Казахский театр в Павлодарском Прииртышье

Еще сто сорок лет назад Павлодар, едва получив статус заштатного города, стал развивать свою театральную традицию. Регулярно наезжали бродячие сибирские антрепризы, постоянно на базаре ставили свой шапито балаганщики. Мало того – раз-другой местные любители осмеливались выступить с постановками облегченного характера. К ХХ веку и вплоть до октябрьского переворота Приказчичий клуб в Павлодаре стал основным средоточием местной театральной культуры, сделав спектакли излюбленной формой благотворительности в пользу сирот, одаренных лиц и малоимущих сограждан.
После военно-революционных событий понадобилось еще двадцать лет для того, чтобы в регионе появилась профессиональная театральная труппа. Областной казахско-русский драмтеатр был учрежден сразу же после создания Павлодарской области, во исполнение постановления ВКП (б) «О деревенских театрах». Имелось в виду, что местные театры должны были обслуживать тружеников сельского хозяйства, объезжая полевые станы и животноводческие отгоны.
После Великой Отечественной войны правительство сочло нужным восстановить только русскую труппу, а казахскую перевести частично в Семипалатинск, частично «раздать» оставшихся артистов по филармониям. И только через сорок лет, в 1986 году вновь был поставлен вопрос об открытии в Павлодаре самостоятельной казахской сцены. Уже сформировался начальный состав труппы, уже предложили первые опыты и репетиции. Но тогдашнее управление культуры «перекрыло все ходы» и процесс восстановления казахского театра в Павлодаре затянулся на пять лет.
Люди, как это бывает, разделились на две противоборствующих стороны. Одни стремились помогать, другие мешали и организовывали сопротивление. Одна очень ответственная сотрудница областного телевидения додумалась провести телепередачу, в ходе которой  давала слово гостям студии – казахам и казашкам с высшим образованием, и те по простоте душевной высказывались против открытия театра. В своем рвении она пошла дальше – собирала подписи, чтобы доказать ненужность казахской труппы в Павлодаре.
Но казахский театр все же открыли. Постановочная часть начиналась с иголки и нитки. Сторонники откликнулись на просьбы и несли артистам все, что нужно было для первых спектаклей – одежду, утварь, разный скарб. Заслуженный работник культуры Куат Есимханов, возглавлявший в то время районную администрацию Аксу, находил возможность для личной поддержки театра; передал в реквизит камчу, пианино, сундуки, телевизор, телефонные аппараты.
 С наступлением 1990 года все барьеры были сломаны, и 7 декабря павлодарские зрители увидели спектакль «Айман-Шолпан» - первую премьеру своего нового казахского музыкально-драматического театра, которому было присвоено имя уроженца Павлодарского Прииртышья писателя Жусипбека Аймауытова, погибшего в годы сталинских репрессий.
Несмотря на неуют первых лет (театр часто менял помещения, пока не был окончательно «заселен» в здание бывшего Дворца Металлургов), коллектив много и упорно работал над созданием своей собственной творческой традиции. Цель, которую поставил главный режиссер заслуженный деятель искусств Казахстана Ерсаин Тапенов, была по плечу: освоить золотой фонд мировой драматургии и при этом не терять национальной самобытности казахского театра.
В «большой свет» театр имени Ж. Аймауытова стал выезжать почти сразу. Одолевая все финансовые препятствия, коллектив не отказывался от приглашений на гастроли даже в обычное село. При поддержке республиканского Союза театральных деятелей труппа у себя дома провела конкурс актерской песни. А потом последовали ежегодные приглашения на театральные фестивали отечественного и международного уровня.
Как считают все члены дружного театрального коллектива, состоялось главное – на карте Казахстана появился новый по существу, уникальный по характеру театр, сочетающий в себе стремление соединить синкретизм всех фольклорных форм – айтыса, жыр, свадьбы, плачей и др. – с синтезом современной сценической пластики и богатого смыслового содержания мировой драматургии и режиссуры.
Благодаря этому павлодарский казахский музыкально-драматический театр очень скоро был признан одним из ведущих творческих коллективов Казахстана, на фоне других выделился новизной и динамичностью в своей работе.
Театру свойственны романтизм, неожиданность в подходе к драматургическому материалу и в прочтении пьес, большая вера в лучшее и в свои силы. Все, что есть лучшего в творческом процессе, передалось коллективу от художественного руководителя заслуженного деятель искусств РК, лауреата Государственной премии

ДЕЛО ВСЕЙ ЖИЗНИ
(Ерсаин ТАПЕНОВ о театре и о себе)
Решение связать свою судьбу с театром, со сценой я принял еще в школе. Вышло как-то почти по-ломоносовски. По окончании 10 класса, сразу после получения аттестата поехал прямо в Москву, в ГИТИС (Государственный институт театрального искусства, теперь Российская академия РАТИС). Я даже себе не представлял, что надо выдержать три тура и что на актерский факультет бывает такой огромный конкурс. Нас было 158 человек и на одно место!
О театре тогда я имел самые общие представления – по именам Станиславского и Немировича-Данченко, читал Белинского. Спектаклей московских театров не видел. И все казалось мне почему-то, что никто больше, кроме меня, не должен был ехать в Москву и поступать в ГИТИС. А меня уж обязательно должны принять...
Все оказалось иначе. Сначала проходишь три тура - это трижды один и тот же экзамен по специальности, а потом сдаешь общеобразовательные дисциплины. Ничего, и прошел, и сдал. Позже узнал, что показывался я знаменитому тогда режиссеру Анатолию Эфросу. Потом освоился с Москвой, с театрами. Поразило меня то, что здание ГИТИСа снималось в фильме  «Горе от ума» в качестве дома Фамусова.
Преподаватели - все сплошь мэтры и звезды театрального мира: Завадский, Гончаров, Дюшен, Марков, Илья Маршак (сын Самуила Яковлевича Маршака), Аникст, Бояджиев. Рядом с институтом - библиотека имени Ленина, и я каждый день после занятий бежал туда. Не говорю уже о музеях и картинных галереях.
И так все семь лет: пять лет в ГИТИСе и два года на стажировке в Театре Сатиры у Валентина Николаевича Плучека, которому я сдавал свой дипломный спектакль "Пена" по пьесе Сергея Михалкова.
Курс наш подобрался сильный и оригинальный. Среди однокашников моих - дочь первого секретаря Компартии Эквадора Исабель Саад, дочь журналиста-международника Гутьеррес (ее расстреляли в Чили во время пиночетовского путча), внук президента Индонезии Сукарно; Лев Вайнштейн. сыгравший роль Громоносова в фильме «Республика ШКИД»; Михаил Левитин; Алексей Бородин, ставший главным режиссером Российского Молодежного театра; Григорий Кантор, Киоко Сато (сейчас работает в Австралии). Тогда же в Москве действовало казахское землячество «Жас Тулпар», там мне помогли заново освоить родной язык.
После Москвы я поработал в Семипалатинске, Тургае, Караганде. За эти годы я усвоил, что высокая культура, большие значительные достижения невозможны без повышенных требований к себе и к тем, с кем работаешь И до сих пор крепко сидит во мне дисциплина московского театра. (Подобное отношение я увидел на гастролях в Омске - в тамошнем академическом театре каждый точно знает свое место, что ему делать, и все дорожат не только работой: на первом месте - гордость тем, что они не где-нибудь, а в Омском театре!..)
И вот, как только Казахстан стал суверенным государство, правительство решило учредить в Павлодаре казахский музыкально-драматический театр. В труппу вошли будущие выпускники театрально-художественного института: часть опытных, зрелых актеров приехали со мной из Караганды.
Тогдашний министр культуры Саудабаев очень скептически отнесся к созданию казахского театра на Среднем Иртыше: напрасный, мол, труд, получится дом на песке. Павлодар имел когда-то казахскую труппу, но дело не пошло... Хочется думать, что он даже рад, что зря сомневался.
У истоков театра стоял один из активнейших духовных спонсоров Мухит Омаров, ставший потом редактором казахской областной газеты «Сары Арка самалы». Он всячески содействовал становлению театра и пропаганде нашей творческой деятельности. Это, несомненно, принесло удачу. Есть у нас предприниматели-меценаты. Нашему театру грех жаловаться - ценители всегда идут навстречу.
Но больше других меня поддержал ректор Алматинского театрально-художественного института, театровед и автор нескольких монографий А. Сыгай. Он направил к нам выпускников, две группы будущих актеров музыкальной комедии и драмы. Жили в общежитии (здесь потом разместились бизнес-центр, ресторан и гостиница «Адмира"). Педагоги тоже с ними приехали, и студенты заканчивали институт, уже работая в театре, как бы проходя практику. Защитили они свои дипломы игрой в спектакле "Айман-Шолпан" по пьесе М.Ауэзова.
"Ставить на крыло" молодых помогали заслуженный артист республики Мухтар Манапов, приехавший из Жезказгана; Рауза Тажибаева (теперь заслуженная артистка) и ее муж, ведущий актер театра Сейтжан; супруги Сансызбай и Алма Бекболатовы, Амангельды Жукин. Работал у нас в театре старейший актер Кадырхан-ага Абдукаримов - он единственный бессменно играл на казахской сцене в Павлодаре с довоенных еще дней в разных составах. И наш ветеран активно помогал «растить» труппу.
Вернулась на родину заслуженная артистка Жанат Чайкина. Ее опыт работы в кино и на академической сцене раздвинул наши возможности - мы смогли позволить себе постановку по сонетам Шекспира с ее участием. Потом она сыграла ряд очень крупных ролей, и три из них самые выдающиеся: в спектакле «Король Лир» сразу две – Корделии и Шута. Наш вокал украшает такой певец, как Еркен Жанайхан, - он учился в Болгарской консерватории у Николая Гяурова.
Наш театр прежде всего - музыкальный, с оркестром и хореографической группой (не хочется говорить «кордебалет»). Это позволяет нам работать во всех масштабах - от фарса до оперы (например, мы освоили в репертуаре оперный спектакль «Кыз Жибек»). И с самого начала мы все настроились на то, что каждый спектакль по одной и той же пьесе - нечто новое, экспериментальное, даже если до нас было 50 его постановок.
В работе над постановками мы опираемся на три важнейших компонента - музыку, пластику и драму Похоже, на этом стыке наш театр обрел свое лицо, свою уникальность. Мы располагаем симфоническим оркестром, им руководит со дня основания театра Болат Рахимжанов. это дает выход на филармоническую работу. Сугубо национальные ограничения нам не свойственны; замыкаться в них - значит, накликать застой и отставание.
Можно считать большим везением для театрального искусства, если к нему причастны компетентные или хотя бы деликатные управленцы. Слава Аллаху сегодня не возникает таких курьезов, как в доперестроечные времена.
Например, как это раньше было - приходит в театр секретарь обкома и как бы дает задание: нельзя ли поставить «Ер-Таргын», начать в среду и показать в воскресенье (?!)  Или по старой привычке до сих пор на спектакле «Кыз-Жибек» ищут декорацию с озером и горами... Подобные привычки, такая вот, инерция все еще мешают двигаться вперед.
Несколько раз упрекали театр в том, что он носит имя Аймауытова, а пьес его в репертуаре почему-то нет. Люди порой не понимают, что всему свое время. Можно пойти на уступку, тем более, что 110-летие писателя - серьезный повод. Но спектакль будет анахронизмом, его сегодня не поймут. К любому произведению сначала надо найти определенный смысловой ключ, а потом ставить на сцене.
Или вот просят иногда: поставьте спектакль о Майре. Да, есть такая пьеса, написанная Абдильдой Тажибаевым. Но у него Майра больше революционерка, которая борется за советскую власть, А сегодня необходимо представить людям иной образ великой казахской певицы. Но нет подходящей драматургии. Та же история с Жаяу Мусой - нужно показать его в нынешнем контексте.
Не меньше, чем новая, свежая драматургия, нужно общение между театрами, обменные спектакли. Все еще не установилась система свободного ангажемента и контрактования. Пока еще трудно пригласить на роль актеров из другого города, другой страны, не говоря уже о постановщиках и сценографах и других специалистах театрального производства.
Опыт, мастерство, талант - это интеллектуальная собственность каждого представителя творческой профессии, и все мы должны иметь возможность плодотворно и выгодно для себя распорядиться этим специфическим достоянием.
И хорошо, что проводятся фестивали, и уже не только для казахских театров. Каждый очередной форум режиссеров и актеров дарит нам встречи разнонациональных, разноэтнических коллективов, в работе которых гармонически соединяются самые разные театральные традиции и новации.
Театр был на фестивалях в Караганде, Таразе, Жезказгане, Кокшетау, Петропавловске, на фестивале республик Средней Азии и Казахстана, в Бишкеке и Ташкенте. И мне кажется, что все спектакли прошли «на ура». Особенно яркие впечатления остались от международного фестиваля в Каире. Мы привозили туда спектакль «Айман-Шолпан». Мухтар Манапов играл батыра Котебара, который по замыслу должен был выезжать на сцену на коне. И каждый раз к началу спектакля нам подавали белого арабского скакуна. А арабы говорили, что наш актер - второй казах после султана Бейбарса, въехавший на коне в Каир.
Кроме нас в Каирском фестивале тогда участвовали еще и театры Америки, Англии, Франции, Японии, Португалии, а вот СНГ представляли только мы, чем способствовали внесению Павлодара в список театральных городов трех континентов.
О коллективе нашего театра можно говорить с полным на то основанием, что каждый его член - квалифицированный специалист. Среди нас нет ни одного самоучки из художественной самодеятельности или скороспелого студийца. Все с высшим образованием, категориями. Никто за 10 лет не уехал от нас, все сдружились.
С первых дней не было такого крупного, общественно значимого мероприятия, в котором не участвовал бы наш коллектив. На презентацию Астаны был приглашен только наш театр, и это очень много значило для нашего, в сущности, совсем юного творческого коллектива.