Приезжая барыня

                Приезжая барыня.

     - Бабушка, а что за цветочки по краю грядки растут? Маленькие такие, как игрушечные.
     - Так то ж маргаритки. Сами насеялись. Они каждый год там растут. Через недельку-другую георгины расцветут. Вот на что любо-дорого посмотреть! Если не наскучит у меня гостить, увидишь.
     - Не, бабушка. Я домой поеду.
     - И что вы все в этот город рвётесь? Чего вам тут не хватает?
     - У тебя телевизора нет. А я мультики смотреть люблю.
     - Тю, придумала, за сказками в город ехать. Самые лучшие сказки тутышние, деревенские. Садись-ка со мной, рядышком. Так, о чём ты хотела сказку послушать?
     - Самую красивую, самую волшебную сказку мне расскажи, бабушка, - мечтательно сощурилась внучка. – Про волшебные цветы. Ну, те, самые красивые на всём белом свете.
     - Эко, хватила! Много на свете всяких чудес. Поди, разбери, в чём дури больше. Ты, кокотушечка моя, сердечко не рви, а проще живи. Оно так надёжнее. А желаешь сказку про волшебство всякое, изволь. Слушай да на будущее помни: краше яблони цвета нет, без хлеба пустой обед. А самое главное: никто больше матушки родной тебе добра не желает. А всё потому, что добро это из самого сердца исходит. Ну, да поживёшь, не раз слёзоньки утрёшь, тогда и истину поймёшь.
     А сказку эту я ещё такой, как ты, слыхала, но не всё поняла. Вот, вспомнила, уже который день она мне из головы не выходит. Давно это было. Тогда люди в чудеса больше теперешних верили. Читать-писать не умели, всё на веру принимали. Им казалось, что живое слово должно из уст человеческих литься, а чернильные слова – пустые да холодные.
     Ну, вот, слушай. В одном селении одинокая старушка жила. А оно как бывает? Чем годов больше, тем силёнок меньше. А захворает сердешная и вовсе воды подать некому.
     У этой старушки сестра была. А у той сестры – дочь единственная. Но зато у дочери, что год то приплод. Детишек же кормить-поить чем-то надо. Вот бабушка и привела внучку свою к одинокой сестре, на лето. В огороде чтоб кое-чего помогла. А попривыкнет, может быть и вовсе у старушки жить останется. Ладно. Живёт себе девчоночка. Хохотунья такая. Щебечет, чисто синичка по весне. И всё бы ладно было, да вот беда нагрянула, откуда её не ждали. По соседству, по ту сторону покосившегося забора, заброшенная хатёнка стояла. А в огороде лебеда с крапивой наперегонки растут. Вроде как не твой огород, а душеньке больно, коли видишь землю страдалицей. А тут слух по селу прокатился, будто бы покойных хозяев хатёнки родственница отыскалась и хочет в ней поселиться.
     «Ладно, - думает старушка. – Ежели человек хороший, чем не радость».
     Подумала ток-то и за хозяйскими заботами забыла.
     Как-то утром по воду пошла. Глядь: у соседей ворота новые. Выше ворот взор подняла и ещё больше удивилась. Во дворе не изба, а хоромы целые.
     «Вот те раз! – размышляет она. – Ни стука, ни грюка не слыхала, когда строили - не видала. Вчера ж ещё ничего не было. За одну-разъединую ноченьку дом, будто гриб лесной вырос…»
     Покачала головой, заподозрив в этом неладное, да только кому об этом скажешь? У каждого свои глаза имеются, а к ним ум в придачу. Каждый на мир глядит и свою правду твердит.
     А время бежит себе, подобно ручейку меж камней. Теплынь на землю легла. Красным леточком деньки  велики, а работы ещё больше. Некогда по сторонам глазеть. Однако волей-неволей видела бабушка как, нет-нет да и подкатит к соседскому дому карета. А из той богатой кареты барыня выйдет. Девочка, что у старушки живёт, прильнёт к щёлочке в заборе, стоит и глядит. Глупое дитя, любопытно ей. Окликнет её бабушка, а та и не слышит. От того в бабушкином сердце тревога нарастает. Ох, неладное в соседнем дворе деется. Куда ни шло, если б одна жила, а тут дитё неразумное, на всякий соблазн податливое.
     Однажды пришла навестить старушку сестра из соседнего села. Новости всякие рассказывает и сама обо всём расспрашивает.
     - Слыхала я, что в вашем селе богатая барыня обосновалась. Наша-то барыня к ней в гости ездила. Как сорока на суку, потом целый день трещала, всё хвалила вашу-то барыню. Дескать, и умна, и светскому обхождению обучена. А в покоях у неё, как у знатной дамы. Но больше всего цветы ей приглянулись. Наша хотела к ней свою дворовую девку прислать, дабы та научилась, как за такой красотой ухаживать. А ваша заупрямилась. Говорит, будто бы в доме прислугу не держит. Самолично за цветником ухаживает. Вот я и хотела спросить: так ли это? Тебе-то, по соседству чай всё видать?
     Видать, миленькая, видать, - вздохнула бабушка. – И ты, даст Бог, увидишь. Ложись-ка лучше пораньше спать.
     Вот, на зорьке, будит сестру хозяйка.
     - Вставай, родная. Покажу тебе то, чего другие не видят. Только сперва тебе белым платком рот завяжу. А то, не приведи Бог, вскрикнешь от удивления. Услышит злыдня старая, колдовство на нас нашлёт. Торчать нам потом трухлявыми пнями посреди огорода пока в гнилую труху не превратимся.
     - Да что ты такое мелешь? Свихнулась тут, что ли? – Сердится младшая сестра. – Наша барыня рассказывала, что твоя соседка - женщина редкой красоты. Образованная. Дорогими напитками поила да не здешними кушаньями потчевала. А, вот, цветник свой только в окошко дала посмотреть. Наша барыня от той красоты вовсе ополоумела. Всё распродаёт, деньги на какой-то цветок копит. Пробовали отговорить её. Где там! Говорит, будто бы за такой цветок ничего не жалко. Да что она, теперь все в округе только о цветах и говорят. Прямо поветрие какое-то. Я, вот, думаю: а не порчу ли какую на людей напустила…
     - Знаю, родная, знаю. Всего тут нагляделась. Одна дура дитё своё грудное взамен цветочной луковицы принесла. Как знать, может и не одна она такая. Днём свиньи за забором хрюкают, а после полуночи – дети плачут. Вот она, беда какая! Только ты молчи и даже в нос не мычи. Что нужно, я сама тебе покажу. Крестик нательный не потеряла? Прижми его ладонью к груди и ступай за мной. Видишь, светает уже.
     Две старушки тенью подошли к разделяющему два огорода забору. Вдвое выше человеческого роста заборище. Притаились в смородиновых кустах, ждут. Вдруг, охрипшим со сна голосом пропел петух. За ним второй, третий. С петушиным криком будто пелена с глаз спала. Вместо высоченного забора, стоит старый покосившийся заборишко. А за ним всё та же лебеда с крапивой растут. Дом, который с улицы хоромами казался, куда-то исчез, уступив место такой привычной за долгие годы полуразвалившейся хатёнке. По давно не метёному двору бродит в замызганной одежонке нечёсаная старуха и ворчит на голодного мяукающего кота. Никаких цветов в соседней ограде как небыло, так и нет. Сёстры переглянулись и ещё ниже склонились, прячась под покров смородиновой листвы.
     Всего малую минуточку длилось видение. Стоило из-за горы показаться горячему оку солнца, как опять между огородами появился высоченный забор. Сёстры, не сговариваясь, покинули своё укрытие, вернулись в свою избу и ещё долго сидели молча, ошарашенные увиденным.
     - Ты, вот что. Забирай девчушку и уведи её от беды подальше. К зиме, я так думаю, всё образуется. Тогда и приведёшь. А я уж как-нибудь перетерплю. И гляди там мне, никому ни слова. Не нам с колдунами тягаться. Нечестивка эта в глаза людям глядит и всё, как по писанному говорит. Сквозь годы зрит. Иной человек и рот не успеет открыть, а она уже ему о том лопочет, что он слышать желает. Э-эх, замылит людишкам глазоньки, заморочит головушки, а те с дуру и несут ей что в сундуках веками хранили. Это ж виданное ли дело, чтоб за цветок коней да коров со двора сводили!..
     - А наша барыня сказывала, будто бы тот цветок краше солнца ясного и роднее матери на свет родившей.
     - Да молчи уж! – отмахнулась старшая сестра. – Слыхала я эту байку. Ты бы поглядела свежими глазами на то, что в горшках тутошние барыньки домой несут. Сухие крапивные стебли в землю воткнутые! Вот что! Туману она на них напускает, да нашёптывает, поучает, чтоб никому тот цветок не показывали. А нет, так счастье из дому уйдёт. Оно и так уйдёт. Не уж то счастье за сухую бодылку держаться будет? То-то же! Буди девчоночку и, по холодку, идите себе с Богом.
     Опять осталась в доме одна старушка. Делает помаленьку, что ей надо, а в сторону высокого забора и не глядит даже. Так и лето минуло. Осень золотой жарптицей улетела с этих мест. А как выпал первый снег, пошла бабушка к колодцу, да нечаянно глянула на соседний дом. От удивления так и выронила ведро из рук. Стоит, как и год назад стояла полуразвалившаяся хатёнка. В засыпанном снегом дворе ни следочка. Никто не видел, как появилась в этом селении приезжая барыня и куда ушла – тоже никому не сказывала. Правда и потом к покосившимся воротам подъезжали дорогие кареты и пешком люди подходили. Растерянно оглядывались, вздыхали, утирая слёзы. Громче всех голосила глупая баба, обменявшая дитё своё кровное на цветочную луковичку. Только теперь разглядела она, что не луковица это вовсе, а круглый камушек.
     Ещё долго проклинали люди коварную колдунью, да что проку.
     «Ничего, - думала старушка, собираясь  погостить у младшей сестры. – Проревутся и за дело примутся. В другой раз осмотрительнее будут…»
                28 мая 2006 года.