Нарисованный Человек

Когда город  всё ещё наколот на алебастровые звёзды, но крыши уже кутает в предутренней судороге зябкий туман, он просыпается. Никто в этом городе не просыпается так рано, как Нарисованный Человек. Ему снятся акварельные сны о том, чего никогда не было, в них он ходит дорогами, которыми никто никогда не ходил. И ноги его ласкает нарисованная трава, а в затылок целует нарисованное солнце. Но он вздрагивает: сон кажется реальностью. Реальностью, более настоящей, чем город за окном, опасливо укутанный туманом.
Нарисованный Человек выходит из дома, пуская корабли надежд из пара. В небо. Он знает, как никто другой, как должно быть. Он знает, что так однажды будет. Может потому что он нарисованный и для него весь мир из бумаги. А, может, он просто видит то, чего не вижу я.
Когда он спит, бабочки из цветной бумаги целуют его веки и невесомые пушистые котята с рождественских открыток согревают его своим теплом. Нарисованному Человеку и не надо другого тепла.
Я смотрю на чужой рисунок. Этого Человека нарисовала не я. И пусть я злюсь, не мне рвать этот рисунок. Нарисованный человек уходит по нарисованной бесконечной дороге. Вдаль. Очень далеко. И даже если нарисованная дорога закончится, я больше никогда не увижу его лица. Нарисованного лица с Твоими глазами.