Мемуарка 5 Однажды

Теперь, когда по определению моего внука я являюсь не бабушкой, а «любимой женщиной в возрасте», кажется странным, что депрессуха может наведаться даже к женщинам, для которых понятие «возраст» не более, чем философия. Однако в пору моей пусть не дикой, но тем не менее молодости однажды эта гостья посетила и меня. Даже не помню по какому поводу… Ну, кто ж их, молодых, поймёт-то!

Однако, очень мне не хотелось вести эту самую депрессуху домой. И я решила отвезти её в Ташлу, потому что на фоне даже самой грустной осени, но в Ташле, любая депрессуха теряет право на место быть. Поэтому по окончании рабочего дня я позвонила домой, сообщила потухшим голосом, что съезжу в Ташлу выгулять плохое настроение, и отправилась на вокзал. Автобус уходил в Ташлу в 16.30. Каково же было моё разочарование, когда выяснилось, что билетов на Ташлу уже нет. И тут я ощутила, что моё намерение попасть в Ташлу плавно перешло в желание. Но может ли в душе, где есть хотя бы одно желание иметь своё место какая-то там депрессия? В эту же секунду я забыла, что меня там давило, и желание попасть в Ташлу превратилось в единственную цель. Ну невозможно отказаться от Ташлы в силу отсутствия каких-то там билетов!...

- Могу ли я всё-таки как-то добраться до Ташлы? – спросила я кассиршу.
- В 5.00 отъезжает дополнительный автобус в Кумертау. А в 5.30 – в Городки, который пройдёт через Ташлу. Если вы возьмёте билет до Мурапталово, там выйдете, то через полчаса мимо вас будет проезжать городецкий автобус. Вы можете пересесть на него и стоя доехать.
- А почему бы мне сразу не поехать с городецким?
- Билетов, к сожалению, нет и на него…
- Хорошо, давайте один билет до Мурапталово…

Однако, прежде чем садиться в кумертаусский , я подошла к шофёру городецкого автобуса и попросила прихватить меня в Мурапталово. Это была пора поздней осени. Пока я буду ехать в Мурапталово, на улице станет темно. А, учитывая нахмурившееся небо, кромешно темно… Остаться в ночь под унылым осеннем дождём в незнакомом посёлке в случае, если проезжающий мимо меня автобус просто не заметит в этой самой кромешной тьме стоящего на обочине дороги человека – перспектива не привлекательная даже для самого удручённого.
- Ради Бога, не проедьте мимо… - упросила я шофёра.

Я сидела в автобусе у окна и заворожено наблюдала за началом дождя… Отсутствие мыслей действовало на меня умиротворительно. Даже тот факт, что наш автобус задержался с выездом не вызвало у меня раздражения… Как в гипнотическом сне я зрила отъезжающий в своё время городецкий автобус и блаженно смотрела ему вслед… И только оказавшись за городом, я осознала, что попаду в Мурапталово позже, чем городецкий автобус! Тут-то моё сознание окончательно пришло в себя и я стала судорожно думать, как исправить ситуацию. «Ага! Автобус заедет в Октябрьское, чтобы отметиться. Наверняка ещё будет какой-никакой транспорт, проезжающий мимо Октябрьска в город! Вот я и вернусь на нём обратно! А дома тепло, горячий чай, ужин… Жизнь прекрасна!»

В Октябрьске я вышла и уже хотела было пройти в кассы, как вдруг заметила городецкий автобус. Капот автомобиля был поднят, и шофёр что-то там под ним колдовал. Я подошла к нему и спросила:
- Неужели поломка?
Шофёр высунул голову из-под капота и радостно заявил:
- О! Наконец-то! Нет никакой поломки. Это для пассажиров, чтобы не нервничали. Я вас ждал. Ведь ваш автобус задержался…

Говорят, что Господь не требует от нас подвигов, он просто хочет, чтобы мы не делали подлостей. Но эта ситуация убедила меня в том, что в жизни, действительно, всегда найдётся место подвигу.

В салоне автобуса имелось свободное место, кто-то вышел в Октябрьском, я расположилась на нём и ещё раз убедилась в том, что жизнь прекрасна. За окнами автобуса темнота сгущалась всё больше и больше. Пассажиры активно общались между собой, ведь практически все они были односельчане и хорошо знали друг друга. А наибольшим вниманием со стороны пассажиров пользовались две молоденькие девушки, по всему видно – подруги.

 Каждый считал нужным задать им свой вопрос. Из разговора стало ясно, что родители этих девушек хорошо знакомы тем, кто ехал в автобусе, что девушки родились и жили в Городках, закончили медицинское училище и получили направление на работу в Ташлинскую больницу. Сейчас они едут домой в Городки, а с понедельника будут жить и работать в Ташле.

Так, за разговорами автобус незаметно подъехал к Тюльгану. В Тюльгане пассажирского полку прибыло. Кому-то до Городков, кому-то – до Ташлы. Около меня остановилась пожилая женщина с тяжёлой сумкой. Кто-то в своё время за колбасой ездил в Москву, а кто-то в районный центр. Я уступила этой женщине место и оказалась в самой гуще компании молодых людей. Они были молоды даже для меня той, молодой. Практически подростки, обратившие на себя внимание шумным поведением, вызванным употреблённым спиртным напитком. А это, как известно, вызывает не только глухоту, а добавляет некоторой смелости, иногда доведённой до хамства. На первом же километре от Тюльгана я поняла, что становлюсь жертвой этого хамства. Юная ручка с тонкими пальчиками уверенно проскользила по моему заднему месту. Видно, осеннее пальто оказалось слишком толстым и помешало этой ручке насладиться должным впечатлением, и ручка довольно решительно вернулась, задержавшись на самом выпуклом месте. Пальчики сделали пробный щуп… Надо было что-то сделать. Я обернулась, чтобы посмотреть в глаза хозяину ручки, напрягла весь свой артистический талант и, стараясь не переиграть, сказала:

- Сынок, жопы надо щупать девкам, а моя для твоих рук уже недостаточна упруга.

Как ни странно, но это просто магически подействовало на этого пьяненького мальчика. Надо сказать, что он очень даже отличался от остальной компании явно деревенских подростков. Во первых: бледностью лика. Правда, взор был не горящий, а сжигающий чрезмерной уверенностью в себе. Ещё бы! Он был одет по тем временам просто убойно! Кожаная чёрная куртка, джинсы и тд и тп. Видно, отпрыск номенклатурной ржавчины. Этакий провинциальный «хайлавист», представитель «золотой молодёжи» советских задворок. Просто король среди своих дружков из черни.

Потеряв ко мне интерес, этот подвыпивший юнец обратил свой сжигающий взор на девушек, о которых шла речь ранее. И всё бы ничего, только и у этих девушек он не вызвал восторга. Что, в свою очередь, не вызвало восторга и у него. Юность – это замечательно, но когда она занимает очень много места, то таким понятиям, как мудрость, дипломатичность просто негде пристроиться. Поэтому девушки не смогли найти нужных слов, чтобы остепенить зарвавшегося хама. Сначала я услышала за своей спиной робкие всхлипывания, а чуть позже звук, который не мог не насторожить.

- Он что, ударил её? – я постаралась задать этот вопрос достаточно громко, чтобы услышал весь автобус.
- Молчи уж! Не вмешивайся! – дёрнула за полу моего пальто одна из пассажирок, - сами разберутся, подумаешь, ударил! Бабам часто достаётся…
- Ну, может быть, кого-то хоть каждый день бей – ничего не случится, а кому-то и один удар всю жизнь изломает! Как вы завтра посмотрите в глаза их родителям, своим соседям, если позволите избить девочек в своём присутствии?! Мужики, вы-то где? Ведь только что общались с этими девушками, а теперь не замечаете! А если б ваших дочек так вот?
- Не трогай наших мужиков! Не заводи! – опять зашипела рядом сидящая баба.
- Тебе сказали «молчать», чё добиваешься? – хам в кожаной куртке повернулся ко мне, - тоже хочешь получить?

Его поза и свёрнутый набок рот недвусмысленно обещали исполнить задуманное… Я поняла, что наступил момент, когда промедление чревато…Однажды мой брат научил меня некоему приёмчику. Рукой, которой я держалась за верхний поручень, я свернула кулачок, выпятив вперёд сустав среднего пальца и ударила им в кадык обнаглевшему вконец хаму. Он упал спиной на своих холуёв и какое-то время не мог вздохнуть полной грудью. А когда отдышался, предусмотрительно отодвинулся от меня подальше и начал крыть и меня, и девчонок, и кого-то ещё отборнейшим матом. И я не выдержала снова…

- Послушайте, почему мы, целый автобус добропорядочных людей, терпим это хамство? До Ташлы осталось километра два, пусть пройдётся под дождём, поостынет! Что, мужики, слабо?
- Опять дёргаешь наших мужиков! – снова снизу послышался знакомый скрип.
- А женщина-то права! – поддержал меня шофёр, остановился и открыл дверь.
Двое, так сказать, «наших» вытолкали наглеца на улицу. Но тот ухватился за одного из них и вытянул его из автобуса. Следом выскочила вся «королевская рать», человек семь, и начали избивать «нашего». А все остальные сидят как ни в чём ни бывало!
- Мужики, вы что сидите? Не убьют, так покалечат ведь!
- Что, добилась своего?! – злорадно пршипела всё та же баба.
- Да идите вы все! – с досадой бросила я и выскочила на улицу защищать своего парня.

А здесь – темень такая, что хоть глаз коли, с чёрного неба сыпется вода, а в свете фар махаются мужские фигуры разного калибра. Видно, мой отчаянный порыв пристыдил мужиков, следом за мной выскочило несколько человек. Так что моя помощь не понадобилась. Зато равновесие сил потушило азарт. Через несколько минут мокрые и грязные, но целые и невредимые участники драки вернулись в автобус. Это обстоятельство, конечно, оказалось несколько неудобным, но зато мата мы больше не слышали.

В Ташле автобус остановился и первым из него вышел тот самый хамоватый перл, следом за ним вышла его деревенская челядь. И хотя они присмирели, но не смирились. А самое ужасное, что в Ташле должна была выйти и я. И больше никто. … Остальные «наши» ехали в Городки… Я выскочила последней и, пользуясь абсолютной темнотой, стараясь не попасть в свет фар автобуса, ринулась верхней дорогой, пока меня не заметила пьяненькая и воинственная ватага. Но тут развернулась кого-то встречавшая машина и предательски осветила бегущую меня…

- Вон она! Она вышла! – летели мне вслед крики тех, с кем меньше всего мне хотелось бы встретиться в эту минуту…

Я поняла, что меня сейчас будут догонять, и приняла единственно правильное решение: я развернулась и побежала навстречу. В темноте, да ещё ослеплённые светом фар вряд ли они могли это заметить. И когда я почувствовала их близость( увидеть в темноте это было невозможно), я отошла в сторону и прижалась к забору. Уже далеко впереди, когда глаза их присмотрелись, они остановились в недоумении. Не могли никак понять, куда же я исчезла. Когда их голоса скрылись за шумом дождя, я рискнула оторваться от забора и, что называется, «огородами» пошла к своему дому, меся сапогами хлюпкую грязь. Наконец, добравшись до места, я, предвкушая удовольствие от разожжённого огня в голландке, от горячего чая с пересохшими пряниками, подошла к двери дома, увенчанной увесистым замком. ?!?!?! А ключи-то от этого замка я не взяла! Ах, как я ненавидела в этот момент себя и этот замок! И даже не подозревала, как я его полюблю через несколько минут!

Минуты две я ещё стояла у запертой двери, сокрушаясь на все четыре стороны света. А потом побрела вдоль деревни в надежде увидеть свет в окнах знакомых поселенцев. Надо же мне было где-то переночевать! Кто не знает, хочу сообщить вам, что дом мой стоял на самом краю деревни, среди черёмуховой рощи, с одной стороны протекает речушка-ручей, с другой стороны – ленточка-дорога, а с третьей – враг-овраг, дорога в деревню как раз через него пролегает! И только я в этот овраг спустилась, как услышала подозрительный шорох пробирающихся сквозь заросли особей. Конечно, можно было подумать, что это припозднившиеся коровы, но на дворе была слишком поздняя осень, чтобы кто-то ещё выгонял коров на пастбище. А для собак слишком грубовато… Лоси в деревню не заходят… На всякий случай я сошла с дороги и спряталась за ствол большого дерева.

- А тут замок б… висит!
- Наверное, е.. ещё не дошла. Я её узнал. Она точно тв…б… в этом доме живёт!
- Давайте через часок придём. К тому времени б… е… она как раз приплетётся!

Через минуту уже хорошо знакомая мне шобла прошла через овраг в сторону деревни… Ах, как я обрадовалась в этот момент тому, что забыла взять с собой ключ! Ведь, если бы ключ был со мной, то мне, пожалуй, было бы далеко не весело вспоминать эту историю… Надеюсь, что через час этих новых моих знакомых здесь встретит всё тот же замок!

Однако приключения мои на этом не закончились. Но это уже совсем другая история. Вот она!
Я шла наощупь, надеясь увидеть хоть какой-нибудь свет. На моё счастье он нашёлся. Это был свет в окне дома Газукиных. Я постучала в дверь и уже было приготовилась произнести: «Привет, Валера!», но дверь мне открыл другой человек, по-видимому гость.

- Здравствуйте, а хозяина можно увидеть? – спросила я и, не смотря на то, что меня явно не хотели пропускать в дом, протиснулась вовнутрь, не дожидаясь ответа.
- А его нет… - растерянно сказал отворивший мне дверь. В силу некоторых причин назовём его просто имярек. Вообще-то он личность известная в наших кругах, и мне он, разумеется, был знаком…
- А и ладно! Сегодня я всё равно буду ночевать здесь, так как забыла ключ от дома, и других знакомых сегодня в Ташле не наблюдается…

Имярек понял, что ему придётся меня терпеть. Вообще, он ко мне неплохо относился, вероятно его, в отличие от меня, смущали обстоятельства. Не смотря на это, он напоил меня чаем (спасибо ему за это) и постелил на диване в задней избе. Но я и не претендовала на что-то более комфортное. Я расположилась на предложенной постели, выключила свет, а имярек в этот момент очень тщательно закрывал дверь в свою комнату, и как-то так старательно и продолжительно он это делал, что я успела подумать, будто он боится, что я ночью его изнасилую… С тем и уснула.

А вот здесь нужно заметить, что я очень боюсь темноты. Панически. Когда включается этот страх, сознание отключается полностью. Я перестаю чувствовать верх, низ, право, лево… Мне кажется, что я лечу, кувыркаясь, в никаком пространстве. Причём, темень я могу почувствовать, даже если сплю…

А имярек, закончив прикрывать дверь, прежде чем заснуть решил почитать немного. Но как бы он ни прикрывал дверь , щель всё-таки оставалась. Я-то в неё точно бы не пролезла, а вот спасительный для меня свет проникал в мою комнату и хранил мой покой. До тех пор, пока имярек его не выключил…

Мой истошный крик, конечно, совсем не был похож на насильные объятия, но имяреку пришлось поволноваться. Хорошо, не за свою честь. Но ему пришлось выскочить в заднюю избу и придумать мне ночное освещение. Вот так незваные гости могут порушить уклад жизни и покой. Я думала, после этого он просто видеть меня не захочет. Но не тут-то было.
Утром, я оделась и тихонечко ушла. Достала через окно (пришлось разбить) ножовку, обыкновенную, и распилила дужку замка. Странно, но никто потом не хотел верить, что я ножовкой по дереву распилила кусок металла. Однако, так оно и было.

К обеду у меня уже было тепло, на плите грелся чайник и варился незамысловатый суп. Что за тоску я везла в Ташлу, я к обеду забыла. А тут ещё вдруг на пороге появился имярек!
Часа полтора мы беседовали с ним на свободные темы. Были вспомянуты и изобразительное искусство, и литература, и даже НЛО! Но мне не давало покоя ощущение, что не для интеллектуального общения он пришёл сюда. И мои женские прелести его однозначно не смущали. Я всё ждала, когда же он скажет, что ему нужно. Ведь ничего такого, что располагало бы к дружбе не произошло!

И вот, уже выйдя за порог, он произнёс:
- А можно мне вас попросить кое о чём?
Вот оно!
- Конечно, конечно!
- Пожалуйста, не рассказывайте никому, что мы с вами под одной крышей вдвоём ночевали…
- ?
- У меня жена очень ревнива…
- Не скажу, конечно… Я понимаю…
Он ушёл. А часа через два появились Яблоков и Горлач. Ну, конечно же, не с пустыми руками! Каюсь, но после первой же рюмки я в подробностях рассказала им, как провела последнюю ночь…