предыдущие действия.
             Васек отпускает Вову и бросается к Кате. Клавдий перестает тереть и нагибается за упавшей бутылкой водки. Марина Ильинична начинает орать. Катя визжать. Вова густо материться. Иван Митрофанович застегивает зиппер.   
             В результате.
             Ильинична в торте. Катя в торте и колбасе. Васек облит водкой, соком и презрением. Вове, вообще, в суматохе зуб выбили. Клавдий головой, когда нагибался за бутылкой. Кровь из рассеченного лба перемешивается с пролитой водкой. Сверху – торт. Марина Ильинична с размаху наступает, пятясь от этого ужаса. Нога едет и ломается.
             Ильинична садиться на пол рядом с Катей. Напротив лежат Вова без зуба и Клавдий раненый в голову.
             Васек зачем-то сжимает в руке кусок хлеба   
             Короче, все счастливы, епть, включая старого зубра и лысого мудака Митрофаныча.
             А вы говорите стечение обстоятельств.