Сказание о Сергии Радонежском глава первая

  СКАЗАНИЕ О СЕРГИИ РАДОНЕЖСКОМ

                1

Преподобный отец наш Сергий родился от родителей благородных и благоверных: от отца, которого звали Кириллом и от матери по имени Мария в крае, где испокон веков проживали люди  шеа. Именно в городе этого племени с названием Рошеатова явился на свет младенец, о славной жизни которого и будет мой рассказ. А детство его прошло в  другом городе того же племени - Родонешеа, где поселились родители преподобного Сергия, вскоре после рождения такого славного сына.
Это теперь о людях шеа на Руси уже вовсе забыли, но тогда, в те давние времена, речные кочевники шеа неустанно бродили возле многочисленных лесных рек, впадающих в полноводную реку Клязьму. Шагали они по заросшим высокой осокой берегам, ставили плетеные мережи и умело ловили щук да лещей. Люди шеа жили рекой. Для земледельца смысл жизни - поле, для охотника- лес, а для людей шеа - река. В реках было сокрыто богатство шеа. Шеа любили свои реки и дали им всем имена, не забыв при этом упомянуть, что эти реки принадлежат им. Именно им, людям племени шеа. О том, что реки принадлежали шеа, мы уже забыли  давным-давно, но часто все же часто повторяем эту древнюю истину, упоминая в своих разговорах названия рек. Вслушайтесь, как зовутся реки клязьминского левобережья: Колокша, Ворша, Пекша, Киржач, Шерна, Шередарь, Мележа, Селекша, Молокча.  Прислушайтесь. Слышите? Колокшеа, Воршеа, Пекшеа, Киршеа, Шеарна, Шеаредарь, Мелешеа, Селекшеа, Молокшеа. А еще озеро Плещеево. Слышите? Слышите язык древнего племени шеа? Они часто разговаривают с нами, но мы их не хотим слышать.
Племя шеа - было великим племенем. И потому они свято чтили свою прекрасную прародительницу Шеа, считая, что дух её (дух Шеа) живет в каждом человеке. Может быть, ошибаются ученые, занимающиеся этимологией русского языка, утверждая, что слово «душа» произошло от древнеславянского «duchъ»? Может быть все-таки – это не просто дух, а дух Шеа?
А еще, может быть, и летом вспоминали люди шеа свою богиню и зимой? Летом была жара (шеара), а зимой стужа (стушеа) да пороша (порошеа).  Все могло быть, а могло и не быть, но только не об этом сейчас мой сказ. Сказ мой сейчас о младенце, которого в святом крещении назвали Варфоломеем, а о людях шеа я вспомнил лишь потому, что детство Варфоломея прошло в городе Радонеж. 
По сведениям, почерпнутым мною из топонимического словаря Московской области, название города Радонеж произошло от древнерусского личного имени Радонег. И именно от этого имени случилось название населенного пункта – «Радонегов городок». Мне никак не хочется оспаривать эту версию появления на географической карте слова «Радонеж», но согласитесь, что путь перерождения от сочетания слов «Радонегов городок» до слова «Радонеж» не совсем прост. Кстати сказать, читая всё в том  же словаре объяснения происхождения некоторых других географических названий, расположенных недалеко от интересующего меня населенного пункта, я заметил некий странный (наводящий на размышления) разброс. Название рек Шерна и Мележа, произошли от литовских слов «sernas» (дикий кабан, вепрь) и «mielas» (милая, любимая). А вот названия других, находящиеся в непосредственной близости рек, происходят из языка, так называемых финно-угорских племен. Например, Киржач (кержи – по-мордовски – левый), Молокча (от древнего финно-угорского гидронима  «-окша» – приток, рукав). Прочитав данные объяснения образования этих географических названий, я почуял в душе своей  некое загадочное сомнение. Как это среди обширных поселений финно-угорских племен, каким-то неведомым образом поселилось и литовское племя, а еще рядышком  древний славянин Радонег возвел свой город?  Как так могло быть? А если могло, если предположить, что было так, то это будет немного странное предположение. Несуразное чуть-чуть. И вот такие мелкие несуразицы понуждают меня опять вернуться к людям шеа. И попробовать, именно попробовать (а может быть, и не было никакого племени шеа?) рассказать историю превращения названия города «Радонешеа» в «Радонеж».
Началась эта история давным-давно и далеко от Радонежа.
И началась она расколом славянского народа. Раскололся тот народ на две рати: рать правды и неправедную рать. Что уж у них послужило яблоком раздора, теперь никому не ведомо, да и о раздоре том со старанием великим порешили забыть, но раздор все же (по моему разумению) был. Во главе праведной рати состоял славный Гостомысл, а с супротивной стороны подлый заговорщик без имени. Одно известно о нем – потомками его были Кий со Щеком. И больше ничего. История не любит вспоминать имен проигравших. Удел их вечно под тленом забвения быть. Туда же мог и вождь славянский Гостомысл угодить, на самую малость он от пропасти глубокой неизвестности стоял. Шаг ему всего оставался. Все обстоятельства будто бы ополчились на него: и гнев восставших соплеменников,  и надежных сторонников предательство, и язва моровая. Все против славного Гостомысла сошлось. Еще шаг, даже и не шаг, а полшага, четверть его обставалось Гостомыслу до ледяного забвения. И вот тут явились они.
Варяги. Пятеро явилось их из-за моря. Явились они и победили, а потому и имена их передают люди из поколения в поколение. Рюрик, Синеус, Трувор, Аскольд и Дир.  Вот они имена победителей! Именно они подарили Гостомыслу надежду. И ухватившись за надежду ту, словно за соломинку на краю пропасти бездонной, поклонился он воинам заморским и произнес:
- Земля наша велика и изобильна, одного только лишена суда и расправы, который вы утвердите.
А на суд варяги скоры были. Не долго противилось их воле славянское войско. И вот уже сидит Рюрик в Новгороде, Синеус в Белоозерске, Трувор в Изборске, а Аскольд с Диром в Киеве. Сидят да желанный Гостомыслом суд с расправой творят. Жестокой была та расправа над воинственным славянским племенем. Жестокой и скорой. Как и все воинственные люди, славяне были на редкость покорны перед сильным противником. Воинственных людей призывами к разуму да убеждением - подчиниться никогда не заставишь. Перед ними надо рубить головы. А как начнут те головы в грязь, обильно замешанную на крови, падать, так и души воинственные к подчинению откроются. Чем больше голов падет с плеч, чем больше крови прольется, тем шире души открываются.
 Вот и у славян души вскорости открылись. Нараспашку открылись. Прониклись они величайшим уважением к своим мучителям и из-за уважения этого стали славяне прекрасными воинами под рукой варяжских вождей. А воины из славян достойные были. Веками копилась в них боевая удаль, звериная отвага да пренебрежение к какой-либо благоустроенности собственного быта. А чего еще для воина хорошего надобно? Даже Михаил Васильевич Ломоносов, один из знаменитейших составителей истории русской по заказу царствующего дома, не смог обойти стороной жестоких да диких доблестей славянского племени.
- Древляне живут зверским образом, - пишет он в одной из глав «Древней российской истории от начала российского народа до кончины князя Ярослава Первого». – Убивают друг друга, едят нечистую зверину. Брачных чинов не держат: женский незамужний пол хватают у воды и вместо жен держат. Радимичи, кривичи, вятичи, северяне держатся одного обычая. Живут в лесах, как дикие звери, всякую нечистоту в пищу принимают, не стыдятся срамословить перед родителями, вместо браков сходятся в игрища между селами и пляшут. Где хватают женский пол себе в жены, с которыми сперва согласились. И так держат они по две-три жены. Над мертвыми отправляют тризны, потом на струбах сжигают и пепел с костьми в сосудах на столпах ставят при дорогах.
До самого Царьграда дошли славные воины славяне под жесткой рукой заморских предводителей, и пошли бы дальше, но не было почему-то согласия у варяжских вождей. Передрались они скоро, как злые звери в тесной клетке передрались, и не познал мир в полной мере остроты их мечей. Повезло прежней Ойкумене. А не подерись они тогда….
Пока славянские воины штурмовали крепкие стены Царьграда ромейского да между собой распри чинили, люди племени шеа мирно жили на своих реках. Весной, летом, осенью шагали они вдоль речных берегов, добывая себе в изобилии рыбы для еды да зверья для одежды. Были они не бедны, не богаты, не завистливы и потому не ходили никуда воевать, предпочитая жизнь, какую им дает их добрая богиня Шеа, смерти, которой требовали сердитые славянские боги Прон, Сива и Радегаст. Ходили шеа по рекам до первого льда, а потом собирались вместе в своих городах. Вместе легче было перенести суровые тяготы зимней поры. А города те звались так: Сушеадаль, Рошеатова, Мошеаква, Шеарна, Родонешеа. Вместе легче и проруби во льду бить, и огонь надлежащим образом содержать. Без огня зимой на земле шеа не прожить. Так что в тяжкой заботе всякая зима проходила. А весной становилось опять легко жить. Сойдет с реки лед, и расходятся шеа небольшими группами  из городов по речным берегам. В городе же оставались те, кому не по силам было по речным берегам без устали шагать. Таких было немного и пропитания им вполне хватало. А пока в городах было малолюдно, то реки близлежащие опять заполнялись рыбой, которая даст пропитания людям шеа на следующую зиму. И так жили они из года в год. Жили, не зная, какая злая участь ждет их в скором будущем.
Вожди славян тем временем заключили договор с правителями Царьграда и стали воевать под их знаменами. Договор с богатыми соседями был весьма выгоден варягам, и они дорожили им. Вот уж и болгары побиты, и печенеги побежали, и прочие недруги Царьграда ромейского вволю познали крепость славянской руки. И-е-ех, развернись плечо да размахнись рука!
А еще боевые дружины славян охраняли торговые караваны, следующие «из варяг в греки». И война, и охрана всегда были выгодными занятиями для отчаянных людей. Перепадало от выгоды той и не очень отчаянным соплеменникам славных воителей. Немного, но перепадало. И стала богатеть славянская земля со своей славной столицей и матерью городов русских – Киевом. Много лучше прежнего стали жить славянские народы. Богатели они, заставляя работать на себя невольников, которых всегда во множестве привозили вернувшиеся из боевых походов воины. Человек в то время был и ходовым, и весьма выгодным товаром. Богатело княжество киевское не по дням, а по часам. Расстраивалось.
Да только не долго благоденствие славянское продолжалось. Не получилось, чтоб долго счастье было. Если есть богатство, то всегда найдется и злой завистник. Нет пропасти супротив завистливых глаз. Закон жизни. Туда, где жить зверю вольготно - обязательно хищник пожалует.  Нашелся свой хищник и на уделы  киевские. Повадились степняки их разорять. Только славянские воины уйдут в очередной поход за добычей, а степные безобразники тут как тут. Грабят, жгут, убивают, насилуют. Ни какого спасу от них не стало. Вот тогда и решились люди с земель славянских (те, что посмирнее были да воевать в дальние страны не ходили) на восток пойти. В леса.
- Степняки лесов боятся, - рассуждали покидающие свою родину люди, - а потому спокойнее у нас жизнь там будет. Много спокойнее.
Шли они, шли и пришли на земли шеа. Шеа были добрыми людьми и радушно приняли пришельцев.
- Живите, - приветливо улыбнулись они, - здесь у нас места всем хватит. Просторно у нас.
Ой, как ошибались речные люди. Не просторно было славянам в Залесье. Сперва, правда, неплохо уживались бок о бок пришлые люди с хозяевами. Старательно учились гости правильно называть имена лесных рек и городов. Хорошо усвоили они эти имена. По берегам рек стали пришельцы огороды ставить и землепашеством заниматься. И хотя бедны были почвы в Залесском краю, но леса и реки полны были богатств разнообразных. А общем, жить здесь было можно. Еще законы веры христианской принесли славяне на земли шеа. И стали люди шея гостей своих, которые возводили огороды да да землю в этих огородах возделывали – хрестеанами называть.
  - У них своя вера: в землю да Хреста ихнего, - рассуждали жители речных берегов, - а у нас своя: в реку и богиню нашу – Шеа. Каждому свое. Так что делить нам нечего.
И хорошая жизнь, вроде бы, настала, но продолжалась она, эта жизнь хорошая, недолго, только до тех пор, пока к пришедшим из-за леса людям их отважные родственники не пожаловали. Навоевались они вволюшку, поражений да предательств познали сторицей и пошли по лесам своего счастья воинского искать. В Царьграде им было уже делать нечего. Там теперь другие воители в почете были.
Во второй половине одиннадцатого века хитрый византийский император Алексей Первый смог так дело свое поставить, что славянские воины оказались не у дел. Византийский император стравил печенегов с половцами, потом помощи у западных стран попросил, направив их воевать с сельджуками. И пока на границах Византийской империи между собой её недруги воевали, сама империя крепла. Славянских воинов Алексей тоже вокруг пальца обвел, направив их боевой пыл против генуэзской республики. Мудрое решение. И Генуи с три короба досталось от славянского лиха, и славяне кровушки своей вдоволь нахлебались. Несколько городов у Генуи отнял варяжский князь Владимир Мономах, но скоро и сам был бит. Крепко бит, так крепко, что с тех пор с большой опаской ходили князья варяжские к югу. Да и ладно бы только в сторону юга опаска была, на западе тоже не медом мазано стало. Задорный там народ обитал. Такой задорный, что палец ему в рот не клади. Положишь палец – без руки останешься. Варяжские князья руки свои берегли, а вот повоевать уж очень им хотелось. Привыкли. Вот и пошли они посмотреть, кому и как живется на землях людей шеа.
Посмотрели славные воины земли лесные и возрадовались. Можно было здесь силушку да доблесть богатырскую проявить. И, причем, без особого ущерба для своего здоровья да с выгодой превеликой. Воевать местные жители толком не умели. Разве сома трехпудового дубиной по голове укокошить, а вот человека – ни-ни. Не поднималась рука шеа на человека.  Не одобряла богиня их, если люди друг друга кольем лупят. Крепко не одобряла, а потому скоро познали вольные люди шеа крепость невольничьего ярма на своей шее. Многие из них пошли пыльными степными тропами к жарким приморским городам, где торговали рабами. А города шеа пришлые люди переименовали на свой манер. И так вместо Рошеатовы появился сперва Роштов, а потом Ростов. И Сушеадаль также в Суздаль обратилась. Сушеадаль – Сушедаль – Суждаль - Суздаль. Славянские боги были мужского роду-племени, а потому и города у них должны были носить мужские имена. Так должно было быть! Та же участь ждала и город Родонешеа, где прошло детство преподобного Сергия. Радонешеа – Радонеж. Сравните Сушеадаль – Суждаль. Похоже?
Вот так стали вытеснять сердитые боги- мужчины добрую богиню Шеа с её исконных земель.
Здесь, мне хотелось бы, сделать небольшое отступление и попытаться пояснить, почему у людей, проживавших до прихода славян в бассейне реки Клязьма, наиболее почитаема было богиня-женщина.
Селились эти люди исключительно по берегам рек, они жили рекой, и река была для них всем. А всё – это Бог. Или Богиня, как это было у людей шеа. Почему именно богиня? Об этом можно додуматься, составив список названий рек клязьминского бассейна и поразмышляв немного над ним. Попробуйте, и вы увидите скоро, что абсолютное большинство этих рек наречено именами женского рода.  И имена – это всё, что осталось нам от того народа, который жил возле Клязьмы до десятого века. Того народа, которого теперь принято сквозь зубы называть финно-угорскими племенами. Почему речные имена сохранились до нашего времени? А главных причин (по моему мнению) здесь две.  Первая - реки к моменту прихода славянских переселенцев были так густо заселены аборигенами Залесского края, что их не только не удалось свести под корень, но они еще заставили славян свои реки называть именами чуждыми славянскому языку. Вторая – причина – это страх славянина перед всем, что связано с водой. Славяне свято почитали воду, а потому и старались с нею особо не связываться. Называется, так река, ну, и Святовид с ней!
И еще раз хочу повторить свою идею насчет богини. Племена, почитавшие богиню-женщину, называли реки и города свои женскими именами, а почитатели бога мужского – мужскими. Ну, может быть, за редким исключением.