Сбывшееся ожидание - глава 46

- Последний раз ложусь в этот кардиоцентр, ноги моей здесь больше не будет! –
Александр Михайлович Капранов смачно плюнул в сторону бежево-желтого здания
волгоградского областного кардиологического центра и отвернулся.
Вместе с Закревским, пришедшим его навестить в стационаре, он прогуливался по
территории кардиоцентра, вокруг росли вечнозеленые деревья, вдали виднелись холмы
Горной Поляны, яблоневые сады, совсем вдалеке виднелась Волга, приятная
умиротворяющая картина, и не было никаких причин для волнений, столь опасных для
кардиологического больного. Никаких. Кроме портрета Андрея Разгона, висящего на
первом этаже кардиоцентра на доске почета – рядом с портретом губернатора, депутата
Госдумы, и других именитых горожан, оказавших кардиоцентру поддержку либо
спонсорскую помощь. Капранов плевать хотел на квалифицированный и внимательный
персонал, который через слово воспевает оду директору фирмы Совинком – поставщика
номер один кардиоцентра. Все, начиная от главврача и заканчивая охранниками на входе,
нахваливают Андрея Разгона. Капранов даже был вынужден, скрепя больное сердце,
купить лекарства в аптеке, принадлежащей Разгону, расположенной в холле возле
главного входа – просто не было других вариантов, больница находится на отшибе, до
другой ближайшей аптеки два дня лесом три дня полем, а в четверг повернуть налево.
Закревский выслушал все эти душераздирающие страсти, после чего рассказал план, по
воплощению которого Капранов сможет спокойно лечиться в волгоградском
кардиоцентре, потому что хозяина Совинкома там уже не будет.
- Мы умертвим того парня, которого избил Разгон в кафе на глазах десятка свидетелей, и
Разгон пойдет по убийству.
От неожиданности Капранов остановился посреди территории ненавистного ему
кардиоцентра, где, казалось даже среди деревьев бродит призрак Андрея Разгона.
- Умертвим… в смысле – убьём?
Закревский поторопился его успокоить – здесь, в парке, не к кому обратиться за помощью,
если случится инфаркт.
- Нет же, Александр Михайлович, только по бумагам. Хотя, возможно, потерпевший,
Хмарук его фамилия, облегчит нам задачу – состояние его стабильно тяжёлое. Я
разговаривал с Пустоваловым – это его идея – он предлагает выписать Хмаруку
свидетельство о смерти, история болезни у нас уже есть – там очень много страшных
диагнозов, и возбудиться уголовным делом по мокрой статье.
- Ну так давай, действуй, мне нужен результат, чем скорее тем лучше – хочу еще в этой
жизни отпраздновать арест Разгона и его этапирование… хотя его похороны мне нравятся
больше.
Закревский сделал характерный жест – money money.
- Сколько? – спросил Капранов.
- На всё про всё около тридцати тысяч долларов – это врачи больницы, судмедэксперт,
следствие, еще надо что-то пообещать Хмаруку – ему же придется жить под новым
именем. Идея такая: судмедэксперт подбирает труп подходящего бомжа, его опознают как
Хмарука, выписывают нужное свидетельство о смерти, к которому прикладывается
история болезни. В документе будет указано, что смерть наступила в результате
полученной травмы. Сам Хмарук продолжает жить под паспортом этого бомжа. Но его
надо мотивироать – он готов поквитаться с Разгоном, но у него в голове какие-то другие
идеи, боюсь мы его теряем – я имею в виду теряем для нашего дела.
- Мало его Разгон ****ил – даже здесь умудрился наебать, сучок!
Они посмеялись над удачной шуткой и некоторое время зубоскалили на этот счёт.
Реально, Хмарук им больше нравился мертвым, так как при этом обходился гораздо
дешевле. Капранов взял тайм-аут для размышления – издержки на заваливание Разгона
перевалили за сто тысяч рублей (Закревский не вылазит из столицы), а результатов
никаких. А тут такая громадная сумма – а есть ли гарантия? Этот вопрос он и задал:
обязуется ли Пустовалов, приняв тридцать тысяч долларов, упрятать негодяя за решетку?
Закревский не стал размахивать шашкой и что-то обещать, а дал обтекаемый ответ:
- Тут каждый на своём участке выполняет свою задачу: свидетельство о смерти, новый
паспорт Хмаруку, следователь заводит уголовное дело, сыщики ловят Разгона когда он
будет проездом в Москве. Мы с Пустоваловым беремся дирижировать всем этим
оркестром. Пустовалов – мой закадычный друг, ему можно доверять, как мне. Если вы
мне доверяете, Александр Михайлович…
- Да, доверяю, Стас, – решился Капранов. – Ты получишь эти деньги, но умоляю: экономь
и не транжирь направо налево. Эти москвичи хапают и обдирают провинциалов, для них
тридцать тысяч долларов – на один вечер обожраться кислоты и поторчать в клубешнике.