Рассказы, карлики и лилипуты
Андрей Борисович вел безработный образ жизни, но злые окружающие считали его безобразным. Ну не хотел Андрей работать, хоть ты тресни! На кой черт мне сдалось общественное благо - думал Борисович - мне и свое то не улыбается. Тьфу, на вас! - ругался Андрей Борисович c работодателями. Тьфу, на тебя! - отвечали обидевшиеся работодатели, горько не заплакав.
Новогоднее обращение Президента к массам
В России наступил Рай… и даже никто не слушает песенки в стиле «душевный», ну совсем никто. Все живут весело и счастливо, и даже раз в год улыбаются. - Неправда! - Да, неправда.
О краткости
Однажды Степанида решилась пойти на свидание. Нанесла яркую раскраску, и даже купила в секонд-хенде платье в горошек. Но в спешке забыла дома улыбку, а вместе с ней и жар сердца. Игорь опоздал на два часа, но зато принес с собой словарик редких слов в редком цивильном футляре. На протяжении двух часов, сорока пяти минут и тридцати двух секунд, он натужно «манкировал» кем - то и чем - то, представлял портовый двор просцениумом, фонари софитами, а их двоих актерами неоконченной пьесы. Дурак! - топнула ножкой Степанида - В каком хлеву тебя учили краткости! Она - сестра любви, начнем! - Они начали, и, позабыв о времени, продолжали сорок семь лет, четыре месяца и пять дней, запамятовав дать детям хорошее образование и маниакальное воспитание, а так - же сжатое понятие о краткости…
Машина, виски и луна
Стоял Жигули, машина советский
Лежал бутылка виски, высший сорт
Меж ними шел конфликт недетский
Кто есть зерно? Кто плевел? Кто не торт?
Луна арбитром не предстала,
Луна зевнула и взошла
Машина ржавчиной устала
Бутылка трещиной пошла.
В Шотландии, где виски
В Союзе, что Советский
Луна холодная стоит…
Конфликт идет недетский!
О том, как Гена вышел из дому и не вернулся
Работал, значит, на обувной фабрике один такой Гена. Работал, ну и что? Да больно странный был Гена. Ты, Гена хоть иногда отдохнул бы, развеялся, что ли - говаривал говорливый экспедитор - а то сидишь в своей дыре и людям носу не кажешь, а что работаешь, то не в счет… - Да надо бы как - нибудь - соглашался Гена, да так и сидел сиднем и жизни не видел.
В один из безымянных дней приключилась лютая простуда, и заболевший Гена увидел странный сон. Проснувшись через сутки, он непреодолимо возжелал улицы, и уличный шум был для него отрадой. Достал, значит, Гена из бабушкиного сундука цветастый костюм с бабочкой, и с головой нырнул в водоворот города. Вышел на незнакомую улицу, увидел незнакомые лица; глаза его разбежались, да так и не сбежались на место. Чем дальше погружался он в пучину города, тем больше дивился. Где это я? - спрашивал Гена призрачных прохожих - Где был, там и остался - отвечали ему. А меж тем все было ново и оставляло много места для исследований, в чем Гена собственно и растворился, изучая ответвляющиеся улочки, на которых проблески архитектуры обещали лунатический ступор, а красотки предваряли юбочный фрустракт.
С одной такой юбочкой Гена пообжимался, оставшись, и был вполне доволен. Его искали, устали искать и забыли. Все кабаки и бордели исходил Джон, так теперь его величали, жил он на другой стороне Земли и был вполне счастлив.
Симпозиум, симпозиум!
Был научный симпозиум в завалящимся провинциальном городке, где стены исследовательского центра кишели интеллектуалами, среди которых стоял в очках Сидоренко.
Сидоренко: Дорогие друзья…
Гельдман: Сидоренко, вы псевдоинтеллектуал!
Сидоренко: Да, Гельдман, и потому я здесь, –
сказал Сидоренко, разбил очки, и, плача, ретировался.
О мальчике плохое слово
Маленький мальчик был маленьким бесом
В маленькой спальне страдал энурезом
В школе шпыняли, дома стращали -
Кошки дворовые робко страдали.
Маленький мальчик был маленьким бесом
Вырос в большого, страдал энурезом
Беса изжить в себе он не смог -
Носит пол - света испанский сапог.
Свидетельство о публикации №210120301280