Ист. 58 О том, что он уже близок...

       О том, что он уже близок к цели, сообщил сопливый пацан из лавры. Этот посланник судьбы трусил по тропинке, погоняя груженого лошака. То, что ребенок не забрался в двуколку сам, и, жалея животину, шел рядом, подбадривая себя и его громким немузыкальным пением, явно указывало на доброе сердце. Хотя Буму до высоких моральных качеств дитяти дела не было, но лучше спрашивать дорогу у общительного и покладистого человека, чем у неразговорчивого буки.
-Эй, пацан, - окликнул Бум, - Мне нужна информация. Сможешь поболтать, пока два моих под… подельника не подошли?
      Лошак остановился сразу, словно Бум к нему обращался. Реакция парня была несколько иная. Он вдруг подпрыгнул, сложно вывернувшись в воздухе,  упал, поднялся и дал стрекача, оставив на попечение  Бума свое транспортное средство.
      И вот ради этого Бум летел почти сутки?
      Исследование содержимого возка несколько удивило. Множество мелкой церковной утвари, статуэток Арти и Уры, выполненных весьма искусно из нефрита и родонита, четки с рунной резьбой на каждой бусине, чеканные чаши и потиры, расшитые серебряной нитью монашеские куколи и прочее,  … Всё очень  аккуратно упаковано во вспененный пластик и упрятано в вакуумные ящики.
    Всего таких ящиков было в тележке четыре. Бум, а времени у него оказалось навалом до прихода остальных членов экспедиции, распотрошил все. Каждый предмет исследовал на предмет содержания чего-то особенного, но так и не понял, зачем барахло так герметично умотали.
    Лошака выпряг, а сам развалился под ближайшим деревом в ожидании подхода основных сил. Всё таки до нулевой зоны было рукой подать, и лучше идти во всеоружии, то есть полным составом. А пока делать было нечего.
     Временной запас появился в результате педагогического ляпа.
     От капища Бум летел и наслаждался…. какое-то время. Источник радости бил фонтаном из ощущения контроля и власти. Но вскоре Бум понял, что послушный до автоматизма БЕСС нащупал лазейки и огрехи в контроле, чем не преминул воспользоваться. Повел себя совершенно разнузданно и, говоря по-простому оставив всякие там эвфуизмы и эвфонию, «охренел окончательно». Слишком поздно Бум осознал, что такое «контрольная память» сублиматора, и какова она, цена допущений и потаканий! А дело в том, что если БЕССу говорили «иди», а он в это время пил или ел, и это ему сходило с рук, то в следующий раз на команду «иди», он тут же начинал пить или есть и не трогался с места. И так лангуру понравилось пользоваться допусками «ем, пью – не иду», что скоро он раздулся, словно шар и вообще с трудом перемещал тушку в пространстве. Хоть какое-то движение вперед обеспечивал ловец, которого обезьяна боялся панически. Так что Бум приказал  обоим, особенно коту – «только вперед без остановок», трансформировался в луня и намного обогнал тихоходных подопечных.
     Зато получил уникальную возможность пообщаться с транспортировщиком, а заодно подумать на досуге о создавшейся ситуации,  ожидая поднадзорных под березою…
-Зачем ты всё разворошил! – вывел его из состояния задумчивости владелец лошака, возмущавшийся с безопасного расстояния, - Как я теперь это отдам отцам!
    Бума несколько удивило наличие множества отцов у одного сына, но тот, чуть ли не со слезами на глазах, пояснил, что он служка при местной лавре. Отцы – монахи раз в три дня посылали его в проклятый город за товаром. Изделия проклятых умельцев весьма ценились в миру, но с ними можно было подхватить проклятье или порчу, поэтому ящики вскрывали в специальной комнате при соборе. Затем над ними произносились ежедневные молитвы и проводились таинства в течение сорока дней. Лишь после этого вещами из проклятого города пользовались.
-А ты раскурочил!
    Бум успокаивал паренька, что ничего, мол, страшного не произошло, что он все вещи просмотрел, и никакой на них порчи нет. И ему смело можно верить, как профессиональному охотнику за привидениями.
    Но служка был безутешен, потому что сомневался в возможность веры Буму на слово:
-Ты можешь написать расписку?
-Нет, - признался Бум, - у меня, видишь, рука повреждена. Мы тут пару дней назад одно племя в нашу веру обращали, вот и повредил.
    И предъявил руку, обмотанную тряпкой.
-Печать Уры? – не поверил глазам отрок, - Настоящая?
     На тряпке действительно красовалось несколько печатей. Бум лично их поставил для красоты.
-Самая что ни на есть настоящая.
    Ушлый парень потребовал тряпку в качестве вещественного доказательства, но Бум, поднаторевший за время пребывания в вешке в местных товарно-денежных отношениях,  за «спасибо» отдавать отказался.
    Торг был удачным. Буму достались новая повязка на руку и старый балахон служки, а перевозчику – помощь в упряжке лошака, вскрытый, но целый товар и ветошь с печатями Уры.
     Тут и звери подошли. Приблизился, правда, только ловец, которому приказывать Бум не мог. БЕССу он, на всякий случай, велел не высовываться. Парень явно впечатлительный, мало ли чего ему в башку взбредет?
-А мне больше нравятся собаки, - признался ящикоперевозчик, - Они верные и умные.
-А мне все нравятся, - не остался в долгу Бум, - Коты – они вредные и ушлые, а собаки… Была у меня однажды кейдогнская овчарка. Хороший зверь, но в лом с ним не пускали. Пришлось отдать.
-Ты ездил ломом? – позавидовал отрок и поделился мечтой,- Я, когда вырасту, сбегу от отцов и пойду в операторы лома….
     И так как человек, ездивший ломом, в его глазах автоматически приближался к уважаемым и почитаемым людям, вроде отца инквизитора, то стал услужлив и медоточив:
-А ты в город проклятых осторожно иди. Его благородные разбойники охраняют. Нас-то они не трогают, у отцов с разбойниками договор, а новеньких потрошат за милую душу. Сразу балахон одень, может, прорвешься.
      На такой мажорной ноте  расстались.
      День был слишком жарким для балахона, и Бум советом пренебрег. Вот и попался.
      Серо-черные тени преградили  дорогу:
-Если ты в город, то отдавай, что у тебя есть. Там оно всё равно не понадобиться, - сказали два укутанных по самые брови сумеречные личности. Бум осторожно подключил сенсоры. Вокруг было ещё не меньше десятка таких же укутанных разбойников. Интересно, до какой степени его жизнь находилась в опасности?
-Так, нет ничего. А кота и лангура я отдать не могу, - признался Бум, разглядывая оружие разбойников. Такого использования бича он ещё не видел. Устойчивый зацикленный разряд создавал два противонаправленных потока определенной длины. Так что в руках у ребят были невозможно острые клинки. А у Бума?
-У меня есть бич, - вспомнил он. Вот когда он действительно пожалел о разрушенном идоле, - Он немного разряженный, но целый.
     Разбойники не поверили, что Бум путешествовал налегке и ценного не имел. Предложили на выбор два варианта. Или он добровольно отдает им рюкзак со всем содержимым, и они отрезают ему уши, или они делают тоже самое, но без согласия владельца ушей и рюкзака. Пояснили:
-Нам за убийство проклятых дают премиальные.
-Нет, - возмутился Бум, - Уши-то я вам однозначно отдать не могу.
-Тогда защищайся, - предложил самый разговорчивый.
    Бум вытащил универсальный нож. Если он смог быть жертвенным ножом, почему бы ему не побывать клинком? Бум отщелкнул лезвие и начал осторожно вытаскивать. На шестидесяти сантимэтах процесс остановился.
-Ну и что, фокусник? – недовольно пробормотал разбойник, - Наши клинки режут железо, как масло.
    Но у Бума была другая проблема. В тех немногих фильмах, которые он смотрел, иногда люди дрались похожим оружием. Главное, как помнил Бум, не пропустить удары. Теоретически это выглядело довольно просто. Уворачиваешься и отбиваешь. Но если с теорией было более ли менее ясно, то практики не хватало в виду отсутствия таковой вообще.
     Бум эффектно резко, как в фильмах, взмахнул ножом-мечом, и тот, рассекая со свистом воздух, улетел  в сторону обочины, где нашел себе дуб покрепче и ушел в него до половины.
- Вот, - многозначительно возвел палец в небо Бум, - Вот, какая хорошая сталь.
    Демонстрация качества стали не произвела на разбойников должного впечатления.
     Бум извлек нож из раскидистого дерева и урок: держать рукоять крепче, если не хочешь расставаться с оружием сразу. Логический ум тут же разделил прикидочную силу ударов противников, исходя из массы, на длину клинков, а затем умножил на плечо, отнял сопротивление воздуха, прибавил ускорение, отнял силу тяжести, прибавил усилие, отнял инерцию, потом прибавил с её же с поправкой, умножил результат на два и разделил на одну целую и тридцать пять сотых – коэффициент случайности. Получил странный результат и задумался, что с ним делать.
-Я готов, - тем временем ответило тело, приняв экранную стойку.
     Разбойники переглянулись.
-Тогда держись.
      Они рубили грубо, напролом, без изящества и изыска, что очень помогло Буму, далекому от фехтования, но со времен школы умеющему предугадывать, откуда прилетит. Если не успевал – удар на себя принимал универсальный нож.
     Через двадцать минут оба разбойника запыхались.
-Это туфта какая-то получается, а не грабеж, - сказал один из них.
-Курить бросай, - мрачно посоветовал второй.
-Ну, раз у тебя здоровья в избытке, давай, гаси мелкого,- предложил говорун, присев на обочине и обмахивая себя небольшим жестким веером.
-А вы тоже отдохните, - предложил Бум, опустившись в дорожную пыль, - Или с товарищами посоветуйтесь. Вон их сколько кругом зависло.
-Интуит, - поставил диагноз разговорчивый, - А эти вокруг не товарищи, а конкуренты. Если от нас уйдешь, с ними встретишься. Ладно, парень. Подожди, мы посовещаемся.
     Пока они устраивали маленькое совещание, к Буму подошли ловец и БЕСС, до этого возбужденно следившие за сражением и подбадривающие куратора криками. Болельщики уселись рядом.
-Мы тебя пропустим, - разрешились, наконец, сомненьями разбойники, - Если ты скажешь, где сидят эти… наши товарищи. И покажешь, что у тебя в рюкзаке.
    Бум вытащил балахон.
-О-о! – обрадовались разбойники, - Что ж ты сразу не сказал, что ты из попов? У нас с ними договор.
     После чего показали кукиши на все четыре стороны, в направлениях, указанных Бумом, и поинтересовались, зачем ему проклятый город, когда такому шустрому малому самое место в разбойниках. Именно занимаясь благородным делом грабежа и убийств, он, с его интуитскими способностями, и они, с их опытом, смогут в скором времени сколотить небольшое состояние.
-Ты будешь подсказывать, кого стоит грабить, кого лучше сразу убивать, а на кого не обращать внимания. У нас все по-честному. Если человек может купить охрану до города, то мы его никогда не трогаем.
-Нет, мне некогда в разбойники, - с сожалением протянул Бум, - Я – специалист по привидениям. Ищу их по всему миру. А тут, мне сказали, их немеряно.
-Это точно, - пробурчал молчун, - Останешься доволен.
     Хотя отказ Бума от совместной работы разбойников огорчил, они предложили совместный завтрак «с профессионалом такой редкой ныне профессии». В замен молчаливый потребовал хотя бы уши БЕССа, так как посчитал его проклятым из-за «четырехрукости».
-Да в Инхеевском зоопарке такого добра воз и маленькая тележка, - не согласился Бум с такой оценкой, - И никакой порчи!
     Разговорчивый, накрывая поляну, поддержал, припомнив, что на ферме, где он рос, однажды появился трехногий петушок:
-И никаких проклятий. Ученые приезжали, сказали – аномалия – и всё. Купили петуха за очень большие деньги.
    У ворчуна появились новые идеи об использовании БЕССа, но Бум все посягательства отмел, сказав, что данные животные необходимы ему для охоты. 
     После еды разбойники всё-таки проводил Бума к городу.   
-Тут не далеко. А то нас, таких умных, полный лес. В кедру плюнешь и в какого-нибудь дебилу попадешь, - пояснял разговорчивый. Он же поведал историю проклятья.
-Да из-за баб произошло. Все беды от них.
    История уходила корнями в благословенное время процветания города. Жить здесь было настолько хорошо, что мужчины могли позволить себе выбирать самых красивых жен. Любая красавица с мозгами могла быть претенденткой в невесты. Смотрины проходили ежегодно и так же незатейливо назывались «конкурс невест». Эдакая селекционная работа вывела уникальных по красоте и стервозности людей. Особенно женщин.  И вот полюбился двум соседским девочкам-красавицам, из весьма состоятельных и влиятельных семей, один парень. Говорят, и парнишка был не ахти что, а поди ж ты, как неудачно сложилось. Правда, очень искусный резчик по камню был. Может, если бы он какой-нибудь из них отдал предпочтение, так и не случилось бы ничего. Но парень любил только работу и возни вокруг себя не замечал. Девах это раззадоривало ещё больше. По всякому они его домагивались и попутно друг другу гадости делали. Когда идеи закончились, наступило небольшое затишье,. А потом одна из конкуренток нашла ведьму и всё закрутилось по новой. 
     За два столетия глобальной порчи, когда город разделился на два лагеря, насылающие сглаз на головы врагов, друзей врагов, родственников, сочувствующих и так вплоть до болонок и попугайчиков, несглаженного населения почти не осталось, а над городом начал витать дух разрушения, болезней и несчастий.
    Кое-кто успел своевременно убежать, в том числе основной виновник несчастья, он же  родитель ворчуна. Оставшиеся попали в карантин. За городом закрепилась дурная слава, и теперь сюда приезжали и селились потравленные со всего мира. Кто добровольно, а кого-то водворяли насильно. Добровольцы несли свой сглаз сами, а за интернированных часто платили родственники.
     За порченными, как в клоаку, государственные учреждения за государственный счет стали отправлять и другое отребье: алкоголиков, наркоманов, нищих, бездомных… Местный пансионат-санаторий перепрофилировали в лепрозорий.
-И, как только появились прокаженные, город  прозвали проклятым, - закончил короткую лекцию разговорчивый.
      Они стояли на некой невидимой, но ощутимой границе, перешагнув которую кожей начинаешь ощущать – всё, пропал. Проклятый город лежал перед ними, как на ладони, уютно расположившись в плешивой низинке. Островки неестественно сочной зелени перемежались с каменистыми полянами и ржавыми терракотовыми проплешинами. Там-сям высились естественные каменные колонны, а вся котловина была изрыта глубокими ямами, в которых, как пояснили разбойники, добывали камень для поделок.
    Ленивая мутная река не манила ополоснуться даже в жаркое утро, а проточное озерцо выглядело кисельным из-за бузы.
     Но первое, что бросалось в глаза - странное недостроенное сооружение. На редкость негармоничное и корявое. В нем не было даже обаяния, которое бывает у уродцев, до того безликим и скучным было строение.
-Храм Святого Семейства, - благоговейно объяснил разговорчивый, - По легенде, проклятье покинет город, когда его смогут освятить. Но я так скажу, никогда это не произойдет. Сколько раз пытались достроить, и всегда что-то да случалось. То деньги заканчивались, то подрядчик проворовывался. А этой весной вообще одну сторону подмыло. Гнилое место, этот город.
     Оно и пахло соответственно. Бум поморщился:
-Ну, мы пошли?
-Извели место, суки. А ведь какие мастера по камню и серебру были… высший класс, - с тоской пробормотал ворчун.
    Даже издали город многими мелочами напоминал о былом богатстве: дорогими, коваными фонарями и оградами, мозаикой фасадов и богатой каменной лестницей, ведущий к отсутствующему причалу.
-Он у нас патриот. Идейный борец, - охотно пояснил разговорчивый, - Считает, что раз из-за его родителя сыр-бор разгорелся, то он должен. Это я работаю за деньги, а он – за идею. Охраняет границы от всякого сброда.… Ну, это не про тебя сказано. Есть ещё контрабандисты, которые одну заразу в город несут,  а другую выносят. Есть черные  кладоискатели. Город-то богатым раньше был. Есть просто опустившиеся, которым податься больше некуда. Всякого народу хватает.
-Заткнись,- цыкнул патриот, - Я подумал и решил. Я с тобой пойду.
-Зачем, - оторопел Бум, - У меня и так обезьяна на балласте, а с тобой совсем уже бродячий цирк получается. 
    Но молчун посмотрел на Бума тяжелым взглядом, что тот понял, надо брать.
-Ну и я с вами, за компанию. Загляну к Корчу. Потусю.
-А идите вы без меня, - предложил Бум.
    Но разговорчивый посмотрел, как отец на сына и спросил, есть ли у Бума Регистрационный Документ.
-Был, - поник Бум, - …Ладно. Идем вместе.
- Как войдем, первым делом пойдем в СПаМ к офицеру Корчу. Он единственный нормальный мужик и мой дружбан. Правда редко бывает трезвым в последнее время. Но да с такой работой какая нерва выдержит?  Никакая…- не умолкал разговорчивый.
    Однако по приходу Корча искать не пришлось. Он сам выбрел им навстречу: «Стоять. Кто такие. Вы арестованы».
    Они пошли за, шагающем весьма странной походкой, Корчем, вполголоса обсуждая случившееся.
-Это твой условно-нормальный друг, тебе и разбираться.
-Да он никогда таким не был…
    Бум в обсуждении не участвовал. Он не знал, каким был Корч до встречи с ними, но нынешнее его поведение было вполне объяснимо. К ауре офицера присосалась и висела сливой размером с арбуз некая сущность.
    Бум осторожно достал универсальный нож. Свою универсальность он уже доказал, так что вполне мог сгодиться для задуманного дельца. Переглянулся в ловцом и осторожно снял ошейник. Запустил фантома в ментал…
   Возможно, крик «а-а» разбойников означал «что ж ты творишь»?
   Бум, встряхнул нож, увеличивая его длину до клинка и рассек воздух по кругу параллельно плоскости лопатки-затылок. Фантом в ментале повторил действие. Арбуз смачно шлепнулся на землю, но пока ловец, который из-за такой мелочи даже увеличиваться не стал, не всадил малую толику яда, виден не был.
    Не исключено, что разбойников напугала реакция Корча, рухнувшего на выщербленный камень тротуара. Родонит, между прочим.
    Бум присел над проявляющимся пятном.
-Порча, - коротко пояснил он, - Офицер проспится и с ним будет все нормально. Отнесите  в тенек.
    Разбойники как-то послушно потащили Корча в тень падуба. Бум внимательно осмотрел дерево: листья - лопухи и увитые просто невероятно красивой орхидеей. Странно, что паразит совершенно не мешал дереву. «Тут всё отравлено, - понял Бум, - И растения, и земля, и стены и …всё».
-Тут всё отравлено, - сообщил он разбойникам.
    Город с заколоченными ставнями домов, выбитыми витринами и развороченными скамейками на первый взгляд казался пустынным, но под деревом Бум обнаружил ещё одного жителя, которому, судя по желтой коже, худобе и вялости, мало осталось пребывать на этом свете. На его ауре Бум так же обнаружил паразита. Тот был несколько сдувшийся и подсохший, верно, почти все соки из акцептора высосал.
    У Бума мелькнула комбинация из обрывков школьных знаний и оказионального симулятора паразита Пэрри. Он осторожно размотал левую руку. За партнеров не переживал, они ведь в курсе, что он специалист по привидениям, так что должны воспринять вид кисти спокойно. Должны были, но не восприняли.
-Я не понял, что за истерия, - прикрикнул Бум, - То есть  четырехрукий лангур – норма, а приспособления охотника у нас панику вызывают?
     Весть о том, что это «не настоящая рука», а «приспособление», разбойников несколько успокоило.
     Бум провел алмазным ногтем, отсекая порчу-нарост, а затем запустил небольшой разряд. Получилось! Сперва опухоль конвульсивно дернулась, но затем лопнула и растеклась видимым кислотным пятном, выжигая траву.
-В принципе, - приосанился Бум, снова заворачивая руку в повязку, - Кое-что сделать можно. Но я тут не справлюсь. Не моя, понимаете - ли специализация. Нужно повидать одного человечка. И я знаю, где его искать.