Глава 33. Байка о том, как Юрочка с сестрой...

                БАЙКА О ТОМ, КАК ЮРОЧКА С СЕСТРОЙ МАРИНКОЙ ШУТЯ НА ПАМЯТЬ СФОТОГРАФИРОВАЛИСЬ

    Однажды Юрочка, уже, будучи взрослым, гостил у своей сестры Маринки, и, рассматривая альбом с семейными фотографиями, наткнулся на одну очень забавную. Там была запечатлена странная парочка в смешных масках и костюмах. В руках они держали швабру и веник и изображали парочку старичков – дворников. Юрочка узнал себя и сестру Маринку. Он стал вспоминать, где и когда была сделана эта фотография, и память, оттолкнувшись от снимка, как от берега, понесла его по реке времени в прошлое.
    Из окна комнаты, где жила Юрочкина семья был виден дом тёти Маруси и Юрочка частенько поглядывал на него, но не любопытства ради, а потому что между Юрочкиным папой и тётей Марусей была договорённость, если она вывесит за окно полотенце, значит, она зовёт их в гости. Во времена, когда далеко не у всех были домашние телефоны, такая сигнализация была не редкостью.
    А в тот день Юрочка заметил болтающееся на ветру полотенце на окне тёти Маруси и с радостью сообщил об этом папе.   
    Юрочка любил ходить в гости к тёте Марусе. Там было весело. Взрослые пели песни, а он вместе с Маринкой читал стихи, и за это их угощали конфетами. Юрочка постоянно хотел кушать, а у тёти Маруси можно было наесться досыта.
    Но в тот день произошла нелепая накладка. Оказалось, что полотенце на просушку повесил Юрочкин двоюродный брат, который не знал о сигналах, и, конечно, их не ждали, но раз гости пришли, то решено было устроить праздничный обед на скорую руку. В ход пошли домашние заготовки, соленья, варенья, чай да сахар.
    Жаль, что этот незваный обед был последним по этому адресу. Вскоре тётя Маруся с семейством переехала в новую, более благоустроенную двухкомнатную квартиру на Охте.
    А из той квартиры на Минеральной улице Юрочке запомнились тяжёлые бархатные портьеры на дверях, большой круглый, сделанный из дуба и раздвигающийся по праздникам стол, и синий абажур над этим столом.
    Но, какой это был абажур! Он был красив, как платье, сказочной королевы. Столько на нём было всяких складочек, сборочек, рюшечек, розеточек, воланчиков и бахромы! Юрочка мечтал, что когда вырастет, накопит денег и обязательно купит такой абажур.
О, мечты нашего детства! Где они теперь, эти абажуры?! Наверное, даже секрет их изготовления давно утерян. О чём только не мечтал Юрочка?
    Например, когда ехал в трамвае, то мечтал,  поскорее подрасти, чтобы дотянуться рукой до деревянной ручки, прикреплённой к потолку трамвая прочным брезентовым  ремнём. Но где теперь эти ручки и те трамваи?
    А ещё он мечтал проехаться летом в автобусе или троллейбусе у раскрытого окна. Это сейчас в транспорте есть раздвижная форточка, а тогда окна поднимались снизу вверх. Юрочке очень хотелось положить локоть на раскрытое окно и высунуть наружу голову, чтобы приятный ветерок обдувал во время движения. Но противные взрослые не давали ему этого сделать. Ну, где справедливость? Вот так ещё одна Юрочкина мечта скончалась не осуществившись.
    А ещё Юрочка мечтал, поскорее подрасти, чтобы ездить в трамвае по билету, как взрослый, а не бесплатно, как малолетка. У кондукторов была специальная метка: если ребёнок ростом был ниже метки, значит, он малолетка и может ехать бесплатно, а если выше, значит, взрослый и должен платить за проезд. Однажды, когда Юрочку подвели к такой метке, чтобы определить, взрослый он или нет, ему в голову пришла смешная мысль:
    - А что, если  в трамвай битком набьются лилипуты  ростом ниже метки? Что тогда делать кондуктору?
    Юрочку разобрал смех, и он долго не мог успокоиться. Мама и папа его одёргивали. А девочка, сидевшая напротив сказала:
    - Смех без причины – признак дурачины.
    Ну, причём тут дурачина? Вы только представьте себе целый трамвай галдящих лилипутов и кондуктора с линейкой в руках, мечущегося между ними. Ну, разве это не смешно – трамвай битком, а платить некому –  все малолетки.
Ещё Юрочка мечтал торговать мороженым и носить на ремне, перекинутом через плечо, большой белый ящик с надписью: «Мороженое». А в ящике на дымящихся кусках сухого искусственного льда лежало бы молочное и сливочное мороженое в вафельных стаканчиках, завёрнутых в хрустящие бумажки с нарисованными на них белыми медведями и снежинками. Эскимо за 11 копеек в шоколаде на палочке в серебристой фольге. Любимые детворой и взрослыми сахарные трубочки за 15 копеек. И самое дорогое мороженое  за 28 копеек –  шоколадные батончики с орехами. Маленькому Юрочке посчастливилось застать последних  мороженщиков с такими ящиками. Их всех вскоре сменили продавцы   с  тележками  на   колёсиках, и романтика профессии сразу умерла.
    Тогда Юрочка стал мечтать о работе в кафе-мороженое на Невском проспекте, куда всю дворовую команду водил Котька Сущак. Он первый прослышал, что в этом кафе готовят чудесный напиток из молока, сиропа и мороженого. Перед походом в кафе он выпросил у крёстной трёшку и, вообразив себя гусаром, решил покутить. Он купил всей команде по стакану молочного коктейля. Юрочка пил свой стакан маленькими глоточками, оттягивая момент, когда  покажется дно, но всё равно коктейль  быстро кончился.
    Котька не всегда был такой добрый и щедрый, и Юрочке от него частенько доставалось. Юрочка помнит, как Котька позвал его на Финляндский вокзал за пирожками. Они пошли  коротким путём, по Минеральной улице, мимо депо, через железнодорожные пути и вышли к вокзалу со стороны платформ. Нашли ларёк, который торговал пирожками. Котька купил три штуки, два себе и один Юрочке. Юрочка ел пирожок неспеша, смакуя, а Котька слопал свои в одно мгновение и со словами:
    - Видать тебе пирожок не нравится, раз ты так лениво ешь, давай его сюда, я доем, – отобрал и доел.
    Юрочка попытался что-то сказать о справедливости, но в ответ услышал оскорбительное:
    - Заткнись нахлебник! – и получил затрещину.
    Уж, сколько лет прошло с тех пор! Нет уже и того старого здания Финляндского вокзала, нет и того ларька. Да, и такие пирожки давным-давно не пекут, а горечь и обида в душе у Юрочки остались.
    Ещё Юрочка мечтал торговать газировкой с сиропом и фруктовыми соками. Один раз ему даже приснилось, что он стоит за большим зеркальным прилавком. Слева от него ряд  стеклянных колб с сиропами, справа такой же ряд с соками, а прямо перед ним аппарат для розлива газированной воды и  мойка для стаканов, напоминающая фонтанчик. Он стаканами пил соки и шипучую сладкую газировку. Пил и не мог напиться. В реальности его первое знакомство с газировкой хоть немного и напоминало сон, но всё же более походило на анекдот.
    Это произошло, когда Юрочка вместе с папой ходил на работу. Папу тогда вызвали в троллейбусный парк, и там Юрочка увидел автомат с газировкой. Вода была бесплатной. Пей, сколько душе угодно. Юрочка налил стакан, и, сделав первый глоток, ощутил приятное щекотание в горле и пощипывание в носу. Вкус ему понравился, и он выпил ещё один стакан. Тут бы Юрочке и остановиться, но натура русского человека, дорвавшегося до халявы, взяла верх над разумом, и Юрочка пил и пил. Вскоре его раздувшийся живот напоминал аквариум, и при каждом Юрочкином движении вода в нём громко булькала, но это было полбеды. За жадность он был наказан напавшей на него икотой и постоянным желанием писать. Папа, увидев его в таком состоянии, рассердился и отправил домой. Юрочка шел, громко икая и писая через каждые сто метров, очень напоминая при этом шкодливую собачонку, что задирает лапу у каждого столба. Несмотря на казус, любить газировку Юрочка не перестал. Он любил её и простую, и с сиропом, а особенно с вишнёвым.
    А как Юрочка мечтал о собственном телевизоре! Например, Котька, если не наказан за свои выходки, может смотреть телек, потому что он у него есть.  И у Мишки Высокого есть, и у Кости Перловского есть. Даже у Юрочкиных соседей – Осиповых тоже есть. Но с недавних пор ходить к Котьке можно было только тогда, когда дома не было родителей. Они запретили Котьке приводить в дом друзей после того, как в их доме ребята снимали кино, занимались алхимией и стащили папин трофейный матрац. Но дело даже не в этом, а в том, что комната родителей, где стоял телевизор, запиралась на ключ, и до их прихода с работы, Котька сам не мог туда попасть. В квартиру Высоких вход тоже был заказан, после того, как Юрочкина сестра Маринка надела их сыночку Мишке на голову горшок. То же самое и с походами на телек к Косте Перловскому за разорение папиной папиросницы и их совместное курение на чердаке прачечной. К Осиповым можно было ходить, но не каждый раз.
    Дядя Миша Осипов телевизор не любил, как только приходил с работы, сразу его выключал, не давал смотреть даже своим сыновьям. Хорошо ещё, что работа у него была трёхсменная, и раз в три недели, когда он работал в вечер, телевизор можно было смотреть спокойно.
    Юрочка не понимал тогда, что телевизор дядя Миша выключал не из вредности. Он был инвалидом войны, весь израненный и контуженый, со страшно изуродованной нижней челюстью. Он приходил с работы с головной болью  и  хотел тишины и покоя. Правда, было одно средство, которое снимало у дяди Миши любую боль. Это водка. Но тогда прощай покой и тишина для всех остальных. После первого стакана молчуна дядю Мишу прошибал словесный понос. Он непрерывно что-то говорил и говорил, но из-за искалеченной челюсти его и трезвого-то понимали с трудом, а что он нес, выпивши, вообще никто не разбирал. Чтобы остановить эту непрерывную говорильню дяде Мише требовался второй стакан. После второго его пробивало на пение. Пел он громко и более-менее разборчиво, но зато одну и ту же песню, вернее всего одну строчку из  песни. До сих пор при воспоминании о дяде Мише, у Юрочки в ушах звучит картаво-шепелявый голос, которым он выводит:
    - Смело, товарищи, в ногу, духом окрепнем в борьбе, - затем следует небольшая пауза, чтобы набрать в лёгкие воздух и снова:
    - Смело, товарищи, в ногу, духом окрепнем в борьбе, - и так до бесконечности.         
    Единственным способом остановить это с ума сводящее бельканто, было налить дяде Мише третий стакан. Тогда он сразу засыпал, но ни в коем случае нельзя было его случайно разбудить. Тогда снова по всей квартире неслось:
    - Смело, товарищи, в ногу…
    И вот однажды Юрочкина мечта о телевизоре осуществилась. Папа проложил водопровод в загородном доме одного товарища, и тот, оставшись довольным работой, кроме денег, подарил папе старый сломанный телевизор КВН-49. Папа его отремонтировал и принёс домой под самый Новый 1960 год. Какая же это была радость для Юрочки, Маринки и Наташки. Наконец-то, у них был свой телевизор, и пусть экран у него был чуть больше почтовой открытки, а может и меньше, но за счёт линзы с дистиллированной водой он становился больше. Но самое главное, теперь не нужно ни к кому напрашиваться. Теперь они сами могли смотреть всё, что захотят. Хорошо, когда мечты сбываются, и хорошо, когда сбываются вовремя.
    А в тот день, когда они всей семьёй нежданно-незванно заявились в гости к тёте Марусе, взрослые спешно собирали на стол. Юрочка с Маринкой играли в коридоре в трофейные немецкие игрушки, привезённые дядей Витей из Германии.  Юрочка перерыл тогда весь ящик и на самом дне нашёл две забавные маски. Он одну надел на Маринку, повязал ей на голову платок, а в руки дал швабру. Получилась маленькая старушка – дворничиха. Сам надел вторую и обрядился в кухонный фартук. На голову натянул старую кепку  двоюродного брата, а ноги всунул в валенки. В руки взял веник и получился старичок – дворник. Вот в таком виде они с Маринкой вошли в комнату, где взрослые собирали на стол. Их появление вызвало всеобщий взрыв смеха и очень понравилось тётке. Она сделала снимок на память, а потом, отпечатав фотографии, подарила одну из них папе. Так оказалась эта забавная фотография в Маринкином семейном альбоме.