Похождения ворожеи

Светлой памяти моей матери посвящается.
Мама, где бы ты не была, пусть тебе будет весело!


От автора:

Предвижу, как полетят в меня виртуальные тухлые помидоры, когда читатель поймет, о чем в сим произведение, собственно говоря пойдет речь. За последние лет пять, должно быть только ленивый не попытал писательской удачи, на поприще непутевых героинь, преимущественно ведьмовской наружности. В свое оправдание скажу, что засела я за описание нижеследующих событий почти семь лет назад. Тогда я еще и слыхом не слыхивала ни о какой Громыко и уж тем более не сталкивалась с трудами толп ее подражателей. Мне как автору, в свою очередь хочется верить, что не смотря на некоторую избитость сюжета, представленная история в своем роде оригинальна и способна подарить своему читателю массу радостных мгновений.   



Часть первая
Концепция колдовства

Пролог
               
1507 год по Нагрийскому лето исчислению,
городок Ларец, побережье Тинного залива.


  Как бы удивился всяк заезжий путник, ежи ли пришлось ему в сей знойный  средний летний месяц снопень, аккурат двадцатого числа, прогуляться вдоль разномастных рыночных прилавков, славного городка Ларца, что возлежит у изобильных берегов Тинного Залива. Ах, какого было бы его недоумение, приметь он средь наливных, без единой выщербленки овощей и лакомых фруктов «ароматные» горки изрядно подпорченного товара! И уж наверняка, усомнился бы тот достопочтенный человек, в здравости рассудка людей здесь живущих, в который раз растерявшись от их странных речей.
  - Что-то, совсем нынче Дидим, цены ломит. Где это видано, за пуд гнилых яблок три крошеньки  просить! – Неся на согнутой в локте руке, корзинку с продуктами, жаловалась на бесчинство местного торговца, пышногрудая Матрена, своей приятельнице.
  - Совсем совесть потерял! И слова ему поперек не скажи, все одно толдычет: «Каков спрос, такова и цена!»
  - Крохобор! – Неодобрительно поджав губы, припечатала торговца, другая женщина. – А что? – Сменив грозный тон, на любопытствующий, спросила она, - ни как сегодня опять «представление» намечается?      
  Чернявые глаза горожанки полыхнули неистребимым женским азартом. - Да пусть, мне небо на голову упадет, ежи ли это не так!
  - И кто же на это раз? – Громким шепотом продолжала допытываться приятельница.
  - Мне моя Манюра, рассказала, что старший сын купца Гуслая, недавече как вчера на базаре, гусли купил…
  - Да ты, шо?! – В притворном шоке, худосочная собеседница всплеснула руками. – Так ведь Гуслай, кажись еще прошлой весной, с каким то богатеем о свадьбе столковался. Этой осенью как раз сыграть и порешили. Невеста говорят роду богатого, может все же не он?
  - Да он, я тебе говорю! На кой ему тогда инструмент понадобился? Энтому молодцу еще в люльке медведь, на ухо наступил.
  - А то еще и потоптался. – Согласилась с доводами приятельницы женщина.
  - Вот только одного не пойму, куды староста смотрит?! Этак к нашим девкам совсем свататься перестанут.
  - Услал бы, он ее, что ли куда ни будь. Пущай там, воду мутит…
  И такими разговорами гудел весь городок! Кто беззлобно посмеивался, предвкушая загадочное вечернее представление. Кто раздраженно перешептывался (и в основном это были простоволосые девицы). Усевшись в морщинистые рядки, ларецкие старушки сокрушенно качали покрытыми головами, внимая громогласным наставлениям первослужителя, чья вдохновенная речь неслась сквозь распахнутые церковные ставни.
  Словом что-то занимательное и странное, творилось в сим замечательном городке, а что было тому причиной, путник понял довольно скоро.

 
Глава первая
Неожиданные вести

«Самых недоверчивых  чаще всего одурачивают».
Жан Франсуа Рец

Флир, в переводе с богатого на всякие несуразицы языка пучеглазых троллей, означает «сундук с двойным дном». То же самое слово у вольнолюбивых горцев, используется в качестве  очень обидного пожелания «споткнуться о собственную тень». Не обошли его придирчивым вниманием и эльфы, истолковав на свой изысканный манер, как «влекущая». Однако питающие известное пристрастие, переиначивать все, что проистикает из сего уважаемого племени, вездесущие гномы, несколько обогатили и без того емкое понятие, в результате чего у них получилось «влекущая неприятности». Последнее, на мой взгляд, пожалуй лучше всего, описывает некоторые черты, моего «замечательного» характера. Может от того, по странному стечению обстоятельств, и ношу я это имя. Вернее, если быть последовательной, все зовут меня Айра, неизменно добавляя при этом, уже набившее оскомину Флир. Не далее как прошлой зимой, в самый студеный в наших краях месяц зимень , отпраздновала я свое семнадцатилетние.  Кстати уже за то, что мне удалось дожить до столь почтенного возраста невинной девицей, (и это с таким то талантом) наш ларецкий староста должен выдать мне медаль и денежное поощрение. Кстати староста по совместительству  мой родной отец. Живем мы с ним в добротном, на три этажа доме (единственном строением подобной высоты в целом городе), стоящем в самом центре, на  площади, а потому вроде, как и получается, что куда не плюнь, все попадешь то в свой палисадник, то на задний двор. Отец мой Тит Телогрея, человек обстоятельный и властолюбивый, коль, в чем видит свой интерес так изловчиться, что диву даешься, откуда у “почтенного старца” столько смекалки да прыти. Вот подвластные ему горожане, дабы жилось всем вольготно да сытно, и заинтересовывают батю, как могут.
  Братьев и сестер у меня (уж не знаю к счастью или огорчению) до сих пор не наблюдалось. От того и росту я (как говаривают некоторые злопыхательницы) неисправимой себялюбкой. По большому секрету скажу, что вообще-то я очень не глупая и отзывчивая девушка, но дабы не разочаровывать общественное мнение во главе с местными  сплетницами (мол, раз вышла ликом, не свяжет и лыка), я  гордо ношу титул коронованной дуры. Самое интересное, что за все четыре года натужного образования в приходской школе, моя успеваемость не вызывала особого нарекания у незадачливых педагогов. Хотя каюсь, что в некоторых особо гиблых случаях (будь то неподвластная мне грамматика) которую последние два года вел молодой человек, прибывший к нам из столицы, я заигрывала напропалую.  В прочем это не помогало исковерканным словам обрести свою правовую целостность, а ошалевшим знакам препинания отрезветь и вернуться на свои законные места. Зато это позволяло совестливому учителю, томно глядя мне в глаза, шумно вздыхать и “рисовать” заветное “удовлетворительно”. 
К счастью выпускные экзамены отгремели и благополучно (ну или почти благополучно) остались позади. Сжимая в руках измятую грамоту, я была сдана на руки прозревшему папаше. Прозревшему в том самом, удручающем всех мужчин смысле: «Как скоро она выросла? И что мне с ней теперь делать?» К его чести он весьма умело маскировал то глубочайшие удивление с которым обнаружил что я несколько подросла и на повестке дня обозначился насущный вопрос, как со мной быть дальше?
Признаться, я и сама прибываю в недоумение, по поводу своего неопределенного будущего. Выбор то не велик, либо выскочить замуж, благо охотников повести, (а в некоторых особо запущенных случаях) и потащить меня под венец хватает, но сим желанием я не горю. Либо пойти к кому ни будь в подмастерье, но в таком случае лучше уж замуж. Потому как талантами ни в одной из традиционных сфер женского ремесла, я не одарена, да и это, пожалуй, мягко сказано. Батька, если судить по его разыгравшемуся интересу к моим ухажерам,  похоже, рассуждает в том же направление. Ох, что-то не нравиться мне в последнее время, его хитрый прищур и чрезмерная внимательность…

Вот и сижу я у окна, безучастно смотрю на копошащуюся в своих повседневных делах площадь, успешно игнорируя очередного незадачливого поклонника, с зубодробильным   рвением исполняющего в мою честь серенаду. Несчастный видно и в прям сильно  влюблен, раз его не останавливают не разгневанные вопли измученных подобными выходками соседей, не сопровождающие цветастую ругань помидоры в соприкосновении со страдальцем распространяющие подозрительное благоухание. Если рассуждать о прогнивших овощах, то владелец близлежащей бакалеи сколотил на них маленькое состояние. Если раньше подпорченный товар ему приходилось скармливать свиньям, то за прошедший год,  они стали пользоваться бешеным спросом.  Подобные сцены возникали с впечатляющей регулярностью, что оборачивалось для бакалейщика возросшей прибылью, а для меня многочисленными неприятностями. Ну, начну хотя бы с того, что запах стоял одуряющий, стан моих завистниц рос как на дрожжах. Отец злился и, сдабривая ругань далеко не поэтическими эпитетами, во всех подробностях разъяснял, как себя ведут девушки из порядочных семей.  В результате, дабы моя скандальная персона не привлекала излишнего внимания, весь гардероб подвергся тщательнейшему осмотру. В итоге, из него исчезли,  все мало-мальски симпатичные вещи, в том числе и  любимые, лихо обрезанные по колено и безнадежно заношенные штаны, которые кстати, лишь слегка неприлично обтягивали мой, воспетый безголосыми поклонниками зад.
 По традиции, отец, как всегда перестарался. Не имею представления, где он раздобыл монашеское одеяние, но обрядить меня в него было большой ошибкой. Уж не знаю, к какой концессии я самоопределилась, однако местный священно служитель, завидев дочку старосты в подобном наряде, счел последнее очередной провокацией и едва от возмущения не наложил на меня анафему.  В общем, от кое-каких атрибутов костюмчика пришлось отказаться, и с тех пор, а это случилось примерно пол года назад, я повсюду расхаживаю в отцовском подарочке. Зрелище то еще! Наглухо закрывающий все  искушающие места моего, гм… сочного тела, балахон, и свободолюбиво развивающаяся надоедливыми кудряшками медово-коричневого цвета, шапка длиннющих волос. В общем, как злословят противные мамаши, чьи детки так сказать «фасадом» не вышли: «Сколь бестью монашкой не рядя, а по ней все одно, вертеп плачет».
До тринадцати лет я часто жила на два дома. Процесс воспитания с точки зрения отца, всецело выражался в его коронной фразе, лишь бы не голодала да не баловала. От того сердобольная соседка, баба Вера, коротающая свой затянувшийся век, в сказочно красивом, утопающем в бесчисленном количестве самых разнообразных цветов и кустарников, домике, малу помалу, взяла на себя функции, отсутствующей родительницы. Она всегда с неизменным юмором разрешала мои детские неурядицы, посильно пытаясь привить мне элементарные хозяйственные навыки. Кое-что ей даже удалось, например я сносно вела хозяйство, могла развести огород, вправду у меня либо не чего не росло, либо чахло, едва дав сходы. Баба Вера, в прошлом признанная красавица, слыла страстной кошатницей. Ее питомцы, холеные, надменные существа, встретили меня, на удивление трепетно. Старушка щедрая на пророчества, заявила тогда моему отцу, что верное дело, девочку точно так будут любить и мужики. Признаться тогда соседские мальчишки, с которыми я вела непрестанную, затяжную войну, наверняка  посчитали бы подобное заявление полнейшим бредом. Роль прекрасной, юной дамы сердца, страждущей о просветление заблудших душ, привлекательной мне не казалось. Предпочитая, с корявой палкой на перевес вести «кровопролитные» сражения с «ордами злобных варваров» (все тех же соседских мальчишек) я расквасила не мало «геройских» носов. По той же причине, не обзавелась я и подругами. Они с неохотой принимали  меня в свой хихикающий, манерный кружок, а я не имея привычки навязываться по долгу там не задерживалась. Вот и приходилось спасаться от скуки собственными стараниями, в результате чего я вечно создавала вокруг себя переполох.    Иначе как «головной болью» папаша меня и не называл. Но в четырнадцать лет, спустя год после смерти бабы Веры, внезапно оказалось, что старушка то, была права.
И ныне, я не отличаюсь выдающейся красотой, но, похоже, мало кто это замечает. Голубоглаза, как добрая половина дриад, темноволоса и кудрява, точно все Аврельцы , роста среднего, все необходимые округлости как им и полагается присутствуют, однако … И это пожалуй мой самый большой «талант», я с завидной регулярностью пробуждаю в значительной части мужского населения любовную горячку. Последние неразрешимая загадка для меня самой, но как то это исправить покамест у меня не больно то и выходит.

Пока я предавалась воспоминаниям полу оптимистического содержания, на площади стало подозрительно тихо. Узрев причину, у меня буквально глаза полезли на лоб, и я так сильно свесилась из окна, что едва не поздоровалась с отполированной пешеходами брусчаткой.
Рассекая почти осязаемою завесу суеверно страха, по направлению к  моему крыльцу, не спеша шла ведьма! Прохладный ветерок с запахом тинного цветения слегка ерошил ее гладкие, абсолютно седые волосы, идеально ровным срезом остриженные на уровне плеч. По самым скромным прикидкам, было ей лет двести, но осанистая походка, упитанное тело под игривым цветастым платьем и отменно сохранившиеся лицо, наводили на мысль, что ведьме едва ли больше сорока. Об истинном возрасте данной персоны (который на самом деле достоверно ни кому не был известен) намекала массивная, добротная трость, да теплый замлеченский платок , опоясывавший ее поясницу. Игнорируя настороженный шепоток, ведьма подошла к дому старосты и громко постучала в дверь…
В ответ, сердце взволнованно притихло. Трудно даже представить, каким грандиозным событием для нашего сонного городка, где самым злостным возмутителем спокойствия и то с недавних пор являлась моя малолетняя персона, оказался визит этой легендарной дамы! Выросшая на тех же мрачных сказках, что и каждый житель Ларца, впитав с детских пеленок, страх перед разрушительным могуществом злобных колдуний, я с внутренним дрожанием прислушивалась, как ничего не подозревающий папаша, шаркая ногами и вяло матеря, посмевшего пробудить его от священного послеобеденного сна  гостя, отодвинул поскрипывающую щеколду и медленно отворил дверь, как в скорее оказалось на встречу моей запоздавшей судьбе. Решив не выдавать своего присутствия, я затаилась на лестнице. К моему вящему удивлению, разглядев стоящую не его пороги посетительницу, отец удрученно вздохнул и, посторонившись, безмолвно впустил ведьму в дом.


  - Рада тебя видеть Тит, - сказала женщина.
  - Хотел бы сказать то же самое, Яромира, - но, навряд ли твой приход, это попытка наладить соседские отношения. Я полагаю, пора?
  - Пора. – Подтвердила ведьма. – Я и так не позволительно долго ждала.
  - Да, но я сообщал тебе, что за все прошедшие годы у девочки не проявилось особых признаков… Может статься, что этого и вовсе нет. В конце концов, таких как она совсем не много в нашем мире, и Толкователям не известно о них ни чего конкретного.
  - И все-таки, нравиться тебе Титариус, или нет, но это существует. Наша девочка, сама живое тому подтверждение. Но похоже, что за столько лет, ты так и не смог принять очевидное.
В ответ отец, редкое дело, промолчал!

Титариус, ну надо же, ни когда бы не подумала, что довольно распространенное в наших краях имя Тит, сокращение от столь грозного…  Оказалось, что привычный, понятный до малейшего движения тела, до самой невыразительной интонации в речи, отец, таит в своем прошлом любопытные сюрпризы. А существование чего-то столь загадочного, но очевидно невероятно важного под названием “Это”,  порядком настораживало. Да и какие дела могут связывать городского главу и злобную, старую ведьму (вправду, впечатление она производила прямо противоположное). На вид, еже ли не замечать традиционный колдовской атрибут в виде посоха, моложавая, приятная женщина. Ни дать ни взять мать почтенного семейства. И ни за что не поверишь, что вся округа, вплоть до самого Михай-града на востоке, и до Драконьего уступа на севере, гремела от жутких рассказов о порче и море напускаемыми той самой “миролюбивой” особой, что так мило беседовала с отцом.  Но, как известно мало что ведающий люд, и приврет не дорого возьмет.

  - Яра, девочке всего семнадцать, ей бы еще в куклы играть да на свидания бегать. – В голосе старосты слышались просящие нотки.
  - Тоже мне невинная овечка! Не пытайся провести меня Тит, я прекрасно осведомлена о твоих планах. На что ты надеялся, когда тайком договаривался с городетским сотником и его сыном о смотринах?
Если я правильно расслышала, а я расслышала правильно! То я  знаю всего одного человека, кого отец упрямо называет девочкой, и наивно считает, что игра в куклы и соревновательный бег по свиданиям, не противоречащие друг другу занятия. А сенсационное известие, о его матримониальном заговоре, полностью утвердили меня в предположение, что предмет дискуссии я... Я?!!! Сын сотника?!!! Смотрины?!!!
  - Как ты узнала?
В ответ, ведьма лишь надменно фыркнула.
Отец явно не рассчитывал, что его намеренья так стремительно будут раскрыты, а посему прибег к своему коронному номеру: «Не понимаю, о чем это ты толкуешь?»    
 - Сотник, давний мой приятель, мы просто выпили с ним по чарке доброго пива. И вообще от тебя столько лет не было вестей, а теперь ты рассчитываешь, что я просто возьму, да и доверю тебе свою единственную дочь.
 - Ты, похоже, многое запамятовал Тит. Мне давно следовало, кое-что тебе напомнить. Айра и моя дочь тоже!

Неожиданно ведьма покосилась в сторону где, прячась, я так самозабвенно подслушивала.

  Ошеломительная новость, застала меня врасплох и я раскашлялась, неловко выдав свое постыдное занятие.

  - А вот и она. Вся в тебя. – Подосадовал отец, обращаясь к женщине. Та вяло улыбнулась, и велела.
  - Ну, довольно прятаться. Айра, выходи. Отец хочет тебе кое-что сказать.
  Я в роли “Аля невинность” не отягощенная умственным грузом, в районе головы, словно порхая, сбежала вниз по лестнице. Уж не знаю, что так развеселило незваную гостью, может мой ошарашенный вид, может раздобытый папашей наряд, о нем я уже рассказывала, но, глядя на меня, она безудержно расхохоталась. Не дожидаясь пока та успокоится, явно чувствую себя не в своей тарелке, отец скороговоркой произнес.
  - Знакомься, Айра, Яромира Торро, твоя мать…
Если бы не ирреальность происходящего, то я бы не мало повеселилась, от того что отцовское « …твоя мать», прозвучало скорее как «Твою мать!».
Слава Богам, я не страдала душевной слабостью. А мои родители, не отличались дипломатичностью. В общем, в обморок я не упала, а как всегда съязвила.
  - Надо же какая радость, не прошло и семнадцати лет! – Скрывать за сарказмом смятение уже стало мое второй натурой, на языке крутилась прорва различных вопросов, и банально хотелось расплакаться, давно подавленное чувство невосполнимой потери нахлынуло на меня с новой силой, а я как всегда, не придумала ни чего получше чем выдать очередную дерзость.
  - Наконец-то, - явно придя в благодушное настроение, сказала  вновь обретенная родительница, - подозреваю, что у тебя масса вопросов. Отвечу на самый главный.
Сгорая от любопытства, я вся превратилась в слух.
  - Вышло как вышло, теперь настала пора занять тебе свое место среди равных. Так что не канителься, ступай наверх за вещами. Через час, как только я подкреплюсь, мы выдвигаемся. Да и много барахла, с собой не набирай, путь не близкий, а слугами я не располагаю.

Ни чего не скажешь,  объяснения «исчерпывающие», а обращение прямо таки пронизано «заботой и любовью».

  -  «Замечательно», - воскликнула я, - меня естественно ни кто не спрашивает. Чудные родители мне достались. Или лучше, сказать чудные? Один вознамерился тайком сбагрить меня неизвестному, не понятно откуда нарисовавшемуся женишку. Другая приспокойненько, можно сказать с того света, заявилась на порог, и вещает, что настал какой-то особый день. Кстати, не кто не пояснит мне, чем это он такой примечательный?
  - Ну-у, тут сразу видно чье воспитание! – Не упустила шанс, уколоть отца Яромира. – Нрав папашин. – Ведьма неодобрительно покачала головой. А готовить то ты умеешь? – Отчего-то поинтересовалась, она.
Ответить я не успела.
  - Уж лучше бы не умела. К несчастью этот «талант» достался девчонке от тебя… – Посетовал отец.
И это правда. Мои блюда получались весьма съедобными, но последствием за их поглощением всегда следовала одна и та же многократно повторяющая процедура. Отчего очень сильно страдала местная популяция лопухов.
  - Жаль, - видимо действительно сожалея, сказала Яромира. – А то Охо совсем распоясался, его к печи и за уши не подтащишь.
  - Ты все еще не прогнала этого лентяя? – Проявляя удивительную осведомленность жизнью женщины, поинтересовался отец.
  - Ты же знаешь, я всегда была через чур сентиментальной. А Охо напоминает мне, те дни, когда я была молодой и стройной ведьмой, - она сокрушенно похлопала по наливным бокам, и добавила -  а ты решительным и могущественным колдуном.
Хорошо, что по близости оказался стул. Я поспешно плюхнулась не него справедливо опасаясь, что ноги меня не удержат.
  - Ты колдун?! – Спросила я, считая, что ни чего нелепей и вообразить не возможно. У отца же при этом появилось то самое выражение лица, которое по своему опыту я знала, всегда означало верность самого худшего предположения.
Он смущенно кивнул.
  - Бывший! – внесла точность, Яромира.         
Беседа становилась все интереснее, и интересней. Я, было, открыла рот, что бы задать очередной вопрос, но ведьма меня перебила.
  - Потом, все расспросы потом. Пусть тебе этот, дурень, сам расскажет, каким образом растерял все свои таланты. В прочем, к занудству это не относится.
  - Не понимаю, как я раньше тебя терпел? – Наконец не выдержал, и вспылил отец.
  - Помнится, что с удовольствием, так как “терпел” ты меня обычно под одеялом. –  Самодовольно заявила женщина.
Я покраснела.
  - Ведьма!
  - Старый хрыч!
  Обменялись супруги комплиментами. Стоп. А были ли они вообще женаты?
  - Да были, были, - словно прочитав мысли, успокоила меня Яра. – Не прошло и дня, что бы я не пожалела об этом.
  - Не пожалела о чем? – подозрительно прищурившись потребовал разъяснений отец.
  - О том злосчастном дне когда, воспользовавшись моей наивностью, ты затащил меня в храм.
  - Это возмутительная ложь! – Взвился достопочтенный староста. – Ты так мечтала захомутать меня, что стоило лишь намекнуть, с такой скоростью помчалась к алтарю, что аж пятки засверкали.
  - Напыщенный осел!
  - Глупая баба!
  - О-о-о, - протянула я, - вижу у вас полная идиллия! Только давайте не будем отвлекаться. При чем в этой запутанной истории, моя скромная персона?
  - Я же тебе сказала, все посторонние расспросы потом! – В запале рявкнула на меня ведьма. - И что-то я не пойму, ты что, плохо слышишь, я же велела идти собирать вещи?!

Нет, слухи явно были пристрастны, в них и на пядь не отражалась истинная  зловредность, данной особы, именующей себя моей матерью.

  - Это все конечно очень заманчиво, пойти с тем,  не зная с кем, туда не знаю куда, за тем не знаю за чем… Но все таки, можно с этого самого места и по подробней? Подражая Яромире, я встала со стула, и на ее манер уперла руки в боки. – Куда все-таки вы хотите меня услать?
  - В Улли-Яру. Неохотно призналась родительница, и словно боясь сглазить, в унисон с папашей постучала па крышке стола. Все! – Раздраженно поведя плечами, отчеканила она. Больше ничего не скажу.  Так что, еже ли ты все таки решишься, оторваться от отцовской штанины, придется просто послушаться, и сделать, так как я говорю.
Отец насмешливо хмыкнул. Он то, как ни кто другой знал, что “просто послушаться” для меня ни когда не было просто. Но тянуть дальше не было смысла, внезапная возможность собственными глазами увидеть легендарную Улли-Яру, будоражило воображение. К тому же чудом избежав принудительного замужества, я не жаждала вновь подвергать себя напрасному риску. А в общем то меня и не спрашивали, хочу я или не хочу, так что, изображая крайнее недовольство, я потеатральней насупилась и тяжело шаркая ногами по ступенькам, пошла собирать, свои немногочисленные пожитки.
    - Одна просьба, - не оборачиваясь, сопровождая свой уход, сказала я, - посидите-ка покамест в разных комнатах, а то чего доброго местные жители к вечеру кого ни будь из вас, не досчитаются.

- От отцовской штанины, - поднимаясь в свою комнату, возмущалась я в пол голоса, - и тут не как у людей! В нормальной семье, девки за материнские юбки цепляются, а мне вот не задача, штанина досталась.

В комнате передо мной встал новый вопрос, что же с собой взять? Всю свою сознательную жизнь я провела в Ларце, лишь изредка выезжая в соседние селения на ярмарки. По сему, у меня не было даже смутного представления,  что положено укладывать в дорогу, на неизвестное время покидая отчий дом.
Эта мысль резанула с размаха и на повал, я поймала себя на том, что почему-то абсолютно уверенна  что ой как ни скоро вновь увижу Ларец и папу. Я внимательно огляделась, стараясь не думать, что делаю это в последний раз, и решила оставить все как есть. Сваленные у кровати рыцарские романы, кое-как расстеленное  на кровати стеганое покрывало, покрывшиеся ровным слоем пыли, многочисленные безделушки на резном комоде, уютный, вязанный крючком коврик по середине. То самое окно, у которого по ночам давались бесплатные концерты, с распахнутыми настежь ставнями и раздуваемыми морским ветром занавесками. Ну и, как полагается, укладка , стол, небольшая скамья. Я достала со дна уклада удостоверительные грамоты, пару смен белья и утепленный кафтан на случай похолодания. Все это поместилось в старый заплечный мешок, в котором последние несколько лет я носила свитки в школу. На сим мои сборы и закончились.
Если и есть на свете человек, который больше всего прочего недолюбливает верховую езду то этот человек я. Вот уже как третий час, не делая остановок на перекус и на насущный поход в кусты, мы рысцой удалялись от побережья в глубь страны. Несколько блаженных часов назад, я  не подозревала о наличествовавших в нашем распоряжение пары лошадей. Стреноженные они лениво щипали молодую травку, поджидая нас неподалеку от города. Завидев их, удрученная перспективой долгой пешей прогулки, я даже обрадовалась. Но не прошло и часа, как мое изнеженное причинное место онемело, ноги от постоянного напряжения затекли, а поясницу ломило так, что я посчитала это первым признаком преждевременно навалившегося радикулита. В то же время Яромира, видимо  привычная к подобному время при провождению не выказывала не малейших признаков усталости. Ведьма, вальяжно раскачиваясь в седле, по прежнему не замечала моего существования, довольно бормоча что-то себе под нос. Похоже, что собственные мысли занимали ее больше того одеревенелого существа, коим в данную минуту я и являлась. Настроение мое стремительно ухудшалось, нависшие над головой будущие виделось в исключительно мрачных тонах. Да и вообще, единственное, на что я оставалась, по-прежнему  способной, так это злиться и молчаливо рыдать. При чем склониться в сторону чего-либо одного я  не могла, от того и виртуозно проделывала сие одновременно.
  - Что ревешь то? – Даже не повернув головы, спросила таки ведьма.
  - Хочу и реву. – Не прекращая столь важное занятие, с дерзила я.
  - Я так и знала, что этот хрыч, в конец изнежит тебя. И так уже вижу, что верховой езде ты не обучена. Наверное, не стоит даже спрашивать, владеешь ли ты каким либо видом оружия. – Яромира подозрительно уставилась на меня.
Стараясь не выдать своего удивления, с чего бы это обычной провинциальной девице, обучаться владению мечом, я ответила.
  - Только языком.
  - Ну-у этот талант у тебя врожденный!
  - Да уж, благо есть в кого!
Дивное дело, но за перепалкой, мои дорожные тяготы значительно ослабли. Хотя, что это я удивляюсь, подобная пикировка всегда поднимала мой боевой дух. А тут и вовсе подоспели радостные вести.
  - Слезай, мы приехали. Здесь я и живу. – Яра, споро соскочила на землю.
Я не понимающе огляделась. Та едва различимая тропинка, по которой мы ехали, неожиданно обрывалась сплошной стеной леса, такой дремучей, что чтобы пробраться сквозь нее потребовался  бы сказочный топор саморуб. Не то что пройти  с лошадьми. Но ведьма, проявляя крайнею, степень слабоумия, как ни в чем не бывало, взяла коня под уздцы, и не спеша, направилась прямо в чащу. Едва ее нога, преодолела какую-то невидимую границу, как весь лес перед нами заколыхался подобно потревоженному ветром покрывалу и, подернувшись мелкой рябью, поглотил мою невозмутимую проводницу. Я, спешившись, последовала за ней, и о чудо. Спустя мгновение оказалась в небольшом каменном ущелье. Прямо перед моим носом, флегматично помахивая длинным, белесым хвостом, вышагивал ведьминский конь, а чуть дальше, впереди, расстилалась бережно укрытая от всех невзгод лесом и ласковым вечерним небом  долина. В самой ее сердцевине стоял маленький, по виду обычный деревенский дом, с белеными известью стенами, и соломенной крышей. Вокруг него виднелись многочисленные деревянные пристройки. Среди которых числились, баня, просторная конюшня, курятник да пара сараев непонятного назначения. А в центре сего архитектурного ансамбля, виднелся обнесенный светлым камнем колодец. С северной стороны, за жилым домом, раскинулся яблоневый сад.
Мы расседлали лошадей, при этом тяжеленное седло едва меня не пришибло, и в скоре очутились в доме. Внутри он оказался значительно просторней и невообразимо грязней, чем могла себе позволить ведьма, даже с такой подмоченной репутацией как  Яромира.
  - Охо, поразит, - во всю мощь легких завопила она, - да коли, ты еще будешь позорить мою седую голову! Живо сюда, и что бы через пол часа я здесь и пылинки не обнаружила.      
В ответ кто-то пискляво чихнул и захихикал.
  - Ах, вот ты где! – Ведьма зло зыркнула поверх моего правого плеча, и я, подскочив как ужаленная, спешно оглянулась. Вольготно развалившись на простой дощатой лавке, подметая шикарным хвостом пыльный пол, возлежал огромный (должно быть размером с полутора месячного теленка) кот.
  - Любуйся, Айра, узнаешь, свою первую няньку? – Постень , а это был именно он, (та разновидность нежити, обитающая в домах, и отличная от иной подобной, надеваемой личиной мелкого домашнего животного), так вот этот самый постень с нескрываемым интересом разглядывал меня, с пристрастием втягивая в раздувающиеся ноздри окружающий воздух.
  - Странная она какая-то, - лениво растягивая слова, - промурлыкал он, - на тебя совсем не похожа, магии в ней и на крупицу не наберется. Я уж и не упомню, от кого таким человечьим духом несло. – Постень, вновь громко чихнул, заковыристо чертыхнулся и удрученно заныл. – Ну вот, кажется, аллергия начинается.
  - И не мудрено, в такой-то пылище. – Поражаясь нахальству зверюги, злясь на целый свет, я остервенело, схватилась, за сиротливо стоящую в углу за входной дверью метлу, и всучила ее нерадивой нечисти. Это кажется твоя вотчина, за порядком следить?  Хватательный свойства у него оказался развит прекрасно, и кот сначала крепко ухватился за навязанный предмет, но тут же брезгливо его оттолкнул.
  - Что это я должен, зря лапы марать. Если ей ничего не стоит пару тройку раз щелкнуть пальцами, и все вокруг засверкает. – Охо укоризненно посмотрел на Яромиру.
Та возмущенно фыркнула.
  - Да если я каждый раз, когда ты сочтешь нужным, буду пальцами щелкать, то мне придется отрастить запасную пару рук, а то и не одну.  Да и не могу я так бездумно силы расходовать. Так что вставай-ка, - ведьма, сделала какой-то пас рукой, и доселе стоящая неподвижно лавка неожиданна взбрыкнув, сбросила ленивого домового.  – И живо за работу, а то на хлеб и воду посажу.
  - Я и так оголодал, - потирая ушибленный бок, укоряюще пожаловался Охо, но за метлу таки взялся.
  - Ну а ты ужинай и марш спать, - не сбавляя тона, скомандовала она мне. Я, было, хотела съязвить, что де она мне не мать, но осеклась. Да и по чести, после изнурительных событий минувшего дня в сон клонило неудержимо.
  - Завтра, к нам пожалует один напыщенный болван, из Приемного Совета. Так что для всех будет лучше, если мы как полагается, его приветим. – Напустив на себя скорбный вид, уже перед самым сном “обрадовала” ведьма.
Я заранее посочувствовала, бедняге. Даже мне было очевидно, что от нашей компании ничего кроме подвоха ждать не приходиться. На этой самой мысли, не заметно для себя самой я и уснула.


Глава вторая
Проделки истории

Правильная постановка вопроса свидетельствует
о некотором знакомстве с предметом.
                Френсис Бэкон.

Проснулась я в такую рань, что еще молчали даже птицы. И вредный, толстенный  котяра, смачно храпящий у меня под самым ухом, был немалой тому причиной. Промаявшись  бес толку в своей постели около часа, я поняла, что уснуть мне, по-видимому, больше не удастся и встала. Стараясь не скрипеть половицами, на цыпочках,  я подошла к той самой, не объезженной лавке и опасливо (а вдруг взбрыкнет) присела в самый раз подле окна. Отсюда вид открывался на задний двор, где располагался довольно обширный сад, отчего-то сплошь засаженный (не любимой мной с детства) антоновкой. Однако в такую темную предрассветную пору разглядеть что-либо за окном было сложно. Отвернувшись, я пробежала глазами по своему новому жилищу. Прибранное, оно оказалось весьма уютным. Единственную комнату, примерно на одну треть, делила деревянная перегородка, выкрашенная, как и потолок, в нежно-голубой цвет. Образовавшаяся таким образом каморка с единственным окошком, и то занавешенным ветхим гобеленом, служила Яромире спальней. В которую кроме небольшой кровати ничего более и не помещалось. В оставшейся части дома стояла старая дубовая скамья с резной спинкой, которая и была мне выделена в качестве нового спального места, кстати крайне неудобного. Обеденный стол, два табурета, пара лавок вдоль стен, большая беленая печь, где изволил почивать Охо, и множество баночек, горшочков, травяных веников, громоздившихся на разномастных полках или просто подвешенных к потолку. Кухня же располагалась в сенях, где назойливые мухи с первыми лучами солнца затевали свою вездесущую возню.
  - Что, не спится на новом месте?
На меня немигаючи смотрела пара проницательных кошачьих глаз.
Я утвердительно кивнула. Постень повернулся с бока на бок, старчески закряхтел и неожиданно, в один бесшумный прыжок, одолел расстояние от печки до соседней лавки.
  - Зная Яромиру, уверен, что она толком ничего тебе не рассказала. – Постень бесцеремонно положил свою тяжелую голову мне на колени и с хитринкой во вкрадчивом голосе потребовал: – Почеши меня за ушком - может быть, что-нибудь да узнаешь.
Сделка показалась мне привлекательной и я с готовностью провела рукой по пушистому загривку. Выждав приличествующую для пущей значимости паузу, Охо начал свой удивительный рассказ.
  - Я расскажу тебе то, чему не учат ни в одной приходской школе! То, о чем знает каждый, в чей крови тонкой ли струйкой или же бурным потоком струится Сила. Вы, люди, называете ее Магия. Такие как я называем ее Жизнь. Этот мир еще совсем молод - ему чуть больше пяти тысяч лет. Он еще даже не дитя в колыбели многомирья, а всего лишь хрупкий плод во чреве вселенной. Но когда-то, впрочем не так уж давно, существовал на этой земле и иной мир. В нем правили первородные расы - прекрасные, могущественные и беспощадные. Сила полноводными реками текла по бескрайним полям и равнинам, горам и лесным дубравам, также привычно и легко, как и обычные водоемы. Живой пульсирующей сетью оплетала она твердь, позволяя черпать из себя столько, сколько заблагорассудится. 
Эти расы не знали богов, ибо они сами и были боги. Они не знали старости и болезней - должно быть потому не ведали и смерти! Но однажды они утратили то, что вы люди зовете Духом. Отринув собственную святость, они обезумели, Магия, до того пушистым котенком доверчиво ластившаяся к их ногам, не признала собственных хозяев, диким зверем набросившись на Ном-теом  и поглотив их.
Сплетясь в тугой энергетический ком, в шесть дней покрыла она всю планету непроницаемым панцирем, а на седьмой страшным землетрясением ушла в ее недра и там затаилась на века. Но Сила была мудра, она не уничтожила жизнь, а лишь очистила от накопившейся скверны. Приоткрыла завесы разделяющие миры, и из них на цветущие, благодатные земли пришли новые создания и новые Боги! Кто-то из них остался здесь навсегда, кому-то был отведен намного более короткий срок. Но об этом тебе расскажут в академии, а пока… Пророчеством Поющих драконов было предсказано, что люди, как самые исполненные Духом создания, унаследуют этот Мир, но случится это только тогда, когда до поры дремавшая в сердце скрытого истока Сила, на конец-то пробудится от тысячелетнего сна и, воплотившись в новом качестве, схлестнется меж собой. Когда землю оросит кровь Войн Забвения, и слившиеся в противоборствующем союзе, стихии возродятся едиными в новом существе!

Оборвав свое повествование на возвышенной ноте, постень торжественно замолчал.
- Знаешь, - проникнувшись рассказом подала я голос,- первая часть мне в целом понятна, и я ей даже верю. Но вот завершающая часть о пророчестве, как-то слишком путана.
Котяра довольно захихикал.
 -  Вообще-то лучшие умы древности не одно столетие бились над разгадкой предсказания. Так что не переживай, ты в достойной компании, – то ли поддел, то ли утешил он меня.
- Что же получается, пророчество так и осталось неразгаданным?
- Отчего же, - удивилась нежить, - очень даже разгаданным. И здесь история являет нам весьма поучительный пример. Сказывают, случилось это так. Понять, что имели в виду огнедышащие провидцы, смогла одна старая малограмотная повитуха, она оказалась при дворе тогдашнего правителя, когда его отяжелевшая жена вот-вот должна была разрешиться от бремени. Услышав как-то ожесточенный спор придворных советников, она, как это часто свойственно простым людям, неподобающе презрительно хмыкнула и, покрутив пальцем у виска, выдала свою незамысловатую истину. “Союз противоборствующих стихий”, - назидательно, скрипучим голосом изрекла она, - это союз между мужчиной и женщиной, а “возродятся едиными в новом существе” -  ребенок, который родится от сего блуда. Вот и чего так глотки драть?! – с укоризной удивилась старуха и, не оглядываясь на остолбеневших советников, зашаркала по своим повивальным делам.
Я восторженно засмеялась.
- Надо же, так просто. А что же дальше?
- А дальше, - уже совсем не томно вздохнул постень и уселся подле меня на лавку, - пророчество стало сбываться. Началась война. Назревший передел мира между наращивающими свою численность людьми и накопившими достаточную мощь первородными расами грозил юному человечеству полнейшим исчезновением. И тогда, как ответ на орошенную котлами крови молитву погибающего в неравной схватке человечества, Сила пробудилась в одном из них. Одирис – первый, и самый великий когда-либо ступавший по это многострадальной тверди, Колдун. Он один стоил тысячи отборных магов противника. Он один, внушающий уважение даже поднебесным драконам, смог восстановить спасительный для человечества мир. Вслед за ним стали появляться и другие, и в половину не такие сильные, но их было множество, и Мир, доселе крепившийся на плечах одного, стал ношей многих. Некогда безжалостные агрессоры были вынуждены признать людей.  Для этого в эльфийском граде Улли-Яре был создан  Магический Круг Равных - союз пяти Рас - тех, кого кормит ночь (вампиров, оборотней и подобных им), тех, кто хранит горы (всевозможные кланы гномов и троллей), тех, кто есть свет (разумеется, эльфов), тех, кто есть суть (элементалей, духов лесов, водоемов и всех стихий), а так же тех, кто есть Дух (то есть, людей).
Но, примерно спустя столетие после решающей битвы, выяснилась странная особенность. В семьях, где муж и жена являлись магами, отчего-то не рождались дети. И хотя, по-прежнему продолжали появляться осененные Даром, обретенный было покой стал неумолимо таять. Люди, в преддверии новой кровопролитной войны, войны которая возможно стала бы последней для всего людского рода, с надеждой и отчаяньем стали ожидать рождения тех, в самой сути которых, согласно пророчеству, должен был возродится благословенный Дар их родителей.
И предсказанное свершилось! Но не долгим было ликование. Вскоре,  фа`риори, что на языке поющих драконов, означает дарованные миром, стали погибать, пораженные неизвестным недугом. 
Вдруг голос Охо взволнованно задрожал.
 -  А однажды, у черного колдуна Титариуса Чертогона и великой белой ведьмы Яромиры Торро родилась девочка... - Обратив ко мне свои огромные гипнотизирующие глазища, торжественным шепотом объявил постень: - Айра! Родилась ты!
Я точно окаменела, захваченная самыми противоречивыми эмоциями. Всегда, сколько я себя помнила, во мне существовала пьянительная вера в то, что та жизнь которой я живу - не моя, а как бы взятая в займы; что она - преддверие чего-то большего и волнительного. Что неспроста все мои стремления найти себе применение по душе, обзавестись друзьями, ну или хотя бы приятелями, всегда оканчивались глубоким разочарованием. Словно тот мир, в котором я обитала, отторгал меня, неустанно твердя, что я пытаюсь занять не принадлежащее мне по рождению место.
Неожиданно слова пушистого дармоеда открыли перед ошалевшим взором потрясающую до основ всего моего мироздания истину… Я, обычная провинциальная девица, оказалась залогом этой земли, всеобщей надеждой на мир и процветание. Подумать только, я – фа`риори, дитя, дарованное миром (вправду, расскажи об этом в Ларце, осмеяли бы, как плешивого кочета )!!! И, если следовать логике Охо, существо обманувшее смерть…
- Почему в таком случае я выжила? – Волнующий вопрос задался как-то сам собой.
- За это была уплачена, высокая цена, – удрученно ответил Охо. - Твоему отцу пришлось пожертвовать своим Даром, Яре - возможностью растить свою долгожданную девочку. Ты не смотри на то, что она такая резкая, горе сильно поломало ее. Все эти семнадцать лет она жила возможностью увидеть тебя вновь.
- Но почему она не могла быть рядом со мной? К чему такие жертвы?!
- Об этом однажды она расскажет тебе сама.
С щемящей тоскою в сердце, я посмотрела на полог отделяющий спальню моей матери от главного помещения. Как хотелось мне, сделав вид, что разделивших нас лет не было  вовсе, отдернуть его, присесть рядом с ее кроватью, и почувствовать ласкающие движение такой родной руки на своей склоненной голове. Но разумеется я не сделала этого.
Мир  магии, хоть и переплетался весьма тесно с повседневными делами провинциального существования, лишь малой толикой истинного могущества касался, как моей жизни, так и жизней людей, живущих по соседству. Она была частью этого мира, я же, по воле рока застрявшая где-то посередине, по-настоящему не знала ни одного из них. И я совсем не знала ее… Яромиру Торро, белую ведьму и мою мать.

 
- К счастью для этого мира, ты не единственная выжившая фа`риори, – уточнил Охо. – Но вас совсем немного, и существование некоторых часто до последнего держится в тайне. Совет Круга Равных подозревает, что та давняя гибель первых детей, вовсе не врожденный порок нового вида, а мощнейшее злонамеренное колдовство. У старейшин есть повод считать, что существует заговор, цель которого - уничтожить всех фа`риори. Понятное дело, что ввиду вашей невероятной ценности, и отношение к таким как ты особое. Многие представители магической братии ожидают, что в вас проявятся доселе неизвестные способности. К сожалению, из-за вынужденной скрытности, некоторые фа`риори приступают к освоению заложенных в них талантов слишком поздно для развития их полного потенциала.
  Я недоверчиво хмыкнула.
  - Бред какой-то!
  Постень протяжно зевнул и, поудобней устроившись, флегматично согласился:
  - Я тоже так считаю.
  - Уж не знаю, кто и какие надежды на меня возлагает, но вскоре их постигнет большое разочарование. Нет, ну конечно у меня масса способностей только я что-то запамятовала какие именно), но никакой сверхъестественной силы, окромя силы легких (говорят, что когда я пою, у окружающих закладывает уши), у меня нет.
  - Охотно верю, – с готовностью поддержал мое самопоношение Охо, - если бы были, я бы их непременно учуял.
  - Что вы там бурчите! - донеслось из-за занавески. – Ежили не спится, займитесь чем-нибудь полезным. – Растревоженная прежде времени ведьма злилась и жаждала отыграться на провинившихся.
  - Охо, - велела она зная, что постень терпеть не может две вещи: работу и воду, - натаскай-ка воды. А ты, девочка, приготовь какой-нибудь супчик. 
Мы с Охо удивленно переглянулись.
  - И до третьих петухов будить меня не смейте!
Постень, и не думая в столь раннюю пору напрягаться, забрался обратно на печку тут же заведя гортанные рулады.
У меня же сон пропал окончательно, и дабы не страдать в одиночестве, я с воодушевлением поплелась в сени. Готовить завтрак …

По дому распространялись соблазнительные ароматы свежесваренных щей. Вот уже как час, они томились под жестяной крышкой в остывающей печи, пробуждая в воображении дивные гастрономические картины. Охо беспрестанно крутился под ногами, все косясь на тяжелую печную заслонку, довольно щурился и облизывался. Отоспавшись, ведьма подняла кипучую деятельность, поджидая таинственного гостя. Вымытые с помощью волшбы окна лучились искрящимся солнечным светом. Застаревшие царапины на обеденном столе укрыла расшитая пестрая скатерть. А у порога развалился вычищенный коврик. В общем, судя по укладу протекающей здесь жизни, меры по приему визитера принимались беспрецедентные.
Намереваясь опорожнить занятую накопившимися помоями кастрюлю, я вышла во двор. Роса еще не сошла. Она покрывала зеленый пушистый ковер травы-муравы изящными прозрачными капельками. Пару шагов по такому великолепию - и  любимые тряпичные сапожки на тонкой подметке придется долго сушить. А другую обувь я с собой не прихватила. До разжиревшей лозинки, под которой располагалась компостная куча, куда и сливались все отходы с кухни, было не более пятидесяти локтей. Преодолев половину пути, подобно горной козе перепрыгивая с одной землянистой проталины на другую, я остановилась. Тяжелая ноша в руках сильно затрудняла мои попытки остаться сухой. Ее содержимое то и дело норовило выплеснуться мне на подол, из-за чего я все время нелепо отклячивала зад. Все это быстро мне надоело, и, не долго думая, я начала прикидывать, а долетят ли осточертевшие помои до кучи, если хорошенько прицелиться и со всего размаха плеснуть? Недолго думая, так я и поступила. Однако, едва вонючая жижа покинула свое местоположение, как, ровно на ее пути следования, из ниоткуда появилось мутное яйцевидное облако. В то же мгновение помои со звучным плеском осели на возникшем из этого самого облака человеке.               
  - Издеватейство! – Напрочь игнорируя существование такой важной буквы, как “л”, что было мочи заорал он. По всей видимости, этот худой, длинный как стропило мужик, и был тот самый “болван” из Приемного Совета, появление которого нам накануне обещала Яромира. С острой, “колышком”, бородкой. Довольно молодой (хотя, кто его знает) на вид. Первичное удивление на его лице уже сменилось пылающей маской гнева. Он в возмущении открывал и закрывал рот, судорожно пытаясь проморгаться.
- Ты что, осьепья?! – вконец рассвирепел чиновник.
Вскоре на крыльце показалась ведьма. Она сходу огляделась, пытаясь восстановить хронологию недавних событий. Да уж, “натюрморт” получился презабавный: я, все еще в полусогнутом положении, со злополучной кастрюлей в руках; мужик, орущий так, словно его прижгли раскаленной кочергой; откровенно злорадствующий постень - неподалеку. Смешно, что скажешь. Ну я и не сдержалась, расхохотавшись  в полный голос.
На счастье взбесившегося от подобной наглости мужчины, Яра быстренько подсуетилась. Она сделала едва различимый пасс рукой, и его длинная, некогда роскошная, синяя мантия, полыхнув удушающим жаром, мгновенно просохла. Впрочем, легкий запашок все-таки остался.
- Будет вам, господин Гомель! Девочка не нарочно, – увещевала его ведьма.
Насупив брови, маг грозно посмотрел на меня. Я изобразила честное раскаяние.
В ответ, его лицо отразило еще большее недоверие.
- Пожалуйте в дом, – предложила Яромира.
Презрительно поджав губы, гость проследовал в сени. 

- Что привело вас сюда раньше условленного времени? – Разливая  наваристые щи по тарелкам, Урсула сердито зыркнула на хихикающего Охо, с любопытством наблюдающего за происходящим с высоты беленной печки. Уж не знаю, что сподвигло ведьму на такой опрометчивый поступок - то ли очевидное стремление задобрить зловредного гостя напрочь отшибло ей память, то ли мужчина расплачивался за какие-то тайные грехи.
С замиранием сердца я смотрела, как, жадно вдыхая соблазнительный аромат, маг отправляет в рот первую ложку моего, на вид безобидного, варева.
- Дейа, – все еще переваривая особенности своего прибытия, высокомерно рявкнул маг.
За первой ложкой последовала и вторая, а там и вся тарелка опустела. Насытившись, маг несколько раздобрел. Постукивая пальцами по столу, он наконец-то посмотрел в мою сторону. 
- Так-с, и что мы хотим показать?
Взглядом, полным укора, я переадресовала вопрос Урсуле.
  - Ну, я не знаю, как теперь это принято.…- протянула, ведьма. – Мы всецело полагаемся на ваш опыт.      
Недолго думая, господин Гомель плюхнул передо мной увесистый свиток, предупредительно приложил к нему перо с чернильницей и, со словами: “что-то душновато у вас тут” спешно удалился. Заинтригованная сим маневром, Урсула последовала за ним.
Оставшись в относительном одиночестве (откуда-то с сверху раздавался довольный храп Охо), я развернула свиток. Его содержимое походило на своеобразную анкету с дурацкими вопросами, вроде “Твой любимый рыцарский роман” и прочей чепухой. Помнится, они были страшно популярны классе в третьем приходской школы. Конец тех свитков, любовно разукрашенных сердечками и чудовищного вида цветочками, был, увы, печален. Они задорно сгорели в уличающем костре на заднем дворе школы, символизируя своим жертвенным уходом умерщвление плоти. Занудный и пространный монолог отца Пафнасия, сопровождающий сей назидательный ритуал, вместо приступов угрызения совести вызывал у нас лишь многозначительные смешки.               
На первую часть вопросов, в основном автобиографичных, я ответила довольно споро, но вот назвать этапы сотворения заклинаний первого уровня сложности или перечислить по памяти ингредиенты отворотного зелья я, конечно, могла, (тухлые помидоры редко давали осечку), но не рискнула. Впрочем, пораскинув для разнообразия мозгами, я справедливо решила, что юмор - здоровая альтернатива волшбе, и в основные параметры формулы телепортации написала: 1) Некто посылающий; 2) Некто посылаемый; и, разумеется, 3) Волшебный пендель (для ускорения).  В общем, из всего заданного списка я не набрала и десяти приемлемых ответов, зато какую прорву невостребованной фантазии и блестящего остроумия излила я на многотерпимую бумагу! Единственной моей победой на внезапно обозначившейся профессиональной ниве оказалось несколько слов, начертанных в самом конце анкеты патологическим мелким шрифтом, наверняка проверявших поступающего на остроту зрения. Язык, на котором сия фраза была написана, показался мне знакомым. Приписав перевод с краю (сиречь, есть искомый), я свернула свиток и направилась искать куда-то запропастившегося экзаменатора.    
 
Ведь сколько раз я зарекалась больше не готовить! И что, скажите на милость, я каждый раз делаю не так? Господин Гомель сделал добрую дюжину заходов в то самое небезызвестное строение с резным окошком прежде чем, обессиленный, не свалился на стоящую подле дома лавочку, жалобно скрипнувшую под его напором. Что ж, по крайней мере, мой авторский супчик успешно избавил бедолагу от такого смертного греха, как высокомерие.
- Уф, вроде отпустило! - колдун блаженно перевел дух.
- От чего это вас так скрутило? - протягивая гостю кружку какой-то настойки, спросила Яромира.
А я-то до последнего надеялась, что подобная мелочь так никого и не заинтересует.
- Сам не понимаю, – развел руками мужчина.
Ох, не вовремя я высунула нос из избы! Зря не потрудилась спрятать нахальную ухмылку. Мужик покрылся красными пятнами от настигшей его догадки. Бесцветные светлые глаза превратились в колючие пронзительные льдинки. Он произвел какую-то манипуляцию руками, и, на мое удивление, перед ним возник, зависший прямо в воздухе, котелок горемычных щей. Увесистая чугунная крышка, подчиняясь колдовскому взгляду, споро отъехала в сторону, являя всем присутствующим ядрено-зеленую жижу! “А почему зеленую-то?” - искренне удивилась я про себя.
- Настоялись, -  не выказав ни малейшего удивления, довольно протянула Яра.
Едва сдерживая ярость, господин Гомель, магистр магии IX ступени, член приемного совета Королевской Академии Верховного Магического Мастерства, величественно (ну, по крайней мере, он попытался) встал. Дымящийся котелок, будто из-под него убрали невидимую опору, с глухим звуком опрокинулся наземь, подняв фонтан пыли. Зеленая жижа, которой по задумке полагалось быть обыкновенными щами, живописно растеклась под ногами. Лицо магистра озадаченно вытянулось. Мамаша же, напротив, довольно потерла руки, окончательно утверждая меня в догадке, что сия трапеза была ничем иным, как акт извращенной мести, свершенной, к несчастью, моими руками. Хоть этот представитель магической знати и не пришелся мне по душе, все же начинать свою “звездную” карьеру с вражды я желанием не горела.
- Свиток, - едва глянув в мою сторону, скомандовала жертва.
Я протянула ему документ, справедливо подозревая, что вскорости им будут растапливать печь. Мужчина развернул бумагу, особо не вчитываясь пробежал по ней взглядом.
  - Так, как я и ожидал, – плохо скрывая злорадство, обратился он к Яромире. – Девушка совершенно не подготовлена, полагаю в Улли-Яре делать ей нечего.
На что мамаша оскалилась в издевательской улыбке.
- Значит, суп тебя не убедил? - Уважительное “Вы” и заискивающий тон испарились, будто их не было и в помине.
- Не нахожу особого повода для восторгов, в любом сборнике травоведа сотни рецептов слабительных отваров.
  - Да? А по-моему, Гомель, ты лукавишь. Любое зелье для магистра IX ступени фонит так, что ты распознал бы его за версту! Да и не варила Айра ничего подобного, она и прыщик-то заговорить не умеет, попросту от того, что не знает как. Нет, здесь совсем другая магия, первородная, ее ни один из нас не распознает. А ты не хуже меня знаешь, что этот факт означает.
- Чушь, - отмахнулся маг-чиновник от пламенной речи моей родительницы, - какое-то расстройство желудка не заставит меня поверить, что эта, - он не слишком любезно ткнул в меня пальцем, - и есть пресловутая фа`риори.
“Хм, - разозлившись, подумала я, - похоже, мало ему от меня досталось…”
Тем временем, явно не собираясь засиживаться, колдун многозначительно поправил свой массивный медальон и, было, засобирался отбыть, но… Повторный бунт его внутренностей, внезапно заставил мага сменить заданную траекторию. Приветливо распахнувшаяся дверь сортира радостно встретила зачастившего визитера.
  - Засранец, – флегматично кинула ему вдогонку Яромира. И была как никогда права!

Вот уже добрый час ведьма самозабвенно веселилась, и я, признаться, с удовольствием ей в этом помогала. Мои ветрогонные щи, по мимо упомянутого, столь неприятного, свойства, потрясли нас всех совершенно неожиданным побочным эффектом, напрочь блокируя магические способности у их отведавшего! Бедный болван из приемного совета! Как вытянулось у него лицо, когда вместо привычного стремительного перемещения сквозь пространство, перед ним вырисовалась незавидная перспектива добираться через добрую треть страны верхом на строптивой скотине. Впрочем, сохранялась надежда, что действие “коварного варева”, к счастью многострадального господина Гомеля, окончится гораздо быстрее.  Эх, какая все-таки жалость, что подробная формула супчика была навеяна вдохновением и, вероятно, воспроизведению не поддавалась. А то какой бы фурор жидкость с подобным свойством произвела на любой оружейной ярмарке!
Итак, раздувая ноздри, как почуявший соперника племенной бык, магистр магии, отчего-то отказавшийся переждать действие щей в нашей гостеприимной компании, влез в седло. Практически тут же стало очевидным, что не только я отличаюсь редкостным неумением держаться в седле. Отчего наш с Ярой хохот угрожал перевалить за отметку “гомерический”! Раздраженно понукая капризную белую конягу ведьмы, маг уморительно ерзал по кожаному седалищу, а конь, делая вид, что не понимает элементарных команд, удивленно выпучивала глаза и настойчиво пятился боком. В общем, с горем пополам колдуну удалось направить паршивца в нужном ему направлении и таки покинуть злокозненные стены. 
  - Похоже, что о карьере чародейки мне придется забыть, – провожая почти скрывшегося в ущелье разобиженного колдуна, озвучила я свои мысли.
  - Глупости! – авторитетно заявила Яра. Видно, моя мать не знала такого понятия, как сомнения.
 - Сомиус Гомел всегда был мерзопакостником. В кои-то веки ему досталось по заслугам. На этот раз он будет, попросту, вынужден доложить о тебе в совет Круга Равных. Ну а пока, у нас есть немногим больше месяца. Так что посвятим это время тому, чтобы пища из под твоей руки оставалась съедобной!


Как и обещала Яромира, к концу обозначенного ею срока на крыльце нашего скромного жилища материализовался свиток со слегка опалившимися кроями. На дорогой вощеной бумаге, датированные сегодняшним числом, под известным во всей Наглядне и за ее пределами гербе, следовали строчки следующего содержания:
               
 Решение от 10 месяца жатеня, 1507 года.

Отвечая на поступившее от вас прошение о зачислении в Королевскую Академию Верховного Магического  Мастерства эльфийского града Улли-Яры дочери досточтимых  Яромиры Торро и Титариуса Чертогона, приемный совет постановил: рекомендовать девице Айре Флир, семнадцати лет отроду, начать свое обучение в школе общемагической направленности.
Однако, учитывая происхождение претендентки, и при настойчивом желании с ее стороны, Приемным Советом Академии, согласно общему положению о зачислении адептов, принято решение произвести прием девицы Айры Флир на первую ступень высшего магического мастерства. Зачисление будет производиться в ранее установленные сроки, а именно двадцатого числа сего месяца за час до полудня, по месту дальнейшего обучения при обязательном присутствии  претендентки, а также при наличии у нее всего ниже обозначенного снаряжения. По итогам каждого семестра студентам присваивается «проходная квалификация», удостоверяющая переход на последующую ступень. Несоответствие адепта установленным Советом нормам означает его немедленное отчисление без права восстановления.

Далее прилагался упомянутый список, содержание которого, мягко говоря, меня озадачило.

- передвижное средство (желательно, лошадь)

А на чем, интересно, еще можно передвигаться, на свинье?

- боевая амуниция: облегченная кольчуга;
                щит;
                кинжальная пара;
                лук;               
                меч или иное предпочитаемое оружие.
- маг. инвентарь: набор кристаллов;
                хрустальный шар;
                набор травника №105;
                набор ритуальный (не активированный);
                утварь для изготовления декоктов. 
      
- Служебный дух.

- Также, претендент должен миновать этап инициации. Что будет подтверждено наличием у последнего знака управляющей стихии.

Одно только перечисление военного снаряжения заставило меня усомниться, кого в этом учебном заведение готовят: магов-практиков или головорезов-наемников? Из всего так называемого маг. инвентаря знакомым для меня был лишь хрустальный шар - излюбленный атрибут ярмарочных гадалок. Об остальном же я не имела даже смутного представления. Не говоря уже о том, где можно все это достать в полуторанедельный срок, при полном отсутствии наличности.
Ознакомившись со списком, Яромира задумалась.
- Для начала разберемся со служебным духом. Это весьма просто, так что даже с твоим осознанием силы ритуал призвания не должен создать особых трудностей. Кстати, сегодня подходящая для этого ночка, полнолунная, ясная. Как темнеть начнет, пойдешь в лес, на ту полянку, где мы с тобой баюн-траву собирали. Разведешь в ее центре, там как раз остатки прежнего кострища сохранились, огонь. Надеюсь, это то ты хоть умеешь?
Я не без досады кивнула.
- Так вот, как только костер разгорится, встань как можно ближе к нему, да непременно босая. Запомнила? Дальше самое главное - нужна жертва!
- Какая еще жертва? – Признаться, я не рассчитывала потрошить ни в чем не повинных куриц или коз.
- Знамо какая, твоя! – не упуская такую замечательную возможность лишний раз пощекотать мои нервы, изрек вездесущий Охо.
Мне несколько поплохело.
- Да не спеши ты в обморок падать, – прикрикнула на меня ведьма. – Ишь, какая слабонервная. Жертва  символическая. И не жертва, а так срамота! Плюнешь в костер посмачнее, того с тебя и хватит.
Я облегченно вздохнула.
- А дальше то что?
- А дальше, слушай и запоминай. Раскинь руки так, словно собираешься кого-то обнять и, сказав:

“Равный одной седьмой силы моей
 В Мире Срединном и Мире Земном,
 Не враг, но слуга, воле подвластный,
 Прими мою жертву и на зов мой приди,
 Да узнаю тебя я по имени!”

тут же шагай через костер.
Силясь запомнить призыв, я не сразу переварила смысл конечной фразы. На мой возмущенный вопль ведьма пожала плечами и доверительно сообщила.
  - Подумаешь, пятки подкоптятся! Случалось, что ретивые бесогоны от религии поджаривали ведьм до золотистой корочки. Так что, пора на всякий случай вырабатывать закалку…
Да уж, что не говори, а юмор у моей мамочки своеобразный!   
Оставалась слабая надежда на то, что, по всей видимости, такую же процедуру проделывали и до меня (если, конечно, это не завуалированная попытка массового умерщвления конкурентов по ремеслу).
- Ну ладно, с этим пока все более-менее ясно. – Мне ни чего не оставалось, кроме как сдаться на волю случая. - А где я возьму остальное?
- Завтра, как выспишься, отправишься к моему брату Стогану, между прочим, к твоему родному дядьке. У него лучшее в округе коневодческое хозяйство. Там и подберешь себе скотину. Да и места там красивые, близехонько от Тайных озер, – размышляя вслух, сообщила Яра.
- Тайные озера? В здешних краях? – удивилась я. - Отчего же я о них никогда прежде не слышала? Это ведь озеро - не лужа - его в рукаве не спрячешь!
- Вот ведь чудная, - по неискоренимой привычке вмешался в разговор котяра, - а тайными они, по-твоему, ради присказки называются?! Древние они, дремлющей Силы да тайн  в них много, вот и прячутся от неведающего да нечистого глаза. Только тем и показываются, в ком родство чуют.
Я слушала с нескрываемым любопытством, жизнь определенно становилась все интересней и интересней.
  - Одно немного озадачивает, как быть с твоей инициацией? – Яромира в задумчивости поскребла подбородок. - Процедура тоже, в общем-то, проста, но ее невозможно произвести искусственным образом. Стихия сама выбирает момент “признания” своего носителя. Так что, остается только ждать и надеяться.
Я закатила глаза, мне еще предстояло пережить ритуал знакомства со служебным духом. А в перспективе вырисовывалась еще одна непонятная “простенькая процедурка”.



Глава третья
Как кто? Разумеется демон!

Судьба способна очень быстро
Перевернуть нам жизнь до дна,
Но случай может высечь искру
Лишь из того, в ком есть она.
                Игорь Губерман

Истомленная навязчиво любвеобильным солнцем земля блаженно вздыхала под босыми ступнями, танцующим теплым паром лаская ноги. Стемнело быстро. Толстобрюхая луна вывалилась из одинокого, чахлого облака и, томно зевнув, озарила полянку серебристым сиянием. Точно повинуясь безмолвному приказу ее светлости, мириады звездочек-фрейлин задорно засверкали на чернеющем небе. Угнетающее, вызывающее дрожь в поджилках чувство, навеянное ночным недружелюбным лесом, подобно наваждению рассеялось. Повинуясь внутреннему порыву я до боли в затылке запрокинула голову и приветливо помахала заоблачным светилам рукой. Они будто заметили меня, посылая на землю лучики подрагивающих улыбок.
В двух шагах, неспешно и обстоятельно, разгорался не без труда разведенный костер, совершенно некстати отчаянно захотелось печеного картофеля. Однако, поздний ужин достался не мне, а бесстыдно прожорливым комарам, точнее их прекрасной половине. Ух, кровососки! Я, взбешенная сверх всякой меры бесчинством злобных насекомых, так остервенело хлопнула по очередной писклявой нахалке, которая, кстати, сидела на моей щеке, что искры посыпались из глаз. Не-е-т, этак я саму себя искалечу! Пора побыстрее со всем кончать и улепетывать отсюда. Так, что там Яромира говорила. Встать поближе к огню. Встала. Развести пошире руки. Развела. Посмачнее плюнуть. Плюнула. Ох, лишь бы не перепутать ничего!               
                «Равный одной седьмой силы моей
                в Мире Срединном и Мире Земном,
                не враг, не слуга, волею властный,
                прими мою жертву и на зов мой приди,
                да узнаю тебя я по имени!»

И, покрепче зажмурившись, на одном дыхании шагнула в полыхнувшие, казалось, до самого неба, ядовито алые языки пламени. В одно мгновение, в котором не ощущалось ни огненного жара, ни наваленных домиком еловых ветвей под ногами, инстинктивно сомкнув растопыренные руки, я невредимой вывалилась из огня, очутившись на ком-то большом, гладком и… лапающем меня с таким нахальством и прытью, что еще пара мгновений, и из одежды на мне остались бы только бусы!!!
С резвостью, поразившей меня саму, я вскочила на ноги и, стартанув с запредельной скоростью, обежала преподнесший мне такой “милый” подарочек, стремительно затухающий костер.  С  ужасом, прямо пропорциональным любопытству, я уставилась на поступившего в мое полное (хотелось бы на это надеяться) и беспрекословное (в чем я очень сомневалась) подчинение “служебного духа”.
Только вот неувязочка вышла - перед тем как отправиться на дело, я кое-что вычитала в одной из многочисленных книг по колдовству, что со строжайшим наказом “вызубрить от корки до корки” всучила мне ведьма. И в этом кое-чем, черным по белому значилось, что де… “служебный дух - обитатель Срединного Мира, обладающий малой толикой магической силы, очень полезный в быту и для мелких поручений. Безвредное, безраздельно преданное магу, призвавшему его, существо, способное принимать любые формы, но бесплотное, и в трансформации неустойчивое. Общается мыслеформами”.
Мой же экземпляр был сверх всякой меры телесен, что трудно было не заметить, учитывая его полную обнаженность.  А так же, к моему тайному восторгу, непередаваемо хорош собой!
  - Ты кто? – подвергаясь такому же пристрастному и с каждой секундой все более и более удивленному досмотру, задала я таки сакраментальный вопрос.
  - Здрас-с-сьте! – проворно поднявшись с мокрого от росы травяного подшерстка, совершенно не беспокоясь о девичьей стыдливости своей неожиданной собеседницы,  сказал “результат” моего первого колдовства…- Как  кто? Разумеется демон. А вы, прекрас-с-сная ведьма, пардон за каламбур, ждали кого-то другого? Его зеленые, необычайно яркие глаза призывно сверкнули, губы растянулись в обольстительной улыбке. – Ну так делов-то,  отправьте меня обратно, а то, признаться, я был немного э-э-э… занят.
Каплевидная, размером с перепелиное яйцо, жемчужина в его правом ухе качнулась в такт склоненной на бок голове.
Внезапно я ощутила, как прохладный лесной воздух вокруг меня сгустился, наполнившись головокружительным пряным ароматом. По телу разлилась приятная истома, и стоящий поблизости мужчина вдруг приобрел аппетитность обожаемых мною с детства фигурных леденцов из жженного сахара. Приподняв безупречной формы бровь, он понимающе пялился на мою учащенно вздымающуюся грудь, многообещающе скаля белоснежные зубы. Сопротивляясь внезапному порыву, я остервенело замотала головой, стремясь разогнать чувственное наваждение. Демон недовольно нахмурился. Видать, по его подсчетам, я уже давно должна была млеть в мужских объятьях, непристойно умоляя о большем… Ха! Он не знал, с кем связался…

Проведенный у Яромиры, в ожидании решения приемного совета, месяц был посвящен не только урокам кулинарии. Практически сразу обнаружилась причина моей необъяснимой привлекательности и неспособности приготовить безвредное для организма блюдо. Секрет таился в моем происхождении и некоторых врожденных свойствах. Существующая внутри моего естества Сила, не будучи использованной, прорывалась на свет тонкой струйкой неукрощенной энергии, не имеющей направленной траектории и цели. Будучи, в определенном смысле, отверженной тем обществом, в котором прошло все мое детство, в душе, как всякий человек, я страстно желала быть понятой и принятой. А посему, с наступлением юности, эта скрытая от самой себя потребность преобразовалась в весьма мощные приворотные чары, создав мне тем самым кучу дополнительных проблем. Нечто похожее случалось и с выходящей из под моих рук едой. Только здесь срабатывал несколько иной принцип. Злясь и обижаясь на многочисленные нападки горожан, сама того не ведая, я изменяла свойства продуктов, превращая их в орудие своей невольной мести.
И все же, направленность этого тайного колдовства говорила о вполне определенной предрасположенности к магии.
По всей видимости, как заключила Яромира, я обладала повышенной устойчивостью к приворотным чарам а, возможно, и низкой восприимчивостью к любой магии принуждения. Что само по себе являлось талантом редким и, безусловно, очень полезным. Что же касается готовки, возможно, прибыв в Улли-Ярру, мне следовало попытать свои силы в мастерстве зельеварения.  Так вот, к чему я все это…
Медленно, но верно, навеваемый демоном туман вожделения отступал, и я все явственней начинала ощущать скрепившую нас ритуалом призвания связь.
 
Мы оба взмокли, как намыленное мочало - один подчиняя, другой противостоя. Когда стало совсем тяжко, запоздалая мысль резанула мое сознание. Как там, в призыве, было сказано: «Да узнаю тебя я по имени!».
Ну конечно же, власть истинного имени! По законам призыва, если я сейчас спрошу его имя, он обязан мне его назвать, именно тогда ритуал будет соблюденным до конца, и так неудачно “попавший” мужик будет в мой полной власти!
Видимо, подобные мысли красноречиво отразились на моей лице, так как тут же породистая морда демона исказилась таким глубоким отчаяньем, что я едва не передумала. Но, по здравому рассуждению все-таки выкрикнула:
  - Имя?! Назови свое имя, демон!
Тот как-то сразу сник и удрученно, но не без чувства собственного достоинства, с низким поклоном представился:
  - Югорио Сласто, теперь к вашим полным услугам, дамочка.   
  - М-мда, - чувствуя, как чистая инородная энергия тонкой струйкой вплетается в мое энергетическое тело, я совсем расхрабрилась и заявила: - свезло, так свезло. Значит, будем знакомы, я - Айра. Специализация?
-  Искуситель, – даже не пытаясь скрыть разгорающуюся в глубине глаз ярость, грубо ответил “трофей”.

  - Если не возражаешь, я буду звать тебя Юго. – С недоступной ранее легкостью я угадывала его мысли  и достоверно знала, что демон еще как возражает.
Но тот равнодушно пожал плечами и сказал:
  - Как угодно хозяйке.
  - Хозяйке угодно, - изображая из себя сварливую и высокомерную бабенку, с одной единственной целью - проверить выдержку свалившегося на меня мужика, я так гаденько, с явным пренебрежением, приказала: – прикрылся бы, что ли. А то весь срам наружу торчит.
Оскорбить сильнее великолепного, непревзойденного покорителя душ человеческих было сложно. Сила удара его воплощенной ненависти едва не вышибла  из меня дыхание. Но, повинуясь высшим балансирующим законам нашего союза,  помноженная в десятки раз, первоначальная мощь отрикошетила в разъяренного и униженного демона. Тот с глухим стоном, как подкошенный шмякнулся оземь, на мгновение потеряв сознание.
В очередной раз проявив чудеса скорости и сноровки, я подлетела к бедолаге и, положив отяжелевшую голову “счастливца” себе на колени, стала ждать. Я почувствовала, что он пришел в себя еще до того, как его дыхание стало более ровным и глубоким, до того, как дрогнули его ресницы, а сознание прояснилось и вновь стало заполняться яростью.
   - Тихо, тихо, - попыталась я его успокоить, - не стоит сердиться, я лишь немного тебя испытала.
Он долго лежал у меня на коленях, молчаливо всматриваясь в глубину моих распахнутых глаз, силясь принять свое новое положение. Затем, видимо придя к какому-то решению, по-прежнему недовольный, но уже куда более миролюбивый, он поднялся с земли и подал мне руку. К счастью, в этот раз он оказался одетым. Как ему это удалось, допытываться я не стала.
  - И не вздумай называть меня Юго, - ворчливо заявил он, а помедлив, процитировав часть призыва, добавил: – ну что ж, раз  «не врагом и не слугой»… значит, другом?
Я лучезарно улыбнулась, растянув губы чуть ли не до ушей. Даже не могу передать, какое облегчение я испытала, когда поняла, что получила себя в компанию завидного союзника. Вот только, что скажет Яромира?
 
  - Знали - не знали, думали - не думали, а такого бы не придумали!!! – в прямом смысле, свалившись с кровати, возмутилась Ведьма. Еще бы, спала себе сладко, а едва разлепила зелки, как  у самого твоего носа дочурка стоит, а подле нее демон! Да еще и голый! Он, хотя для Айры - мужик вроде, как и одетый, да только морок этот для такой ведьмы, как Яромира, все равно, что тряпочка прозрачная. Вот и свалилась почтенная ведьма с кровати, а кто бы ни свалился?! 


К обеду непролазная чаща неожиданно сменилась редким ельником с частыми солнечными полянками, и путешествовать стало не в пример прежнему приятней. Я не без интереса внимала образовательному монологу своего импозантного спутника. Даже сейчас попривыкнув к его своеобразному наряду, я то и дело начинала глупо хихикать. Признаться меня в полнее устраивал первоначальный морок, но Яромира  настояла, чтобы высокопоставленный «гость» подобрал себе в дорогу что-нибудь посущественнее иллюзии. Далее, демону на выбор был предложен целый уклад преимущественно дамского барахла, от чего утонченный вкус Югорио впал в  глубочайшее оцепенение.
Судите сами: безразмерные шаровары веселенькой цветочной расцветки, слишком широкие в поясе и безнадежно короткие по длине. Даже затрудняюсь предположить, какой толстобрюхий коротышка некогда нашивал сей чудовищный предмет. Разве что, представитель одного из многочисленных кланов «Гномов синего утеса», которые, помимо  присущей им телесной тучности, славились на все царство своим специфическим вкусом в одежде. Словом на Юго красовались со всех сторон примечательные штанишки, кстати, подпоясанные кое-где живописно поеденным молью кушаком, они весьма гармонично, то есть совершенно кошмарно, соседствовали с одетым на голое тело жилетом, расшитым столь коряво и бездарно, будто над ним трудился пьяный тролль. Но даже этот жилет был меньшим злом по сравнению с той пеной немыслимого количества оборок на нательной рубахе, которая по замыслу воспаленного ума ее создателя полагалась в комплект к вышеупомянутой жилетке. Вовек не забуду тот непередаваемый ужас на лице моего царственного демона, когда Яромира с торжественно-загадочным видом балаганщика извлекла из уклада сие убийственное творение. С обужей Югорио, к счастью, повезло больше – ему достались отчаянно поношенные, но лишенные каких либо чудачеств, высокие кожаные сапоги, еще и пришедшиеся в пору.
Все наше, уже порядком затянувшееся, шествие я беззлобно посмеивалась над горемыкой, честно стараясь, чтоб он этого не заметил. Однако глаза, как всегда, выдавали меня.
- Ты уверена, - в который раз допытывался демон, - что ограничилась плевком, а не присовокупила к нему пару десятков человеческих жертв?
- Уверена. Человеческие жертвы. Бр-р-р.… Какая гадость, – собирая в подол толстоногие подберезовики, развеяла я его надежды.
- Ух, ты! Глянь, какие пузатые! – Открывшаяся полянка порадовала меня новым грибным приплодом. От нечего делать, я как-то незаметно для самой себя втянулась в увлекательный процесс собирания лесных даров.
Не разделяя моего восторга, Югорио уселся на трухлявый пень и о чем-то усердно задумался.
- А в чем собственно дело? - не отрываясь от своего занятия, поинтересовалась я.   
- Да, в сущности, в самой малости, - флегматично сообщил он, - заметив твое полное невежество в вопросах практической магии, кое-что поясню. Дело в том, что я - Югорио Арлиссо фир Сласто из Ль-дирах, что на языке обитателей Срединного мира означает «воронка хаоса» - никто иной, как новопосвященный глава прославленного и могущественного рода Шефаро. Иначе говоря, правящий демон соблазна. И для того, чтобы призвать меня, необходим ритуал куда как более «затратный», нежели плевок в ритуальный костер в час круглой луны. - Но тебе, - с неподдельным недоумением воскликнул демон, - в обход заведенным порядкам, удалось не только призвать меня, но и связать контрактом служебного духа. Если бы я только смог понять, КАК подобное могло случиться?! КАК, на вид абсолютно бездарная девчонка, смогла запереть меня в этом трясинном мире, превратив мои Силу и Власть в их жалкое подобие?! 
Пропустив мимо ушей обидное высказывание, я с любопытством уставилась на своего «слугу».
-  Ну, уж ежели даже ты не можешь понять, как такое вышло, то я точно ничего дельного не подскажу. Яромира отправила меня на призыв служебного духа. Я делала все так, как она меня учила. – О небольшой вольности, по части перевирания текста призыва, я стыдливо умолчала. - А вместо бестелесного существа из ритуального костра вывалился ты. Так что я тоже очень хотела бы знать, как можно объяснить случившееся.
  - Вот и мне интересно… Но никакой вразумительной трактовки на ум не приходит. - Тяжело вздохнув, демон поднялся со своего древесного трона и хмуро посмотрел на мои трофеи. Я не без гордости повыше подняла подол, чтобы ему было удобнее любоваться содержимым. Но, вместо ожидаемого восхищения, уничтожая труды моего многочасового труда, демон, одним точным движением руки, бесцеремонно вывалил грибы на землю и безжалостно их растоптал.
- Ты что?! – во всю мощь легких завопила я,- в уме повредился?
- Я - нет, а вот у того, кто полакомится этими ложнянками, есть все шансы.
- Ложнянки? – Не верящими глазами я пригляделась к моим подберезовикам.
 Покалеченные сапогами безжалостного демона, некоторые из них начали приобретать многообещающий сине-зеленый цвет! Что и говорить - легендарные грибочки… Во времена разгула нечисти они наводнили все леса и пригорки. После, их почти подчистую истребили маги-травники, но кое-где, как оказалось, они прекрасно сохранились. По сравнению с ложнянками, мухомор покажется безобидней одуванчика. Лесному зверью, даже с перепугу, и в голову то не придет подлечиться подобной гадостью.
- К тому же, - не преминул оповестить Югорио, - такое количество ложнянок говорит о том, что места тут дурные, поблизости логово какого-то хищника, и этот будет покрупней любого медведя.
К своему собственному стыду остаток пути я трусливо жалась к все сильнее хмурящемуся демону.
Пробродив еще парочку верст, наш колоритный дуэт вышел к небольшому, едва превосходящему крупную лужу, впрочем, кажется, куда более чистому водоему. Пологий, укрытый бархатистой густой зеленью берег так и манил сделать долгожданный привал. Недвижная водная гладь красиво поблескивала на солнце…   

О пользе чистоты. Будь она не ладна! Не мылись же наши дикие славные предки и  жили прекрасно. Ну, на кой хек мне приспичило умыться?! Написано же в умных книжках: «Не пей из лужи, козленочком станешь». Нет, рога, конечно же, у меня не выросли, но вот заблеять я как раз собиралась. А я посмотрела бы на вас, окажись вы в моем положении. Итак, я под грузом напитавшегося водой платья неспешно иду ко дну, которого между прочим даже не видно, вокруг прекрасные подводные пейзажи. И такой «хорошенький пушистенький» монстр с выражением крайнего дружелюбия резвится вокруг мой аппетитной персоны! Как я тут оказалась?! А, по-моему, самое подходящее место для такой простофили! Последнее, что припоминается – это так прельстивший меня берег лужи и стремительно расползающаяся вокруг вода. Предостерегающий оклик Югорио и пугающее чувство глубины. Устала я, видите ли, приспичило передохнуть. Ну, теперь покой мне гарантирован. Вечный!      
А чудище, тем временем, весьма подробно демонстрировало все свои выдающиеся достоинства, начиная гигантским змеевидным телом, украшенным бесчисленными рядами клинообразных выростов, шикарным рыбьим хвостом, который водный гад наподобие веера, видимо красуясь перед «дорогой» гостьей, то и дело эффектно распускал (то же мне, павлин), и заканчивая впечатляющей, более всего прочего, рогатой драконьей мордой, с узкими щелями налившихся кровью глаз, а так же  безразмерной, ужасающей набором смертоносных клыков, пастью.      
Проделав очередной ловкий маневр, монстр оскалился и хищно под меня поднырнул.
- Конец, – подумала я про себя, прежде чем со страшным свистом вылетела из воды и со звучным чваканьем мокрого платья приземлилась на коварный берег, так услужливо выросший прямо под моим многострадальным задом. 
- Свободы, ведьма! – Неожиданно, приятный молодой голос прозвучал совсем близко.  Я поспешно отлепила от лица прилипшие волосы, тут же наткнувшись на никуда не сгинувшую змеюку, и испуганно пискнула.
- Не делай этого, Айра, – предостерег выглядывающий из-за сосны демон.
«Тоже мне советчик», - со злостью подумала я. Меня тут почти что съели, а он с безопасного расстояния раздает указания, которые навряд ли улучшат настроение этой водяной гадине.
Чудище заинтересованно посмотрело на моего «защитника».
- Вот-вот, съешь лучше этого здоровяка, у него мяса побольше, – шепнула я монстру.
- Демон?! – удивленно протянул змей. – О, могущественная  ведьма, - сложив свою голову у самых моих ног, затянул он, - даруй уставшему стражу тайных озер заслуженную свободу. Рассей колдовские путы!
Особо не вслушиваясь в завывание жуткой зверюги, я споро стала отползать в глубь спасительного леса. Достигнув сим неблагородным способом передвижения края опушки, я вскочила, отодвигая по ходу настырные волосы. Запоздало сообразив, что его несостоявшийся обед улизнул, чудище с диким ревом кинулось в погоню. Я, с не менее диким визгом, что было духу помчалась от своего преследователя. Но, не успев пробежать и полсотни сажений, удивленно замерла, остановленная странной тишиной. Крадучись, в сопровождении нагло ухмыляющегося демона, я вернулась к злосчастной опушке и, укрывшись за кустами, выглянула. Прежний берег, не знамо откуда взявшееся огромное идеально круглое озеро и отражающиеся на его поверхности небо, многочисленные елки да камыши. Все, вроде бы, на своем месте. Вполне идиллическая картина с легким налетом романтики, вот и печальный белокурый юноша, с тяжелым вздохом смотрящий в лазоревую даль. Стоп. Откуда он взялся?
Тем временем, загадочная персона перешла к более решительным действиям, а именно: горестно закрыв лицо ладонями, и с видом вселенской скорби парень рухнул на колени прямо в месиво прибрежного песка.
Согласна, что подойти к незнакомцу, учитывая недавние события, было бы не совсем разумно, но что поделаешь - жалостливое девичье сердце…
- Не стоит этого делать,  – снова встрял Югорио.
Но я его в свои советчики не записывала, так что, проигнорировав осторожничающего демона,  бодрой походкой пошла к берегу.
- Полагаю, это твоих рук дело?
Услышав мой вопрос, юноша вздрогнул и, вскинув на меня опечаленные глаза, непонимающе заморгал. 
- Это озеро, - поясняя сказанное, я  обвела взглядом раскинувшуюся перед нами прорву  воды. – Если заниматься слезоизлияниями достаточно часто и с таким же рвением, то вполне можно затопить добрую половину Нагрии.
С усилием вникая в мою неуклюжую попытку пошутить, страдалец поднялся с колен. Озадаченно глянул на лес, на озеро, задержался взглядом на недовольном демоне и, наконец, с радостным видом посмотрел на меня.
- Вы вернулись? – словно боясь поверить в очевидное, воскликнул он.
Уже догадываясь, что этот симпатяга и, едва не сожравший меня монстр, одно лицо, я настороженно кивнула.
  - Так, давай-ка по порядку. Я - Айра, тот трусливый мужик - Югорио, он что-то вроде моего… - я задумалась, как бы покаверзней его обозвать… - оруженосца.
Демон свирепо раздул ноздри.
- А ты кто? 
- Я Маркиан Змей, Хранитель этих Тайных озер.- Парень изысканно поклонился.
Почувствовав себя полной идиоткой, я попыталась изобразить что-то вроде реверанса в ответ. Вышло плохо и, стараясь перенести вину за свою неуклюжесть на облепившее ноги промокшее платье, я, притворно сокрушаясь, принялась усердно выжимать подол.
Зловредный демон неодобрительно покачал головой и обреченно возвел глаза к небу.
  - Ну и что у тебя стряслось? – игнорируя его возмутительное поведение, спросила я у Маркиана.
- Это, - словно вытягивая из воды невод, юноша потянул за что-то невидимое. В результате таких манипуляций перед моим носом оказалась тонкая светящаяся цепь, одним концом уходящая в озеро, а другим закрепленная у парня на шее.
Признаться, подобное зрелище потрясло мою свободолюбивую натуры до глубины души.
- И давно ты тут кукуешь?
- Уже как век. – Обреченно склонив голову, ответил змей.
- И что, самому никак не освободиться? Ты, как я успела убедиться, парень не хилый.

 Конечно же, все понимали, что привязь эта – ничто иное, как хитроумное заклятье удержания, наверняка наложенное кем-то очень могущественным. Но ситуация требовала некоторых разъяснений. С чего, например, Маркиан взял, что я чем-то смогу ему помочь?! Ведь, насколько мне было известно, подобную волошбу успешно развеять мог либо его создатель, либо маг превосходящей силы. А, представив, сколько этой самой силы должно быть у того, кому удалось поработить создание родственное величественным драконам, а может быть им и являющееся, я невольно содрогнулась. Что, если тот, кто посадил Маркиана на цепь, узнает о том, кто его освободил (а я для себя уже решила, что сделаю это, во что бы то ни стало), и начнет мстить? Заводить такого врага было боязно. Впрочем, учитывая, что в моей коллекции уже был один недоброжелатель, одним больше, одним меньше…
- Ты просто магнит для неприятностей, - предвидя мою готовность ринуться в подвернувшуюся аферу, ехидно изрек Юго.
- Сам освободиться я не могу, заклятье весьма хитроумное. Удержать создание, подобное мне - задача крайне непростая. Зная это, колдунишка изрядно попотел, он сделал так, что в породившей меня стихии, – он указал в глубь озера, - силы возвращаются ко мне, но в противовес, разум застилает пелена гнева и животной ярости. Я забываю свою человеческую ипостась, превращаясь в безмозглого монстра. На земле же мысли мои проясняются, но первородные силы оставляют меня. Я уже давно понял, что одному мне никогда не освободиться. Но обнаружить Тайные озера дано не многим. Либо тем, кто изначально знает об их местоположении, либо тем, кто по происхождению родственен питающей их силе. За минувшие сто лет вы первые, кому они открылись.
- Что ж, демон, похоже, озера признали тебя. – Отжав юбку и принявшись за прическу, крикнула я Югорио.
- Нет, не его, а вас великодушная дева.
Я обалдело уставилась на Маркиана.
- Допустим. Тогда другой вопрос, почему же ты меня  не съел?
В ответ, лицо Маркиана утратило присущую его внешности мягкость, отразив то внутренние ожесточение, что заполняло его сердце долгие годы неволи.
- Колдун, недооценил две вещи: мою жажду свободы и неспособность смириться. Клянусь, он ответит за свое вероломство.  Я знал, что рано или поздно, судьба дарует мне шанс на освобождение. Пусть, я не могу долго противостоять заклятию, но и нескольких секунд оказалось достаточно, чтобы вытолкнуть вас на берег.  Теперь, я прошу, отважная ведьма, мне помочь, в ответ я приношу вам обет верного служения и преданной дружбы.
  - С ума сойти, - я нелепо всплеснула руками, - погоди приносить обеты, может статься, что у меня ничего не получится. Во-первых, я не ведьма, хотя, вероятно, кое-что все же и умею. Во-вторых, не будем опережать события. Говори, что нужно делать, а там посмотрим.
  Вполне удовлетворенный моим ответом, Маркиан ослепительно улыбнулся.
 - Я в этом озере, прекрасная… дева, - он многозначительно посмотрел на нас с Югорио, -  как курица на золотых яйцах…
- Сокровища, - наконец-то соизволив приблизиться настолько, чтобы можно было перестать напрягать голосовые связки, догадался демон.
Змей утвердительно кивнул.
- Старый негодяй до дрожи в коленках боялся, что о его несметном имуществе станет известно, и награбленное  растащат по камушку, предварительно умертвив самого хозяина.   
- А мужик то был не глуп, – отдал должное сообразительности неизвестного противника Юго, - лучшего места и более надежного сторожа он навряд ли бы отыскал.
- На мое несчастье это так, - согласился Маркиан. – Однако среди этих сокровищ находится то, что очень могло бы нам пригодиться. У колдуна было извращенное чувство юмора - зная, что я все равно не смогу им воспользоваться, меч, которым можно рассечь путы, он предпочел включить в список охраняемых раритетов.
- Так в чем же дело? Достань его, и дело с концом, - обрадовалась я.
- Ты упустила одну деталь, - напомнил мне демон, - он не одолеет и половины пути, как забудет, зачем плыл.
- Понятно. В таком случае,  кто полезет в воду?
Мужчины с невинным видом переглянулись и уставились на меня.
- Что-о? Вот уж нет! С моим заплывом утонут все ваши последние надежды. Твои - на свободу, - я осуждающе посмотрела на юного наглеца, - а твои - разбогатеть, - ткнув пальцем в мускулистую грудь, заявила я демону. И не надо делать такой отрешенный вид, все равно не поверю. Тебе, кажется, полагается исполнять всякие мелкие поручения? Вот и, не был бы ты так любезен, принеси нужную нам штучку?
Демон раздраженно фыркнул, приговаривая на ходу: - ненавижу ведьм, - скинул сапоги и полез в воду.
К тому моменту, как его серебристо-пепельная макушка показалась над водой, должно быть прошел без малого час. От волнения я едва не кинулась его спасать, но Маркиан любезно пояснил, что навряд ли моему «оруженосцу» грозит захлебнуться. Мол, индивиды такого высокого ранга не тонут. Подумав, я согласилась, и дальнейшее наше ожидание прошло в содержательной беседе. Змей рассказал, что происходит из древнего рода морских драконов. Много тысячелетий назад, еще до того, как в этот мир пришли люди, одна из ветвей рода покинула древние глубины, и обосновалась в омутах пресных озер, тогда в изобилии покрывавших поверхность царства. Теперь от тех великих обителей древности осталось лишь жалкое свидетельство в виде трех водоемов: двух здесь и одного на юго-востоке от эльфийского града. О последнем, именуемом в народе «Соленым», я и сама слышала не раз. На его живописных берегах находится здание знаменитого факультета боевой магии академии верховного магического мастерства. Но я отвлеклась. Итак, змей рассказал довольно печальную историю. Оказалось, что тот же самый колдун, что продержал его на привязи больше ста лет, умудрился уничтожить всю его семью. Способ, который избрал  для этого коварный маг, был типичным и излюбленным средством труса. Отравив небольшой табун лошадей, на которых любили охотиться родители Маркиана, он избавился от более сильных собратьев змея. К чести старика надо сказать, что большинство существующих ядов попросту не действуют на драконов. Так что, видимо, отравителю пришлось изрядно попотеть прежде, чем у него оказался готовый «напиток». Маркиан же, каким-то непостижимым образом выжил, приняв на себя участь, которую он считал хуже смерти. Шло ему в ту пору пятое столетие, что в переводе на людские мерки не превышает и пятнадцати лет. Одиночество и плен надолго стали уделом  юноши.
Я сочувственно похлопала его по плечу, теперь передо мной сидел высокий, красивый парень лет восемнадцати на вид, с томными, пронзительно голубыми глазами, в каждом движении которого сквозило столько утонченности и благородства, о коих мне, провинциальной девчонке, приходилось только мечтать.
- А вот и наш пловец! - поднимаясь навстречу отплевывающемуся демону, держащему в руке отчаянно сверкающий в лучах ползущего к утыканному деревьями горизонту солнца, меч, воскликнул Маркиан.
- Что так долго? - принимая заветный предмет из рук злого как черт, хм, забавно, демона, возмутилась я. 
- Еще одно слово, - вытаскивая из-за пазухи вонючие водоросли, прошипел Югорио, - я заброшу эту железку обратно, и ты сама отправишься на ее поиски. 
Я благоразумно промолчала.
- Теперь рубить? – На меня вновь напало сомнение. Еще бы, приходилось заниматься делом, к выполнению которого, я даже не знала с какой стороны подступиться.
- Разбежалась, - «любезно» буркнул демон, - а контрзаклинание кому прикажешь плести, нам что ли? Ты, конечно, извини, но мы, – мужчины переглянулись, - подобным «штучкам», - вернул он мне колкость, - не обучены!
Я ошарашено заморгала. Ничего себе задачка, можно подумать меня этому кто-то учил. Мое первое заклинание не только оставило красноречивый след на пятках, но и привело к совершенно неожиданным последствиям. Отчего теперь мне приходилось терпеть дурацкие шуточки здоровенного зловредного мужика. Я озадаченно поглядела на Югорио – тот, никак не желая простить мне свое вынужденное купание, с мстительной ухмылкой скрестил руки на груди. Маркиан же не сводил с меня печального взгляда и, казалось, всерьез обдумывал перспективу самоутопления. Я разозлилась. Ах, так? Что, думаете, я не состряпаю какое-нибудь вшивенькое заклинание? Как бы не так. В конце концов, не зря же я исписала все свитки по богословию любовными стишками собственного производства!
Поковырявшись немного в закоулках своей памяти и, выудив оттуда парочку подходящих словечек, я вдохновенно занялась рифмоплетством. Вот, таким вышел плод моих трудов:

За врата дубовые,
За моря студеные,
За тропинки дальние,
За леса дремучие,
Волен ты  хаживать
Без чужой привязи!

Продекламировав сие произведение, я хорошенько размахнулась и, что было мочи, рубанула по тускло мерцающей цепи. Затем еще, и еще, и еще раз. Вконец взмыленная и не добившаяся никакого, сколько-нибудь приемлемого результата, я остановилась.
- Не по тому рубишь, - голос Югорио прозвучал на редкость недобро.
Уже гадая, какой очередной подвох приготовила мне судьба, я обернулась к Маркиану и, сообразив, что именно предстоит мне отсечь, огласила округу такими нецензурными криками, что стоящие подле мужики смущенно потупились.
- Вы что, оба рехнулись?
- Не я это придумал, - змей трясся  как древесный листок, - но без этого никак. Магия крови без крови не работает.
- А может плюнуть, как в прошлый раз, вдруг получится? - я с надеждой посмотрела на злорадствующего демона. Тот отрицательно покачал головой.
Что ж… Сначала я помолилась. Прочла все молитвы, которые  знала, по три раза. Знала я одну. Затем, сотворив знак благословения, хорошенько прицелилась. Сдержанно икнула и… и отрубила Маркиану голову!
Что происходило дальше, я не знаю – как только мне на лицо брызнуло что-то теплое и вязкое, я крепко зажмурилась и, прочитав слабеющим голосом самодельное заклинание, малодушно отключилась.
 
Примечания:

1.Валюта:
Бздынька – дырявая медяшка;
Крошенька – полновесная медь;
Ваковка – серебряная монета;
Глядень – золотой.

2.Календарный список по Нагрийскому время исчислению:

Январь - Змерзень
Февраль - Вьюжень
Март -  Мажень
Апрель - Топник
Май - Трельник
Июнь - Всходень
Июль - Снопень
Август - Жатень
Сентябрь - Любень
Октябрь - Лужень
Ноябрь - Ветрень 
Декабрь - Зимень

3.Аврелия – приграничное государство расположенное на юге от Нагрии. Аврельцы – коренные жители Аврелии.

4.Замлеченский платок - пуховый платок, сотканный знаменитыми на все царство мастерицами из заречного села Замлеченка. Отличается, невероятной тонкостью, скрученной из особой шерсти нити и чудесным переливчато голубым цветом. Не смотря на обманчивую эфемерность, платок очень теплый и ноский, далеко не всякому по карману подобный аксессуар.

5.Укладка, уклад – вместительный, деревянный сундук для одежды.

6.Постень – иногда его еще называют домовым.

7.Ном-теом – тот, кто утратил Дух.

8.Кочет – петух.

9.Фа`риори - дарованные миром