Черная форма

Строгий, черный френч с элегантными посеребренными пуговицами, изящными запонками и стальными погонами с замысловатым, символичным узором, великолепно сидел на поджаром офицере. Форма украшала юношу, придавала величественность и особый вес в глазах тысяч соотечественников. Хищный образ орла, высеченный на серебряных пуговицах, погоны и безупречно черную ткань с вишневым подбоем знал каждый житель огромной Республики. Раз в два года на экраны страны выходил новый захватывающий, остросюжетный фильм, главные герои которого раскрывали сложнейшие преступления, заговоры и уничтожали врагов, щеголяя в черных френчах и штатской одежде. Тысячи юношей и мужчин по всей стране мечтали примерить легендарную форму блистательных борцов за мир и благополучие, несравненных «ястребов свободы», офицеров 13 отдела безопасности. Но удостаивались этой чести лишь единицы: самые умные, выносливые, верные и хладнокровные граждане Республики. Двадцатилетний юноша с позывным «Семьсот восемнадцатый», был одним из немногих, чья мечта сбылась.
Каждый раз, застегивая последнюю пуговицу на вороте и поправляя пояс по военной привычке, он с наслаждением вглядывался в собственное отражение и невольно прищелкивал языком от гордости. Он мог любоваться своей новенькой формой, суровым выражением лица и лукаво-проницательным взглядом часами, но никогда не делал этого. Времени едва хватало для работы, пара минут перед зеркалом, чтобы собраться и приготовиться к работе – все, что мог себе позволить юноша. Офицер 13 отдела не имел права придаваться мечтам! Застегивая последнею пуговицу, он переставал быть человеком со слабостями, пустыми мечтами, чувствами. Ошибки, усталость, предпочтения, взгляды – все это должно оставаться в другом мире, где он Павел Стрельников, им нет места на службе великой Республике и ее народу! 
Некоторые презрительно называли этот способ «личина», но именно благодаря своей маске Павлу удавалось достигать блестящих результатов.  Однако, несмотря на отличный послужной список и поразительную скорость, с которой юноша обучался, первые полгода работы в отделе, по инструкции, сотрудником было положено доверять только рядовые дела. Семьсот восемнадцатый старательно выслуживался на протяжении всего испытательного срока в расчете на то, что его рвение будет замечено и не ошибся. Шесть дней назад по приказу самого обер-капитана ему было поручено необычное дело газеты «Новая гвардия». Чтобы справиться с заданием, молодой офицер работал на грани своих возможностей – все потеряло свою важность, кроме нового дела. Казалось, еще один решающий рывок и задание будет выполнено, начальство заметит, оценит, поощрит, повысит в звании.
Юноша втянул воздух, провел по пылавшему от волнения лицу холодными ладонями, выдохнул. Сердце замедлило свой бешеный ритм. Мгновение спокойствия и рука офицера с невероятной скоростью вылетела вперед, нанося удар. Костяшки остановились в трех сантиметрах от зеркала,  Семьсот восемнадцатый подмигнул себе, улыбнулся, повернулся на каблуках сапог и  решительно вышел в коридор, привычным жестом выключив свет и захлопнув дверь.
- Идем? – приветливо улыбаясь, вкрадчиво поинтересовалась жгучая брюнетка в бархатном черном платье. Шестьсот девяносто седьмая, капитан 13 отдела безопасности специализирующийся на работе со средствами массовой информации. Обаятельная, привлекательная, деловая женщина с незатейливым временным псевдонимом «Юля». Она курировала дела газеты «Новая гвардия» и следила за молодым сотрудником.
- Конечно. Я готов – юноша улыбнулся в ответ и потянулся к виску, но вовремя одернул себя. В памяти всплыли слова Шестьсот девяносто седьмой: «Никаких официальных приветствий, держите себя неформально» приказала она при первой же встречи пугающе ласковым, вежливым тоном. Как и многие старшие офицеры, она была своеобразным человеком: Мир знал ее как светскую львицу, завсегдатая всех модных клубов восточной столицы, блестящую журналистку, пишущую для самых престижных, «звездных» журналов страны. Никто не думал, что она работает в отделе, поддерживает сеть осведомителей и занимается специальными заданиями, связанными с печатной прессой города. Служба государству обязывала ее быть двуличной, но она оставалось удивительно цельным человеком. На работе она вела себя так же легко и естественно как в гражданской жизни, поражая молодого офицера преданного искусству создания и использования личин.
«Юля» глянула на дорогой браслет с часами и произнесла – Когда мы приедем на дачу к редактору, все будет готово.


Шестьсот девяносто седьмая была права, как всегда: В небольшом загородном домике, где жил Алексей Виденцев, идейный вдохновитель и редактор газеты «Новая гвардия», их уже ждали молчаливые «исполнители», успевшие связать объект и аккуратно ввести ему галлюциноген.
Оценивая работу подчиненных Семьсот восемнадцатый невольно улыбнулся, вспоминая свою прошлую жизнь и службу в армии. Если бы тогда ему дали роту таких «исполнителей», он бы заставил непокорных южан трепетать и вздрагивать от каждого шороха. Но, увы, в армии служат обычные солдаты, до «серых мундиров» им далеко.
Любое распоряжение исполнялось «серыми» с безукоризненной точностью, молча и в срок. После чего следовал неизменный вопрос: «Какие будут приказания?». Этот день не  стал исключением: вытянувшись по стойке смирно, как заправский служака, старший из исполнителей задал дежурный вопрос безразлично вежливым тоном.
- Вольно. Ждите внизу. – довольно улыбаясь приказал Семьсот восемнадцатый, подходя к  объекту.
Пятый вечер подряд Семьсот восемнадцатый встречался на допросе со своим любимым журналистом, противником и главной преградой, отделяющей юношу от заветной звезды и фуражки. Как много молодой офицер знал о нем! Ястреб свободы следил за крамольным редактором почти год, жадно читая каждый выпуск его газеты. А шесть дней назад, утром, на стол Семьсот восемнадцатого легло увесистое персональное досье Алексея в котором был подробно описан каждый этап жизни объекта. За время заочного знакомства в воображении Семьсот восемнадцатого сложился яркий образ которому было суждено разбиться при первой же встрече.
Объект оказался темноволосым, коротко стриженым парнем лет 24 на вид, с приятными чертами лица и небрежной трехдневной щетиной. С первого взгляда казалось, он обычный студент или молодой офисный сотрудник. Не многие знали, что Виденцев пишет необыкновенные статьи, выпускает примечательную, во всех отношениях, газету небольшим тиражом в новейшей типографии института и говорит много лишнего не только друзьям, но и на публичных диспутах. Командование сочло, что если вовремя не «погасить» Алексея, то через пару лет прыткий журналист может многого добиться и начать печатать свои статейки, тонко и остроумно затрагивающие запретные темы, уже в областных или даже республиканских газетах.
Семьсот восемнадцатый невольно ухмыльнулся, вспоминая старые добрые методы, от которых отошли пару десятилетий назад: авария на дороге, стычка с криминальными элементами в подворотне, внезапная повестка в армию, обследование в психбольнице…. Теперь работали искусней, государству и бизнесу нужны были лучшие профессиональные качества каждого талантливого человека, выжигать дозволялось только вредные убеждения. 
Такие люди, как Виденцев, были феноменом, грозящим если не расшатать систему, то подтолкнуть процесс «брожения» внутри общества. Карманные провокаторы Дворца, дискредитирующие всю оппозицию и помогающие выявить активистов среди молодежи, писаки, делающие дешевые сенсации на удобных властям «грязных» темах, не шли ни в какое сравнения с подлинными, умными, деятельными противникам режима, к числу которых принадлежал и Алексей. Но какую пользу государству мог принести его журналистский талант при правильном использовании в рамках системы! Многочисленные способности объекта, и в особенности дар писать, не привлекая ненужного внимания к своим подлинным убеждениям, обязательно будут использованы отделом после «исправления» Виденцева.
Алексею удавалось на протяжении двух лет дурачить цензоров, негласно наблюдающих за СМИ, прежде чем им заинтересовался 13 отдел. Только благодаря бдительности и настойчивости Семьсот восемнадцатого, подавшего сигнал, газету взяли в оборот осведомители и аналитики внутренней безопасности. Через три дня они вынесли свой вердикт: газету «Новая гвардия» признали оппозиционно-вредоносной. Стандартные методы мягкого воздействия и постепенной агитации, равно как и экономически-информационное давление, по мнению специалистов, не могли дать быстрых результатов. Слаженную команду молодых журналистов не просто переманить, напугать, сломить. Обычные методы работы с оппозиционными СМИ заставили бы «Молодую гвардию» стать еще изворотливей, осторожней, хитрей.
Аналитики внутренней безопасности предписывали действовать решительно, быстро и незаметно, проводя стратегию так называемого «тайного давления». Первый удар следовало нанести по негласным лидерам издания: Виденцеву и Борза.
Олега Борза удалось без лишних проволочек отправить в командировку от туристической компании, в которой он работал, вместе с одной очень искусной и обаятельной исполнительницей, способной надолго заставить своего влюбчивого и пылкого подопечного забыть о всякой неугодной властям деятельности.
Виденцеву решено было устроить «нервный срыв» и «промывание мозгов», оставить на год под негласным наблюдением на случай рецидива, а затем аккуратно завербовать.
Для реализации плана к нему пятый день подряд приезжали сотрудники 13 отдела. Незаметно проникнуть на дачу расположенную в полутора километрах от деревни Покосы для исполнителей было не трудно. Двухметровый забор, несложный электронный  замок на дверях, простенькая система сигнализации не могли остановить специалистов отдела. За несколько минут объект подготавливали к встрече с офицером: связывали мягкими веревками, надевали повязку на глаза, вкалывали легкий галлюциноген, отправляли сигнал и ожидали приезда начальства. В течение получаса приезжал офицеры, оставляли дешевую служебную машину в неприметном месте неподалеку от деревни и пробирались на дачу.
После незаметного проникновению на территорию дома и короткого общения с исполнителями Семьсот восемнадцатый отправлял подчиненных ждать на первый этаж и приступал к «воспитательной работе». Суть ее состояла в промывке мозгов при помощи препаратов и психоделичной музыки которая чередовалась с раздражающими звуками определенной частоты, набором монотонно повторяющихся фраз и кусками артистично начитанного полубредового текста. Обработка музыкой, несмотря на кажущуюся безобидность, была очень действенным средством – после нескольких сеансов большинство подопытных поддавались внушению. Вся методика Семьсот восемнадцатого строилась именно на этом инновационном методе: галлюциногены, прерывание сна, вызывающее дополнительный стресс, и физическое воздействие лишь дополняли её.
Офицер одел на голову Винденцеву наушники, извлек из кармана плаща, скрывавшего его форму, плеер, нашел нужное устройство и включил музыку. Редактор не просыпался, не смотря на оглушительную громкость, пришлось прибегнуть к более радикальным методом пробуждения. Разряд электрошока, тело привязанного к дивану объекта неестественно задергалось.
- Аааа, - глухо застонал проснувшийся Алексей – Что происходит? Где я? Почему… - плотная черная повязка на глазах и наушники не давали опальному редактору понять, что происходит.
Второй разряд прервал череду вопросов. Вцепившись левой рукой узнику в челюсть, офицер наклонился к Виденцеву и зловеще проорал: - Мы тобой недовольны.
- Что? Кто мы? – растерянно спросил журналист.
- Хозяева! Мы не довольны! – прибавив мощности, Семьсот восемнадцатый угостил узника еще одним разрядом.
На этом разговор можно было заканчивать - эффект шока достигнут, клиент находится в восприимчивом стрессовом состоянии, да еще и под действием наркотиков, значительно снижающих способность к критическому мышлению и сопротивлению. Можно начинать «промывку мозгов»: прибавив громкости до максимума, Семьсот восемнадцатый вышел из комнаты, оставив Виденцева на растерзание фантазии, галлюциногену и неведенью.
- Долго нам еще сюда ездить? – с капризной ноткой в голосе спросила Юля, молча наблюдавшая за происходящим из противоположного угла, где стоял письменный стол, старенький стул и ноутбук.
- Полагаю, этот раз будет последним – после недолгого молчания вымолвил молодой офицер, достав из кармана дорогие заграничные сигареты со вкусом вишни. Ловя ироничный взгляд соратницы, юноша поднес фильтр к губам, хищно ухмыльнулся, и вернул сигарету в пачку, не закурив. Вторая неделя без табака, организм отчаянно требовал хотя бы одну сигаретку, но он, искусив себя, отказывался от бессмысленной привычки. Это нехитрое испытание заставляло сосредоточиться и помогало сосредоточиться на работе. Куренье одна из вредных привычек Павла оставшаяся с армейских времен, Семьсот восемнадцатый не мог с ней мириться.
- Самоуверенное предположение – заметила куратор, перебирая бусинки браслета на левой руке.
Терпение и спокойствие – необходимые качества для любого сотрудника 13 отдела. За последние полгода Семьсот восемнадцатый развил в себе эти качества. Он спокойно наблюдал за объектом на теряя бдительности в течение трех часов, пока внутреннее чуть не подсказало ему «Пора!».  Виденцев оставив попытки докричаться до незнакомца, бессвязно бормотал что-то о проклятой системе, и устало бился в путах. Пришло время закрепить результат.
- Ты будешь нас слушать, – повелительно произнес Семьсот восемнадцатый, поднося электрошокер к руке клиента.
- Нет! – яростно заорал в ответ Алексей, харкнув в сторону голоса.
Оттерев белым платком плевок с френча, офицер нанес два удара по чувствительным точкам и настойчиво повторил: - Ты будешь нас слушать!
Боль, обработка музыкой, постоянное недосыпание и галлюциноген надломили волю Виденцева, журналист обмяк и замолчал.
Противник сдался. Семьсот восемнадцатый почувствовал слабину, следовало развить успех, пока инициатива на его стороне. Юноша открыл рот, но не вымолвил ни слова. Что-то останавливало его, смутное предчувствие, упрямое нежелание добивать врага. «Чертова усталость» подумал он, мельком глянул на Юлю с интересом наблюдавшую за каждым его действием. «Если бы не она…» усилием воли молодой офицер оборвал предательскую мысль, ей не было места в сознании преданного отделу Семьсот восемнадцатого. Он не мог, не имел права дать личным предпочтениям Павла повлиять на его работу. Ястребы свободы не знают слабости! Собравшись с мыслями, офицер выпалил на одном дыхании: «Когда проснешься, ты будешь записывать то что мы прикажем» и бегло напомнил часть того бреда, что был на записи.
Виденцев слабо кивнул головой в знак согласия. Как и следовало ожидать, сражение дерзкого журналиста и всемогущего 13 отдела закончилось победой, лавры которой достанутся ему Семьсот восемнадцатому! Прищелкнув языком, юноша довольно улыбнулся и повернулся к куратору.
- Зови исполнителей – снисходительно улыбнувшись, приказала Юля.

Сладко потянувшись в мягком кресле, Павел Стрельников коснулся губами края горячей чашки и отпил кофе. Эспрессо по-республикански, приготовленный любимой, как всегда был бесподобен: насыщенный, терпкий, полный приятных послевкусий. В сочетании с горьким черным шоколадом и шариком клубничного мороженного, получался бесподобный завтрак.
- Дорогой, – ласково произнесла молодая жена Павла, – Твои газеты принесли.
- Дай, пожалуйста, – отозвался юноша, смакуя тающую во рту плитку шоколада.
- И зачем тебе все это знать? – игриво улыбаясь, произнесла девушка, опуская пачку газет на журнальный столик. – Столько газет: «Новая гвардия», «Зарубежный вестник» «Политика Сегодня», «Правда», «Республиканская», «Областная»…
- У меня такая работа, нужно быть в курсе, – перебирая пальцами газеты, сказал Павел.
- Неужели офицерам охраны Дворца положено все это знать? – с явной иронией в голосе поинтересовалась девушка.
 - Конечно! – шутливо произнес юноша. – Мы должны знать все и чуточку больше, чтобы достойно нести свою службу.
Лукаво глянув на мужа, девушка оставил его наедине с газетами, долгое чтение которых никогда не одобряла.
- На улице такая прекрасная погода, прогуляемся? – нарочно предложила она, ответ ей был известен.
- Позже… – загадочно шепнул Павел, поглядывая на супругу поверх кружки.
Дождавшись ухода избранницы, Павел достал блокнот, ручку и с жадностью стал вчитываться в страницы «Новой гвардии» - никакая прогулка не могла сравниться с удовольствием, которое юноша предвкушал получить.
Заголовки приятно удивляли: «Черная магия в политике», «Спецслужбы используют гороскопы», «Фестиваль…». С первого взгляда было ясно – обработка дала результат! В новом номере газеты не было не одной статьи, затрагивавшей действительно важные проблемы! Это успех, после которого можно рассчитывать на благоприятную характеристику в личном деле, премию или даже внеочередное звание
Губы юноши расплылись в сладкой улыбке. Растянувшись в кресле, Павел закрыл глаза и предался радостным мечтаниям: сейчас он откроет бутылку прекрасного заграничного коньяка с хорошей выдержкой, пригласит старых приятелей по службе на южной границе и выпьет за долгожданное повышение, которое непременно скоро последует. Грезы дурманили его разум несколько долгих минут, после пришла странная, неизъяснимая тоска. Оставшись один на один с собой, Павел впервые за последнюю неделю постарался понять, что же мучило его с самого начала непростого дела по ликвидации газеты.
 Юноша всегда читал «Новую гвардию» взахлеб. Молодому офицеру нравились интересные, остроумные статьи, написанные живым, правдивым языком. Его поражала дерзость и разумность идей, ясно читавшихся между строк. Даже тонкое подтрунивание над властью раззадоривало Павла, напоминало ему о тех дивных деньках, когда он сам, обучаясь в кадетском училище, протестовал против безграничной власти командиров и преподавателей.
Теперь на «Новой гвардии» можно было поставить жирный крест. Через пару недель план по ликвидации завершат, дело закроют и спишут в архив. Павел своими руками похоронил любимую газету. И ради чего? Ради призрачной награды? Звездочки на погонах? Премии?
Юноша раздраженно рыкнул и схватил со стола «Областную газету» пробежался по первым страницам. Пустые, фальшивые, насквозь правительственные, «правильные» статьи о съездах областной думы, достижениях, постановлениях. Газета полетела в стену, Павел схватил другую. «Политика сегодня» как бы коммерческое, нейтральное издание время от времени освещающее ошибки власти, проблемы общества, критикующее современное положение. Газета для тех, кто не знает настоящего положения дел, не представляет, как построена система и современная пропаганда. «Политика сегодня» вскрывала самые незначительные недостатки, критиковало только те проекты, в которых была изрядная доля пользы для народа. Не лучше были и другие издания, каждое из них была частью многогранной, хитрой, продуманной пропаганды власти. Не было ни одной значительной газеты, над которой бы основательно не поработал 13 отдел!
Смешенное чувство гордости и разочарования терзало Павла. Как офицер он был горд за свой род войск, но как человек понимал, что такой газеты как прежняя «Новая гвардия» больше не будет. Порой ему так хотелось отвлечься от «правильных» газет, которые ему нужно было читать по долгу службы и прочесть что-нибудь настоящее, интересное, искреннее. Не хуже он понимал и то, что его искусство создавать и использовать личины никуда не годиться. Семьсот восемнадцатый бесцеремонно вторгался в его жизнь, в его личность. Нельзя было просто снять форму и забыть о том, что делал, смыть грязь с души словами «у меня такая работа», «так я служу своей стране», «мне есть чем гордиться, пусть стыдятся мои враги». Павел с размаху врезал кулаком по журнальному столику, опрокинув чашку с недопитым кофе.
На душе было погано, и даже шанс получить вожделенные звездочки не ободрял. Сжав занывший кулак до хруста, юноша вскочил с кресла, забежал в зал, врубил домашний кинотеатр, достал открытую бутылку крепкого вина, залпом выпил бокал и резко обернулся, заслышав милые сердцу звуки. На огромном экране блистала заставка любимого с детства фильма «Дело олигархов», из колонок лился знакомый, мелодичный мотив. Павел невольно улыбнулся, приземлился на диванчик. Через полчаса бутылка была приговорена, ум, погруженный в события фильма успокоился, сердце бодрил алкоголь и воспоминания детства. 
«И все таки мне наверняка присвоят внеочередное звание» подумал Семьсот восемнадцатый, растягиваясь на кресле и вспоминая что именно телевизор впервые надоумил его использовать «обработку звуком». Офицер улыбнулся, использования веществ снижающих критичность разума и обработка при помощи звука позволяло успешно бороться не только с всякими вредоносными элементами противостоящим власти, но и подавлять приступы слабости.  Он ошибался, пологая, что сможет ограничиться использованием масок, вредным мыслям, слабостям, глупостям не было место не только на службе но и в жизни. Только полностью исправив себя можно добиться звания капитана, иного пути продвинуться по службе и стать совершенней не существует! Теперь он понял чем постоянно улыбалась Шестьсот девяносто седьмая. Она смеялась над его слабостью и глупостью. Светская стерва.