Без эмоций

Ревнители счастливого детства

Посмотрите на фотографии девочки, представленные в начале статьи. Это один и тот же ребенок — ставшая печально знаменитой маленькая жительница Овидиопольского района Одесской области Ксенечка Плех. Между фотографиями несколько месяцев — ровно столько, сколько понадобилось, чтобы детские волосики выросли из аккуратной стрижки в коротенькие косички. Правда, как будто разные девочки? Ухоженный, любимый, жизнерадостный, смешливый ребенок с сияющими глазами и маленькая старушечка, с заострившимися чертами лица и скорбным ротиком, который разучился улыбаться. Счастливая Ксенечка и Ксенечка, пережившая в своей маленькой жизни настоящую трагедию.

Мы рассказывали о ее судьбе в газете "Юг" - в прошлогодней статье «Цветы с чужой клумбы» и недавних публикациях "Без семьи", «Бездушие именем закона» и «Больно…». Ксенечке Плех были посвящены видеосюжеты на двух местных телеканалах и телеканале «Украина». В адрес президента, уполномоченного по правам человека и председателя Комитета по вопросам правосудия Верховной Рады Украины ушли десятки писем наших неравнодушных земляков с просьбой помочь ребенку в невыносимой ситуации, возникшей из-за чиновничьего непрофессионализма и равнодушия.

Напомню, в феврале 2006 года новорожденная Ксенечка была брошена в роддоме непутевой молодой матерью Олесей Плех, у которой к тому времени уже было двое детей. Семья Олеси Плех, по ее собственным заверениям, бедствовала и не могла прокормить еще одного ребенка. Девочку взяли на воспитание жители села Марьяновка Александр и Людмила Торчанины. Однако через шесть месяцев биологическая мамаша предъявила права на Ксенечку и, дойдя до Верховного суда Украины, добилась решения о ее возврате. Это стало возможным из-за профессиональной ошибки начальника службы по делам детей Овидиопольской райадминистрации Марии Андреевой, которая вовремя не оформила лишение материнских прав безответственной биологиче-ской матери, произведшей на свет через девять месяцев еще одно, четвертое по счету, несчастное чадо.

Год назад я встречалась с Марией Ивановной Андреевой, и она пыталась доказать, что в сложившейся ситуации виноваты главный педиатр района Николай Осадчий, оформивший в присутствии представителей правоохранительных органов и свидетелей заверенный гербовой печатью официальный отказ горе-родительницы от ребенка, а также ушедшая на пенсию и проживающая ныне в Киеве заведующая районо Раиса Вангелий, передавшая под опеку семьи Торчаниных беспомощную кроху. Да и сами приемные мама Люда и папа Саша Торчанины, по словам чиновницы, наломали дров, став для преданной с первых мгновений жизни новорожденной девочки настоящими родителями и не отправив ее до оформления юридических формальностей в Дом ребенка.

Виноваты все, кроме совершенно конкретного лица, принявшего в свое время присягу госслужащего и обязавшегося добросовестно исполнять свои обязанности в должности начальника службы по делам детей.

Но вот свидетельство непосредственного руководителя Марии Андреевой — начальника службы по делам детей Одесской областной государственной администрации Людмилы Швыревой: «С 2005 года, после введения в действие Семейного кодекса, в Украине не существует формы отказа от ребенка. Раньше мама бросала ребенка в роддоме, писала об отказе заявление, но мы искали ее, пробовали уговаривать, выбивали документы, оформляли справки, потом, если ничего не получалось, лишали родительских прав через суд. Сейчас все проще. Если в течение двух месяцев мама не объявляется и никаких документов нет, ребенок оформляется на усыновление» (интервью «От детей и их проблем я уже никогда никуда не уйду», «Юг» за 6 августа 2009 года).

Олеся Плех ни разу за четыре года и семь месяцев не поинтересовалась судьбой и здоровьем своей брошенной девочки. А объявилась она через шесть месяцев после того, как бросила Ксенечку в роддоме, поняв, что продешевила, не получив по ее рождению положенного к тому времени немалого денежного пособия.

Не берусь обсуждать, что, на самом деле, мешало Марии Андреевой в течение двух месяцев, в соответствии с принятым к тому времени Семейным кодексом, оформить все как полагается? Но на ее и только на ее совести остаются судебные разбирательства, которые длились почти четыре года, и смерть сорокатрехлетнего Александра Ивановича Торчанина, который скоропостижно скончался, получив постановление Верховного суда Украины о возвращении любимой доченьки Ксенечки  отказавшейся от нее мамаше.
 
И еще одна цитата из интервью начальника областной службы по делам детей Людмилы Швыревой: «Раньше вопросами помощи детям-сиротам занимались советы опеки и попечительства при райадминистрациях. В соответствии с постановлением Кабинета министров Украины от 17 сентября 2008 года, все детские проблемы переданы специально созданным комиссиям по защите прав детей, председателями которых являются исключительно главы администраций, а членами — начальники управлений. Это очень удобно: если у ребенка возникают какие-либо проблемы, все решается сразу и на месте. То есть ответственность за детей-сирот стала адресной».

В январе 2010 года редакцию «Юга» посетила Наталья Анатольевна Чегодарь, бывшая в то время председателем Овидиопольской районной государственной администрации и, в соответствии с должностью, председателем комиссии по защите прав детей. Наш долгий разговор касался просчетов районной службы, призванной обеспечивать маленьким овидиопольцам счастливое детство, в том числе и ситуации с Ксенечкой Плех, которую к тому времени органы юстиции настойчиво требовали вернуть биологической матери.

В числе многих неотложных мер, призванных обеспечить права этого ребенка, опытные одесские правоведы предлагали срочно обратиться с жалобой на неправомерное решение Апелляционного суда в Одесской области в Совет судей и Высший совет юстиции Украины и приостановить через областную прокуратуру исполнение решения Верховного суда в связи со вновь открывшимися обстоятельствами. Наталья Анатольевна заверила, что юристы подчиненной ей райадминистрации держат все под контролем и никто Ксенечку в обиду не даст. Она сообщила также, что виновные в нарушении законодательства и прав ребенка понесут «адресное» наказание.

Увы, за словами первого лица района ничего не последовало.  Никто даже не попытался юридически разрешить проблему брошенной Ксенечки Плех. А Мария Ивановна Андреева, заварившая всю эту кашу, отделавшись несколькими неприятными мгновениями после нелицеприятных выпадов «Юга» в ее адрес, была отмечена «за высокие заслуги» продолжением работы в должности руководящего государственного чиновника, несмотря на достижение пенсионного возраста.

Читая документы

Как уже знают наши читатели, 5 октября этого года Ксенечку Плех насильно изъяли у овдовевшей Людмилы Торчаниной и препроводили к биологической матери в село Надлиманское. Столь решительному шагу органов, обеспечивающих «счастливое детство», предшествовала шестичасовая «обработка» приемной мамы в прокуратуре Овидиопольского района, в течение которой женщину, ставшую по-настоящему родной матерью брошенному ребенку, оскорбляли, унижали и запугивали. Меньше всего ревнителей закона интересовала судьба и психологическое состояние самого ребенка, которому к тому времени исполнилось четыре года и семь месяцев и который являлся полноценной личностью, никаких других мам, кроме мамы Люды, не знавшей.

Руководитель службы по делам детей Овидиопольской райадминистрации пред-усмотрительно в этой процедуре участия не принимала. Мария Андреева находилась в… отпуске. И когда ей позвонила назначнная к тому времени на должность первого заместителя губернатора Одесской области Наталья Чегодарь, расстроенная бездушием правоохранителей, Мария Ивановна успокоила: «Не волнуйтесь — все по закону. Комар носа не подточит». Вот что, на самом деле, беспокоило ответственную чиновницу, в службе которой происходило самое настоящее ЧП областного масштаба, пока она наслаждалась отдыхом от трудов праведных. Знаю это от самой Натальи Анатольевны Чегодарь и описывать ее личную реакцию на слова чиновницы не буду.

Не могу не вспомнить, однако, еще одну знаковую фразу начальницы овидиопольской службы по делам детей: «У вас одни эмоции, а мы действуем по закону», — это когда я пыталась год назад уговорить ее попробовать отстоять право маленькой Ксенечки остаться с той мамой, которая стала ей родной с первых дней жизни.

Хорошо, попробуем без эмоций, хотя, если честно, после всего, что именем закона сделали с этим несчастным ребенком, мне хочется кричать, плакать и ругаться самыми страшными словами.

В моих руках акт обследования, предпринятого по просьбе первого заместителя губернатора Одесской области Натальи Чегодарь, подписанный депутатом Овидиопольского районного совета членом комиссии по вопросам образования, молодежи и семьи Т.В.Вальковой и заместителем директора надлиманской школы по воспитательной работе общественным инспектором по охране прав детей С.М.Худенко. Цитирую: «Васильева Олеся Александровна (после недавнего развода с мужем биологическая мать Ксенечки Плех вернула себе девичью фамилию. — Авт.), окончив школу в 2001 году, будучи беременной в одиннадцатом классе, сразу вышла замуж. Никогда нигде не работала, не имеет никакой профессиональной подготовки. Доходы семьи состоят из государственной помощи на детей в 1200 гривень и зарплаты и пенсии матери Олеси.

В доме продолжается многолетний ремонт, на который обратила внимание комиссия еще в 2008 году. Именно этим обстоятельством Олеся объясняет грязь, беспорядок, непонятного цвета постельное белье, неприятного запаха воздух в помещении.

В 2006 году Олеся родила девочку, которую оставила в родильном доме. По возвращении и она, и ее мать, и сестра убеждали соседей и многих односельчан в том, что в больницу она попала с болезнью почек или женских половых органов. Поэтому правомерен вопрос: что стало причиной запоздавшего уведомления, что роды все-таки произошли? Тем более что материнские чувства к брошенному ребенку проявились после развода с мужем.

Возникает опасение за психическое состояние ребенка, который более четырех лет воспитывался в иной среде, называл мамой женщину, которая теплом и заботой окружила брошенную девочку с первых дней жизни.

У девочки хорошо развита речь, логиче-ское мышление, чего нельзя сказать о других детях Олеси. Она сама признает, что не может уделять детям полноценное внимание для их развития.

Все соседи, с которыми довелось общаться, уверены: возвращение Олесе девочки приведет к негативным результатам для ребенка, поскольку ни материально, ни морально четырех детей Олеся не в состоянии содержать на надлежащем уровне».

А вот выдержка из интервью председателя Надлиманского сельсовета Виктора Гвоздовского, которое он дал журналистам ТРК «Украина»: «Настроение в селе однозначное — чтобы ребенок вернулся в семью, которая его воспитала. Я видел фотографию этой девочки в суде, ребенок был как куколка. У него было будущее, которое могла обеспечить приемная семья. Это огромное упущение службы по делам детей, что все так трагически сложилось для ни в чем не повинной девочки, которая уже является полноценным, сложившимся человеком и очень любит свою приемную маму. Надо было вовремя лишить Олесю материнских прав — она все равно не может быть ответственной матерью. Родить и оставить малютку беспомощной, ни разу за четыре года не поинтересоваться, как она растет, — это не поступок женщины и матери.

Я однажды зашел в педиатрическое отделение Овидиопольской городской больницы к доктору Осадчему и увидел, как он мечется, упрашивая женщин покормить грудью брошенных малышей, как выпрашивает для них памперсы, как они плачут, оттого что никто не берет их на руки и не прижимает к груди… У меня, мужчины, буквально волосы дыбом встали от увиденного. Мое мнение — надо отдать Ксению воспитавшей ее матери. Олеся ничего хорошего ей дать не в состоянии».

Но вот удивительно, почти одновременно в доме Олеси побывала с проверкой районная комиссия в составе заместителя прокурора Овидиопольского района и начальника районной службы по делам детей Марии Андреевой, не обнаружившая никакого негатива. К сожалению, акта обследования этой комиссии я не видела, знаю о нем со слов первого заместителя губернатора Натальи Чегодарь: «В доме ремонт, поэтому беспорядок, в комнатах тепло, дети бегают в колготках, играют». Одним словом, все хорошо, прекрасная маркиза! Причем Наталья Анатольевна тоже, похоже, успокоилась, уверовав, что раз дети играют в колготках и тепле, то никаких проблем у них быть не может.

Жаль, что Мария Ивановна не поинтересовалась в момент проверки, что едят в этой семье дети и сколько раз в день едят, как часто их купают, как следят за их здоровьем и что делают, если ребенок заболевает? Именно в день проверки Ксенечка Плех уже была больна острым бронхитом, кашляла, и никакой помощи безответственная биологическая мамаша ей не оказывала. Более того, она скрывала болезнь ребенка и не подпускала к нему врачей.
Впрочем, процитирую лучше без эмоций выписку из медицинской карточки Ксении Плех, предоставленной надлиманской амбулаторией: 

«20 октября 2010 года. Актив на дому. Ребенок прибыл из села Марьяновка без документов. Амбулаторной карты нет. Жалобы на кашель, боль в горле, головную боль. Со слов матери, ребенок болеет несколько дней. Мать к врачу не обращалась, по ее словам, лечила ребенка самостоятельно.
Ребенок неухоженный, вещи грязные, колготки порваны, волосы на голове грязные, непричесанные, ногти длинные, под ногтями грязь, лицо запачкано… Диагноз — острое респираторное заболевание. Назначено лечение. (Напомню, прошло лишь две недели, как чистенькая, ухоженная, румяненькая и здоровенькая Ксенечка оказалась у биологической матери. — Авт.).

28 октября 2010 года. Мать закрыла дверь изнутри, сказала, что ребенок здоров. В дом не пускает.

31 октября 2010 года. У Ксюши явления острого бронхита. В анализе крови признаки воспалительного процесса (повышено количество лейкоцитов, повышено СОЭ). Всем детям рекомендовано сдать анализ мочи и анализ на яйцеглист. Мать на анализы детей не привела.

4 ноября 2010 года. Актив на дому. Дети не осмотрены. Никого нет дома.

6 ноября 2010 года. Дети не осмотрены. Никого нет дома.

15 ноября 2010 года. 10.30. От осмотра детей мать уклоняется. В амбулаторию за все время ни разу не явилась.

16.30. Актив на дому. Осмотрены
Олег 2007 года рождения и Ксения. Олег здоров.
У Ксении признаки острого гастроэнтероколита: с утра дважды рвота и три раза жидкий стул. Мать это скрыла. Ребенок сам пожаловался на рвоту, и мама была вынуждена признать, что был понос. При осмотре ребенок вялый, лежит на кровати, вынужденная поза, ноги поджаты к животику, жалобы на рвоту и головную боль. Язык обложен. В легких выслушивается жесткое дыхание. При пальпации живота болезненность в области пупка, живот вздут, пальпируется увеличенная печень… Ребенку назначено лечение (к сожалению, из-за отсутствия денег ничего, кроме активированного угля, Олеся приобрести не смогла. По словам местного педиатра Любови Жаровой, в доме нищета, нет даже медицинского термометра. — Авт.).

16 ноября 2010 года. Актив на дому. Состояние Ксении тяжелое (хотя мать позвонила утром и сказала, что состояние ребенка удовлетворительное). Выражен запах ацетона изо рта. Продолжается рвота и жидкий стул. Температура 35,8 градуса.
Ребенок госпитализирован в инфекционное отделение с признаками тяжелой интоксикации. Назначены капельница, проведена инфузионная и дезинтоксикационная терапия».

Хочу подчеркнуть, что только благодаря неравнодушию и высокому профессионализму лечащего врача Любови Жаровой и главного врача надлиманской амбулатории Веры Замеховской, которые проявили настойчивость и принципиальность в этой немыслимой с нормальной человеческой точки зрения ситуации, Ксенечку удалось спасти. Как сообщила заведующая инфекционным отделением овидиопольской городской клинической больницы Татьяна Даниленко, куда была «по скорой» госпитализирована девочка, организм ребенка был сильно обезвожен. По словам специалиста, «еще день-два — и летального исхода было бы не избежать». За полтора месяца пребывания у биологической мамочки ребенок потерял восемь килограммов веса. Ах, как хочется высказаться по этому поводу со всеми причитающимися в подобной ситуации эмоциями!!!

«Моя мама Люда Торчанина»

А дальше было вот что. Биологическая мама Олеся отправилась с Ксенечкой в больницу, но абсолютно никакой пользы от ее пребывания здесь для ребенка не было. Как свидетельствует медперсонал инфекционного отделения, безответственная мамаша бросала Ксенечку, уезжая на пять-шесть часов с являвшимся к ней в больницу «бойфрендом» весьма зрелого возраста, постоянно уходила покурить, по магазинам, поболтать — куда угодно, лишь бы не сидеть с больным ребенком в палате. Медикаменты, еда, уход обеспечивались исключительно больницей. За все время девочка не получила никакой домашней диетической пищи, хотя у Олеси есть и мама, и сестра, и другие родственники, которые могли бы помочь поддержать восстановление здоровья ребенка.

Зато когда о болезни Ксенечки узнала приемная мама Людмила Торчанина, в больницу ринулись и она, и бабушка, и крестные мама с папой, которые привезли все: вкусняшки, приготовленные на пару, любимые девочкой печеные яблочки, игрушки, книжки, чистую одежку, и главное — безграничную, искреннюю любовь, которая, по словам врачей, оказалась самым сильнодействующим средством при лечении девочки.

Невероятно, но Олеся сама предложила Людмиле забрать ребенка после госпитализации домой и юридически оформить удочерение. Разумный и мудрый шаг в сложившейся ситуации, не правда ли, когда биологическая мать воочию убедилась, насколько дорог ребенок Людмиле и насколько Ксенечка привязана к своей любимой маме? Тем более что объективно четвертого ребенка в семье незамужней, неработающей, абсолютно не организованной и безответственной Олесе не обеспечить даже самым необходимым.
 
Увы, разума хватило ненадолго. Олеся во всем следует советам своего предоставленного Компартией адвоката, которая, как зловещий гуру, постоянно  контролирует каждый ее шаг и настаивает на возвращении Ксенечки в «родную» семью. Вмешались и непрошеные советчики из недавно образованных партий, спешащие обеспечить себе пиар друзей детей и их биологических мамок.

И вот уже Олеся сегодня милостиво готова разрешить, чтобы Людмила воспитывала, кормила, обувала, одевала Ксению, обеспечивала ей будущее и занималась ее проблемами, но без всяких прав на нее. Пусть, мол, у счастливого ребенка будут две мамы — одна настоящая, которая бросила его при рождении и чуть не довела до смерти пять лет спустя, а вторая мама «понарошку», которая взяла и готова и дальше брать на себя все самое трудное, лишь бы Ксенечка была здорова и никогда не знала горя в своей маленькой жизни.

Комментировать все это мне тоже не хочется, поскольку сорвусь на ужасные эмоции. Скажу только, что в связи со вновь открывшимися обстоятельствами есть все основания решить проблему Ксенечки законно на юридическом уровне. И уже работает весьма серьезная команда, возглавляемая известным народным депутатом Украины, взявшаяся за юридическое сопровождение этого дела в высших судебных инстанциях Украины.

А с Ксенечкой я повидалась и записала на диктофон ее рассказ, который тоже может быть важным свидетельством для нашей ювенальной юстиции, призванной обеспечивать соблюдение прав ребенка в Украине.

— Как тебя зовут?
— Ксения Александровна Торчанина.
— А твою маму как зовут?
— Людмила Федоровна Торчанина.
— А кто такая Олеся?
— Леся? Так… тетя Леся.
— Как ты с ней познакомилась? Расскажи мне о тете Лесе, я ее совсем не знаю.
— Когда я приехала, первый раз ее увидела и сказала: «Хочу к маме». Она меня не пускала. Говорила: «Пошла вон!». Я плакала. Она курит — в хате, на улице, везде. Воняет сильно.
— А какая Леся, добрая или злая?
— Злая.
— Почему?
— Не знаю. Только она меня наказывала (Ксенечка выразилась более определенно и подробно описала орудие наказания детей в доме Олеси — учитывая, что свидетельства маленького ребенка могут быть не точными, оставим их проверку правоохранительным органам. — Авт.). Олежка и Ира писают в постель. Леся заставляла меня спать в Иркиных «писях»,  а я не хотела, и она меня наказывала (к слову, об энурезе детей ничего не известно местным врачам, Олеся скрывает их аномалию. — Авт.). Я спала с ней на диване, а потом на полу. Там все грязно. Очень грязно. Очень грязная простыня, которой я укрывалась.
— А других детей Леся наказывает?
— Да! Очень сильно. Наказывает по голове, по бокам, по попе, везде...   
— А что вы кушали у мамы Леси? 
— Кашу. Бр-р, невкусная (морщится. — Авт.). Я ее не ела. И Леся  меня наказывала. Я плакала. Валера, Ира и Олежка на меня смеялись, говорили: «Рева-корова, дай молока, сколько стоит — два рубля!». Я все время хотела кушать и ела хлеб. Леся дает кушать из грязной тарелки. В грязную тарелку насыпает. Даже не моет. У нее на кухне все грязное.
— Хочешь увидеть Лесю?
— Не-е-е-т!!! Я ее не люблю.
— А кого любишь?
— Ма-му Лю-ду!!!
— С кем хочешь остаться?
— С мамой Людой.
— А вот у тебя сейчас есть братики и сестричка. Ты их любишь?
— Да. Только туда не поеду!
— Но если просто в гости, на два часа?
— Все равно не поеду. Я им лучше свои игрушки подарю.

Сегодня Ксенечка Плех покрыта сыпью и испытывает сильный кожный зуд. По оценке специалистов Еврейской больницы, сказывается стресс и сильное нервное потрясение, пережитое ребенком у биологической матери. Девочке прописаны успокоительные препараты, покой, спокойные занятия, по возможности постельный режим и диета. Общение с источником стресса категориче-ски противопоказано.

Убедительно прошу всех, от кого зависят состояние и судьба ребенка, учесть изложенное выше. Признаюсь честно, меня сильно настораживает высказывание начальника службы по делам детей Овидиополь-ской райадминистрации, о котором свидетельствовала на видеокамеру детский врач Любовь Жарова. По ее словам, Мария Андреева заявила в телефонном разговоре: «Это мой больной вопрос. Я бы не хотела, чтобы ребенок был ни у одной, ни у другой мамы». Пожалуйста, проследите, чтобы Ксения Плех не стала и в этот раз жертвой амбиций этой недобросовестной чиновницы.