Малиновая лоза

Малиновая лоза (дневник студента)

Поступив на факультет экономики и управления, я с удивлением обнаружил на своем курсе и даже в одной группе со мной Риту Абрамову. Мы с ней знакомы с детского сада, жили в одном дворе, учились в параллельных классах.

Потом ее родители переехали в другой район города, и Рита ушла из нашей школы. Когда-то мы были с ней очень большие друзья. И даже немного больше. После переезда наше общение прекратилось, и вот каково было мое удивление узнать, что нам снова предстоит вместе учиться пять лет.

Я был очень рад возобновлению нашего знакомства. Мы сразу узнали друг друга, хотя с момента расставания прошло лет шесть не меньше. Мы даже по-дружески расцеловались, обнялись.

О-о-о, Ритка изменилась в очень хорошую сторону. Она всегда казалась мне симпатичной, но сейчас передо мной была просто писаная красавица.

Я просто не удержался от того, чтобы не оглядеть ее с головы до ног. Миловидное личико. Юбка чуть повыше колен так подчеркивала ее стройные ноги. На ее грудь я, понимаете сами, тоже не мог не обратить внимание и остался очень доволен увиденным. Короче, я в Ритку просто заново влюбился.

Но она, к сожалению, не спешила перевести наши отношения из дружеских в любовные. Я особо не настаивал, так только намекал больше в шутку, чем всерьез. Рита улыбалась и переводила тему разговора. Ей больше нравилось видеть во мне «подружку». Она рассказывала мне про все свои похождения, кто ей нравится, а кто нет.

Не скажу, что я сильно страдал от этого. Я был влюблен, но без ревности, без сумасшествия, без бессонных ночей. Мне даже нравилась ее откровенность. Ну, друг так друг. Зато в курсе всего, что творится у нее в голове и в душе.

При этом я не отказывал себе в общении с другими представительницами прекрасного пола ни в нашем универе, ни за его пределами. Не скажу, что я в этом сильно преуспел, но определенные достижения были.

Когда начинал рассказывать о своих успехах Рите, она часто начинала морщить свой милый носик, называла меня «кобель», но при этом выпытывала все до последней подробности. Потом резко теряла ко всему интерес и переводила тему.

И все-таки где-то в глубине души я надеялся, что вот-вот мы перешагнем грань дружеских отношений, что Рита оценит меня не как «подружку», а как мужчину. Но и посвящать себя только ей я не собирался. Знаете, была такая легкая непринужденная влюбленность.

Тем более, постоянная близость Риты подогревала во мне тягу к ней. Мы вместе сидели на семинарах, иногда даже на лекциях в зависимости от аудитории. В большом лекционном зале мы сидели порознь, я со своими новыми друзьями в мужской компании, она в женском обществе своих подружек в другом крыле аудитории.

За пару месяцев занятий на курсе успели сложиться свои компании, все стали в основном узнавать друг друга, хотя конечно среди ста с лишним человек оставались и темные неприметные лошадки.

Однако в ноябре на курсе появился новый студент, которого было трудно не заметить. Он приезжал на занятия на собственной иномарке. Одет был с иголочки. Красавчик, что тут скажешь. Смазливый, темноволосый. Видно, что из богатой семьи.

Его появление на лекциях всегда вызывало волну перешептываний и заинтересованных взглядов. Тем более, он всегда опаздывал. Звали его Вадим. И вот он обычно придет, сядет в гордом одиночестве, откроет тетрадку. И не понятно то ли правда лекцию слушает, записывает, то ли о чем-то своем пишет. Может, просто рисунки или каракули выводит. Задумчивый такой молодой человек.

Ну, вы наверное уже поняли, что Ритка влюбилась в этого задумчивого красавца. На очередном семинаре пристала ко мне:

– Влад, узнай, в какой он группе. Ты же староста, поспрашивай. Узнай о нем побольше. Я при его виде просто таю. Какой же мальчик классный! Узнаешь, Влад?

– Узнаю, узнаю, – неохотно отвечал я. – Дался тебе этот чудила. Только что с иномаркой.

– Влад, ну при чем тут это, – обиженно отозвалась Рита. – Ну не хочешь, не узнавай.

– Да, узнаю, узнаю, – немного раздраженно повторил я.

– Ну, он богатый, и что, – не унималась Рита. – Дело не в этом, а в том, какой он. Блин, я не могу с собой ничего поделать.

В тот же день я навел кое-какие справки и почувствовал, что в моих руках оказались неплохие козыри в борьбе за сердце неприступной красотки. Оказалось, про Вадима ходят на курсе очень неприятные слухи.

Я поднял местные газеты, но подтверждения этим слухам не нашел. Только на региональном форуме в одной из тем обсуждалась эта темная история, но ведь Интернет, зачастую, те же сплетни. Тем не менее, при первой же возможности я сообщил Ритке все, что узнал сам про объект ее вожделения.

– Абрамова, не советовал бы я тебе с ним связываться, – сказал я. – От него все девки на курсе шарахаются, как от маньяка. И на форуме пишут не очень лицеприятные вещи.

– В смысле? – с крайним интересом посмотрела Ритка.

– В прямом, – ответил я. – Он находится под следствием за убийство своей девушки. Ты думаешь, почему он так поздно приступил к занятиям. Его таскали по милиции, прокуратуре.

– Не может быть, – не поверила Ритка (я, честно говоря, и сам не до конца верил тому, о чем говорил).

– Может, не может, – передразнил я. – Рассказываю то, что слышал.  Ты сама просила.

– Ну хорошо, а что еще говорят? – приобняла меня Рита, заговорщицки заманивая ближе к подоконнику в конец коридора.

– Вообщем, история такая, – сказал я. – Встречался он с девушкой еще со школы. Любили они друг друга сильно. Учились в одном классе. Первая любовь и все такое. Но когда школу закончили, она внезапно решила с ним расстаться. Он был против, но ничего уже сделать не мог. Обиду только затаил. Когда все уже поступили в институты разные, то решили встретиться классом незадолго до начала учебного года в августе. Поехали на природу, на шашлыки. Туда приехал и Вадим, и его девушка бывшая. Поступили они, кстати, в разные вузы. Он предложил ей поговорить, и они отошли в лес. Вернулся он на поляну, где сидели остальные ребята, уже один, без девушки. Всем сказал, что она решила уехать домой. Никто это проверять не стал. Ну, уехала и уехала. Еще посидели, пообщались, потом разошлись по домам. Однако выяснилось, что девушка домой не вернулась. Родители ее подняли всех на ноги, обзвонили, кого могли. В милицию обратились. Искали ее и на следующий день, и еще какое-то время, пока не нашли в лесу ее труп. Причем труп был закопан. В результате подозрение пало на этого Вадима. Он во всем сознался. Сказал, что из ревности задушил ее в лесу малиновой лозой. На следующий день приехал с двоюродным братом и закопал ее там же в лесу. Однако все не так просто. У Вадима очень богатые и влиятельные родители. Они добились того, чтобы показания признали выбитыми под давлением милиции. Заплатили кому надо, и парня выпустили под подписку о невыезде. Дело еще не закончено, но никто не сомневается, что его отмажут. Вон видишь, уже на занятия ходит, как ни в чем не бывало.

Лицо Риты во время моего рассказа стало напряженным и задумчивым. Однако как только я закончил, она как будто стряхнула с себя оцепенение и сказала, что все это сплетни и грязные слухи.

– Рит, это твое право так думать, но дыма без огня тоже не бывает, согласись, – сказал я.

Не знаю, поверила она в эту историю или нет, но на какое-то время Рита перестала со мной разговаривать о Вадиме. Иногда я замечал, что она поглядывает в его сторону на лекциях. Вадим все также сидел один, как зачумленный. Никто не хотел с ним общаться. И в разговорах, если о нем заходила речь, то про него говорили «этот убийца» или «эта мразь».

Не знаю, как он вел себя на семинарах, учился он в другой группе, что меня очень радовало. Даже представить не могу, что было бы с Риткой, если Вадим оказался бы в нашей группе.

Потом Вадим вообще перестал ходить в универ. Я заметил, Ритка грустная ходит. Ну, думаю, переболеет, ничего страшного. И, слава Богу, что этот ублюдок исчез из поля зрения.

Однако меня ждал неприятный сюрприз. Перед новым годом развлекательный клуб «Кураж» распространял для студентов через профком билеты на бесплатную новогоднюю вечеринку. С нашего курса многие взяли билеты.

Ритка и я тоже оказались в «Кураже». Правда, мы пришли по отдельности. Отношения у нас так и не клеились, так мы и остались «подружками». Я, конечно, не особо много усилий для этого прилагал. У меня на примете уже была Танечка, довольно-таки доступная особа из параллельной группы, но Ритку я тоже из виду не упускал, а вдруг что получится.

Но Танечка ко мне проявляла недвусмысленные знаки внимания, и я уже видел, что достаточно одного шага с моей стороны, и мы будем вместе. А Ритка – крепкий орешек, да и вообще почти мне как сестра.

Пока я размышлял над перипетиями своих отношений с женским полом, смотрю – опа, появился в клубе Вадим собственной персоной. Такой же одинокий, мрачный. Мается, как тень. Присел где-то в уголке за столиком, заказал что-то из выпивки. Сидит, как пришибленный.
 
И вот собираюсь я с Танечкой потанцевать очередной танец, как вдруг вижу, Рита подходит к Вадиму, чуть склонилась, что-то говорит. Потом Вадим встает, и они начинают танцевать.

Вы знаете, сложно описать те чувства, которые я в этот момент испытал. Это и ревность, и злость, и какое-то беспокойство непонятное.

«Ну что за тупая самка! – ругаю про себя Ритку. – Захотелось приключений на свою задницу. На маньяка потянуло! Вот дура тупорылая! Ну, хрен с тобой, вот отвезет тебя в лес и задушит, будешь тогда знать. Хотя к этому времени уже некому будет что-то знать».

Танец закончился, Ритка присела за столик к маньяку. Я Танечку на минуту оставил, прямиком к ним.

– Рит, можно тебя на минуту? – говорю.
– Да, что хоть, Влад? – раздраженно на меня смотрит. – Давай потом. До завтра не подождет?

– Нет, – злобно отвечаю я. А я еще выпил к тому времени уже пару стаканов виски с колой, уже море по колено почти. Ритка видит, от меня не отвяжешься.

– Вадик, я сейчас, – говорит «этому» (видите ли, он уже «Вадик», заметили?).

Мы отошли немного в сторону.

– Ну что тебе надо? Говори быстрей! – недовольно говорит Ритка. Я смотрю, она такая красивая, когда злится. Еще платье такое – отпад просто. Ну все при ней. Блин, аж дух захватывает.

– Ты понимаешь, вообще, что ты делаешь? – ору ей, чтоб музыку перекричать.

– А что я делаю? Ой, Влад, опять ты с этими дебильными слухами! Мы уже говорили с ним об этом. Это все чушь. Можно я пойду? – умоляюще так морщит носик.

– Это он тебе сказал, что чушь? – распинаюсь я. – А если не чушь? Ты об этом подумала?

– Все, Владик, я пошла. После поговорим, ладно? Мы скоро уезжаем уже, – отвечает Ритка.

– Куда? – бледнею я скорее от ревности, чем от страха за Ритку.

– Ну, куда? – кокетливо улыбается Ритка. – Не твое дело.

– Ладно, Абрамова, - перехожу я на официальный тон. – Я тебя предупредил, думай сама.

Потом я вернулся к Танечке. Танечка жила в общежитии. Мы долго развлекались, танцевали, сидели в обнимку, начали целоваться. Вскоре выяснилось, что она опоздала в общежитие и теперь до утра полностью свободна, потому что ее все равно не пустят.

Я предложил поехать ко мне. Сказал, что хоть со мной живут родители (ну или я с ними или у них, какая разница), но у меня есть своя отдельная комната, и мы можем переночевать у меня.

– Только не приставать! – игриво улыбалась Танечка.

Я клятвенно обещал, не переставая ее нагло лапать, где только можно. Она не противилась и не возмущалась. На такси доехали ко мне. Родители уже спали у себя в комнате. Из полуосвещенной прихожей мы тихонько прошли с Танечкой ко мне в спальню. Предательски скрипел диван, неотвратимо прорывались Танечкины стоны.

Думаю, родители все слышали через стену и все поняли, однако утром ни отец, ни мать не подали даже вида. Можно было подумать, что они не в курсе. Вопросов тоже лишних не задавали. Мама успела приготовить завтрак, и уехала на работу, пока мы с Танечкой в обнимку досматривали сны. Отец почти не выходил из зала все время, пока я был дома, читал там газеты. Так что знакомить Танечку с родителями не пришлось.

Мы мирно позавтракали и ушли в университет. Вот здесь меня реально начал сразу напрягать статус несвободного молодого человека. Танечка сразу предъявила на меня все права. Я тоже чувствовал, что мы как-то породнились, и теперь я обязан уделять ей больше внимания, а точнее все внимание, которое только можно. Вот она цена нескольких часов удовольствия.

К счастью Танечка училась, как и Вадим в другой группе, хоть на семинарах я теперь мог перевести дух. На первом же семинаре начал расспрашивать Ритку, как у нее все прошло.

– Ничего не было, – сказала она. – Он просто проводил меня до дома. Но мы договорились встретиться. А у тебя как с Танькой?

– Ну, тоже ничего, – соврал я. – Потанцевали, ну целовались только.

– Ясно, – улыбнулась Рита.

В этот день я отвязался от Танюхи, нельзя же превращать отношения в рутину. Не знаю, как ей, а мне нужно было переварить все то, что с нами случилось. А она уже тарахтела о том, как мы будем вместе проводить новый год, как она без ума от меня, какой я серьезный и перспективный, и как мама у меня вкусно готовит.

К счастью, удалось от нее отделаться в этот вечер. Посидел дома, попил пива. Тут конечно родители учинили допрос, с кем я встречаюсь, кто она, как зовут. Но так не особо навязчиво. Больше так с улыбочкой.

А у Ритки закрутился-таки роман с этим Вадимом. Новый год они отмечали у него (у Вадима отдельная квартира). В первую ночь по ее рассказам у Вадима ничего не получилось. То ли выпил много, то ли устал.

– Я даже так расстроилась, – рассказывала она мне уже во время сессии. – Такой красивый классный мальчик, и вдруг не того… Но потом он показал полный класс. Я просто на стенку лезла. И куни отлично делает. А у тебя как с Танькой?

Я чуть не прикусил губу от злости, слушая ее рассказы.

– Да все нормально с Танькой, – отмахнулся я.

– Смотрю, вы уже за ручку ходите, – рассмеялась Ритка своим милым кокетливым смехом. Черт, я, кажется, все-таки, влюблен в нее!

К Таньке я относился более, чем пренебрежительно. Хочу позвоню, хочу не позвоню. Она пока терпела, но я понимал, что вечно она хранить верность мне не будет. И первой звонить и уговаривать о встрече тоже не будет. Ну, да и черт с ней!

А Ритка просто расцвела. Вадим на занятиях так и не появлялся. Видимо, у него забот хватало и без учебы. Ритка сказала, что у Вадика чуть ли не своя фирма.

Вадим, действительно, был под следствием. Под каким не понятно. Он утверждал Ритке, что его пытаются подставить какие-то могущественные враги его семьи. Видимо, все-таки, версия об удушенной девочке была правдой.

Но это нисколько не заботило Ритку. Она как бабочка порхала, влюбленная и счастливая. Меня пугало это опьянение. Иногда Вадим заезжал за ней в университет на своей иномарке, и я видел, с какой неприязнью за этим наблюдали окружающие.

Ритка похоже как и ее возлюбленный постепенно становилась изгоем на курсе. Это как-то происходило само собой, негласно. Она даже в главной аудитории попросила, чтобы я сидел на лекциях с ней, что поссорилась с подружками. Мне было приятно угождать ее желаниям, но на это бурно отреагировала Танечка и захотела сидеть вместе с нами.

В результате, я стал реальным посмешищем, заговорили про гарем старосты 1-й группы. Я плюнул и отсел обратно к парням. А Ритка пересела к Танюхе, они к моему ужасу стали почти подругами.

Где-то в апреле Ритка пришла в универ грустная.

– Что случилось? – не мог не спросить я.

– Вадим уехал, – печально ответила она.

– Куда уехал? – был мой логичный вопрос.

– За границу, – сказала Ритка. – С него сняли обвинения и подписку о невыезде. Но его мать сказала, что могут дело возбудить вновь, и что он уехал за границу. И не вернется.

– Да если его тут осудят, то через Интерпол все равно вернут, – сказал я.

– Ну, не знаю, – раздраженно ответила та. – Короче он уехал. Но мне написал в контакте. Приглашает к себе.

– И что ты думаешь? – я почувствовал, как внутри у меня что-то похолодело.

– Конечно, поеду, – гордо посмотрела Ритка. – Ты знаешь, он сказал, что я вновь воскресила его к жизни. После того случая с его девушкой. Ведь он не убивал ее, это было стечение обстоятельств. А его хотели подставить…

– Господи, – воскликнул я, – и ты этому веришь?

– Я верю ему, – сказала Рита. – Он сказал, что я теперь вся его жизнь. И я люблю его. Он не мог этого сделать. Я поеду к нему и буду с ним жить.

– Рит, мне кажется, ты делаешь ошибку. Я понимаю, в России тоже особо ловить нечего, но ехать к убийце, маньяку… Пусть он даже богатый…

Она прервала меня:

– Это вы убийцы. Человек не виновен, а его затравили все. В суде ничего не смогли доказать!

Она похоже хотела доказать сейчас самой себе, что Вадик хороший, что Вадик - не убийца, и, видимо, пока ей это неплохо удавалось. Хотя, черт знает, может, правда не виновен. Но то, что в суде не доказали, разве это что-то значит?

Я не мог понять ход ее мыслей и чувств. Что ее там ждет? Что движет ею в ее любви и привязанности к этому мрачному типу? Может, она на самом деле воскресит его, даст шанс вновь обрести человеческий облик? Или сама себя погубит, пойдя на сделку с совестью, научившись оправдывать то, что прощать нельзя? Да и сам могу ли я мыслить сейчас разумно, если влюблен в нее?