Золотой щучий глаз
Текст произведения на модерации и временно не отображается
1 сентября 2025 года вступили в силу законы 224-ФЗ от 08.08.2024 и 411-ФЗ от 23.11.2024, в связи с чем некоторые тексты автоматически были направлены на дополнительную проверку. После прохождения проверки текст вновь будет отображаться.
© Copyright: Валерий Даркаев, 2010
Свидетельство о публикации №210113000608
Свидетельство о публикации №210113000608
Рецензии
"Легенда, которую человек создал для себя". - это же можно сказать и про Ваше произведение.
В целом - мне очень понравилось! Чувствуется Ваше похвальное старание одухотворить частичку малой родины, придать этнографическую, даже мифологическую, глубину - и с помощью таинственных лирических оттенков, и через Вашу специфическую лексику "экспериментального" просторечия, схожей с речью диалектной.
Очень не понравились: "книжные" диалоги, местами вялые метафоры. Ну, и ещё кое-что. Хвалить Вас ещё будут многочисленные друзья, а я рискнул заострить внимание на несовершенствах текста. Чтобы, может быть, улучшить его.
ИТАК, начнём:
Бывалые люди сказывали про тамошние места, рисовали на словах местную экзотику,(повтор "места - местную")
царство бурьяна, диких цветов и пахучего чертополоха (чертополох разве пахнет?)
На заднем сиденье в салоне нашей самодвижущей коляски появился незнакомый лёгкий скрежет, я повернул голову, чтобы оценить опасность неизвестного шума, а это Серёга, муж моей сестры, скрипел зубами – сердце обливалось кровью от вида бесхоза. (пересолено морали. Как предваряющий мотив для эпизода разговора у костра в этом месте «скрип зубов» уместен, только объяснять ничего не следовало – читатель и так принял Серёгино раздражение за данность, а его причину понял самостоятельно)
Наконец, нашатавшись на волнах кочкарной просёлочной дороги, обнаружили, что глазам предстала убогая деревушка, которая вытягивала шатры крыш из-за взгорка, а почерневшие стены избёнок и кривых плетней-заборов говорили о страшной нищете – давно малярная кисть не поновляла краской людские жилища. (Неловкое выражение)
лишь из деревни разбегались в разные стороны с десяток расхристанных козьих троп. (почему расхристанных? Козьи тропы от коровьих чем отличаются? козьи - вертикальные, в горку?)
машина шла мимо серых, понурых изб, словно деревня с поблекшей изрядно душой смотрела на туристов из-за невзрачных окон, стыдясь своей бедности. (объяснение относится не к тому: "машина шла..., словно деревня смотрела...")
А где же люди, где молодая звенящая поросль, которой так много в городских дворах. (интонация не та - знак вопроса или восклицания отсутствует)
Но будущего страны я не увидел… (надо выразить чётче мысль «дети – будущее страны») Толи (раздельно) все люди вымачивали из тел хвори-недуги в расхваленной воде озера, набирая былинных сил, (богатырских сил)
Притормозив, я сказал племяннице:
- Кать, спроси дорогу, хавронья должна знать… (слабо сказано, надо бы продемонстрировать «приколистость» авторской речью или удалить оттенок книжности. Например так: «Я притормозил…)
Невдалеке виднелось казенное здание, как оказалось – закрытый магазин, дверь которого молча сторожил большой чёрный замок. Чёрт возьми!.. И тут никого.(лишнее уточнение, интонационно вяло. Лучше так: «Дверь на замке»)
поднялись на возвысь косогора (тавтология? косогор и так возвышенность. Разве можно сказать, например, "на склоне косогора", "у подножья косогора"?)
- Где озеро-то? – говорила сестра, поводя руками, озираясь, и осматривая промежутки между деревьев. (не надо уточнять «говорила» - и без того понятно - интонация тут должна заострить момент переключения внимания читателя с состояния автора на состояние другого персонажа – так мы отделим персонажи друг от друга. А последующую фразу оставляем в том же стиле.)
увидели шлагбаум – изгибный ствол срубленной берёзы и двух небритых мужичков в омоновской форме (зачем берёзу притащили, да ещё кривую? ёлки же кругом!)
подсобил мужикам большим денежным знаком, вложил в просящую длань как просили, (повтор "просящую - просили", да мужички и не «просили» - требовали)
шлагбаум подняли, и машина затопала колёсами по жёлтой осыпи хвои. ("затопала" - был прерывистый звук?)
Вот и озеро! Озеро-о!.. Матушка моя!.. Богородица!.. Большое и важное, будто на лубочной картине... («лубочный» придаёт оттенок простоватости, примитивного ширпотреба и не вяжется с восторгом)
Синяя гладь (лучше сказать «пространство», или просто начать с «Бриллиант в…»), бриллиант в малахитовой оправе из (удалить предлог –образ станет поэтичнее) береговых сосен, берёз, камышей (отграничить чем-то от «малахита») с тонкой опояской белых и жёлтых кувшинок. Вот она материя старинных письмен!.. (не на месте – убрать бы к восторгам вначале абзаца – как бы «нечто загадочное» вместо нейтрального «Вот и озеро!» если вообще уместно говорить про «старинные письмена» относительно нашего Шайтан-озера)
А солнце неспешно вонзало золотые горячие лучи в озёрную волнистую шкуру (текстура, не соответствующая заявленному описанию «синяя гладь»), от которой поднималась лёгкая дымка, и мгновенно таяла…
Оджипленный и затоёченный берег уже полнокровно отдыхал («берег» тут, скорее, беспокойно страдал и лелеял страшную месть, а не отдыхал – непонятно, как в таком бедламе можно переживать «материи старинных письмён», требующие пустыннического уединения?)
Пьянея от кислорода (и только? А тонкие ароматы?), я привёл себя в купальное состояние.
Выныривая, вижу перед собой две маленькие пятки, (ныряем далеко, или старушка приплыла со скоростью катера? Откуда взялась «в чистине»?)
Моё внимание привлекла сосновая изба (древесина определяется издалека и навскидку?)
Я невольно ощущал магическую силу пришельца, (слабо, нехудожественно)
большой космический камень, прилетевший давным-давно из небесной необъяти и, пробив глубокую дыру в земле, притянул, осеребрив, беспризорную воду под своё начало. Я невольно ощущал магическую силу пришельца, нашедшего приют в ("нашедший приют" не вяжется с образом метеорита как самовластного, покровительствующего воде деятельного местного божества)
в понимании об истоках бытия (грамотно: в понимании истоков бытия, или в представлении об истоках…)
Вокруг шевелилась живая поэзия, её рудименты первоначал (наоборот: рудименты её первоначал) трогал скиталец-ветер, который был («был» требует уточнения – «где и когда был», лучше совсем опустить союз) не просто безвестный бродяга, а проводник от материи малоподвижной к материи иного рода (метафора неуместная, как-то не чувствуется «шевеления живой поэзии», а надо бы продемонстрировать, коли помянута) – к чувствам и сердцам.
душа неизменно просит, как гармонь музыкальных кнопок (гармонь кнопок не просит – может быть, гармонь просит музыки? В контексте: «как гармонь – оживляющей ласки своих музыкальных кнопок» - уподобили душу «гармони», значит чему-то надо уподобить «разговор» - не кнопкам же!)
- Человеку не так много нужно для счастья, - сказал Серёга, подкидывая на золотые зубы огня… (только «сказал», безо всякой эмоции? А почему он так сказал – непонятно. Вокруг расслабуха, а Серёга «заморочен». Чем этаким нетривиальным рассказчику интересен ход Серёгиной мысли? Какая в нём вдруг зазвучала музыка?)
Я устал от нескончаемого обмана, упакованного в благообразность заботы о себе. (в живой речи так не бывает – говорящий язык сломает, а слушающий – ухо. Повествовательную заумь филологи обычно разбивают на короткие ёмкие фразы)
Все сусеки подчищены с такой основательностью… под видом реформ душат всеми силами, а оно трусливо молчит (книжно)
Я знал Серегу ещё до того, как сестрёнка вышла за него замуж. Пусть у него не было высшего образования, но он не просто работяга, он мускул общества, его движущая сила и, зная это, Серёга, чувствовал свою значимость, силу (лишнее уточнение и повтор), и требовал от руководства хорошей оценки своего труда (это когда работяги у руководства требовали повысить зарплату? Профсоюзы всегда были у директоров даже не в кармане – в гульфике). Платили. Морщилось, но платили (платили из кармана государева, так что не морщились, а старались сэкономить фонд заработной платы на премию «конторе»).
а человек запустил в неё грязную порочную пятерню (лексика водилы !!! – я паццталом!!!!)
Действительно, округа была замусорена бытовыми отходами отдыхающих: замасленная бумага, пластиковые бутылки, мазутная ветошь, дополняли пейзаж красотами цивилизации, что было неприятно до спазма в горле. Посмотрев друг на друга, и не сговариваясь, мы поднялись и начали приборку округи, что, конечно, должны были делать люди, взявшие с нас плату за «экологию». (Ну зачем вот этим абзацем портить читателю ожидание чуда? Красота природы, поэзия бытия – а оказывается, мусорная куча! Да ещё на фоне культурно отдыхающего народа - пара идейных мутантов-мусорщиков. А жёны смотрят на неадекватных мужей, собирающих чьё-то дерьмо, и даже не удивляются – сцена неестественна).
Евгений Барданов 24.12.2010 15:48 • Заявить о нарушении
В целом - мне очень понравилось! Чувствуется Ваше похвальное старание одухотворить частичку малой родины, придать этнографическую, даже мифологическую, глубину - и с помощью таинственных лирических оттенков, и через Вашу специфическую лексику "экспериментального" просторечия, схожей с речью диалектной.
Очень не понравились: "книжные" диалоги, местами вялые метафоры. Ну, и ещё кое-что. Хвалить Вас ещё будут многочисленные друзья, а я рискнул заострить внимание на несовершенствах текста. Чтобы, может быть, улучшить его.
ИТАК, начнём:
Бывалые люди сказывали про тамошние места, рисовали на словах местную экзотику,(повтор "места - местную")
царство бурьяна, диких цветов и пахучего чертополоха (чертополох разве пахнет?)
На заднем сиденье в салоне нашей самодвижущей коляски появился незнакомый лёгкий скрежет, я повернул голову, чтобы оценить опасность неизвестного шума, а это Серёга, муж моей сестры, скрипел зубами – сердце обливалось кровью от вида бесхоза. (пересолено морали. Как предваряющий мотив для эпизода разговора у костра в этом месте «скрип зубов» уместен, только объяснять ничего не следовало – читатель и так принял Серёгино раздражение за данность, а его причину понял самостоятельно)
Наконец, нашатавшись на волнах кочкарной просёлочной дороги, обнаружили, что глазам предстала убогая деревушка, которая вытягивала шатры крыш из-за взгорка, а почерневшие стены избёнок и кривых плетней-заборов говорили о страшной нищете – давно малярная кисть не поновляла краской людские жилища. (Неловкое выражение)
лишь из деревни разбегались в разные стороны с десяток расхристанных козьих троп. (почему расхристанных? Козьи тропы от коровьих чем отличаются? козьи - вертикальные, в горку?)
машина шла мимо серых, понурых изб, словно деревня с поблекшей изрядно душой смотрела на туристов из-за невзрачных окон, стыдясь своей бедности. (объяснение относится не к тому: "машина шла..., словно деревня смотрела...")
А где же люди, где молодая звенящая поросль, которой так много в городских дворах. (интонация не та - знак вопроса или восклицания отсутствует)
Но будущего страны я не увидел… (надо выразить чётче мысль «дети – будущее страны») Толи (раздельно) все люди вымачивали из тел хвори-недуги в расхваленной воде озера, набирая былинных сил, (богатырских сил)
Притормозив, я сказал племяннице:
- Кать, спроси дорогу, хавронья должна знать… (слабо сказано, надо бы продемонстрировать «приколистость» авторской речью или удалить оттенок книжности. Например так: «Я притормозил…)
Невдалеке виднелось казенное здание, как оказалось – закрытый магазин, дверь которого молча сторожил большой чёрный замок. Чёрт возьми!.. И тут никого.(лишнее уточнение, интонационно вяло. Лучше так: «Дверь на замке»)
поднялись на возвысь косогора (тавтология? косогор и так возвышенность. Разве можно сказать, например, "на склоне косогора", "у подножья косогора"?)
- Где озеро-то? – говорила сестра, поводя руками, озираясь, и осматривая промежутки между деревьев. (не надо уточнять «говорила» - и без того понятно - интонация тут должна заострить момент переключения внимания читателя с состояния автора на состояние другого персонажа – так мы отделим персонажи друг от друга. А последующую фразу оставляем в том же стиле.)
увидели шлагбаум – изгибный ствол срубленной берёзы и двух небритых мужичков в омоновской форме (зачем берёзу притащили, да ещё кривую? ёлки же кругом!)
подсобил мужикам большим денежным знаком, вложил в просящую длань как просили, (повтор "просящую - просили", да мужички и не «просили» - требовали)
шлагбаум подняли, и машина затопала колёсами по жёлтой осыпи хвои. ("затопала" - был прерывистый звук?)
Вот и озеро! Озеро-о!.. Матушка моя!.. Богородица!.. Большое и важное, будто на лубочной картине... («лубочный» придаёт оттенок простоватости, примитивного ширпотреба и не вяжется с восторгом)
Синяя гладь (лучше сказать «пространство», или просто начать с «Бриллиант в…»), бриллиант в малахитовой оправе из (удалить предлог –образ станет поэтичнее) береговых сосен, берёз, камышей (отграничить чем-то от «малахита») с тонкой опояской белых и жёлтых кувшинок. Вот она материя старинных письмен!.. (не на месте – убрать бы к восторгам вначале абзаца – как бы «нечто загадочное» вместо нейтрального «Вот и озеро!» если вообще уместно говорить про «старинные письмена» относительно нашего Шайтан-озера)
А солнце неспешно вонзало золотые горячие лучи в озёрную волнистую шкуру (текстура, не соответствующая заявленному описанию «синяя гладь»), от которой поднималась лёгкая дымка, и мгновенно таяла…
Оджипленный и затоёченный берег уже полнокровно отдыхал («берег» тут, скорее, беспокойно страдал и лелеял страшную месть, а не отдыхал – непонятно, как в таком бедламе можно переживать «материи старинных письмён», требующие пустыннического уединения?)
Пьянея от кислорода (и только? А тонкие ароматы?), я привёл себя в купальное состояние.
Выныривая, вижу перед собой две маленькие пятки, (ныряем далеко, или старушка приплыла со скоростью катера? Откуда взялась «в чистине»?)
Моё внимание привлекла сосновая изба (древесина определяется издалека и навскидку?)
Я невольно ощущал магическую силу пришельца, (слабо, нехудожественно)
большой космический камень, прилетевший давным-давно из небесной необъяти и, пробив глубокую дыру в земле, притянул, осеребрив, беспризорную воду под своё начало. Я невольно ощущал магическую силу пришельца, нашедшего приют в ("нашедший приют" не вяжется с образом метеорита как самовластного, покровительствующего воде деятельного местного божества)
в понимании об истоках бытия (грамотно: в понимании истоков бытия, или в представлении об истоках…)
Вокруг шевелилась живая поэзия, её рудименты первоначал (наоборот: рудименты её первоначал) трогал скиталец-ветер, который был («был» требует уточнения – «где и когда был», лучше совсем опустить союз) не просто безвестный бродяга, а проводник от материи малоподвижной к материи иного рода (метафора неуместная, как-то не чувствуется «шевеления живой поэзии», а надо бы продемонстрировать, коли помянута) – к чувствам и сердцам.
душа неизменно просит, как гармонь музыкальных кнопок (гармонь кнопок не просит – может быть, гармонь просит музыки? В контексте: «как гармонь – оживляющей ласки своих музыкальных кнопок» - уподобили душу «гармони», значит чему-то надо уподобить «разговор» - не кнопкам же!)
- Человеку не так много нужно для счастья, - сказал Серёга, подкидывая на золотые зубы огня… (только «сказал», безо всякой эмоции? А почему он так сказал – непонятно. Вокруг расслабуха, а Серёга «заморочен». Чем этаким нетривиальным рассказчику интересен ход Серёгиной мысли? Какая в нём вдруг зазвучала музыка?)
Я устал от нескончаемого обмана, упакованного в благообразность заботы о себе. (в живой речи так не бывает – говорящий язык сломает, а слушающий – ухо. Повествовательную заумь филологи обычно разбивают на короткие ёмкие фразы)
Все сусеки подчищены с такой основательностью… под видом реформ душат всеми силами, а оно трусливо молчит (книжно)
Я знал Серегу ещё до того, как сестрёнка вышла за него замуж. Пусть у него не было высшего образования, но он не просто работяга, он мускул общества, его движущая сила и, зная это, Серёга, чувствовал свою значимость, силу (лишнее уточнение и повтор), и требовал от руководства хорошей оценки своего труда (это когда работяги у руководства требовали повысить зарплату? Профсоюзы всегда были у директоров даже не в кармане – в гульфике). Платили. Морщилось, но платили (платили из кармана государева, так что не морщились, а старались сэкономить фонд заработной платы на премию «конторе»).
а человек запустил в неё грязную порочную пятерню (лексика водилы !!! – я паццталом!!!!)
Действительно, округа была замусорена бытовыми отходами отдыхающих: замасленная бумага, пластиковые бутылки, мазутная ветошь, дополняли пейзаж красотами цивилизации, что было неприятно до спазма в горле. Посмотрев друг на друга, и не сговариваясь, мы поднялись и начали приборку округи, что, конечно, должны были делать люди, взявшие с нас плату за «экологию». (Ну зачем вот этим абзацем портить читателю ожидание чуда? Красота природы, поэзия бытия – а оказывается, мусорная куча! Да ещё на фоне культурно отдыхающего народа - пара идейных мутантов-мусорщиков. А жёны смотрят на неадекватных мужей, собирающих чьё-то дерьмо, и даже не удивляются – сцена неестественна).
Евгений Барданов 24.12.2010 15:48 • Заявить о нарушении
Голубое небо… отсчитывало очередные минуты миллионолетнего существования (в чём это отсчитывание выражалось? Вообще нелепость!)
и мы, свидетели обозримого солнечного величия (метафора натянутая и потому неуклюжая), отстранившись от выматывающих душу городских сумятиц (чем одна сумятица отличается от другой сумятицы? У этого слова нет множественного числа), ловили легковесные флюиды счастья, орошающего (флюиды счастья исходят из самой души, излучая её состояние: durchscheinen [ду…ша…] – просвечивать; durchschauen [ду…ша…] – разгадывать, раскусить, видеть насквозь; а не сыплются на душу снаружи) с небес душу. (Вообще это предложение лучше убрать целиком – а последующее нормально вписывается в рассказ).
Метрах в двадцати от нашего бивака (не помню, кажется – «бивуака»?)
А так бы немедленно на ивовом кусте растянул холстом свою рубаху и стал писать шедевр. (чего уж, мечтать так мечтать! – пусть бы и «написал»)
Чувствуя перебои в сердце, я стал входить в воду («с перебоями в сердце» не так отвлекает от основного действия – купальщик входит в воду)… и тут помойная порция воды плюхнулась рядом со мной («порция помоев», а не «помойная порция»; кстати, грязь с машинным маслом и помои – разные субстанции; да и девица в красном – не слишком ли хамовата, выливает грязь туда, куда идёт купальщик (пусть даже такой небрезгливый - перед едой собиравший по берегу мусор)
- Простите, - сказал я, полуобернувшись, - вы зачем это сделали, хотите купаться в помоях? (Возглас не по делу: естественная реакция другая – «Хамка! Вы ещё на меня эту дрянь вылейте!» Она-то уже накупалась!..)
Отбитый в сторону сухим стальным тоном (прямо-таки отскочил? Хватило бы «отбитый» - в нём и так содержатся боль и обида)
я … увидел за машиной на взгорке лежал, как боровок на подстилке, властитель её дум, её мужчина, очевидно, надравшись, как свинья. (кажется, это не «властитель её дум», а её тяжёлое бремя – потому мадама и стервозит)
Нырнув в набежавшую волну (от чего волна на озере?), я потерял все ощущения (надо бы уточнить, что за ощущения потерял, ведь ощущение прохлады осталось – или совсем стереть это словосочетание), все связи с разумным миром и забыл, где нахожусь, ибо водная стихия, всхлипнув не то от смеха, не то от грусти увиденного, (невыразительно и неточно) приняла меня в свои прохладные объятия, и я начал принимать (лексический повтор "приняла - принимать") душой и телом растворённые в ней ионы серебра, доброты и чувственности. (неудачно, нехудожественно)
Вода освежила, смыла высунувшиеся из черепа нехорошие мысли о нехороших людях и утянула их на дно для очистки. (Вода освежила тело, вытянула из черепа нехорошие мысли… и чёрное дно поглотило их)
Напрягая бедровые мускулы (мускулы бёдер)
Крутить педали катамарана и гнать по волнам его железное тело – это вам не педаль газа в машине давить. Это работа, от которой дохнут кони (да ну! Куды гнать-то! И течение на озере не мешает. Отплыл да загорай…)
плавали среди кувшинок в чистейшей воде. (в которую только что помои выливались и грязь с машин)… и её искренность (как это «искренность воды»? бывает «неискренность, лживость воды»? Для впечатления одушевлённости воды надо писать иначе – нужно создать ощущение диалога с водой, а тут в наличии только робкая метафора: «стихия, всхлипнув не то от смеха, не то от грусти увиденного, приняла меня в свои прохладные объятия»)
Развлекались как могли: ныряли головой вниз и оловянными солдатиками, плавали среди кувшинок в чистейшей воде. Она, горячая у поверхности, согревала, и её искренность и великая неизбывность не отпускала из объятий. Хотелось вновь и вновь чувствовать тепло (только что были воды «прохладные объятия») и, казалось, что её удивительная магия своей живоносностью наполняет тело кровью с молоком… («кровь с молоком» - как будто бы от закалки холодом, а не от неги в теплой водице…)
Глядя на любимых женщин, у меня вертелась мысль, не потому ли утомлённый Стенька Разин бросил княжну за борт, освобождаясь от балласта, что вечерело, и подходила волчья стая разбойников… (Стенька Разин сам был свирепым разбойником – Stänker rasend [штенке разенд] – нем. "оголтелый склочник" – таковым его и знала казачья старшина, если верить В.Шукшину)
Клубком крутился гужбан с музыкой, пугая медведей, росомах и прочую живность за тяжеловесными ёлками… (корни которых «страшили, и завораживали душу» - можно и лешака сюда приплесть для колорита).
То я выну рыбу из озера, то она меня обжулит, и освободит червя с крючка для жизни в своём желудке. (не надо об этом «утошнять» читателю, а то чебаки кажутся описторхозными)
Когда-то здесь не нужна была приманка, прикормка и прочие рыбацкие хитрости, - сказал дед без слов благодарности, сказал так, словно я был виновен в том, что рыба не клевала. – А рыбу просто черпали вёдрами. Как всё изменилось со времён моей молодости!.. (книжно, оттого не интересно. Кстати, пускай даже бывший, но местный житель мог бы изъясняться колоритнее, с лёгким элементом диалектной речи – желательно, настоящим, муромцевским)
Прошлое всегда кажется чище и легковеснее мосластого дня бегущего, поскольку из него успевает выветриться запах отходов жизни и, устаканившись в памяти, пускает измызганные брызги тоски об утраченном, якобы лучшем времени… (неприятно про «отходы». Можно ведь объяснить ностальгические переживания как-то по-доброму, без сарказма)
Подкрашивая действительность (литературный кошмар!) в листве на кривой ветке сидела зелёная птичка (ясно различимая?) и давила тоненькими лапками на клавиши невидимого музыкального инструмента (лапками «музицирует» сверчок). И трель обвивала спиралью (чаще змея «обвивает спиралью» сердце) мягкое сердце (чьё? почему?).
- Как вам озеро? – спросил он меня, ожидая ответа грустной направленности (ну, и комментарии такие не годятся - косноязычно)
- Озеро прекрасное, вода – чудо, жаль берег не обустроен современно для отдыхающих, думаю, что здесь управляют временщики, и нет хозяйского глаза. Но вчерашнее купание освежило тело и душу так, что спалось как младенцу. Я здесь первый раз и впечатления наилучшие.
- Поставить бы здесь избы русские, чтобы приезжающие познавали глубинку Сибири, чувствовали давнее время, проникались уважением к своим предкам, и под крышей полноценно отдыхали.
- Но и дикий отдых имеет свои прелести, - возразил я. (книжно: это не живой разговор, а сухое изложение)
- Наверное, ваши слова имеют право на жизнь. (не так - надо «Да, наверное, Вы правы…», а то под настроение предыдущей фразы-«наезда» стилистически предпочтительно слышится угроза: «неверно, за ваши слова – нет права на жизнь»)
Почему счастливый человек вернулся туда, где был когда-то несчастлив. Глядя на него, я задавал себе вопросы, на которые не знал ответа. (никогда не поверю! Всё заметил, обосновал, чем человека влекла столица, а чем мужика ностальгически манит родина – рассказчик не понимает!)
я почувствовал, что расхотел рыбачить и повернулся к деду. (неправильно выбрано слово - для рассказчика это не «дед»: «Дед, не похожий на классического кондового деда с бородой-лопатой до колен, был человеком средних лет».)
Изделие напоминало глаз. Был ли это щучий глаз, или изделие ювелирное, уже не имело значения. (вердикт вынесен ранее: «изделие», значит «уже» можно было опустить как не значащее)
многолетняя цепочка событий в стране, порвавших души людей на клочья и разорившая деревню (не согласовано: «цепочка событий» - «событий, порвавших…», но «цепочка… – разорившая…» лучше так: «Скорее всего, разорившая деревню многолетняя цепочка событий, порвавших души людей на клочья…»)
и эта свершённая данность поставила несмываемую печать на лица (кажется, будто на лицах какие-то фиолетовые мазки. Лучше:«оставила печать на лицах»)
Медвежий угол природы прогрел душу и напитал такими чувствами, что хотелось жить в черствеющем обществе по-новому. (Нет ощущения «медвежести» - весьма затоптанный курортный пятак).
Евгений Барданов 24.12.2010 15:49 Заявить о нарушении
и мы, свидетели обозримого солнечного величия (метафора натянутая и потому неуклюжая), отстранившись от выматывающих душу городских сумятиц (чем одна сумятица отличается от другой сумятицы? У этого слова нет множественного числа), ловили легковесные флюиды счастья, орошающего (флюиды счастья исходят из самой души, излучая её состояние: durchscheinen [ду…ша…] – просвечивать; durchschauen [ду…ша…] – разгадывать, раскусить, видеть насквозь; а не сыплются на душу снаружи) с небес душу. (Вообще это предложение лучше убрать целиком – а последующее нормально вписывается в рассказ).
Метрах в двадцати от нашего бивака (не помню, кажется – «бивуака»?)
А так бы немедленно на ивовом кусте растянул холстом свою рубаху и стал писать шедевр. (чего уж, мечтать так мечтать! – пусть бы и «написал»)
Чувствуя перебои в сердце, я стал входить в воду («с перебоями в сердце» не так отвлекает от основного действия – купальщик входит в воду)… и тут помойная порция воды плюхнулась рядом со мной («порция помоев», а не «помойная порция»; кстати, грязь с машинным маслом и помои – разные субстанции; да и девица в красном – не слишком ли хамовата, выливает грязь туда, куда идёт купальщик (пусть даже такой небрезгливый - перед едой собиравший по берегу мусор)
- Простите, - сказал я, полуобернувшись, - вы зачем это сделали, хотите купаться в помоях? (Возглас не по делу: естественная реакция другая – «Хамка! Вы ещё на меня эту дрянь вылейте!» Она-то уже накупалась!..)
Отбитый в сторону сухим стальным тоном (прямо-таки отскочил? Хватило бы «отбитый» - в нём и так содержатся боль и обида)
я … увидел за машиной на взгорке лежал, как боровок на подстилке, властитель её дум, её мужчина, очевидно, надравшись, как свинья. (кажется, это не «властитель её дум», а её тяжёлое бремя – потому мадама и стервозит)
Нырнув в набежавшую волну (от чего волна на озере?), я потерял все ощущения (надо бы уточнить, что за ощущения потерял, ведь ощущение прохлады осталось – или совсем стереть это словосочетание), все связи с разумным миром и забыл, где нахожусь, ибо водная стихия, всхлипнув не то от смеха, не то от грусти увиденного, (невыразительно и неточно) приняла меня в свои прохладные объятия, и я начал принимать (лексический повтор "приняла - принимать") душой и телом растворённые в ней ионы серебра, доброты и чувственности. (неудачно, нехудожественно)
Вода освежила, смыла высунувшиеся из черепа нехорошие мысли о нехороших людях и утянула их на дно для очистки. (Вода освежила тело, вытянула из черепа нехорошие мысли… и чёрное дно поглотило их)
Напрягая бедровые мускулы (мускулы бёдер)
Крутить педали катамарана и гнать по волнам его железное тело – это вам не педаль газа в машине давить. Это работа, от которой дохнут кони (да ну! Куды гнать-то! И течение на озере не мешает. Отплыл да загорай…)
плавали среди кувшинок в чистейшей воде. (в которую только что помои выливались и грязь с машин)… и её искренность (как это «искренность воды»? бывает «неискренность, лживость воды»? Для впечатления одушевлённости воды надо писать иначе – нужно создать ощущение диалога с водой, а тут в наличии только робкая метафора: «стихия, всхлипнув не то от смеха, не то от грусти увиденного, приняла меня в свои прохладные объятия»)
Развлекались как могли: ныряли головой вниз и оловянными солдатиками, плавали среди кувшинок в чистейшей воде. Она, горячая у поверхности, согревала, и её искренность и великая неизбывность не отпускала из объятий. Хотелось вновь и вновь чувствовать тепло (только что были воды «прохладные объятия») и, казалось, что её удивительная магия своей живоносностью наполняет тело кровью с молоком… («кровь с молоком» - как будто бы от закалки холодом, а не от неги в теплой водице…)
Глядя на любимых женщин, у меня вертелась мысль, не потому ли утомлённый Стенька Разин бросил княжну за борт, освобождаясь от балласта, что вечерело, и подходила волчья стая разбойников… (Стенька Разин сам был свирепым разбойником – Stänker rasend [штенке разенд] – нем. "оголтелый склочник" – таковым его и знала казачья старшина, если верить В.Шукшину)
Клубком крутился гужбан с музыкой, пугая медведей, росомах и прочую живность за тяжеловесными ёлками… (корни которых «страшили, и завораживали душу» - можно и лешака сюда приплесть для колорита).
То я выну рыбу из озера, то она меня обжулит, и освободит червя с крючка для жизни в своём желудке. (не надо об этом «утошнять» читателю, а то чебаки кажутся описторхозными)
Когда-то здесь не нужна была приманка, прикормка и прочие рыбацкие хитрости, - сказал дед без слов благодарности, сказал так, словно я был виновен в том, что рыба не клевала. – А рыбу просто черпали вёдрами. Как всё изменилось со времён моей молодости!.. (книжно, оттого не интересно. Кстати, пускай даже бывший, но местный житель мог бы изъясняться колоритнее, с лёгким элементом диалектной речи – желательно, настоящим, муромцевским)
Прошлое всегда кажется чище и легковеснее мосластого дня бегущего, поскольку из него успевает выветриться запах отходов жизни и, устаканившись в памяти, пускает измызганные брызги тоски об утраченном, якобы лучшем времени… (неприятно про «отходы». Можно ведь объяснить ностальгические переживания как-то по-доброму, без сарказма)
Подкрашивая действительность (литературный кошмар!) в листве на кривой ветке сидела зелёная птичка (ясно различимая?) и давила тоненькими лапками на клавиши невидимого музыкального инструмента (лапками «музицирует» сверчок). И трель обвивала спиралью (чаще змея «обвивает спиралью» сердце) мягкое сердце (чьё? почему?).
- Как вам озеро? – спросил он меня, ожидая ответа грустной направленности (ну, и комментарии такие не годятся - косноязычно)
- Озеро прекрасное, вода – чудо, жаль берег не обустроен современно для отдыхающих, думаю, что здесь управляют временщики, и нет хозяйского глаза. Но вчерашнее купание освежило тело и душу так, что спалось как младенцу. Я здесь первый раз и впечатления наилучшие.
- Поставить бы здесь избы русские, чтобы приезжающие познавали глубинку Сибири, чувствовали давнее время, проникались уважением к своим предкам, и под крышей полноценно отдыхали.
- Но и дикий отдых имеет свои прелести, - возразил я. (книжно: это не живой разговор, а сухое изложение)
- Наверное, ваши слова имеют право на жизнь. (не так - надо «Да, наверное, Вы правы…», а то под настроение предыдущей фразы-«наезда» стилистически предпочтительно слышится угроза: «неверно, за ваши слова – нет права на жизнь»)
Почему счастливый человек вернулся туда, где был когда-то несчастлив. Глядя на него, я задавал себе вопросы, на которые не знал ответа. (никогда не поверю! Всё заметил, обосновал, чем человека влекла столица, а чем мужика ностальгически манит родина – рассказчик не понимает!)
я почувствовал, что расхотел рыбачить и повернулся к деду. (неправильно выбрано слово - для рассказчика это не «дед»: «Дед, не похожий на классического кондового деда с бородой-лопатой до колен, был человеком средних лет».)
Изделие напоминало глаз. Был ли это щучий глаз, или изделие ювелирное, уже не имело значения. (вердикт вынесен ранее: «изделие», значит «уже» можно было опустить как не значащее)
многолетняя цепочка событий в стране, порвавших души людей на клочья и разорившая деревню (не согласовано: «цепочка событий» - «событий, порвавших…», но «цепочка… – разорившая…» лучше так: «Скорее всего, разорившая деревню многолетняя цепочка событий, порвавших души людей на клочья…»)
и эта свершённая данность поставила несмываемую печать на лица (кажется, будто на лицах какие-то фиолетовые мазки. Лучше:«оставила печать на лицах»)
Медвежий угол природы прогрел душу и напитал такими чувствами, что хотелось жить в черствеющем обществе по-новому. (Нет ощущения «медвежести» - весьма затоптанный курортный пятак).
Евгений Барданов 24.12.2010 15:49 Заявить о нарушении