Страх смерти. Объедкова Марина

В шестом классе у меня в школе появилась новая подружка Татьяна, но я хочу рассказать сейчас не о ней, а об ее прабабушке, которую называли бабой Дашей.
Жила Татьяна с родителями, а ее бабушка – баба Наташа вместе с бабой Дашей проживали в собственном доме в часе езды от места, где были квартиры моей семьи и семьи Татьяны.
Таня была хорошей рассказчицей, и рассказывала мне много о прочитанном, виденном ею, или о своих родных. Рассказала она мне и про бабу Дашу, которая была родной тетей бабы Наташи, а баба Наташа – родной бабушкой Татьяны.
Раньше бабу Дашу звали просто Дарьей и жила она в деревне. В своей родной деревне Даша вышла замуж и родила двух сыновей. Больше детей у Дарьи с мужем не было, но они жили счастливо. Любили и своих детей, и друг друга.
Баба Даша рассказывала, что муж ее был очень добрым, и когда сыновья вели себя не очень хорошо и не слушались мать, она просила мужа:
-Да выпори ты их что ли. Сегодня сладу с ними никакого нет.
А муж ей отвечал:
-Что ты, Даш! Зачем же я их бить то буду? Если хочешь, сама шлепни, а поговорить, поговорю.
Так и жила эта семья без ругани, по-доброму, по-хорошему, и из их дома можно было услышать лишь шум детских шалостей, а не грубые окрики или рыдания.
Перенесли они и тяжелый голод  тридцатых годов, когда вся страна голодала. Но в этой семье никто не умер, хотя сильно опухали, падали а обморок, но не роптали, не злобились сердцем. Дарья молилась и просила помощи у Господа.
-Бывало, возьму горсть пшена на ведро воды, - рассказывала баба Даша, - сварю. Дети есть просят, я им в чашки то и налью. Они пьют, пьют, а насытиться не могут. У самой ноги так опухали, как столбы. Но Бог милостив, выжили.
Позже пришла другая беда – война. Сколько горя она принесла, сколько страданий. Не обошла беда и Дарьин дом. Взяли на фронт мужа и обоих сыновей, хотя младшему было только семнадцать.
Не пришли мужчины домой, погибли, и осталась Дарья одна. В деревне налоги после войны были большие. Не откуда ей было взять требуемых яиц, шерсти и так далее. Мучилась она, мучилась, да попросилась приехать в город к племяннице. У той тогда дочка маленькая была, помощь нужна была. Приняли Дарью в доме племянницы, и стала она бабой Дашей. Вырастила сначала дочку племянницы, потом и ее внучку Татьяну нянчила.
Когда я впервые увидела бабу Дашу, очень удивилась. Татьяна рассказывала, что она у нее очень добрая, кроткая, ласковая, но не только эти качества отличали бабу Дашу.
Войдя в дом, я увидела старушку в белом платочке и с необыкновенно добрым и милым лицом. На меня смотрели большие, ласковые, голубые глаза и невольно в голову пришла мысль, что баба Даша была в молодости красавицей.
Татьяна обняла и поцеловала бабу Дашу. Я поздоровалась и невольно тоже в щеку поцеловала ее. Пахло от бабы Даши очень-очень хорошо. Это не был запах мыла, духов или другой парфюмерии. Это был какой-то естественный человеческий запах, но очень хороший, без малейшей примеси пота или чего-то неприятного. До этого момента я не видела таких стариков. Было в бабе Даше что-то особенное: детская наивность, доброта, доброжелательность и необыкновенная мудрость.
Я с Татьяной не раз приезжала в гости к ее бабушкам. У бабы Даши была стенокардия, и однажды ей стало плохо. Приступ был такой силы, что сама баба Даша решила, что умирает.
Баба Наташа уже знала, что нужно делать. Она сделала нужный укол, дала таблетки, приложила грелку к левой руке, но пока она все это делала, баба Даша мешала, постоянно пытаясь объяснить, кому и что должна будет отдать ее племянница.
-Наташа, белый платок отдай тете Маше, а синенький тете Насте. С красными розами Таньке оставь, а…
-Тетя! Прекрати ты добро свое делить! Руку расслабь.
Но, несмотря на окрики племянницы, баба Даша продолжала. Кроме новых платков, аккуратно сложенных на полке в шкафу, у бабы Даши ничего ценного не было, и она очень хотела, чтобы у каждого дорогого и приятного ей человека осталась какая-нибудь память.
Поразило меня то, что баба Даша совсем не боялась смерти. Это отсутствие страха происходило не из-за усталости от жизни, не от сознания безысходности или каких-то других негативных чувств, а от твердой веры в Господа, от упования на его милость. Все это я поняла не разумом, а скорее сердцем и искренно удивилась такому благотворному влиянию веры на человека. Удивилась тому мужеству и бесстрашию, которые вера придает человеку в последние минуты жизни.
Я не раз слышала, как баба Даша молилась. Молилась она одна в этой семье и я, воспитанная в советской школе, считала это скорее недостатком, чем достоинством бабы Даши, относя ее веру и упование на Божью милость, к необразованности и темноте. И вдруг, этот «недостаток» явно предстал передо мной как большое достоинство. Я поняла в тот момент, что вера происходит не от необразованности, а от мудрости, от духовного прозрения, от душевной чистоты. Это открытие поразило меня, тем более что недавно, вызывая скорую помощь для пожилого соседа, я видела совсем другое поведение. Поведение очень понятное мне, но такое неприглядное со стороны, что невольно наводило на мысли о некрасивости этого предсмертного страха.
Я, будучи тогда человеком неверующим, подумала: «Если даже Господа и нет, нужно жить по Его заповедям, чтобы нечистая совесть не вызывала ужаса перед возможной расплатой».
В тот день баба Даша не умерла, она прожила еще лет семь или восемь, но я запомнила этот день на всю жизнь.
19 октября 2005 года.