Муррайя-моногатари

…Ведь если японский мирт, то почему бы и не быть повести о принцессе Муррайе?.. Чем она хуже принца Гэндзи?.. Впрочем, лавров Мурасаки Сикибу я стяжать не хочу. И рассказ мой будет беден и куц.

Итак, лет… ну, наверно, пять или даже шесть назад я вдруг узнала о том, что растет на белом свете этот самый японский мирт – он же оранжевый жасмин – он же муррайя метельчатая – он же… Как там еще называют это чудное растение семейства рутовых, состоящее в двоюродном родстве с цитрусами?..

Белый ствол! Зеленые блестящие листья!! Белые душистые цветы!!! Красные целебные ягоды!!!! И все это – сразу. В одном флаконе. Как не восхититься!

Описания муррайи в Интернете сопровождались традиционными сказочками: ею-де лечились от всех болезней и взбадривали тело и дух египетские фараоны, японские императоры, буддийские монахи, Чингисхан и Александр Македонский.
   
Я, конечно, не монах и не император. Полки водить и земли чужие воевать тоже никогда желания не проявляла. Я просто люблю все живое. За исключением человечества. А потому восхищение от прочитанного в Интернете имело серьезные последствия для моего организма: глаза загорелись, руки затряслись, сердце заколотилось – хочу! Чтоб росла на моем окошке и пахла на весь дом. Но где взять? В наших цветочных магазинах о такой диковине не слыхивали.

Бог, однако, не Яшка – видит, кому тяжко… Эту поговорку очень любит моя сестра. Сдается, Боженька снизошел к моей бедной алчной душе, припекаемой «огнем желанья», и надоумил одну мою приятельницу пригласить меня на юбилей – в вольный город Санкт-Петербург. А там привел в маленький полуподвальный магазинчик возле станции метро «Площадь Восстания», где я на одной из полок увидела кустик, сквозь темно-зеленую перистую листву которого просвечивали почти белые стволики… Муррайя?! Девушка-продавец идентификацию подтвердила. Но на вопрос – бывает ли с цветами – ответила отрицательно. Меня это не смутило. Зацветет, куда денется!.. Условия обеспечим.

Дома при пересадке я обнаружила, что в горшке – не одно растение, а десятка полтора сеянцев. В земле нашлись даже остатки семян. Сеянцы эти я частью рассадила, частью раздала… И стала ждать белых цветов.

Через три года я поняла, что жду, видимо, напрасно. К тому времени я уже знала, что в юном возрасте цветет лишь карликовая форма муррайи. А в цветочных магазинах, как правило, продается «голландка», добиться цветения от которой, по утверждениям опытных цветоводов, весьма непросто. Значит, надо добывать муррайю-карлика. Где?.. Добрые люди в Интернете поделились знаниями: один из вариантов – цветочный павильон на бывшей ВДНХ (теперь ВВЦ). Ну что ж! Тогда – в Москву! В Москву!

Путь в столицу лежал через Псков. В вагоне поезда Октябрьской железной дороги, по которой я последний раз путешествовала лет десять назад, почему-то было чисто и тихо – ни цыган, ни пьяных дембелей (я приятно удивилась), белье дали льняное (я удивилась снова), вечером предложили на выбор чай, кофе, какао… И я опять удивилась и, забывшись, попросила кофе. И тут приятные удивления судорожно передернули ножками и скончались: развели этот кофе на натуральных помоях пополам с хлоркой, каковые несчастным псковичам заменяют водопроводную воду.

Ночь в вагоне прошла без происшествий. А утром меня встретила Москва – толпами очень смуглых граждан у трех вокзалов. Нюхнув вонючего столичного воздуха, я спустилась в метро и прямиком отправилась на ВДНХ: покупать карликовую муррайю и попутно обозревать достопримечательности Всероссийского выставочного центра.

Тут следует признаться, что отправлялась я в Москву без особой охоты, потому что еще не забыла мучений после поездки в Минск. Очень уж резали глаз по возвращении домой обшарпанные, в дождевых потеках дома на улицах моего городка, колдобины и трещины в асфальте, бурьян и кучи мусора по обочинам дорог и на пустырях…
 
Так вот: напрасны были опасенья! Бродя по территории ВДНХ, я никак не могла отделаться от ощущения, что нахожусь где-то на задворках Пскова во время местечкового праздника в честь дня города. Чтобы все-таки проникнуться Москвой, я беспрестанно оглядывалась на шпиль Останкинской телебашни. Бесполезно. Меня тут же одергивали и возвращали в родную провинцию давным-давно навязшая в ушах музычка, воздушные шарики, запахи шашлыка… Разбитый асфальт, бурьян и кусты – и в диких зарослях заколоченные досками, заброшенные павильоны… И как апофеоз всеобщей российской разрухи, – безликие скульптуры в вышине. Лица у них отсутствовали в самом прямом смысле. Телеобъектив услужил, и на фото отлично были видны местами черные головы статуй с отвалившейся мозаичной облицовкой…

А когда я наконец-то нашла цветочный павильон, а нем, нарезав несколько кругов, – карликовую муррайю (продавцы побожились, что из Тимирязевки), купила парочку горшков с сеянцами и отправилась восвояси, меня ждал полный нокаут. Я вышла через могучий сталинский портал ВДНХ и увидела бабушек, выстроившихся на склоне субботнего дня торговать тряпочками и чесночком вдоль ограды Музея космонавтики. На фоне серебряной титановой ракеты, стартующей в небеса. Вселенную покорять летел снаряд, надо полагать…

И поехала я домой, увозя в пакете карликовую муррайю, а в памяти Москву (кто в Москве не бывал – красоты не видал!) – как некую помесь убогого провинциального праздника с дешевым базарчиком – в глухой-преглухой, разоренной, нищей российской глубинке…

Моим соседом по вагону оказался весьма почтенный джентльмен. Увидев, что он читает специальную брошюру по разведению земляники, я поняла, что мой попутчик имеет самое прямое отношение к агрономии, и решила обсудить с ним сведения, которыми меня любезно снабдили продавцы карликовой муррайи. Они ведь заявили, что муррайя голландского происхождения потому не цветет, что хитрецы из Нидерландов отключают каким-то образом ген, ответственный за появление цветов…

Джентльмен поправил очки и прочел мне лекцию по физиологии растений, из которой я уяснила, что цветение – функция вторичная (поскольку первыми эволюционно появились лист и корень), а потому достаточно легко регулируемая. Вот как раньше русские крестьяне-огородники повышали урожай огурцов?.. Очень просто: закладывали сухие огуречные семена в пояс и носили на себе в течение какого-то времени, то есть подвергали их воздействию телесного тепла. И на растениях, появившихся из таких прогретых семян, распускалось больше женских цветков – с завязями, из которых и вырастает закуска… А ведь на дворе – не XIX век, а третье тысячелетие от Рождества Христова. И при современных биотехнологиях с семенами можно еще и не такие трюки проделывать. А потому совсем не исключено, что в разговорах о причинах упорного нецветения голландской муррайи зерно истины есть.

Благополучно возвратясь в родные палестины, я карликовые муррайи сразу же пересадила – в те же горшки, но положила на дно дренаж и заменила почву. Посидев на карантине на северном окне, они принялись и потихоньку начали расти… Недели через три на муррайе, что была побольше, появился крошечный бутончик. Однако тем летом (было оно сырым и холодным) я цветов так и не дождалась, хотя на карликах развились целые кисти бутончиков. И осенью, подумав, я эти кисти удалила. Может быть, и напрасно.
 
Хотя в природе давно уже творится сущее безобразие, но лето все-таки пришло опять, причем очень жаркое. И когда карликовым муррайям, по моим прикидкам, исполнился год, я вволю насмотрелась на их изящные белые цветочки, похожие на крошечные лилии, и нанюхалась нежного, сладкого, с ванильной горчинкой запаха… Муррайи подросли, цвели чуть ли не до ноября и завязали ягодки, уморительно похожие на маленькие красные лимончики.

Вот и вся повесть о моем японском мирте, милой малютке – принцессе Муррайе, с белым толстеньким стволиком и белыми цветочками, изящными зелеными листочками и красными ягодками, ставшей украшением моей скромной коллекции… Я очень надеюсь, что она поселилась у меня надолго…