Великолепные руины. Глава 5

Начало на http://www.proza.ru/2010/11/23/5 - предисловие
http://www.proza.ru/2010/11/23/15 - глава 1
Предыдущая страница  http://www.proza.ru/2010/12/02/84



Глава 5

И «жаркое» время наступило. Но не только для Нирэя, но и для Альмаира.
Решившись расстроить дружбу своего сына с чужеземцем, Энтин медленно, но верно приводил в исполнение свой план. И теперь ребята виделись все реже. К тому же, к моменту встречи, по мнению трактирщика,  у них должно было оставаться лишь одно желание – спать!
Он загружал Альмаира работой, а Нирэя всевозможными занятиями с учителями. Чего тот только не изучал!!! Алхимия, минералогия, география, экономика, философия, литература всех времен и народов, древние и современные языки, даже ненавистная ему математика. Все эти науки не только забивали его день, но и голову. Так что к вечеру он чувствовал себя не менее уставшим, чем Альмаир, которому теперь приходилось осваивать все новые и новые специальности.
Чужеземец теперь не только помогал на кухне, но и выполнял работу по дому и по хозяйству, которое было у Энтина совсем не маленьким. На заднем дворе трактира важно кудахтали куры, которые то и дело ссорились с горластыми утками, буренка паслась на ближайшем лугу, розовобокие свинки похрюкивали в сарае, а пестрые кролики населяли длинный ряд клеток вдоль ограды. И за всеми ими надо было ухаживать. Это и поручалось последнее время Альмаиру помимо всей прочей работы.
Но тут Энтин не рассчитал. Новые обязанности чужеземца вовсе не утомляли, хотя и отнимали много времени. Вот только взыскательный хозяин об этом не знал.
Альмаир всегда любил животных. И они отвечали ему тем же. Бывший король с большим удовольствием проводил время среди «братьев меньших». К тому же это давало ему возможность больше общаться с Алтеем, который в последнее время все чаще одиноко стоял в конюшне или бродил по лугам - Альмаир не привязывал своего коня, зная, что украсть его не смогут, а сам он никуда надолго не уйдет. Теперь же Алтей ходил за ним по пятам, то помогая, то мешая. Вместе они пригоняли буренку домой, вместе ездили за травой для кроликов, вместе потом рассовывали ее по кормушкам.
Изгнанник уставал, но, казалось, был счастлив. То и дело в трактире слышался его смех, сопровождаемый нередко взрывами хохота других слуг или постояльцев. Окружающие стали почему-то тянуться к шустрому, хотя и не всегда ловкому пареньку. Дело в том, что у того появилась странная для трактира, но притягательная для окружающих манера общения с людьми, которую бывший король вынес из своей страны и своего дворца, где вежливость и уважение всегда были хозяевами. Ему только стоило начать уважать других людей, и он незаметно для себя стал говорить и поступать так, как это было принято в Анна-им-Кантании.
А вот про Нирэя сказать, что тот был счастлив, несмотря на усталость, было нельзя. Беспрерывные занятия лишили его всяческих мальчишеских удовольствий. И даже желание войти в светское общество теперь его уже не вдохновляло. Ведь это должно было произойти когда-то, а белого света Нирэй не видел уже сейчас.
Каждый день младшего отпрыска Энтина начинался с книг и записей и заканчивался ими же. Учителя сменяли друг друга. Уроки становились все более сложными, а домашние задания – невыполнимыми. Нирэю казалось, что он отупел от этой бесконечной череды уроков. Но на самом деле, он просто устал…


День близился к концу. Последний учитель покинул его комнату, оставив очередное задание. Сколько их на сегодня? Нирэй вяло полистал страницы исписанной тетради.
Хотелось плакать от бессилия и страшного чувства – он не хотел учиться! Если бы не отец, не его надежды… Да-а, только сейчас он вдруг осознал, что уже занимается не потому, что сам хочет этого, а чтобы оправдать надежды отца. А как же его собственные надежды, мечты? Высший свет? Блестящее общество?
Ничто в душе не откликнулось на некогда манящие словосочетания. Он больше не хотел ничего. И его невероятная любовь к знаниям тоже вдруг испарилась. Нирэй посидел в оцепенении еще несколько секунд, пропитываясь реальностью страшной мысли, а потом вдруг в непреодолимом порыве гнева смел с письменного  стола все свои книги и тетради.
Прочь! Не нужны ему все эти закостенелые знания, незыблемые науки, упражнения и зубрежка! Больше не будет никаких уроков! И никаких учителей! Все это украло у него мечту. Он проклинал тот день, когда согласился на подготовку в «Королевскую школу»…
От обиды и бессилия что-либо изменить он еще некоторое время расшвыривал по комнате ненавистные ему теперь учебники, а потом в каком-то отупении уселся на пол посреди всего этого беспорядка, не находя в себе сил хоть что-нибудь предпринять. Он не мог ни уйти из комнаты, окончательно покончив с обучением, ни собраться  снова для дальнейшего труда на этом поприще. И то, и другое его не устраивало. Душа не лежала к занятиям без интереса, но и расстаться с тем, что любил когда-то больше всего, было страшно.
Так и сидел он до позднего вечера, пока не пришел Альмаир. Нирэй даже не взглянул на друга. Продолжал сидеть, надувшись и уставившись в одну точку. Ну и пусть друг полюбуется  на то, как теперь ему нравится учиться. Сам-то чужеземец тоже не в восторге от научных знаний.
Но где-то внутри шевельнулось ожесточение. Альмаир успел прославиться своим острым языком. И хотя его сатира теперь все больше превращалась в юмор, он все равно внутренне сжался, ожидая комментариев друга.
К счастью, никаких комментариев не последовало. Альмаир сначала молча оглядел разгром в комнате, а потом стал сосредоточенно собирать разбросанные книги. Он сложил их рядом с ним аккуратной стопкой, а в другую стопку собрал тетради.
Потом, все еще молча, сел рядом, обнял за плечи и ничего не стал спрашивать. Но сидел он с таким видом, будто решал в уме задачку по математике .
- Я ненавижу все это… – наконец выдавил Нирэй. – Я ненавижу учебу и не хочу больше видеть никаких учителей.
Его друг молчал, вероятно, не зная, что ответить.
- Я больше не хочу учиться...
Альмаир бросил на него быстрый понимающий взгляд:
- Я бы на твоем месте уже давно взорвался, устрой мне кто-нибудь такой график,. - заявление было довольно неожиданным. - Ты еще молодец! Долго продержался.
Нирэй вдруг обмяк.  Из его глаз закапали горькие слезы.
- Ты не понимаешь… Ты никогда не любил учиться. А мне это так нравилось… А теперь… – он всхлипнул. – Теперь… я ненавижу все это! – он с силой оттолкнул сложенные другом книжки, и аккуратная стопка снова превратилась в горку.
- Ты… ты просто устал, - как ни странно, чужеземец не поддержал его в нелюбви к учебе. - Работа ума – она еще тяжелее, чем работа физическая. Скоро все снова станет на свои места. Ведь , по-моему,ты создан для науки.
- Был создан, - горько ответил Нирэй. В нем еще бурлила смесь обиды и досады, заставляя судорожно всхлипывать. -  Теперь у меня все перепуталось в голове. Механика, математика, философия… Я уже не понимаю, что к чему относится! Я никогда не был силен в математике, а теперь и вовсе престал понимать, о чем в ней говорится.
Альмаир улыбнулся:
- А мне наоборот математика нравилась больше… Просто у нас в стране ее по-другому преподают. У нас есть формулы, а вы все записываете словами. Поэтому и получается непонятно. Я как-нибудь тебе обязательно покажу, как это делается, и ты все сразу поймешь.
- Правда? – снова всхлипнул Нирэй. – Мне кажется, что я уже никогда не смогу понимать ее.
- Да брось ты, - подбадривал его друг, все еще решая про себя какие-то неведомые задачки. - Вот увидишь, у тебя все получится, как только ты отдохнешь…
- Когда я отдохну?! У меня занятие за занятием, урок за уроком. Я уже забыл, когда нормально на улице с мальчишками играл. Даже когда учителя уходят, я должен продолжать учиться, чтобы подготовиться к следующим урокам.
Тут Альмаира, кажется, осенило.
- Я знаю, что делать! И как я сразу об этом не подумал!?
Нирэй с сомнением смотрел на друга. Что, интересно, мог придумать мало смыслящий в подобных делах товарищ?
- Тебе надо поговорить с отцом, чтобы он позволил тебе учиться верховой езде и фехтованию. Это и интересно, и тело развивает. Хорошие мозги иметь хорошо. Но, как сказали мудрые, «в здоровом теле – здоровый дух». И это даст тебе отдых от всей этой зубрежки. А все благородные люди – даже женщины – должны уметь ездить верхом. Поэтому тебе все равно рано или поздно придется научиться этому…
Глаза Нирэя засветились надеждой:
- Ты думаешь, отец пойдет на это?
- Ну, он же хочет вывести тебя в высший свет!..
- Я попробую поговорить с ним, Алаир. Спасибо тебе! – он вытер глаза и все еще криво улыбнулся.
- Только не говори ему, что это моя идея. Иначе он точно не согласится. Энтин недолюбливает меня, и не очень-то рад нашей дружбе…
Нирэй вздохнул. Он хотел бы переубедить друга, сказав, что это не так, но знал, что тот прав.


Продолжение следует