Отклонение или Лал Земля Лал глава 40

       Я тяжело поднялся из-за стола, взял стакан, но пить не стал, а поставил его обратно на место. Затем, кое-как успокоив плывущую перед глазами мебель, я осторожно повернулся и, не говоря ни слова, направился к выходу.
       - Ты куда, Злат? – вдогонку спросил Сергей.
       - Спать, - буркнул я в ответ, тщательно выбирая дорогу между столами и уклоняясь от бросающихся под ноги стульев.
       - Ну, тогда, спокойной ночи.
       - Спасибо, - ответил я, наконец-то выбравшись на свободное от столов пространство, оставалось только дойти до комнаты.
       Раздеваться не было ни сил, ни желания, с трудом сбросив ботинки, я нащупал подушку и повалился на кровать, надеясь, что ночные кошмары не смогут пробиться ко мне сквозь прочные стены крепкого сна. Но, увы, мне снова не повезло. Не помогла даже чрезмерная порция вина, которую я специально принял на ночь вместо снотворного.
       Стоило мне закрыть глаза, как передо мной дружно заплясали самые различные образы, толкаясь, отпихивая друг друга и стараясь заглянуть мне в лицо. Не помню, спал ли я вообще, а если и спал, то лучше бы я этого не делал. Обрывки моего не вполне ясного сознания смешались с чередой дурных грёз и породили цепь нереальных, но вполне реальных иллюзий. Казалось, всё перевернулось с ног на голову, и сама жизнь зло смеялась мне в лицо, стоя на голове и показывая жёлтые, изъеденные чернотой зубы.
       Она возникла также, как и остальные образы, вырвавшись из мчащегося по кругу хоровода теней, но она была другой. Я смотрел ей в лицо, такое ясное, такое безоблачное, и я знал это лицо, но не мог, сколько не силился, вспомнить – кто она.
       Она стояла и улыбалась, и я был рад, что она улыбается. А потом, она повернулась и ушла, уступая место чему-то, чему нет названия, а я, напряжённо и безуспешно, пытался вернуть её образ. Я не оставлял этих попыток до тех пор, пока у меня не разболелась голова. Я почувствовал это даже во сне и открыл глаза.
       Нет, так больше продолжаться не может. Лучше совсем не спать, чем видеть такие сны. Я поднялся, взял из брошенной на столе пачки сигарету и закурил. Головная боль ушла и, вообще, я чувствовал себя полностью отдохнувшим. Даже принятая накануне порция алкоголя никоем образом не напоминала о себе. Я вернулся к кровати, но ложиться не стал, а просто сел.
       Что-то со мной происходит. Но что? Тяжело, когда не знаешь ответ. Только одно я, пожалуй, знал точно, всё это началось после того, как я попал в космос. Может, на меня подействовали какие-то космические излучения? Хотя, скорее всего, на меня подействовала та дрянь, которой нас накачали во время доставки с Земли на военную базу крахров. Ведь, именно тогда, широкой, полноводной рекой, на меня нахлынули мои детские и, как я считал, практически, полностью утерянные воспоминания, разбившие в прах, казавшиеся до этого незыблемыми, мои представления о мире и о самом себе. А может быть, на меня подействовало, в равной мере, и то, и другое, или ещё что-нибудь, о чём я даже не догадываюсь. Кто его знает. Впрочем, это и неважно. Важно то, что это случилось.
       Хорошо ребятам, на них, похоже, перелёт никак не отразился, во всяком случае, они спят спокойно. Что, в общем-то, и неудивительно, они ведь люди, в отличии от некоторых, и им не надо ломать голову над тем, кто они есть. Это моя проблема и решать мне её придётся самому, не надеясь на помощь какого-нибудь доброго дяди. С другой стороны, что проку от моих бесконечных терзаний, разве подобное знание может что-либо изменить? Разве оно может повлиять на мою дальнейшую судьбу? Даже если я буду знать - кто я, что толку мне с этого? Как я смогу распорядиться этим знанием, если я не волен распоряжаться даже самим собой, если меня могут просто так, от нечего делать, убить, растоптать… Причём, в любую секунду. Разве что, от меня навсегда уйдут ночные кошмары, и я смогу дрыхнуть так же спокойно, как и ребята. Но я человек, и я должен знать – кто я, знать своё прошлое, знать своих родителей…
       «Опять ты за своё. Да кто тебе сказал, что ты человек?» - незамедлительно пробралась в голову худенькая и уже изрядно поднадоевшая за последнее время мыслишка.
       Действительно, мне никто этого не говорил. А зря.
       «А ты уверен, что зря? Может быть, это и хорошо, что ты не помнишь своего прошлого? Не знаешь, что являешься прямым потомком какой-нибудь инопланетной лягушки, а сейчас, просто маскируешься под человека?»
       Ну, нет! Это уже перебор. Пусть не всё, но что-то, всё-таки, я помню… Я помню цветущий сад… Помню просторные залы… Помню счастливые лица вокруг себя… Помню бездонную пустоту космоса, на какое-то время испугавшую меня… И ещё я помню ночь и одиночество… Помню тёплые руки Дарьи Николаевны, к которым я потянулся всем своим существом, и суровое лицо Петровича…
       Но это уже начало моей новой жизни.
       Слишком мало. Снова передо мной встают всё те же вопросы, которые стояли передо мною и раньше. Ведь, если всё было так хорошо, кому понадобилось разрушать всё это? Кто решил избавиться от меня? И главное, зачем? Для чего ему это было нужно?
       Я расстегнул куртку, достал медальон, и пристально посмотрел на него, в который раз изучая каждую чёрточку изображённых на нём людей. Я знал, что это мои родители, но в силу вполне понятных причин, не спешил называть их этим именем. К сожалению, тусклое ночное освещение не позволило мне заглянуть в их глаза, скрывая от меня все их мысли. Полностью раздосадованный, я сунул медальон обратно под майку и повалился на подушку.
       - Нет, и ещё раз нет, - одними губами сказал я, пытаясь своей твёрдостью раздавить живущее во мне сомнение.
       Сотни и сотни раз я вглядывался в их лица, в их глаза и не видел там ничего, кроме большой и искренней любви. И мне очень хотелось верить, что это не они, что они никогда не смогли бы так поступить со мной. Тогда кто? Кто посмел, разрушить нашу семью? Кто посмел, втоптать в грязь наше счастье?
       Я, наверное, слишком много убивал в последнее время, во всяком случае, мне совсем не стало плохо от, нахлынувшего на меня, жгучего желания разорвать этого человека, или людей, голыми руками. И окажись он, или они, в эту минуту рядом со мной, я бы именно так и поступил. Но, увы, к моему великому сожалению, их не было. Оставалось только сжимать кулаки и скрипеть от напряжения зубами.
       Понимая, что ни к чему хорошему такие размышления меня не приведут - станет только хуже, я постарался расслабиться и пустить свои мысли по другому, более спокойному руслу, что, в конце концов, мне удалось. Досчитав пару раз до тысячи и усиленно вспоминая разные весёлые минуты своего детдомовского прошлого, мне удалось таки успокоиться и очистить свою голову от тяжёлых мыслей. Как-то, само собой, пришло желание вызвать образ той девушки, которая приходила ко мне во сне, и которая так поразила меня. Я сосредоточился, потянулся к ней, взывая, ища у неё поддержки и защиты от моих, уничтожающих меня, мыслей. И, о счастье, у меня это получилось. Она пришла, пусть ненадолго, но она откликнулась, она была со мной, и я её знал. Так и есть, я её знал, хотя никогда и не видел раньше. Странно всё это, но это так. Что ж, отнесём это к разряду тайн и загадок, а ещё лучше, к разряду мечтаний. Ведь, все мы мечтаем, а мечты всегда прекрасны… И знакомы, потому что это наши мечты.
       Я закрыл глаза и попытался уснуть, но… Я понял, что мне это сегодня не суждено. Ко всем моим мучительным переживаниям добавилось что-то ещё, я бы назвал это предчувствием. Предчувствием чего-то не очень хорошего, неотвратимо приближающегося, нет, мчащегося навстречу со мной с невероятно огромной, космической скоростью. Очень скоро меня охватило беспокойство, почти сразу же переросшее в самую настоящую тревогу и едва не заставившее меня паниковать. Это, что-то, навалилось на меня подобно горной лавине, сдавило мне грудь, сдавило душу и, как какой-то злой монстр, грозило раздавить меня полностью.
       - Проклятье, - негромко выругался я, стараясь не разбудить ребят и нащупывая брошенные под кровать ботинки.
       В баре никого не было, если не считать Влада, который, сильно сгорбившись, сидел за уже привычно нашим столом. Я подошёл к нему и сел рядом. Мне не хотелось быть одному, хотя и разговаривать мне тоже не хотелось. Влад медленно поднял голову. Он был сильно пьян.
       - А, это ты, Злат, - сказал он, придвигая ко мне стакан и наполняя его из стоящей рядом бутылки.
       - Что это ты? Или праздник какой? – спросил его я, принимая предложенную мне выпивку.
       - Праздник? – переспросил Влад, отрываясь от бутылки и сосредотачиваясь на моём лице. – С чего ты взял?
       - Просто, не каждый день тебя таким можно увидеть.
       - И не надо, - усмехнулся Влад, двигая в мою сторону тарелку с мясом и хлеб. - Кто много пьёт, тот долго не живёт. Особенно здесь. А я хочу жить.
       - Мы все этого хотим.
       - Все, да не все. А я больше всех, - он засмеялся и снова налил в мой стакан. – А, в общем-то, плевать.
       - Понятно, - ответил я, делая небольшой глоток и принимаясь за мясо.
       - Ни хрена тебе непонятно, - неожиданно разозлился Влад. – Я люблю жить, люблю. А разве это жизнь?
       Я не ответил.
       - Нет, Злат, - продолжил он более спокойно. - Это не жизнь. Это постоянное ожидание смерти. Веришь, надоело ждать, когда топор коснётся и моей шеи. А ведь уже пора. Уже скоро. Я и так давно всех своих пережил. Просто, осточертело всё, - Влад махнул рукой и одним глотком осушил свой стакан. – Надоело. Надоело всё, понимаешь? Надоело убивать. Надоело быть пушечным мясом. Надоело выполнять приказы зелёных человечков. Бред какой-то. Чувствуешь себя полным дерьмом. А я хочу чувствовать себя человеком. Домой хочу. На Землю. В общагу. Хочу строить, а не ломать. Жену хочу, семью. Хочу, чтобы у меня были дети, - он на секунду замолчал, а потом негромко выругался. – И совсем не хочу умирать. Не хочу и всё. Не хочу. Не хочу! Не хочу! – закричал он и с силой врезал кулаком по столу.
       Я едва успел схватить бутылку, которая подпрыгнула и, судя по всему, собиралась полететь на пол.
       - Прости, - через некоторое время извинился Влад. – По-моему, я напился и мне пора спать.
       Он медленно поднялся и, пошатываясь, пошёл к выходу. Сделав несколько не совсем уверенных шагов, он остановился.
       - А праздник сегодня действительно есть, - сказал Влад, не поворачивая головы. – День рождения у меня.
       - Поздравляю, - сказал я, глядя на его ссутулившуюся спину.
       - Спасибо, - ответил Влад и пошёл дальше.
       А я сидел и смотрел ему вслед.
       Вот и Влад сорвался. Ничего, он сильный, должен выдержать. Мы все должны выдержать. Конечно, чудес на свете не бывает, но так хочется верить в него. Хочется, чтобы случилось оно, самое настоящее чудо, и мы смогли выбраться отсюда. Опять мечты, но ведь это, пожалуй, всё, что нам осталось, всё, что поддерживает нас на этом свете. И, наверное, только благодаря нашим мечтам, мы всё ещё не посходили с ума и до сих пор живы.
       Я сидел и думал, или не думал, а если точнее, думал об одном и том же, в сотый или тысячный раз, прокручивая в памяти последние события и всю свою непутёвую жизнь. Я всё ещё пытался во всём разобраться, но, видимо, это было выше моих сил. Да и, собственно, в чём разбираться? Я – неизвестно кто, и я на чужой планете. Вот и всё. Вся правда жизни. Будь она проклята вместе с судьбой, безжалостной и безразличной писательницей, для которой мы, все, просто герои её романа, и с которыми она поступает так, как подсказывает ей вдохновение или сеюсекундный каприз, лёгким движением пера, вычёркивая из жизни одних, а другим, предлагая пройти полный страданий путь. И невозможно что-либо изменить, невозможно выбрать другую дорогу. Она писательница, она владыка, а мы, всего лишь, персонажи её очередной истории. Мы можем её ненавидеть, но мы должны признать, что появились мы только благодаря её выдумкам. Вот не придумай Пушкин Онегина, не было бы и самого Онегина, не было бы и Ленского, и Татьяны, и не пришлось бы никому страдать, не пришлось бы никому никого убивать, но он так решил. И если есть на свете бог, то это она – великая писательница Судьба. Или я полный идиот.
       Незаметно наступило утро или, правильнее сказать, время всеобщего пробуждения. Бар начал постепенно заполняться хорошо отдохнувшими и шумными парнями. Они здоровались со мной и проходили дальше, искоса бросая на меня удивлённые взгляды. Спрашивать меня о чём-то они не решались, мы, вообще, были для них живые легенды.
       - А ты сегодня рано встал, - сказал Андрей, плюхаясь на стул напротив меня и делая себе увесистый бутерброд.
       - Просто он ещё не ложился, - ответил за меня появившийся из-за спины Влад, ставя на стол стаканы с чаем.
       Ничто в его внешности не напоминало о событиях сегодняшней ночи, лицо было свежим и чисто выбритым.
       - Не хотелось, - улыбнулся я, с благодарностью принимая проявленную им заботу и делая первый глоток терпкого, без сахара, чая.
       - Это ты зря, - продолжил Влад, садясь рядом со мной. – Отдых - в первую очередь. Иначе, на что мы потом сгодимся?
       - Ничего, он днём отоспится, - на этот раз ответил за меня Андрей, откусывая большой кусок бутерброда и смачно жуя его. – Я думаю, сегодня нам ещё дадут отдохнуть.
       - Кто знает, - не согласился Влад, то ли задумчиво, то ли для большей убедительности покачав головой. - Нас и так уже восемь дней не трогают, на них это непохоже.
       - Почему непохоже? – тут же ответил Андрей, принимаясь за приготовление нового бутерброда. - Обычно так перед пополнением бывает.
       - Возможно, - согласился Влад. – Только вот, многовато нас ещё, чтобы пополнение присылать. Если они действительно ждут корабль, то и нас надо на планеты, чтобы место освободить.
       - Ну и что? – ответил Андрей, на секунду отрываясь от своего занятия и поднимая глаза на Влада. - Нам-то это всё равно не грозит. Ты же знаешь, господин Кра нас оставит. Кому ж ещё новеньких встречать, как не нам?
       - Да, - неопределённо сказал Влад и о чём-то задумался.
       Я тоже подумал о господине Кра, который, непонятно почему, окружил нас повышенной заботой и вниманием. Он всегда оставлял нас для встречи, но ни разу не назначал инструкторами, по-видимому, не желая дробить нашу группу. Он прикрепил к нам девчонок и разрешил им посещать нас в любое время, чего больше не был удостоен никто. Он даже не разозлился на нас, когда нам посчастливилось подружиться с драконами, только вызвал к себе и очень вежливо поинтересовался, как нам это удалось. Правду, конечно же, он не узнал, потому что кроме меня, правды не знал никто, а я не собирался её открывать. Мы просто рассказали ему о том, как помогли молодому дракону и посоветовали: договариваться, а не убивать. На что он ответил, что низший разум будет уничтожен, и неважно, с нашей помощью или без. После этого нас больше не посылали на Косж. Были и другие мелочи, которые как бы подчёркивали наш особый статус. Мы, конечно, хорошо выполняли свою работу, но ведь и другие тоже?
       Подошли Сергей и Владимир.
       - Ты понял, Володя? Они уже трескают, - возмутился Сергей. – Не могли нас подождать. Друзья называется.
       - Меньше спать надо, - не замедлил с ответом Андрей. – А то боишься пятую точку от кровати оторвать.
       - Нет, Володя, ты слышал? - сделав круглые глаза, пожаловался Сергей. – Он ещё и грубит.
       - Не расстраивайся, - успокоил его Владимир. – Чего-чего, а жратвы здесь, в любое время суток, хватает.
       - Ну, это я получше тебя знаю, - ответил Сергей, устраиваясь за стол и придвигая к себе тарелку с остатками мяса.
       - А ещё принести слабо? – не унимался Андрей.
       Сергей тяжело вздохнул и пошёл за новой порцией.
       - И чая захвати, - вдогонку распорядился Андрей.
       Сергей не успел ответить, потому что в это время заговорила вмонтированная в стены система оповещения.
       - Накаркал? Каркуша, - бросил Андрей Владу.
       Влад молча пожал плечами.
       Но из объявления мы узнали, что нас пока ещё никуда не посылают, что в русский сектор пришёл очередной корабль с очередным пополнением, и что мы должны принять его.
       - Так кто из нас Каркуша? – усмехнулся Влад.
       - Наверное, мы оба, - ответил Андрей. – А про то, куда их размещать, они и слова не сказали.
       - А что? Можно и по очереди спать, - тут же нашёл выход, вернувшийся с полным подносом, Сергей. – Лишь бы ещё несколько дней не трогали, а то мне что-то лень.
       - Было бы неплохо, - согласился с ним Влад.
       - Встретим, узнаем, - неопределённо буркнул Андрей, забирая с подноса чай и булочку.
       - Ну, это нам знакомо. А вот насчёт булочки, ты ничего не говорил, - возмутился Сергей.
       - Жмот, - тут же сделал вывод Андрей, но булочку не вернул.
       - Встретим, - негромко сказал Владимир, думая о чём-то своём. – Скольких мы уже встретили. Да и проводим, нам не привыкать.
       - Нам просто больше везёт, - отозвался Сергей, бросив недовольный взгляд в сторону Андрея. – Вон, Женька с Кириллом тоже долго держались.
       - А в конечном итоге, из тех, с кем прилетели мы, и из следующих, и из следующих, и ещё, много раз, из следующих, живём только мы, - Владимир поднял голову, но был он где-то далеко.
       - Это же хорошо, что живём, - бодро ответил Сергей.
       - Хорошо, - как-то вяло согласился Владимир. – Вот только, надолго ли нас ещё хватит?
       - Больше оптимизма, Володя. Лучше вот, булочку возьми, - предложил Сергей и бросил ещё один недовольный взгляд в сторону Андрея. – Или мясо.
       - Что-то случилось? – вмешался в их разговор Влад.
       - Да нет, Влад, ничего, - ответил Владимир, опуская глаза и глядя в пустой стакан. – Просто, настроение хреновое.
       - А ты меньше думай, больше ешь, - посоветовал Сергей. – Тогда и настроение поднимется.
       Я посмотрел на Влада - молодец, взял себя в руки, а вот за Владимиром надо будет присмотреть, а то ведь с дуру, как Василий, сам на паука в рукопашную пойдёт.
       - Ну, тогда, всё в порядке, - заключил Влад. – А ты, Володя, и правда, лучше поешь. Мало ли что. Крахры сегодня все свои правила нарушают.
       Закончив завтрак, мы привели себя в порядок и, одевшись по полной форме, направились встречать новых живых, или новых мёртвых, как угодно. Мы шли по тому же, тускло-освещённому, играющему неяркими металлическими бликами коридору, по которому мы уже ходили много-много раз и по которому, когда-то, очень давно, нас самих привели в сектор. Да, это, действительно, было когда-то очень давно. И дело здесь не во времени, а в том, сколько нам всего довелось увидеть и пережить за это время. Я уже сбился со счёта, скольких мы провели этой дорогой, и вот опять должны будем вести. А они будут идти, зыркать глазами по сторонам, надеясь увидеть хоть что-то в металлическом однообразии, и приставать с глупыми вопросами, на которые не так-то просто дать вразумительный ответ. Наверное, настроение Владимира наложило отпечаток на всю нашу компанию, во всяком случае, за всю дорогу до корабля, никто из нас не проронил ни единого слова. И только когда перед нами открылась дверь, и мы прошли в проход между рядами уже открытых цилиндров, в которых, пока ещё в забытьи, находились наши новые друзья, я услышал по-настоящему удивлённый возглас, шагающего впереди, Сергея:
       - Ё-моё! Вы только посмотрите!
       Мы посмотрели и были удивлены не меньше, чем он. В цилиндрах, по левую сторону от нас, лежали очень красивые девушки.
       - Так, - протянул Влад. – По-моему, у нас сегодня сборная команда. Новая партия мяса в сочетании с новой партией звёздных подруг. Не приходилось мне ещё таких встречать. Давайте с ними помягче, они сейчас и так в шоке будут, хоть бы без обмороков обошлось. Подъём! Подъём!
       - О, какой у тебя мягкий голос, - засмеялся Сергей. – Просто ангельский голосок. Правда, уши немного закладывает, а так ничего.
       - Да ну тебя, - огрызнулся Влад. – Не нравится, сам буди.
       Я шёл по проходу и смотрел, как над цилиндрами поднимаются лица с полными удивления, непонимания, а иногда и ужаса глазами. Вот ещё одна, волосы растрёпаны… Я задержал на ней взгляд.
       - Кто вы? – негромко, почти шёпотом, спросила она.
       Я остановился, вспомнив, как сам когда-то задал такой же вопрос, и не нашёл лучшего ответа, чем тот, который тогда дали мне.
       - Люди, - ответил я и пошёл дальше.
       Я больше не смотрел в её сторону, не потому, что мне было всё равно, и я не хотел её успокоить, просто я не знал - как. Пусть пока живёт в неведении.
       Я шёл и вглядывался в их лица. Что их ждёт? Впрочем, ответ я знал. Этих, по правую сторону, ждёт очень короткая жизнь, на одну две высадки. Ну, если повезёт, чуть дольше. А этих, по левую сторону… Об этом даже думать не хочется. Пока, они ещё будут жить, пусть даже так мерзко. А потом, ведь, рано или поздно, они постареют и не смогут служить наградой, и даже уборщицами за нами не смогут служить. Что будет с ними потом - этого я не знал.
       Я вспомнил Ларису, нашу первую встречу, её прекрасные и такие усталые глаза. Потом мы встречались ещё. Они приходили к нам после каждой высадки, и мы были счастливы их видеть, хотя дальше дружеских поцелуев мы и не заходили, чем крайне удивляли мужиков нашего сектора и, разумеется, девчонок, тогда они ещё не знали - почему. Возможно, им было тяжело с нами, в этом отношении, но кто сказал, что нам было легко? Но мы держались, выражая, таким образом, протест против той жизни, которой мы вынуждены были жить. Конечно, мы понимали, что крахрам глубоко плевать на все наши протесты, хотя, возможно, они и задумывались над нашим поведением. И мы понимали, что наш протест, по большому счёту, это просто насилие над собственным организмом и глупость, но это была наша глупость, и мы не собирались от неё отказываться. Мы видели в девчонках своих друзей и вполне сознательно не претендовали на большее, спасибо им за то, что они поняли нас и не пытались усложнить нам и без того непростую задачу. Однажды Лариса рассказала мне о том, что господин Кра запретил использовать их в других секторах и разрешил им приходить к нам когда угодно. Вот тогда-то у неё и изменились глаза, они заискрились, наполнились жизнью, каким-то чудесным образом наполняя радостью и мою жизнь. Странное, всё-таки, это существо – господин Кра. Почему он так поступил и почему выделил нас из общей массы – загадка, на которую, скорее всего, я так никогда и не узнаю ответ. Ну и пусть.
       Сначала девчонки приходили к нам, как и в первый раз, всемером, но после того как не вернулись Кирилл и Евгений, их пришло только пятеро, и вид у них был совсем непраздничный. Они рассказали нам, что Таня и Наташа, так звали тех девушек, узнав о случившемся и получив распоряжение вернуться к основной работе, ночью порезали себе вены, и спасти их не удалось. А когда мы остались одни, Лариса прижалась ко мне и добавила, что сделает то же самое, если не вернусь я. С тех пор, на мне лежит ответственность не только за свою жизнь, но и за жизнь Ларисы, приходится быть жестоким вдвойне. Да, трудно сказать, что ждёт их, этих, которые слева.
        Я шёл и смотрел на них, а они смотрели на меня, но я уже давно привык к их взглядам, полным ненависти и страха. Ведь именно нас, людей в камуфляже, они сейчас считали главными виновниками того, что с ними случилось. И это нормально, так когда-то думал и я сам. Они ещё не знают и даже не догадываются, что им уготовлена куда более страшная судьба, чем та, которую они могут себе представить.
       Я шёл и смотрел, как из очередного цилиндра поднимается девушка. Вот показалась её голова, вот она повернулась и… Я остолбенел. Что это? Очередная шутка господина Кра? Или это просто случай? В глазах у меня потемнело, холодный пот покрыл лоб и тяжёлыми каплями покатился вниз, в висках гулко застучало, а сердце, то останавливалось, то начинало биться с такой силой, что казалось, вот-вот, и оно выскочит из груди. Нет. Только ни это. Всё, что угодно, только ни это. Она повернула голову в мою сторону, и наши глаза встретились. Я уже больше не надеялся на чудо. Тяжёлые мысли, чёрной стаей, ворвались в мой мозг и покрыли своей тенью всё светлое, что там ещё оставалось. Я смотрел и не верил своим глазам. Я оторопел настолько, что даже не подал ей руку, когда она полностью выбралась из цилиндра и осторожно спрыгнула на этот, проклятый, металлический пол. Она сделала шаг в мою сторону и тоже остановилась.
       - Неплохая тёлочка, Злат, - похотливо скалясь, сказал проходивший мимо нас парень из седьмой комнаты и небрежным жестом шлёпнул её пониже спины.
       В ту же секунду, его челюсть, весьма близко, познакомилась с моим кулаком, и он, метра два, сунулся по гладкому, сверкающему полу, разбрасывая капли крови из рассечённой губы.
       - Ты что, сука! – заорал он, вскакивая на ноги и бросаясь на меня.
       Я был готов. Даже больше, я был готов убить его, и я бы так и поступил, если бы не Сергей. Он, по-кошачьи легко, выскользнул откуда-то сбоку, и его, страшный по силе, удар локтем жёстко прервал рывок Гарика (только тогда я вспомнил его имя) заставив его растянуться на полу во второй раз. Вокруг нас сразу же собралась толпа, хотя и держалась она на почтительном расстоянии, быстро подошли ребята.
       - По-моему, ты ему нос сломал, - спокойно заметил Андрей, глядя на корчившегося у наших ног Гарика. – Ладно, мужики, давайте уберём его отсюда. Пусть немножко остынет.
       Двое парней, из-за тумана в голове я даже не разобрал кто, взяли Гарика под руки и потащили к выходу, резкими словами приводя в чувство и разгоняя столпившихся зрителей.
       Всё ещё не веря в случившееся, я медленно поднял глаза и, в это же мгновение, она бросилась ко мне. Она прижалась ко мне всем телом и, крепко обнимая за шею, заплакала:
       - Злат, любимый.
       Сзади кто-то тихо присвистнул:
       - Ну, теперь всё понятно.
       - Что стали? - как всегда вовремя, раздался мягкий рык Сергея. – Пошли, не мешайте людям.
       Спасибо ему за заботу, но, если честно, нам было всё равно, ведь мы так соскучились друг по другу. Я гладил её голову, плечи, целовал и не мог сказать ни слова, а она целовала меня в ответ и, глотая слёзы, шмыгала носом.
       Наверное, мы слишком долго стояли обнявшись и не замечая ничего вокруг, потому что к нам подошёл Сергей и, дипломатично кашлянув, тронул меня за плечо.
       - Пора, - виновато сказал он.
       - Да, пора, - согласился я. – Пошли. Но, сначала, познакомьтесь. Это мой друг, мой лучший друг, Сергей. А это Людмила.
       - Очень приятно, - Сергей осторожно сжал её хрупкую ладошку. – У меня, наверное, совсем плохо развито воображение, - неуклюже начал он свой неуклюжий комплимент, с трудом подбирая нужные слова. – Я знал, что вы красивая, но я даже не мог представить, что вы…
       - Ты, - улыбнувшись, поправила его Людмила.
       - Что ты такая красавица, - выдохнул Сергей последние слова.
       - Спасибо, Серёжа. Неужели, Злат, рассказывал обо мне? – спросила она у Сергея, глядя мне в глаза.
       - И очень много, - улыбнулся я.
       - Да. Видишь ли, - пояснил Сергей. – В этом замкнутом мире, мы делимся всем, даже самым сокровенным.
       - Ты говоришь какие-то страшные вещи, Серёжа. И хотя я не понимаю, о чём идёт речь, я чувствую что-то плохое. Объясните мне, что значит – «в замкнутом мире»?
       Сергей виновато улыбнулся и посмотрел на меня:
       - Я не хотел, Злат, сорвалось.
       - Мальчики, почему вы замолчали? – заволновалась Людмила. – Говорите. Когда вы рядом со мной, мне ничего нестрашно. Ведь вы защитите меня?
       - Она должна знать, - ответил я Сергею. – В любом случае, она всё узнает. Так пусть лучше от нас.
       - Я тоже так думаю, - согласился Сергей, и мы ей всё рассказали.
       Она восприняла наш рассказ намного спокойнее, чем я ожидал, или, скорее всего, она не восприняла его, вообще. Да и как можно понять и принять такую чушь, как космические корабли, военная база инопланетян, зелёные чудовища – крахры и то, что мы здесь делаем. Людмила шла между нами и держала нас под руки.
       - И я тоже должна буду высаживаться на планеты и убивать? – спросила она, когда мы закончили.
       - Нет, - еле выдавил из себя я, а Сергей отвернулся и опустил голову.
       - Мальчики, вы опять замолчали? – её голос задрожал, наконец-то она начала понимать, что всё это не шутки. – Говорите. Скажите, немедленно скажите, что со мной будет?
       Нет, она не кричала, её голос сорвался на шёпот. Она тормошила нас, а мы всё ниже склоняли головы. Сергей не выдержал, он зло и, не смотря на присутствие дамы, грязно выругался, поминая всех крахров, до их самых дальних предков, какими-то очень редкостными словами и со всей силы ударил кулаком в стену.
       - О, боже! – воскликнула Людмила, и я понял, что она всё поняла. - Вы хотите сказать, что я должна буду делать это? – она повернулась ко мне, в глазах у неё застыл ужас. – Злат, но ведь ты защитишь меня?
       Я молчал. Я ненавидел себя за это, но что я мог сказать? Что я мог сделать? Будь проклято всё, на этом свете.
       - Злат!
       - Да, милая, да. Конечно же, я защищу тебя. Я сделаю всё, что в моих силах, - твёрдо пообещал я, совершенно ясно понимая, что ничем я ей помочь не смогу, разве что приближу и свою и её смерть. Но я сделаю это. И я уже знал – как. Главное, успеть нажать первым.
       - Мы все сделаем всё, что в наших силах, - спокойно и чётко выговаривая слова, сказал Владимир.
       Я повернулся и только тогда увидел, что Владимир, Андрей и Влад стоят рядом.
       - Правильно, - обрадовался Сергей, не обращая внимания на разбитую руку, из которой тяжёлыми каплями бежала кровь, быстро образуя на сверкающем полу тёмно-красную лужицу. – Мы все сделаем всё, что в наших силах, даже если нам всем придётся умереть.
       - Ну, смертью нас не удивишь, - буднично заметил Андрей, улыбнувшись и подмигнув Людмиле. – Выше нос, ты всё-таки подруга Злата.
       Она послушно кивнула головой, а глаза её наполнились слезами. Я обнял её за плечи и поцеловал в щёку:
       - Ну, что ты? Не бойся. Всё обойдётся.
       И здесь она расплакалась. Ничего не скажешь, весело начался денёк. Выходит, предчувствие чего-то плохого, этой ночью, меня не обмануло. И это ещё не всё, весь день впереди, что дальше?
       Я твёрдо решил не расставаться с Людмилой и никому, ни при каких обстоятельствах, её не отдавать. Никакой господин Кра не сможет её у меня отнять. Пусть лучше он меня сразу убьёт.
       «А она останется? – оскалившись усмешкой, поинтересовалось, надеюсь, не моё второе я, а нечто поселившееся в моей голове незаконно. – Хорош гусь. Получается, ты позаботишься о себе, а не о ней. Избавишь от мук себя, а не её.»
       А что же тогда делать? Оставалось только одно, но об этом даже страшно было подумать. Но разве у меня был выбор? Мне не из чего было выбирать! Хорошо, если нас попробуют разлучить, я убью сначала её, а потом, будь, что будет. Пусть они делают со мной, что хотят. Мне всё равно.
       «Точно – гусь. Опять себя пожалел.»
       Нет! Никакой жалости, только расчёт. Я сделаю так, как решил, сначала её, а потом, если повезёт, крахров и себя, если не повезёт, только себя.
       «А вот это уже другой разговор.»
       Мне захотелось выругаться.
       Слава богу, она перестала плакать, хотя всё ещё шмыгала носом, как ребёнок, но к этому я уже за сегодня привык. На ребят было страшно смотреть, я ещё никогда не видел их такими. Что, в общем-то, и неудивительно, даже во время самых отчаянных высадок, у нас всегда оставался шанс, сейчас его просто не было. Не знаю, что за мысли занимали их головы, поскольку мы шли молча, но их суровые посеревшие лица говорили о том, что каждый из них выбрал близкую и неминуемую смерть, и каждый из них был готов к ней. У нас, действительно, не было никаких надежд на благополучный исход, и все мы это понимали. Всё-таки хорошие у меня друзья, настоящие. Другие бы в сторонку отошли, сделали вид, что ничего фатального не происходит, что всё это житейские мелочи, с которыми я должен разобраться сам, а эти – нет, эти не ушли, они рядом стали. И благодарить их за это не надо, и не буду, потому что не за благодарность они, потому что не за благодарность всё это, потому что такой она и должна быть – настоящая дружба. В конце концов, у нас ещё было минут двадцать-тридцать, вполне достаточно для того, чтобы выпить по стакану хорошего вина, за упокой наших душ. Мне показалось, что это неплохая идея, и что она понравится ребятам, точно так же, как понравилась мне.
       Выслушав меня, ребята согласились, что это, действительно, неплохая идея, Андрей кивнул головой, Сергей криво усмехнулся, но он-то никогда не был против, а Людмила, на этот раз, не заплакала, только взгляд стал пустым.
       Через несколько минут, наше путешествие по тоннелю закончилось, и мы вошли в бар. Он, буквально, кишел народом, но за парочкой наших столов никого не было. Видимо, те из ребят, которые пришли первыми, предупредили новичков, что не стоит их занимать. И не потому, что мы, кому бы то ни было, запрещали это делать, просто, так повелось, своего рода, дань уважения нашему долгожительству. Хотя, чего греха таить, случались и инциденты.
       Новички мгновенно освоились и вели себя вполне по-хозяйски. Ведь они даже не представляли, что их ждёт, поэтому им никто и не мешал, давая возможность немного побалдеть. К тому же, алкоголь притупляет восприятие, и это может оказаться нелишним.
       Мы взяли вино, стаканы и сели за стол. В дверь, как-то по-особенному легко, впорхнула Лариса и, проскользнув между довольно шумными и игривыми парнями, оказалась рядом с нами.
       - Привет, мальчишки, - весело прощебетала она, но, почувствовав что-то неладное, перестала улыбаться. – Что-нибудь случилось?
       - Как тебе сказать, - ответил Сергей. – Просто, Злат подружку встретил, Людмилу.
       - Вот как? А меня Лариса зовут.
       Лариса приветливо улыбнулась, пожимая руку Людмиле, только в уголках её глаз затаилась грусть и ещё что-то такое, от чего мне стало не по себе. Она знала, что это её последний день, возвращаться к прежней жизни она не собиралась. Что делать, судьба редко балует ей подвластных.
       - А ты что здесь делаешь? – спросил я, чтобы хоть как-то отвлечь её, к сожалению, выбрав из огромного арсенала вопросов далеко не самый лучший. – И почему одна?
       - Я могу приходить сюда в любое время, когда хочу, - напомнила мне Лариса. – К тому же, мне сказали прийти. И девчонки скоро будут.
       - А не сказали зачем?
       - Послушай, Злат, - она никогда раньше не говорила со мной таким голосом. – За эти годы, которые я здесь, я привыкла ко всему, в том числе, и подчиняться. Понимаешь, подчиняться, а не задавать вопросы. Да и не всё ли равно, зачем? Хуже ведь, надеюсь, уже не будет? Лучше налей мне вина, я хочу провести это время более весело, чем сейчас.
       - Слушаю и повинуюсь, - улыбнулся я, делая не очень убедительную попытку перевести всё в шутку.
       Какой же я всё-таки кретин. Идиотский вопрос. И что меня сегодня тянет на такие вопросы? Неужели непонятно – зачем. Ведь кто-то же должен сопроводить к месту назначения вот этих, с перепуганными глазами. Впрочем, у некоторых они уже оттаяли. Я попытался найти глазами ту девчонку, с растрёпанными волосами, но не смог выделить её из общей массы, скорее всего, она сидела ко мне спиной. Я поднял стакан и увидел полный ненависти взгляд Гарика, который он бросил в мою сторону из-за соседнего стола. Надо же, у меня появился ещё один враг. Надо будет принять это к сведению. Хотя, это уже ни к чему. В ближайшее, самое ближайшее время, я перестану обременять вселенную своим никчёмным существованием.
       Ну а если, всё-таки, каким-то, доселе мне неизвестным, чудом, этого не случится, то я бы на него не поставил, слишком уж ничтожны его шансы. Нет, я себя не переоценивал, просто, за этот год, что мы здесь, я научился чувствовать опасность даже во сне, за тысячу шагов, и почти не промахиваться.
       - Что они так долго? - не выдержал Влад, нервно поглядывая на часы.
       - А ты что, куда-то торопишься? – засмеялся Сергей, наверное, на него вино подействовало, с другой стороны, я его редко видел другим.
       - Да, в общем-то, нет.
       - Ну, вот и хорошо. Лучше выпей.
       Влад. Я вспомнил ночь, ведь у него сегодня день рождения, а я даже не знал, сколько ему исполнилось.
       - За тебя, Влад, - сказал я, поднимая стакан.
       - За всех нас, - ответил он.
       Мы выпили.
       - Мужики, а вы ничего не заметили? – спросил у нас Андрей, доставая сигареты и зажигалку.
       - Что? – спросил Сергей, отрываясь от стакана.
       - А ты подумай.
       - Что за жизнь, - возмутился Сергей. – То чай ему принеси, то думать заставляет.
       Я попытался сосредоточится и посмотрел по сторонам. А ведь Андрей прав, что-то не то, не так, как обычно. Я был слишком погружён в свои проблемы и не заметил чего-то. Теперь же, я судорожно пытался найти то, что ускользнуло от моего внимания.
       - Ну, конечно же, - почему-то обрадовавшись, воскликнул я. – Их не переодели.
       - Странно, - сказал Владимир. – И команды такой не было.
       - А что тут такого, странного? – не согласился с ним Сергей. – Может, крахры решили на одежде сэкономить? А то корми нас тут, одевай. В любом случае, что это меняет?
       - Не знаю, что это меняет, если, вообще, меняет, - ответил ему Андрей. – Но я не чувствую тяжести, и настроение у меня хорошее.
       - Если ты примешь ещё стаканчик, твоё настроение станет ещё лучше, чувство тяжести исчезнет полностью и, в конце концов, ты улетишь, - совершенно серьёзно заметил Владимир.
       Сергей засмеялся и хотел что-то добавить, но в это время, неожиданно громко, заработала система оповещения. На секунду мы застыли, посмотрели друг на друга и поднялись из-за стола.