La Fee Verte Алисы

Не стройный хор голосов вытолкнул меня из ослабевшей пучины глубокого сна. Совсем рядом послышался стук чайной ложечки о края чашки, а затем пряный аромат моего любимого имбирного чая. Это окончательно прогнало из моего сознания дремотное наваждение. Я почувствовала, как на меня накатывает тошнотворная волна раздражения.
«Опять приперся», - поморщилась я – «Надо было вчера так не налегать на абсент. Это полный рокзвездец».
- Я тебе что, бесплатный кинотеатр? – хрипло возмутилась я – Или подушка для соплей? Оплакивай своего гермафродита в баре! Может там кого подцепишь.   
Внезапно меня испугал легкий толчок, который незамедлительно повторился еще раз. Я замерла в ожидании. И вот он снова.
«Ахренеть, штормит. Говорили мне: не водись с Зеленой Феей».
Сквозь гул голосов, который я поспешно списала на фильм по тв, я расслышала звук, напоминающий стук железных колес о рельсы.
«Поезд», - решила я – «Обожаю поезда. Стоп. Какой к черту поезд?!».
Я открыла глаза и села. Сердце обеспокоенно забилось в груди. Мои глаза судорожно забегали по...
«Твою мать. Абсент реально сводит с ума».
На соседней полке плацкарта сидели две большие норки и пили чай. Они с осуждающим видом посмотрели на меня и одна даже зло зашипела. По коридору продефилировал огромный пушистый песец. Проходя мимо меня, он гневно заявил:
- Вся моя семья - горжетки и муфты! Тварь!
Вслед за ним степенно прошагал огромный крокодил. Взглянув на меня, он гнусно оскалился и процедил:
- И ради чего меня освежевали?
Все животные умело и привычно передвигались на задних лапах и разговаривали, а все их шкурки были на молниях или пуговицах, будто одежда. И самое главное, все они как один враждебно на меня озирались и фыркали. И тут я увидела человека. За столиком через два пролета плацкартных купе сидел фрик и не моргая смотрел на меня. Его неестественно яркие глаза застыли будто стеклянные. Почувствовав неудобство вперемешку с беспокойством, я отвела глаза, пытаясь сдержать дыхание, пустившееся вдогонку за пульсом. У меня возникло стойкое ощущение, что мы с ним знакомы, но я никак не могла вспомнить кто он. Неожиданно для себя, я поняла, что снова смотрю на него. Его голова была по-прежнему повернута ко мне, но взгляд странным образом рассредоточился, будто он смотрит сквозь меня. В один миг мне даже показалось, что его зрачки немного разъехались в стороны, сделав его вид несколько юродивым. Внезапно кто-то громко стал повторять: «Экспресс прибывает на конечную станцию!». Голос приближался и вскоре достиг меня. Это была красивая куница-проводница. Кинув недовольный взгляд на меня, к основной фразе она добавила:
- Теперь ты побудь без шкуры!
Я откинула простынь, которой была накрыта все это время и обнаружила на себе свое черное платье. Опустив ноги на пол, я наткнулась на мои лаковые ботинки.
«Немного привычных вещей в этой жести очень кстати, но почему так путаются мысли?» - я вдруг поняла, что все меньше и меньше помню о своей реальности и о том, кто я вообще.
Я поспешно удалилась в уборную в конце вагона. Закрывшись на замок и почувствовав себя в относительной безопасности, первым делом я взглянула на свое отражение в зеркале. Взъерошенные черные волосы, симметрично проколотые брови, глаза в бордовой дымке теней - я осталась прежней. Этот факт приободрил меня и придал мне уверенности, что, хотя бы я еще я.
«Сон сном, а морда изрядно помята, как в реальности», - усмехнулась я, но затем поймала себя на мысли, что с трудом припоминаю вчерашний вечер.
Через несколько минут я поняла, что поезд остановился и поспешила покинуть уборную. То, что я затем увидела, продвигаясь по коридору, было чудовищно. Здесь будто поработала лютая мясорубка. Всюду клочки шерсти, ошметки кожи и освежеванные трупы. На стенах и окнах кровью небрежно написаны слова: изверг, садист, живодер, изувер, твое искусство убивает! Я в ужасе вылетела из вагона и, отдышавшись, осмотрелась где оказалась. Это определенно перрон, но не в привычном его понимании. Передо мной не было вокзала. А если точнее - передо мной не было ничего, только ясное голубое небо. Я стою на широкой белой платформе, которая просто висит в воздухе. Боязни высоты у меня ранее не наблюдалось, но тут мне захотелось присесть.
«Я что, умерла?», - внезапно запульсировало у меня в голове - «Паром больше не актуален? Теперь души на плацкарте катают?».
Борясь с зарождающимися страхами, я медленно подошла к противоположному краю платформы. К моему сожалению, там меня ожидала длинная лестница вниз без каких-либо перил.
- Вы что, издеваетесь? - отшатнулась назад я и неловко все-таки присела на корточки.
 «Убила б этого архитектора, если б он был жив. Похоже я все-таки труп и меня ждет интригующее вечное мероприятие в аду. Только для начала интерактива я должна спуститься по этой жуткой лестнице. Извините, но вот тут начинается проблемка. Может котел лучше сюда как-то, ну или на ведьминском костре?» - мысли хаотично роились одна перебивая другую.
Их сутолоку прервал гул поезда, отходящего от платформы. Я проводила его недоумевающим взглядом, как возможно мой единственный шанс вернуться обратно в нормальную жизнь. В этот момент я снова увидела этого странного фрика. Меня охватил легкий ступор. Он шел прямо ко мне и по мере его приближения, я все больше убеждалась в чудаковатости его образа: копна розовых волос, зеленый котелок, перья, броши. Но что было вовсе из ряда вон – это его плащ. Он будто развивалось на несуществующем ветру. Я встала и вгляделась мужчине в лицо, пытаясь предсказать его намерения. Он снова показался мне знаком, но я все также не могла вспомнить кто он. Безупречный грим на коже, разноцветные линзы в глазах, застывшая маска улыбки – все это надежно спрятали личность этого человека в пропасти неведомых тайн и путанице догадок. Я не смела шелохнуться и человек подошел слишком близко.
- С тобой все в порядке? – бдительно спросил он.
- Все зашибись, - по слогам вылепила я.
- Кстати, мы разве не знакомы? - удивленно спросил он.
- Не местная, - ухмыльнулась я и сделала шаг назад, тем самым оставив незнакомца за пределами своего личного пространства.
Он выглядел несколько озадаченно, будто ожидал, что я его знаю.
- Мда, оказывается в моем потустороннем имидже нет ничего потустороннего, - посетовала я, все еще поражаясь его виду и считая себя новоиспеченным мертвяком.
- Полагаю, тебе пригодятся тут знакомые, - после некоторой паузы сказал фрик - Я Виль, а ты?
- Что?
- Мое имя Виль, - повторил он и приподнял брови в ожидании моего ответа.
- А, типо Вилле Вало, что ли? Ладно. Я - Алиса.
- Приятно познакомиться, Алиса, - сказал он, приподнимая котелок.
Я автоматически присела в неуклюжем реверансе.
- У тебя очень красивое имя, – впервые за долгое время он моргнул своими необыкновенными глазами.
- А главное, подходящее к ситуации. Я чувствую себя Алисой в стране чудес, ибо происходящее все чудесатей и чудесатей, - недовольно пробубнила я.
- И куда же ты сейчас пойдешь?
- Боюсь, далеко мне не уйти. Эта лестница, как приговор моего вечного заточения на этой платформе.
- Надеюсь, я смогу тебе с этим помочь? – приободрил меня Виль, жестом предлагая взять его под руку.
«Отлично. Он любезно проводит меня в ад».
Как мы только встали на первую ступеньку, мой новый знакомый начал вести светскую, отвлекающую меня от дурных мыслей, беседу.
- Я кутюрье, - среди прочей информации, поведал он о себе – Прибыл для участия в показе мод моего коллеги Думитру Арон.
- Так этот плащ на тебе, плод твоей удивительной фантазии? – незамедлительно спросила я, несколько сомневаясь в адекватности его творческого видения.
От чего-то мой вопрос привел мужчину в странное замешательство, но вскоре он все же ответил.
- Я делаю только головные уборы и обувь. Этот плащ – весьма эксцентричная мысль моего коллеги. Думитру обещал меня встретить на перроне и, я учтиво подождал его появления после своевременного прибытия. Одев этот плащ, я был настроен уважить его гений. К сожалению, не вышло, ведь я не намерен появляться в нем на показе.
- Слава Всевышнему, - громко захохотала я, чем, мне показалось, привела моего странного знакомого в недоумение – Сатане?
И пусть в выражении его лица ничего не изменилось, я решила сгладить это сменой темы.
- А как тут все устроено? Варианта со сковородой нет?
- Приглашаю тебя быть моим гостем, - предложил фрик, по всей видимости не вполне понимая, о чем это я -  Надеюсь, ты не откажешь, ведь внизу опасная чернота, - сказал он и шагнул в густой туман.
Я видела только его ладонь, которая многозначительно перебирает пальцами, в ожидании моей руки.
- Не сомневалась, - буркнула я и ухватилась за нее.
Вокруг меня тут же воцарилась кардинальная темнота. Я моргала и снова вглядывалась в нее, но все тщетно.
- Виль, - тогда зашептала я – Здесь так всегда?
- Внизу извечно царит тьма.
«Какая попса».
- Виль, - в полголоса снова позвала его я, крепче сжав его ладонь - А как мы тут поймем куда идти? Я ведь совершенно ничего не вижу.
- Мы уже идем. А почему ты шепчешь? – посмеялся он и обернулся ко мне.
В его глазах светились два дьявольских огонька. От неожиданности я вздрогнула и отшатнулась, чуть не потеряв его руку. Виль сумел удержать ее и сжал крепче.
- Не теряй контакт! - из его голоса исчезла вся задорность, сменившись обеспокоенностью с неопознанным оттенком раздражения – Эта тьма поглотила многих неосторожных светлостранцев.
Перспектива затеряться в этой непроглядной темноте напугала меня еще больше, нежели биоокуляры с потусторонней подсветкой. Я неловко прижалась к мужчине. Он взаимно приник ко мне. Показалось, так прошло достаточно много времени. Виль скромно молчал. От этой длительной тишины в кромешной тьме по моему телу побежал холодок. Думаю, мы стояли так еще минут десять, пока, наконец, густая темнота ни стала рассеиваться. Вскоре, фрик открыл массивную дверь в полумрак. Мы сделали реальный шаг – вошли внутрь. Затем он запер дверь на 7 различных замков. Я тихо следила за его действиями, а когда щелкнул последний, Виль обернулся ко мне и радостно провозгласил:
- А теперь, пить чай!
Его улыбка в полумраке была несколько жутковатой, будто передо мной стоял настоящий безумный шляпник. В его глазах еще теплился тот дьявольский огонек, который я видела во тьме. Сейчас мне стало действительно не по себе от его вида. Виль уверенно пошел вперед по длинному коридору, в конце которого был свет. Он остановился в проеме и, я видела лишь его силуэт, который снимает с себя плащ и головной убор. Долго не думая, я последовала за ним. Сделав шаг в свет, я оказалась в довольно просторной и гротескно обставленной гостиной. Пышные бесформенные диваны, невообразимые цветы в изогнутых вазах, розовые лакированные столы, многочисленные ванильные светильники и глянцевые торшеры. Как по мне, так это было слишком даже для такого фрика, как он.
- Прошу тебя в чайный бар, - очень близко к моему уху прозвучал голос Виля.
Я даже немного вздрогнула от неожиданности.
- С удовольствием, - согласилась я.
«Он явно не умеет остановиться на адекватном расстоянии от собеседника».
Мы прошли в другую комнату, где Виль предложил мне сесть за длинный драпированный стол в центре зала и тут же в его руках появился огромный пузатый чайник.
- Тебе понравится, - сказал он и наполнил мою чашку напитком с запахом полыни.
Сам Виль сел с противоположного края стола.
«Хорошее начало. Похоже мы будем надуваться безалкогольным абсентом».
Мы выпили по чашечке. Я даже не заметила, как на столе появились всевозможные угощения, но все они больше походили на слежавшуюся бутафорию. Виль снова наполнил мою чашку и вернулся на свое место, но выглядел он теперь совершенно иначе. Черные взъерошенные волосы спадали ему на плечи, вокруг глаз бордовые тени и темное одеяние сделали его похожим… на меня. Когда я это поняла, во мне раздался тревожный звоночек.
- Ты как-то изменился, - нервно хихикнула я.
- Я никогда не пробовал на себе такой мрачный образ. Тебе нравится?
- Очевидно, мне очень нравится, ведь так выгляжу я.
- Но, если ты хочешь, я могу все вернуть, - он говорил, а его волосы становились розовыми и пышными, как при нашей первой встрече.
- Нет, - только успела сказать я, как его шевелюра вновь почернела и упала на плечи.
«Ахренеть».
- Это ты классно натренировался, - только брякнула я – А ты так же шьешь?
Виль внезапно встал и схватившись за скатерть, одним движением смахнул ее со стола вместе со всем содержимым. От неожиданности я подскочила с места. Ткань упала на пол без всякого звона посуды, что привело меня в недоумение. Тем временем Виль, будто огромный бесноватый паук, полз ко мне по… это был вовсе не стол, а огромное количество бумажных папок, сложенных одна на другую. Внезапно комната качнулась и по ней расползлись тяжелые черные тени. Все погрузилось во мрак, оставив в центре лишь ту самую стопку. Сейчас на ней верхом сидел сын популярного в свое время кутюрье. Я его сразу узнала – Оскар. В голове будто рухнула заслонка блокирующая память. Это давняя скандальная история была мне известна, как пример гнилой наследственности и бездарного растрачивания творческого потенциала. Кутюрье практически на пике славы загремел в дурку. Загнали его туда психотропные вещества в тандеме с собственным сыном. В итоге, нерадивый приемник унаследовал модный дом и все его благосостояние. Но вместо того, чтобы стать главой многомиллионной компании и зарабатывать на деле отца, Оскар принялся транжирить деньги. Вскоре нашлись те, кому это оказалось выгодно. Барану был сделан ряд заманчивых предложений, в подробности которых он конечно же вникать не стал и, просто дал положительный ответ. Договора связали идиота по рукам и ногам. Продолжать в том же режиме тратить отцовские деньги Оскар больше не мог. Бюджет на наркотики и вечеринки значительно уменьшился. Некоторое время держать модный дом на плаву и пожинать внушительные лавры псевдомодельеру и его «коллегам» удалось, ведь в творческих идеях сынуля не испытывал больших затруднений, так как отец оставил внушительное количество папок с вполне годными наработками. Пока после очередного публичного скандала с наркотиками и попытки расторгнуть контракты, болван ни узнал, что модный дом больше не принадлежит ему и его карманы практически пусты. Оскар изрядно упился абсентом и покончил с собой прямо на огромной стопке эскизов, которые должны были по закону перейти в руки злоумышленников. Он нанес себе массу порезов и умер от потери крови, испортив безвозвратно почти половину работ отца. И сейчас прямо передо мной, этот кретин с безумными глазами наносил себе ножом увечья. Я опешила и стояла как вкопанная, не в силах произнести ни звука. Мужчина сначала порезал себе ноги, потом руки, затем живот. Он делал это так, будто нарезает колбасу для бутербродов. Нож врезался в плоть и брызгала кровь, а он продолжал себя кромсать, лишь изредка гнусно похрюкивая от боли. Затем шизик лег звездой и, истекая кровью, стал истошно ржать. Но радовался он не долго. Внезапно его страшно затрясло. Конвульсии были очень сильными и частыми, будто кто-то нажал кнопку ускорения времени. А когда из его рта забрызгала кроваво-зеленая пена, Оскара стало крючить и ломать, изгибая резко то вперед, то чудовищно назад. В одну секунду все это прекратилось и, он замер сидя на папках, но это был уже совсем не тот человек. Мефистофельская ухмылка, ядовитый блеск в глазах, напряженное до четко выраженных прожилок тело. Я все еще не смела шелохнуться, но меня просто подбросило от ужаса, когда голова этого чертяки стала медленно поворачиваться в мою сторону. Его глаза при этом оставались смотреть в изначальную точку, но я знала, что он непременно переключит свое внимание на меня и это ожидание меня пугало даже больше, чем то, что произойдет после этого. И тут картинка спасительно дрогнула и, я увидела Виля, который тут же мне предложил присесть рядом с ним прямо на ту самую стопку. Вот только это был вовсе не Виль. Точнее он, но теперь я понимала, что это сын того свихнувшегося кутюрье. Я не подала виду и будто ничего не произошло, села рядом с Вилем-Оскаром. Похоже он не заметил, что только что произошло. На наших коленях открылась увесистая папка с эскизами изысканных и экстравагантных нарядов. Виль-Оскар стал перебирать толстые листы бумаги, демонстрируя их мне. Я же некоторое время просто отсутствовала, пытаясь унять свирепствующие мысли в моей голове.
- И почему твои коллекции одежды не участвуют в показах? – немного оклемавшись от невольно увиденного, спросила я, понимая, что просто молчать нельзя - Это платье ахренительное, - наконец, воскликнула я, прикоснувшись к одному из эскизов.
Виль-Оскар тоже прикоснулся к нему и… моей руке.
- Это все не мое, - ответил он и тут же сменил тему - Ты любишь мрачные платья?
- Не так однозначно, - улыбнулась я и убрала ладонь – Еще я люблю мрачные жакеты и брюки.
Мужчина зацепил платье пальцами за рукав и вытянул его из бумаги. Внезапно подскочив с места и скинув папку на пол, он схватил меня и поволок в другую комнату, где я оказалась у огромного, пронизанного светом, зеркала. Стоя за моей спиной, поглощённый таинственными тенями, Виль-Оскар приложил платье ко мне. Я дотронулась до ткани. Она оказалось невообразимо мягкой и легкой, но это ощущение было мне очень знакомо.
- Оно твое, - шепнул мужчина и посмотрел в мои глаза в отражении.
- Спасибо, - улыбнулась я, понимая, что надо как-то отреагировать.
Сейчас я видела нас вместе. Я видела себя и его рядом. Его папаша стал пускать слюни в дурке еще когда я слюни пускала в силу возраста. Посему в этой истории мне нет места и с Оскаром мы никогда не были знакомы лично. Мы люди разного времени. Откуда бы моему сознанию сейчас нас объединять? Странное чувство. Очень странное.
- Алиса, а ты чем занимаешься? – вдруг спросил фрик.
- Пшик. Я в одиозном забвении. Проще говоря – хер его знает.
- Как такое может быть?
- Ну, я могу сказать, что люблю «Depech Mode», - внезапно выдала я - А еще, наверное, рисовать.
Внезапно комната наполнилась легкими звуками «It’s no good», а у фрика в руках появился скетч-бук и карандаш. Заинтригованный Виль-Оскар буквально застыл в ожидании моих изобразительных идей. Я положила платье на спинку стоящего рядом кресла, сама села на его краешек и на скорую руку зарисовала двойку парадно выходного мужского костюма. Протянув его адскому кутюрье, я стала с интересом наблюдать, как он разглядывает мой эскиз, но прочитать какие-либо эмоции по его мимике мне не удалось.
- Алиса, - наконец прошептал он – Мне еще не доводилось видеть столь откровенных изображений человеческого тела. Я смущен и восхищен одновременно. Это, признаться, сексуально возбуждает, - произнес Виль-Оскар и замер.
Такого поворота я не ожидала. Пауза затянулась. Мужчина застыл на месте, будто манекен. По моей спине даже пробежал призрачный холодок. Мне пришлось несколько раз потеребить его за плечо. Решающий толчок был весьма грубым.  Вдруг скетч-бук из его рук упал на пол и, я почувствовала их на моей талии. Мужчина наклонился ко мне, но я не сразу поняла зачем. Виль-Оскар поцеловал меня в губы. Это был очень чувственный, но при этом, по-мертвецки стылый поцелуй.
- Ты подарила мне вдохновение, - прошептал он.
Я даже не поняла, когда его губы отстранились. Мое лицо будто онемело. То тут, то там я ощущала легкое покалывание. Безвольность растеклась по всему телу. Возникло легкое головокружение, а затем я оказалась в неудержимой центрифуге.
***
Зрачки Виля-Оскара внезапно помутнели. Появившийся в глазах бесовский блеск сделал его взгляд совершенно невменяемым. От глазниц на лицо черными витиеватыми червями расползлись взбухшие вены. Бледная кожа лица приобрела зеленоватый оттенок. От его статности не осталось и следа. Существо крепко сжало девушку в своих когтистых объятьях, а его губы стали медленно расползаться в стороны, обнажая огромные острые зубы во всю длину лица. Он будто огромная Венерина Мухоловка раскрыл свою отвратительную пасть, чтобы вкусить ее плоть.
- Оскар, - прошептала Алиса бледными сухими губами.
***
Очнулась я в большой пышной постели. Неподалеку на длинной ножке стоял портняжный манекен в моем волшебном платье. К нему в комплект меня ждали кожаные чулки на массивной подошве. Сейчас я оценила это дарственное подношение совершенно иным образом, ибо данный образ я однажды уже одевала на неделю авангардной моды. Я встала с постели. На мне оказалась легкая старомодная сорочка с готическими рюшами. В такой я обычно сплю дома. Я прищурилась, чтобы прочитать записку, прикрепленную маленькой иголочкой к манекену. В ней было всего одно слово: одень. Из спальни я попала в чайный бар. В центре зала снова был драпированный стол, на котором стоял тот самый пузатый чайник, чашечка и блюдечко с «бутафорским» кексиком. Рядом лежала очередная диктаторская записка: «Выпей. Съешь.».
«Иди к черту, жила подпупная».
Игнорируя упрашивания голодного организма, я четко решила отсюда выбираться. Внутри меня до увечий будто билась птица, сигнализирующая о тлетворной гнилостной твари, в когтях которой я оказалась. Сейчас же пришло осознание того, что с самого начала для этого существа все пошло не так. Вспоминая нашу первую встречу с Вилем, я очевидно должна была его узнать, ведь в действительности мы и вправду знакомы. Виль, сидевший в поезде был в образе моего бывшего бойфренда – гребаного сукина сына, сраного рокера Лазаря. Уродский костюмчик на нем было ни что иное, как мое собственное монструозное творение. Этот анти ортодоксальный нелепый плащ «На ветру», подернутый глэм-роком чаплинский котелок, многочисленные кичовые броши и хиповые перья. Да, вся эта идиотия и несуразность – плод именно моей больной, пропитой абсентом фантазии. Единственное чем я могла бы гордиться – это брутальные металлизированные сапоги из кожи крокодила. И лишь сейчас я поняла, почему очеловеченные животные в поезде так себя вели по отношению ко мне. Не так давно я выпустила коллекцию пафосных меховых горжеток и муфт. До этого были еще напыщенные никчемные жилеты, а-ля шубы без рукавов. Ну и частенько я добавляла элементы животного происхождения в другие свои коллекции, вплоть до побрякушек.
Я уже была готова нырнуть в темный коридор ведущий к выходу, как из него послышалось мое имя, сказанное голосом Виля-Оскара. Я дернулась, будто ужаленная. Затем судорожно отпрыгнув назад, плюхнувшись на первый попавшийся нескладный диван и откликнулась. Когда фрик вошел в комнату, я все еще пыталась справиться со своими эмоциями, сидя в странной неестественной позе на дурашливом диване в руках с какой-то поспешно схваченной брошюрой.
- Вскоре состоится показ Думитру Арон. Я хотел узнать, может ты составишь мне компанию? – спросил Виль-Оскар совершенно по-человечески.
- Конечно, - ляпнула я и с напущенной заинтересованностью глянула на брошюру.
В моих руках была рекламка сайта, торгующего душами талантливых самоубийц. 
«Вдохновляющее предложение, пьянительная творческая энергия, удивительные новые ощущения, оригинальные идеи и образ мышления. Пробник Винсента Ван Гога бесплатно. Твою ж мать».
- Отлично. Я с удовольствием помогу тебе завершить твой образ, - прервал мое залипшее состояние мужчина - Пойдем?
Наконец, я смогла оторваться от брошюры и взглянула на Виля-Оскара.
«Обалдеть!», было первое слово, возникшее в моей голове.
Передо мной стоял невероятно красивый мужчина. На этот раз его волосы были забраны вверх гибким черным ирокезом. На его лице не было ни капли макияжа, напротив - легкая небритость и брутальная бородка. И я узнала костюм - тот самый, что я нарисовала для него, а цвет - в тон моему платью. Я застыла на месте в ожидании окончания войны внутри себя. Меня безумно тянуло к нему и отталкивало одновременно. Вся скверность происходящего никак не давала мне трезво оценить ситуацию, потому мне отчаянно хотелось вырваться из нашего уединенного интима в многолюдное место, где я бы могла затерявшись в толпе переварить информацию.
- Отлично выглядишь, - в итоге просто выдала я и, кинув брошюру на диван, последовала за ним.
Мы оказались там, где вчера для меня все закончилось. Здесь я еще четче припомнила жуткие фрагменты происходящего со мной в момент моего бессилия. Всего того, что я смогла воспринять, перед моей полной отключкой.
«Я вполне сейчас осознаю, что тот мутант, который некоторое время назад силился меня сожрать и есть этот обворожительный отморозок Оскар. Он явно нерядовая душа самоубийцы из брошюры. А вот я…».
Виль-Оскар предложил мне сесть за столик визажиста. Сам сел с противоположной стороны и включил специальное освещение. Увидеть результат мне удалось только через 20 минут полного молчания. Все это время я просто смотрела на него. На его вовсе не совершенные черты лица: мимический лоб, широкие острые скулы, впалые щеки, с легкой горбинкой нос и сухие поджатые губы. Выражение его лица больше не казалась мне странным, а было вполне понятным и неуместно приятным. Мы снова оказались у того большого зеркала, как и вчера. Он опять смотрел мне в глаза из-за моего плеча. Его взгляд будоражил. Да, именно его глаза и то, как они на меня смотрят, приводило меня в состояние оцепенения. Как это получилось я не поняла. Я просто повернулась к нему и наши губы встретились. Это было абсолютно по земному. Ничего потустороннего, странного или волшебного. Он мужчина, я женщина и мы целуемся. На мгновение я даже забыла о всем, что меня беспокоит и где я нахожусь. Чувство полного спокойствия и эйфории. Эти ощущения мне очень знакомы. Это похоже на…
«Абсент», - грянуло в моей голове – «Безумие в бутылке».
В этот момент Виль-Оскар, как будто что-то почувствовал и от меня отстранился. Забвение стало рассеиваться. Я вновь очутилась в адской стране психоделических чудес.
«La Fee Verte. Зеленая Фея. Горький Абсент. Сколько он подарил мне счастья, ровно столько же принес горя. Нет. Это не значит, что счет уровнялся и я ничего не потеряла. Еще вчера я заснула в его пьянительных объятьях. Он ласкал мне душу, обнажая мысли для новых идей. Он стал моей любовью, моей потерей, моей силой и похоже смертью. Что я несу?
Торчок Лазарь – человек праздник. Пока мы были вместе, наш каждый день был невероятно насыщенным, безбашенным и, главное, подшофе. Пресловутая Зеленая Муза была с нами большую часть бодрствования организма. Мы творили под ней каждый в своей стизе. Под музыку Лазаря наш секс был сказочным. Этот сраный плащ «На ветру» казался тогда мне просто ахренительной идеей. Но в один миг здоровье меня стало подводить и, мой рок-музыкант спутался с другой. Для меня праздник Зеленой феи закончился, когда я узнала причину своего недомогания – беременность. Врачи мне настоятельно рекомендовали прерывание. Внутри меня рос омерзительный уродец, которому все равно не суждено было родиться. Патологии были на столько критичными, что замирание беременности было неизбежно. Я согласилась на операцию и теперь я мать, угробившая и похоронившая свое дитя. То, что мне сказали потом, заставило меня топить горе в Зеленой фантасмагории. И вот, черт возьми, я здесь. Что мне сказали потом? Я бесплодна».
- В путь, - улыбнулся фрик и растворился во мраке за моей спиной.
Я еще раз взглянула на себя в зеркало.
«И о чем я тогда думала, одевая на неделю моды это платье? Пьяная дрянь».
После 7 замков, мы снова должны были оказаться в темноте. В пути мы крепко держались за руки и молчали, каждый думая о своем. Лишь темнота слегка прояснилась, мы оказались у большой дверной вертушки. Внутри нас встретил теплый гостеприимный свет и приятная музыка, которая странным образом напоминала Depech Mode. Мы минули лофтово-богемное фойе и оказались в просторном шикарном зале с высокими потолками, переливающимися будто северное сияние. Здесь преимущественно были люди. Многие из присутствующих восхищенно приветствовали кутюрье, пока мы продвигались к подиуму.
- Виль Дан Авель! – послышался низкий, но приятный голос за спиной.
- Думитру Арон, - отозвался он и угодил в объятья божественно красивой женщины.
Кутюрье, бросила на меня величавый взгляд и увлекла Виля-Оскара чуть подальше для приватного разговора. Моя челюсть вышла из-под контроля и мне даже показалось, что она в какой-то момент все-таки ударилась об пол. Мне пришлось не сладко, контролируя себя в первые минуты этой встречи.
«Не может быть! Я ревную?», внезапно завертелось в моей взъерошенной голове – «Я глупая идиотка, заброшенная смертью в блестящий ад».
- Ты прихватил с собой перекус? - посмеялась Арон в пол голоса, высокомерно взглянув на меня.
- С ней все иначе, - ответил Виль-Оскар.
- Что может быть иначе? Зубками жуй и глотай.
- Она знает кто я на самом деле.
- Да ладно. Что ты Зеленая лярва?
- Нет, конечно. Кем я был при жизни.
- Виль, я тебя умоляю. Даже я не знаю кем ты был.
- Не удивительно, - фыркнул мужчина – А она знает.
- И откуда вдруг в тебе взялась сентиментальность? – с ревностной ухмылкой, прошипела Арон – Ты же хренов инфернальный поглотитель.
- Она пустая, - грубо прервал ее фрик.
- Как это пустая? Я не ошиблась. Это точно она, - пренебрежительно зыркнула на меня Думитру - Эта сука талантливее всех лоскут к члену приложит, а ты говоришь, что она пустая?
Разговор переставал быть тихим.
- Не орать, - грубо одернул ее мужчина, а в его глазах блеснул жуткий огонек.
- Ты выглядишь - беспрецедентно, - сделала комплимент Вилю Арон – Ее заслуга? Она не может быть пустой, - бросила она и направилась ко мне.
- Добро пожаловать, - натянув улыбку, отчеканила она – Я Думитру Арон, звезда сегодняшнего вечера и закадычный друг Виля.
Дальше самоназванная богиня просто смотрела на меня в ожидании моего ответа.
- Благодарю за гостеприимство, - с напущенной наигранностью улыбнулась я – А вообще, могла бы и своим именем представиться. Или, лучше сказать «мог бы»? – с намеком приподняла одну бровь я.
Глаза Думитру округлились и оставались так несколько секунд, пока в ее голову вливалось осознание того, что я знаю с кем говорю.
- Да ты что? – расплылся в ехидной улыбке Думитру-Персий.
- Что-то мне подсказывает, что наша встреча вовсе не случайна.
- Ну привет, Алиса, - сквозь зубы процедил гермофродит.
- Что тебе от меня надо?
- Лазарь мне про твой непревзойденный талант до черепа плешь проел, - ядовито прошипел Арон-Персий.
- Мне плевать о чем вы, сношаясь, шепчетесь, - подколола его я, зная, что секса у них так и не случилось.
Лазарь тот тип мужчин, про которых говорят «самец». Он бескомпромиссный любитель слабого пола. Его всегда восхищали формы женского тела и восторгало обладание ими. Не смотря на свой странный сценический образ, он до мозга костей непоколебимый натурал. Тем не менее, он совершенно не способен любить женщин, лишь наслаждаться ими. Это я понимала с самого начала наших негласный отношений. Вот только я не думала, что наша история закончится так трагично. Он будто выпивал женщин, как свой долбаный абсент. Иссушив одну, он перекидывался на другую. И когда я перестала его радовать, он нашел утешение в мужских руках Персии – недодочери знаменитого кутюрье. Папаша гермафродита ангажировал свое чудо природы на поприще модного бизнеса, грезя о том, что Персия наконец слезет с его шеи. Но самостоятельно красотка плыла только на дно. Связавшись с рок-звездой Лазарем, она вовсе потеряла голову. Но долго в абсентовом запое голубкам быть не пришлось. Все закончилось самоубийством. Роман развивался бурно, но без классической близости. Увы, с Лазарем так долго невозможно. Стоило ему узнать истинную сущность своей дорогой Персии, рокер решил избить обидчика. Гермафродит будучи изрядно пьяным, убегая от своего разъяренного хахаля, спустился с лестницы на шее. Кстати, о том, что Персия на самом деле Персий, общество узнало лишь после его смерти.
- Ты еще будешь мне своей промежностью задаваться? – разозлился Думитру-Персий - Пусть твоя грязная вагина вечно горит в венерическом аду и никогда не даст потомства! – истошно заорал гермафродит.
Это привлекло внимание гостей. Люди в недоумении окружили нас в ожидании продолжения сцены.
- Опоздал ты со своими проклятьями. Все что могло уже случилось, - криво улыбнулась я – У меня еще есть шанс вернуться во-свояси?
- Тебе дорога только в черноту, - несколько разочарованно и зло прошипел Думитру-Персий.
- Я уже давно в ней, идиот ты самовлюбленный, - выпалила я - Не надо строить из себя жертву. Лазарь очевидный мудак и гомофоб, так что на себя пиняй. Смотреть надо было с кем связываешься.
Красивое лицо гермафродита исказила уродливая гримаса гнева и уважаемая загробная кутюрье занесла свою руку, чтобы меня ударить. Толпа так и ахнула. Рука Арон-Персия тут же была заломлена одним искусным движением Виля-Оскара.
- Полагаю, это эпичное завершение диалога и провальное начало твоего творческого вечера, Арон, - совершенно спокойно проговорил мужчина - La Fee Verte, Алиса, - немного грустно улыбнулся он мне.
- Абсент?
Мужчина отпустил руку Думитру-Персия и тот, сгорая со стыда, поспешно покинул зал. Фрик махнул официанту, затем подошел ко мне.
- Оскар, я представляла тебя другим.
- Я чудовище и после смерти, Алиса.
Рядом с нами возник огромный зеленый питон с замком на шкуре во всю длину. На его хвосте стоял поднос с двумя порциями абсента. Виль-Оскар протянул одну мне, другую приподнял в жесте тоста.
- Я был намерен тебя убить. И я бы сделал это, не будь ты бесплодна.
- Это самый хреновый тост, который я слышала, - усмехнулась я, скривив губы.
- Но теперь ты будешь жить. За жизнь! Вот это - хороший тост, - изрек он и поднес бокал к губам, ожидая, что я сделаю то же самое.
- И что будет? – неуверенно спросила я.
- Ты проснешься в жутком похмелье, - захохотал мужчина.
- А если я не выпью? – тихо спросила я.
Лицо Виля-Оскара коснулось волнение, а в глазах мелькнула тоскливая теплота.
- Ты умрешь там, но останешься здесь.
Последовала пауза, которая значила гораздо больше чем слова, потому что мы смотрели друг другу в глаза.
- Знаешь, - решила я - У меня очень дурной вкус в мужчинах.