Мои рассказы

ВОЛКИ – 3

  Март месяц в Северном Казахстане – это ещё не весна, долекооо не весна. Если сравнивать со средней полосой России, это примерно соотношение такое: конец января - начало февраля в Казахстане и нормальный март в России. Не каждый год, конечно, но, как обычно говорят в таких случаях, «год на год не приходится».Ориентир - это церковный праздник Пасхи. В зависимости от изменения календарного числа праздника передвигается и приход весны пропорционально в ту или другую сторону. И это известный всем в мире факт.
  Зима в этот год была суровая. Редко, но все-таки такие зимы имеют место быть. Средняя температура в тот год была -40-42 градуса, от этого и весна не спешила входить в свои права.
   Ну, и как всегда бывает, в холодные зимы все дикие животные жмутся ближе к человеческому жилью. И зайцы, и лисы, а за ними, конечно, и волки. Особых хлопот, скажу правду, волки не доставляли. Единственно неравнодушны они к собакам. Вот собак они с боольшим удовольствием рвали, где бы они им не попались и даже в крайних домах поселка были случаи, когда срывали даже с цепи. Но было это не очень часто, два-три случая за зиму.
  Село Кара-Булак Селетинского района, тогда ещё Целиноградской области, находилось от города Степногорска, если идти напрямую через аэропорт города, всего в пяти километрах. Автобусы из города ходят так же, как и в городе, полный рабочий день, через 30 минут промежуток, и до 19:00 вечера. А если кто из селян не успевал на последний автобус, тогда только пешком или на такси, если, конечно, хватало на это денег.
  Как-то раз вспоминается, вот в такую холодную весну один человек из нашего села, ну, назовем его условно Сергей, задержавшись по делам у друга, опоздал на последний автобус и решил идти домой пешком.
  Человек он был не слабый физически, тридцать лет от роду, не курил и практически не пил. Но в этот день он выпил у друга, чисто, так сказать, символически, а для такого сильного организма, какой был у него, всё равно, что ничего.
  Выйдя из дома друга, он решил не ехать домой на такси. Ему захотелось просто прогуляться по зимней ещё степи. А степь он не просто любил, он её обожал! И зимнюю, и летнюю. Обожал и уважал её бескрайние просторы, где действительно человек чувствует себя свободным. Оттого и дышится в степи по-особенному  легко, полной грудью чистым свежим воздухом, так, что кружится голова от переполненных чувств свободы и воли, и все земные заботы убегают в такие минуты далеко-далеко за горизонт.
  Выйдя в город, человек пересёк его наискосок, вышел на его окраину, а там по дороге до аэропорта всего ничего, километр. По чистому асфальтовому покрытию  он быстро дошел до аэропорта. В это время он уже был закрыт. Последний самолет на Целиноград ежедневно улетает в 15:00 дня. И на его территории вечером никого никогда нет. В самом здании аэропорта, конечно, был сторож, но что ему делать в холод на улице? Да он прекрасно знал, что если кто и появится в это время на взлётной полосе, так это только опоздавшие на автобус карабулакцы, и никто никогда селянам не запрещал передвигаться по взлётной полосе, когда, естественно, нет полётов.
  Человек легко перемахнул через  полутораметровые ворота, вышел на посадочную площадку и пересек её, вышел на взлётную полосу, освещенную с двух сторон  огнями посадочных фонарей.
  Бетонка всегда чистая от снега, и по ней два километра лёгкой прогулки, а за ней три километра по целине: «и я дома», думал про себя человек.
  В хорошем настроении духа человек и не заметил, как он отмахал по бетонке эти два километра, вышел на укатанный степными ветрами, плотный, как камень, снежный наст. С запада дул «нижник». Так называют в Казахстане не сильный буран без выпадающих с неба осадков. «Нижник» буран - когда низом ветер поднимает остатки не укатанного колючего мелкого снега вперемешку с песком в высоту не более двух метров и, если постараться хорошо подпрыгнуть или влезть на какой-нибудь полуметровый бугорок, то можно увидеть чистое звездное небо и ярко освещающую Луну, так, что даже через дымку бурана было очень светло, почти как днем.
  Наклонившись вперед, как бы налегая на встречный ветер, человек без особого труда продвигался вперед. И, делая эту не хитрую, привычную для него работу, он на ходу размышлял о всякой всячине, какая только лезла назойливо в голову. Но колючий снег мешал стройности этих размышлений, ожигая, как огнем, правую щёку человека. Тогда человек просто развернул ухо шапки-ушанки на щёку, закрыв этим и правый глаз, но это не мешало его движению и, если держать направление строго направлению взлетной полосы, то, даже с закрытыми глазами, не минуешь поселок. Так он прошел примерно полтора километра и, немного устав сопротивляться ветру, остановился отдохнуть. И тут он увидел левым глазом сидящих в метрах двух от него двух собак. «Во! Да я уже, считай, в поселке. И не заметил, как быстро дошел» - подумал человек. И сняв шапку, чтобы смахнуть со лба пот, человек увидел и справа от себя двух собак. «Что ж их так много и что это они разгулялись по степи? Страх, что ли, потеряли?» - подумал он. Но, быстро придя в себя, он вдруг заметил, что все собаки были одной масти. «Оба-на, да во всем поселке не найдешь двух одинаковых псов, а тут на тебе, четыре. Вот те номер?!» - подумал человек. «Это же волки!» - наконец-то дошло до него, но он не испугался. Просто размышляя, он смотрел на волков. Волки, казалось, мирно сидели и рассматривали человека. А человек думал: «И что же делать дальше?» Так простояв, рассматривали друг друга минут пятнадцать. Ситуация, казалось, и не собиралась меняться. «Что же делать?» - стучал в голове человека один единственный вопрос. Проверив карманы полушубка и брюк, он не нашёл ничего, кроме нескольких смятых купюр. Ну, ничего! Ни спичек, ни ножа, вообще ничего! «Что делать?»  Прошло еще минут десять, ситуация та же. Что, стоять до утра, что ли? Да замерзнешь и всё. Кто-то должен брать инициативу  в свои руки или лапы? Кто–то это должен сделать первый, выбора нет, бежать нельзя. До поселка еще далеко, да и ждут волки, наверное, именно это, думал человек. «Что же придумать?» - лихорадочно билось в мозгу, но страха не было. Человек чувствовал свою силу и вовсе не собирался становиться для волков легкой добычей, и, видимо, биотоки, исходившие от человека, говорили им то же самое, и они чувствовали, что этот человек будет биться за свою жизнь до конца. А это не входит в правила хищников. Они знают, что такое – сильная, готовая биться, добыча. Это, как правило, могло привести волка к травме, а для хищника травма – это верная голодная смерть, ведь он не сможет охотиться.
  Вот так и стояли: человек, готовый к нападению и даже уже в уме отрабатывающий, что он будет предпринимать в первый момент атаки волков, и волки, сидящие справа и слева от человека, тоже думали, как бы полегче и внезапней взять человека. Но человек, настроившийся на беспощадную борьбу и уверенный в своей физической и духовной силах, окончательно сбивал волков с толку с их веками отработанными приемами охоты и это вносило в их привычные устои элемент нерешительности. Что делать?
  Но человек точно знал, что и как он будет делать в решительный момент нападения, и, так как, нет абсолютно никакого оружия, остаётся одна надежда только на ноги и руки.
  И тут человеку вспомнился один интересный случай, прочитанный им в далекой юности, ещё до службы в армии, в журнале «Вокруг света». Там на последней странице печатались коротенькие  заметки об интересных и курьёзных событиях, произошедших в разных странах мира. Случай этот произошёл в Китае в начале семидесятых годов.
   Лу-И-Цьзань проснулся с восходом солнца. Как обычно, в его небольшой келье было всё, что требовалось для жизни простого буддийского монаха, привыкшего к многолетнему, размеренному образу жизни. Проведя все положенные церемонии воздаяния прославления Великому Будде, наскоро позавтракав отварным рисом (традиционной едой Шао-Линьских монахов), он не спеша, вышел во двор монастыря, где уже кипела жизнь в своём неторопливом, четко  отработанном веками порядке.
   Лу-И-Цьзаню недавно исполнилось 60 лет. И, сколько он себя помнил, все свои годы он провел в монастыре, и другой жизни вне монастыря он не знал и не хотел. Когда-то, в далекой юности, он ещё мог себе позволить мысли о мирской жизни, но теперь, когда с годами он стал мудрей, он не хотел бы прожить в ней и один день! В том мире, где царит лицемерие и ложь, он не находил себе места и никогда (!) Лу не променял бы его настоящую жизнь, которую он всецело посвятил поклонению Всевышнему Будде, на мир подлости и хаоса.
   Во дворе монастыря повсюду сновали и старики, и молодёжь, и люди среднего поколения, и все занимались каждый своим, ему порученным, делом.
   Вот уже на протяжении двадцати лет делом Лу было сборка и доставка лесного хвороста для нужд монастыря. Ему очень нравилась его несложная работа и он всегда с удовольствием отправлялся в лес каждый день. А когда, бывало, осенними дождями ему приходилось неделями не бывать в лесу, Лу очень скучал по своей работе, по лесу, без которого он уже просто не представлял свою жизнь. За двадцать лет он так привык к своему лесу (а иначе он его и не называл как «Мой лес, моя жизнь!»)! Он знал в лесу каждую тропку, каждое дерево. Он каждое утро приветствовал лес, деревья, землю, он разговаривал с ними и они отвечали ему, и Лу был счастлив. И это общение с живой природой придавало ему столько сил, что именно здесь, в лесу, он не чувствовал свой возраст. Именно здесь он становился вновь молодым и сильным, и от этого сердце его наполнялось таким духовным счастьем и блаженством, что всё его существо буквально пело. И он пел  вместе  с ним, пел вслух старые китайские песни и казалось ему, что лес подпевал ему эхом.
   Но однажды весь привычный уклад жизни Лу-И-Цьзаня омрачил  слух о появившемся в этих местах тигре-людоеде. Этот зверь уже неоднократно убивал жителей близлежащих к монастырю деревень. И последнее время настоятель монастыря каждое утро лично выходил проводить Лу до ворот, очень просил его быть внимательным и осторожным.
   Набрав в этот злополучный день, как обычно, приличную вязанку хвороста, Лу перехватил её крепкой веревкой, ловко поддел вязанку посохом, с которым он не расставался никогда, и, взвалив поклажу на спину, он неспешно отправился в обратный путь.
   Охотники местных деревень уже не раз устраивали облавы на тигра, но он всегда опережал их и уходил от погонь невредимым. И из-за этих неудачных охот по деревням пошёл слух о тигре-людоеде, которого не берет никакое оружие, и суеверные китайцы уже всерьёз считали его оборотнем.
   И вот идя по тропинке в монастырь, Лу встретился с тигром на одной тропе. Лу видел перед собой то, о чём только до этого слышал. Перед ним стоял крупный самец, сильный, уверенный, не раз пробовавший на вкус легкую добычу - человека. Но старик не испугался, не побежал в панике. Он, казалось, сжался в один плотный комок мышц и, отбросив в сторону вязанку хвороста и свой верный посох, которым умело, владел как оружием. Но это против людей, а здесь в этой ситуации,  Лу точно знал, что он ему не понадобится.
   И вот здесь, на узкой лесной тропинке, стояли по воле Провидения, друг против друга молодость и старость, ложь и правда, жизнь и смерть, готовые к последней схватке.
   И вот развязка началась! Тигр начал первым. Уверенный в своей силе, злобно рыча, он когтями рыл землю, готовясь к прыжку, прыжку опытного хищника, умеющего убивать свою жертву одним ударом лапы. Старик, подогнув в коленях ноги и вытянув вперёд полусогнутые руки, ждал, казавшийся со стороны сжатой пружиной, готовой в любой момент выстрелить своим резким распрямлением. Тигр не просто рычал, он уже орал на весь лес, прижав переднюю часть тела к земле, в то же время быстро перебирая задними ногами, словно танцуя танец победы, ища точку опоры, удобную для прыжка. И, как вспышка молнии, мелькнуло в воздух огромное тело, и лапа с выпущенными, острыми, как лезвие бритвы, когтями, уже готовая просто снести голову старика, находилась в нескольких сантиметрах от его лица. Но пружина, находившаяся в теле старика, буквально взорвалась и он, как молния, не уступая своему сопернику, мгновенно отскочил  на три метра назад. Тигр промахнулся, и это было уже его непоправимой ошибкой, но он этого ещё не знал. В момент приземления тяжелая передняя часть тела тигра, как бы спружинив на сильных передних лапах, прижалась грудью и головой к земле на короткое мгновение, и этого мгновения хватило старику. Он молнией вернулся к месту, на котором тигр не успел ещё начать движение отрыва головы от земли. Старик мертвой хваткой схватил зверя за уши и с такой неимоверной силой, несомненно, данной ему Всевышним на время, прижал голову тигра к земле, при этом, беспрестанно молотя, что есть силы, тигра своими босыми ногами, нанося просто неимоверные, сокрушительные удары  по голове хищника. Тигр ревел, как стадо буйволов, но никак не мог оторвать голову от земли, а с прижатой головой он не мог достать человека лапами. Он ревел и рыл землю когтями, пытаясь освободиться от мертвой хватки старика, от этих страшных ударов ногами. Тигр уже ни о чем  не думал, только бы освободиться. Голова его буквально раскалывалась от страшной силы ударов, а старик вошёл в такой раж, что, не чувствуя усталости, всё ускорял свои удары, и они становились всё сильнее и сильнее. У тигра из ушей, носа, рта уже ручьями текла кровь, пропитывая им же взрытую землю. Тигр уже не ревел, а хрипел и слабел, слабел, слабел, а удары старика не прекращались ни на секунду! Когтями зверь вырыл ров более полуметра, но силы стали покидать его, он уже слабо хрипел, захлебываясь собственной кровью и вдруг внезапно затих. Но старик ещё продолжал колотить его пятками своих ног, которые, казалось, превратились в железо, не чувствуя боли. Но вдруг старик перестал бить зверя. И, продолжая ещё держать его за уши, прислушался к дыханию тигра, но дыхания не было. Дух тигра- людоеда уже покинул этот мир. Старик, отпустив голову тигра,  резко отступил на шаг назад и совершил земной поклон зверю, затем так же резко сделал два шага вправо, к ближайшему дереву, опустился на колени и стал молиться. И только после совершённой молитвы, просто как бездыханный, упал на землю и затих. В таком недвижимом положении его нашли монахи, посланные на его поиски. Только после нескольких толчков старик пришёл в себя. Он приподнялся и сел, тоскливо оглядывая своих собратьев, и этим взглядом он как бы оправдывался за содеянное перед своими братьями, которые не скрывали своего восхищения стариком. И каждый из них, подходя к старику,  нежно касался рукой его плеча и низко кланялся. От кучки монахов до его слуха доносились слова восхищения: «Это же надо! Какая сила! И ни одной царапины!» Монахи быстро привязали тигра к срубленной тут же жердине и шесть молодых монахов почти побежали с тигром в монастырь, а двое, постарше, помогли старику подняться на ноги, и аккуратно поддерживая его под мышки, повели его домой. Старик, хоть и с трудом, но все-таки шёл сам, болели распухшие ступни ног, а так, в принципе, его ничего не беспокоило. Но в душе монаха была пустота, и радости не было, как будто это и не он бился один на один с диким зверем и победил! Победил смерть, вроде как пришедшую за ним, а она получила взамен другую жизнь, и старику было как-то на душе тоскливо, и жалко ему было этого могучего, красивого, молодого тигра. А смерти, устроившей этот поединок, было все равно, кто победит. Она, как патриции древнего Рима, наблюдала за поединком со стороны, со злым оскалом. И она точно знала, что свою долю она получит, она никогда не ошибается! А чью жизнь она заберет, ей, в сущности, все равно, и без работы она не останется. НИКОГДА! Такова правда жизни.
    И человек, вспомнив этот рассказ, начал первым. Он громко выругался нецензурной бранью со всем запасом знакомых ему слов и с силой топнул ногой поочередно в правую и левую стороны. Волки, оскалив клыки, отступили на небольшой шажок. «Ну, что, собаки серые, так и будем стоять, мать вашу?!!» - почти крича или, даже, скорее рыча, как зверь, орал человек на волков, применяя всю нецензурную лексику,  и к месту, и не к месту. Ему уже было все равно. Даже то, чем все это может закончиться. Он знал, на что шёл и точно решил бороться за жизнь до конца! И отборным матом он заполнял пустоту «Ну, что, суки, хвосты поджали, а?» - и опять тирады матов, как тяжёлые камни, полетели в волков. И кроме матов да собственной решимости, у человека все равно не было никакого оружия. Волки, оскалив клыки и прижав уши, все же не решались нападать.
   «Ну и стойте, собаки дохлые! А я пошёл домой!» - и человек  смело сделал твердый уверенный шаг, первый шаг, самый трудный шаг. Волки, продолжая скалиться, двинулись за человеком, довольные, выжидая, что человек сейчас не выдержит и побежит. Вот тогда и придет их черед показать, на что они способны, а, заодно, и рассчитаться с нахалом за оскорбления. Но странный человек и не думал бежать, он даже обнаглел, как думали волки. Стал делать зачем-то прыжки то вправо, то влево, непрерывно  матерясь. Кричал, рычал и вообще вытворял чёрт-те-что, как ненормальный, псих. «Может быть, его и кушать опасно? Бешеный какой-то!» И волки от непонятных  действий человека растерялись, что ли. В их привычный уклад жизни, веками отработанный природой, этот ненормальный метод не входил! И получилось так, что человек, сам того не понимая, выбрал единственно правильное решение, которое внесло полный разлад в привычный строй стаи. И неосознанно получилось, что человек, ещё недавно ломавший свою голову вечным вопросом в сложных ситуациях «Что делать?», поменялся с противником местами, и теперь члены растерявшейся стаи, скаля зубы, удивленно поглядывали друг на друга, как бы спрашивая: «Что делать?» - а каждый из них  знал ровно столько, сколько его собрат забыл.
   Но теперь человек был в выигрыше, и он диктовал свою волю растерявшейся стае. И если волки не знали. что делать, то человек точно знал, и уверенно шёл к своей цели, не забывая, однако, кричать, рычать и браниться, внося своими действиями неуверенность в волков. А цель была одна, но ценою в жизнь, и никто в мире не сможет сказать, сколько стоит жизнь? Нет в мире таких денег, за которые можно купить жизнь!!!
   Так и продолжались эти непонятные никому прыжки или танец с матами вместо песен, танец человека с волками. И если бы посмотреть на это со стороны,  то никто б ничего не понял, но кто это мог видеть ? Только один Всевышний и его вечная слуга с косой в руках. Вот они точно это видели, но они не зрители, они вершители всех дел на нашей грешной земле, и они ни за кого, они - беспристрастные судьи.  Вернее, судья один, и это Всевышний! И в этих плясках только от Него зависит, кто победит, кто кого перепляшет. Конечно, тот, кто умней, сильней, терпеливей, идущий верным  прямым путём. По прямой всегда трудна дорога, по прямой и опасней, и трудней, но только на прямой дороге, которую однажды выбрав, человек и становится  ЧЕЛОВЕКОМ (!!!), и в этом простом, привычном слуху, слове, если задуматься, огромный скрытый смысл. И не каждому доступный.
   Казалось бы, все только и ждали развязки в этой непонятной никому то ли борьбе, то ли игре, да просто непонятно чему. Все участники этой игры не знали, что из всего этого получится и, скорее всего, никто из участников уже вообще ни о чём не думал, просто каждый выполнял  автоматически в этом, так сказать, танце своё «па».
   И вдруг в этот крик, рык, мат, шум и гам, исходящих, в основном, от одного участника событий - человека, ворвалась, как вихрь, такая звенящая тишина, что человек в своём запале  едва успел подставить руку к своему лицу, что бы ни разбить лоб о кирпичный угол здания для ремонта сельхозтехники...
   Медленно повернувшись, человек, ещё не осознавая усталости, присел  на фундамент строения. К человеку медленно-медленно возвращался разум. Последний раз, когда человек думал, казалось, было так давно и не в этой жизни. Когда, он и сам не мог сказать, просто давно, а этот промежуток времени не подпадает ни под какие расчеты - это то время, которое вне времени и всё.  Или просто четвёртое измерение.
   Последний раз человек думал, наверное, когда первый раз увидел волков, но, сделав первый шаг вперед, его хитрый ум, наверное, сказал ему: «Ты иди, иди смело, не бойся, а я тебя потом догоню. Может быть. Но потом!». Так и вышло. Хитрый разум постепенно возвращался к хозяину и, удобно размещаясь на своем привычном месте,  первый раз трезво подумал: «эх и хорошо!» и, устало вздохнув вместе с хозяином, понял, что теперь пришло и его время. Человек не чувствовал холода, что он взмок, как говорится, как мышь, но первые мысли уже зашевелились в голове, исполняя свою привычную работу. «А где волки?» - подумал спокойно человек, вдруг лишившись вместе с адреналином эмоций. «Вот те на?! Когда же они ушли?» - человек не заметил их ухода. Они так же внезапно исчезли, как и появились. Это они умеют. В этом их особенность, это их природа. И только сейчас до человека стали доходить и вспоминаться все подробности произошедшего, и он долго сидел и думал, думал, думал....
   И что же всё-таки произошло? Кто победил? Человек думал, что он, но он сильно ошибался! Победителей не было! Не было и проигравших! На этой сцене жизни каждый сыграл только ему отведенную роль, задуманную и гениально поставленную Великим режиссером, имя которому Всевышний! Под простым названием этого произведения «Любовь к жизни».

 ЛЕОНОВ ВИКТОР.