Я живу в тени города

Я живу в тени большого города, брожу по его улицам, люблю Старый Город, Васильевский остров, Неву, по которой плывут желтые льдины. Вот дойду до Приморской, до общежития, и покажется, что я не в центре, а на самой окраине, и ветер будет подвывать моему одиночеству, созвучному нотам, проигрывающимися в наушниках. Всегда задавал себе вопросы, просто потому что боялся ответов, ведь задавать легче, чем отвечать, и намного проще. А теперь кажется, что я лишний, вопросами  себя затопил: всемирный потоп в границах собственного я. И надо мне зачем-то стоять по десятку минут у метро, ожидая приближение поезда, и мечтать броситься под него. Но я люблю садиться в первый или второй вагон, и скорость всего состава при приближению ко мне уже настолько замедляется, что мне грозит стать только калекой, и шанс погибнуть под ним слишком мал, и мысль об 
том уже не так заманчива. И я смотрю на безразличные лица уставших людей, на парочек, любящих друг друга и обнимающих так, как будто они одни на этом суденышке, везущем общество к местам назначения, на старушек, зачем-то едущих в час пик и жаждущих присесть, выпихнув с мест рабочий народ, на студентов беззаботных или же, наоборот, нервных перед сессией. А мне думается, что я просто чужой, что мое место не здесь, и я просто отходы, хотя зачем же так низко, просто рядом с трудолюбивыми и прожорливыми термитами муравьишке нечего делать: он не лучше и не хуже их. Просто другой. Но, знаете, я просыпаюсь иногда с мыслью, или просто она меня током дергает,а вдруг я такой же как они?!.. Что тогда? И эта сосущая пустота медленно съедает меня, поедает  здоровые клетки, как рак собственного самоосознания, и с черной дырой внутри приходит ненависть к себе, а значит и к окружающему миру, который как кажется, уже давно мертв. Но, я-то жив, и буду жить, и поезд меня не собьет, а как я буду жить?   
Говорят, что в будущем будут дорожки, которые будут везти пешеходов, как эскалаторы, только без ступенек, разве что на подъемах. И мы все будем носить  номера вместо имен, с одинаковыми мыслями, шаблонными эмоциями, и кто выйдет вперед? Властьимущие, или наименее уставшие трудоголики без мыслей о чем-то другом, кроме как бытовой безысходности? Каким пройдет влюбленный, кто станет замыкающим, который будет подгонять аморфных и апатичных? 
Вот еду я сейчас в троллейбусе, и рядом сидит пожилая женщина с прекрасным маникюром и презрительно поджатыми губами, а напротив парень-растаман и девушка-альтернативщица, с других сторон стоят студентки, подобранные как на конкурс красоты, парни, собранные для заседания научного общества, трудяги и офисные пчелы. Их не так много, и я среди них, и мимо меня скользят все взглядом. Все просто: я такой же как они, потому что копия, ведь так хорошо научился не выделяться, как бы меня не называли. И  выхожу на остановке: университетская набережная, хотя зачем? Поворачиваю голову, и застываю. Вот оно! Мимо нее все проходят мимо, а ее лицо мне удивительно знакомо, а глаза, главное глаза, постоянно меняющие свое выражение,и я уверен, что  она тоже повернет голову ко мне, когда  приближусь, а она подскользнется на ледяной мостовой у Кунсткамеры. Узнает меня, а я останусь завороженным с мыслью: вот оно, вот оно! Она выделяется, и она - не они! И пускай другие будут скользить по ней бессмысленным взглядом, а кто-то задержит его и задумается на мгновение-другое. А я уже задержал взгляд, задумался, и понял, что мне захотелось поймать ее за рукав и прошептать, рассказать про желтые льдины, завывающий ветер, скользкий тротуар, поезда, метро, людей, мысли о самоубийстве. После захлебывания словами и эмоциями, которые я буду давить из себя, как давят сок в виноградниках, она скажет: "Чем ты заполняешь пустоту? Вымыслом, опостылевшей реальностью, иррациональными чувствами, копиркой жизни вокруг или самой же пустотой?", помолчит, улыбнется, протянет руку. И я буду знать: она рядом, как дух этого города, вечно думающий о жесткой правде, в тумане скрывающий свои личные тайны, и так хочется держать ее за руку, и просто знать, что город в этот раз не покинет ее взгляд и она не станет опять толпой. 
Мы обязательно должны пробежать или наоборот медленно пройти, сбивая варежками и перчатками снег, уже не вспоминать, просто надо помнить, и теперь, только теперь, можно по настоящему, сильно вздохнуть, и начать дышать, хотя бы на пару минут, а потом снова метро, люди, поезда, и первый вагон...