Обычная история

Нина Семеновна налила свежезаваренного чая в любимую пузатую кружку и села к телевизору. Передавали концерт. Дочка Аллы Пугачевой пела с каким-то нерусским певцом. Ничего так пели, душевно. Только Нина Семеновна поднесла ко рту развернутую конфетку, из соседней комнаты раздалось зычное и требовательное:
- Нина! Иди сюда!
Нина Семеновна с сожалением отложила конфетку и тяжело зашаркала в другую комнату.
- Ну чего тебе, Василь Никитич?
- Голова чего-то разболелась. Померяй давление!
Нина Семеновна вытащила из шкафа привезенный старшей дочкой аппарат, обмотала мужу руку манжетой. Давление если и было повышенным, то совсем чуть-чуть. Но супруг кривился и морщился.
- Таблетку выпьешь или скорую из райцентра вызвать?- спросила Нина Семеновна.
- Много там набежало?- страдальчески произнес Василий Никитич.
- Да нет, совсем немного повышено, - Нина Семеновна убирала аппарат в коробку.
- У тебя всегда- « немного»!- передразнил супруг.- Я помру, а ты и не пошевелишься.
Василий Никитич сердито  забубнил, заругался. Нина Семеновна выждала, пока супруг выпустит пары, повторила свой вопрос насчет скорой.
- Не надо скорую, - милостливо разрешил муж, - таблетку принеси.

В комнате у Нины Семеновны зазвенел телефон. Она радостно встрепенулась, вопросительно глянула на супруга. Тот едва заметно дернул бровью, давая разрешение на  разговор.
Звонила приятельница Люба. Нина Семеновна несказанно обрадовалась. Можно было обсудить вчерашний сериал, который ей тоже удалось поглядеть: Василий Никитич задремал в это время. Можно было пожаловаться на свои болячки, где кольнуло, где стрельнуло.
- Нина, - раздалось минут через десять из соседней комнаты.
- Ну чего еще?- терпеливо спросила пришедшая на зов Нина Семеновна. Поговорить с подругой  всласть не удалось.
- Ты это… Чаю что ли мне принеси, - капризно протянул Василий Никитич.- А лучше не чаю, а киселя клюквенного.
- Дак не варила я, - растерялась Нина Семеновна.
- Ну и свари сейчас, - приказал супруг, - все равно делать нечего.

Пока варился кисель, Нина Семеновна тихонько плакала на табуретке на кухне. Вспоминала, как вышла замуж совсем молодой, едва-едва двадцать исполнилось. Как пришелся ей по сердцу Василий, только что вернувшийся из армии: статный, высокий, спокойный. И семья у него была крепкая и работящая. Как они зажили ладно и в достатке, как дочки родились друг за другом. А потом Василий  в один из вечеров объявил Нине, что уходит. Что встретил и полюбил другую женщину. Ниночка кинулась к свекрови со свекром. Те приняли ее сторону, насели на сына, но Василий не послушался родителей. Укорот мужу дал секретарь райкома Нефедов. Чего уж он там Василию говорил, никто не знает, но из семьи Василий не ушел. Сперва запил на месяц, потом почти год ходил  с черным лицом, как будто кого похоронил. И весь год ни с кем, кроме дочек, в семье не разговаривал.
Ниночка по наущению свекрови метелкой новой бегала вокруг мужа, каждое желание упреждала. Он вроде как и не замечал. А потом ничего, оттаял, заговорил. Все потихоньку вошло в русло. Только больше ни разу не притронулся Василий к Ниночке. Она было попробовала сама его растормошить, но муж, как ошпаренный, вскочил с постели и так зыркнул на Нину, что и у нее желание тут же пропало. А вскоре супруги стали спать на разных кроватях.

Василий Никитич совсем не хотел киселя. И вообще давно уже ничего не хотел. Командовал супругой для того, чтобы выместить давнюю обиду. Не мог простить, что не дала ему другую жизнь начать. С Анечкой. С милой и незабвенной Аннушкой. Больше сорока лет прошло, а от воспоминаний об Аннушке до сих пор просыпается жизнь в его дряхлом мужском естестве. Вот и сейчас сладко потянуло в паху…
Женился Василий по  настоянию родителей. Те выбрали ему в невесты молодую  бухгалтершу  Ниночку, присланную в их совхоз по распределению после техникума.
- А чего?- рассуждала мать.- Девка при чистенькой работе, при хорошей зарплате. Вежливая, уважительная. Здоровая опять же, внуков нам нарожает.
- И собой, как картинка, - подмигивал отец, - что с лица, что с фигуры.
- А ты, кобелина, уже разглядел, - мать сердито хлопнула отца полотенцем.
Василий вечером пригляделся к Ниночке на танцах. И правда хороша девка! Через три месяца и свадьбу сыграли! Зажили молодые ладно и сытно. У Нины зарплата, да и Василий не лентяй. Все было хорошо.

Пока не познакомился Василий на районной партийной конференции с Аннушкой. И пропал. Сказать, что была Анна красы неземной, нельзя. Но было в ней что-то такое, что хотелось на нее смотреть и смотреть. И слушать ее. И просто рядом находится. Аннушка работала в районной больнице врачом. Хорошо, что гинекологом. А то бы все мужское население района перестало строить коммунизм и просиживало на стульчиках перед ее кабинетом.
Потянулись Василий с Анной друг к другу одновременно. Быстро все у них сладилось. Все, что происходило, было Василию ново и удивительно. Никогда ничего подобного Василий не испытывал к своей жене. Решение принял моментально. Супруге все рассказал честно. Обещал, что ни в чем ни она, ни дочки нуждаться не будут. Но жить он больше в семье не может. Ниночка кинулась к родителям. Те приняли сторону невестки. Но Василия уже не мог даже отец остановить. Остановил секретарь райкома  Нефедов. И не тем, что пугал всякими карами его, коммуниста. Тем, что расписал, что будет с Аннушкой. Она ведь тоже коммунистка.За то, что разбивает ячейку общества, по головке не погладят! Знал, хитрован, чем Василия можно усмирить.

Ну и… кончилось все. Аннушку вскоре в область перевели, с повышением. А Василий с Ниной в селе остались. Все со временем зарубцевалось, забылось. Вот только к жене у Василия появилось стойкое отвращение. Ни разу он к ней больше не притронулся. Справлял свою мужскую нужду на стороне. Нина знала про это, но ни разу не попрекнула мужа. Только все больше старалась угодить...

Василию казалось, что забыл он Аннушку, совсем забыл. А вот лет пятнадцать назад отправили Нину в область на операцию по-женски. Василий поехал навестить. И первый человек, кого он встретил на этаже жены, была Аннушка. Она вроде и не изменилась совсем. Была все такая же солнечная и радостная. Шла по коридору навстерчу Василию, и все, кто с ней встречался, улыбались, лицом светлели. Всю ночь проговорили Василий с Анной в ее кабинете. И опять потерял Василий покой. Но теперь-то уж точно ничего не поделаешь. У Анны семья, у Василия жена после операции…

Нина Семеновна остудила кисель до нужной температуры и понесла мужу. Василий Никитич лежал с прикрытыми глазами .
- Вася, будешь ли кисель-то?- тихонько позвала мужа. Он не ответил.
Нина Семеновна облегченно вздохнула  и пошла к себе в комнату. По телевизору показывали хорошую картину из прежней жизни с любимой артисткой Нонной Мордюковой. Ниночке в молодости все говорили, что она похожа на эту артистку. Только характером другая.
Нина Семеновна смотрела кино, чутко прислушиваясь к тишине: не позовет ли супруг. Не позвал. Она досмотрела картину до конца, выключила телевизор и легла спать. Но сон не шел.

« Хорошо Любе, - думала Нина Семеновна, вытирая слезинки рукавом ночнушки.- Сама себе хозяйка. Ни за кем ухаживать не надо. А тут: подай-принеси бесконечное. Ни телевизор поглядеть, ни с товаркой поговорить… У меня и у самой здоровья-то  теперь немного. Иной раз и полежала бы, а нельзя… Надо было отпустить Ваську тогда. Пусть бы шел к своей зазнобе, вот она бы и бегала сейчас перед ним на цырлах… О-хо-хонюшки, грехи мои тяжкие… Ну, вдруг Бог даст, помрет Васька вперед меня, так я хоть поживу как следует, последние годочки….»

В соседней комнате Василий Никитич глядел в потолок широко распахнутыми глазами. По морщинистым щекам текли слезы, исчезая в седой бороде.
« Аннушка, Аннушка, - в который раз мысленно произносил он ласкающее слух имя.- Что ты сделала со мной? Промаялся я боле сорока лет, а не прожил. А ведь совсем могла быть у меня другая жизнь, совсем другая… Теперь - то что говорить… Не дай Бог, Нинка помрет раньше меня. Я ведь сразу за ней уберусь. Один-то давно уж ничего не могу… Ах, Аннушка, Аннушка…»

…В разных комнатах добротного деревенского дома  лежали два  совершенно чужих человека, отметившие золотую свадьбу. Одна была всеми помыслами в будущем, второй- в прошлом…