Курьёз 22

"РАДОСТИ ПЕРВОГО ДНЯ"

Самые первые дни в должности бывают очень запоминающимися. И пусть о них иногда забывают сами "герои", память о них надолго оседает в "былинном" эпосе коллег, и передаётся потом последующим поколениям - из уст в уста.

Участковый Серёга решил первый свой официальный рабочий день посвятить знакомству с доставшимся ему участком. В течение дня он нанёс несколько важных представительских визитов руководителям (предприятий, организаций и учреждений, расположенным на участке), которым официльно представился, и которые "искренне" были рады познакомиться со свежеиспечённым представителем административно-распорядительных органов. Вечер был посвящён приёму граждан. А поздний вечер и самая что ни на есть глухая ночь - пришлись на проверку "злачных" мест, "притонов" (где пили всякую невообразимую дрянь и ставили брагу), чердаков, подвалов и теплотрасс. Стояла поздняя стылая осень. Всё живое тянулось к теплу. К нему же - тянулись и БОМЖи. Точнее - их следовало называть БОМЖиЗ, ибо это сокращение получалось от легального наименования (лица без определённого места жительства и занятий). Занятия-то у этих лиц были. Но тогдашняя советская действительность эти занятия - за занятия не считала. А для краткости БОМЖи именовались "бичами" (или "бичуганами", "бичарами") - чёрт его знает почему. Есть в разных языках некие подобные слова, в связи с чем иногда кто-нибудь убеждённо доказывает, что термин "бич" - произошёл от того-то. Кто-то другой будет с горячностью доказывать, что "бич" - это тоже сокращение, значащее "бывший интеллигентный человек". Но и это - далеко не факт. Есть, правда, одна "теория" очень похожая на правду. Бичей часто называли и бичкомерами, не объясняя причин. А это - лишь русская форма английского презрительного слова "beachcomber" ("прочёсыватель пляжей) в значении "отребье", побирушка. Эта каста (в основном) формировалась за счёт списанных на берег моряков. И такое обращение к бродяжке лишь подчёркивало уничижительность. Раньше был моряк, а сейчас - никто. Но, как бы там ни было, бичи были, есть, и наверное - ещё какое-то время будут занимать свою нишу в кастовых иерархиях общества.
Самое "страшное" бичёвое гнездовье Серёга оставил на закуску.
Его планировалось "хлопнуть" примерно в 2 часа ночи, когда все его обитатели соберутся, как ведьмы на "шабаш". Серёга предупредил нескольких наиболее деятельных представителей оперотряда и внешатников, что ночью предстоит серьёзная "пахотА". Желащие принять участие в акции должны успеть выспаться, наесться и быть одетыми сообразно погоде и задаче. "Нора" (цель экспедиции) представляла собой обычную, в принципе, теплотрассу, но с несколько необычными параметрами. Вход был - не рядовой стандартный люк колодца, а небольшая шахта, в которой разом могли поместиться несколько человек. На её дне (метрах в 4х внизу) перекрестьем нескольких теплотрассных "штолен" образовывалась некая комнатка, способная принять до десятка обитателей. Так как по всему периметру комнатки во всех направлениях пролегали трубы (многие - горячие), "свято место" тянуло к себе бичей, как магнит. Отдельные особи были очень живописны. Яркость некоторых нарядов превосходила фазанье оперенье. А драность и убогость иных - дала бы повод И.Репину считать, что его картина "Бурлаки на Волге" отражает жизнь богачей.
Раньше операцию было проводить нежелательно, ибо некоторые осторожные "индивиды" прокрадывались к лежбищу лишь после тщательной "разведки". Зато спали потом до утра - без беспокойств.
Серёга тщательно проинструктировал небольшую, но деловитую когорту помощников. Проверил у всех наличие фонариков. Парни прихватили с собой даже пару носимых радиостанций, хотя надобности в них особой не было, и, возглавляемые квестором, отправились на "охоту". Задача была простой - вытащить из "норы" максимально большое количество обитателей, используя внезапность нападения. Попавшихся ждал "бич-приёмник" (истинным наименованием которого было "приёмник-распределитель"). Предполагался также и некоторый процент "неуспеха". А именно - те бичи, которые быстро сообразят, что происходит - непременно "смоются" по горизональным коридорам штолен, сколь далеко ползти бы по ним ни пришлось.
В полной тишине, не хрустнув ничем под ногами, команда добралась до горловины норы. В небе стояла такая полная луна, что от её вида любой вурдалак сошёл бы с ума. Серёга молча показал двоим парням - куда и как надо будет светить их "мощными" фонарями, когда он сдвинет металлический полукруг, служивший дверью в подземелье. Возбуждение достигло предела - охота началась.
Серёга сдвинул лист, лучи фонарей высветили внизу жутковатую картину: некоторые из бичей спали на дне "стакана" в сильном опьянении, кто-то из более трезвых стал заползать в горизонтальные коридоры. Кто-то совершал какие-то необдуманные метания - от попыток добудиться до товарищей, до попыток же - следовать за смывающимися. Содом и Гоморра. Серёга, как единственный представитель милиции в этом буйстве природы, стал спускаться по металлическим скобкам на дно теплоцентрали. Его помощники, как могли - светили на его голову. Точнее - сам Серёга загораживал дно штольни от света фонарей. Фактически - он там ничего и не видел. Схватив кого-то из бичей, уползавших в горизонтальный "коридор" за ногу - он стал вытягивать обратно в "комнату" этого упорного бродяжку. Завязалась "кровавая битва".
Стоявшие на поверхности парни с вниманием и тревогой прислушивались к звукам с глубины. Никому особо не хотелось следовать в провал за Серёгой, но эта необходимость в любую минуту могла возникнуть. Получить в темноте подвала ножом в живот или арматурой по башке - перспектива не самая приятная. Поэтому очень хотелось дождаться из шахты каких-либо торжественных звуков. 
Но из неё внезапно раздался звук скорее недоумённо-горестный, даже с неким оттенком раскаянья. Потом же - вообще всё стихло. Из теплотрассы показалась голова Серёги с выпученными от ужаса глазами. Взгляд его был застывший, сами глаза выглядели безумными стекляшками. Волосы на голове Серёги стояли дыбом и шевелились. Фуражки на голове не было. Примерно такая же степень ужаса быстро распространилась на всех присутствующих. Повисла пугающая тягостная пауза. Наконец, кто-то смог овладеть собой и спросил у Серёги, голова которого так и торчала на уровне горизонта: "Серёга, что там?". Серёгин ответ прозвучал, как приговор: "Я... оторвал ему... ногу!". После чего Серёга подтянул повыше одетую и обутую человеческую ногу, которую он держал одной рукой - ботинком вверх. Один из молодых парней-помощников немедленно принялся блевать. Эта же затея пришлась по вкусу ещё двоим. Остальные молча стояли в оцепенении. Что можно было посоветовать человеку, оторвавшему ногу другому человеку? Один из наиболее опытных помощников Серёги, который был ему даже ровней по годам, сказал: "Ну что теперь поделаешь, давай сюда ногу, а сам вылезай". При свете (дававшемся лучами "подздохших" уже фонариков) выяснилось, что это была не нога живого человека, а всего лишь протез, который отстегнулся у его владельца-бича в пылу борьбы. Тем истеричнее был хохот после этого. Серёге этот случай запомнился на всю жизнь.

Миха тоже начинал свою службу участковым. И тоже хорошо запомнил свой первый рабочий день. Сам Миха из общей массы участковых несколько выделялся. Хоть у большинства участковых и было высшее образование (технари и средние специальные училища - тоже годились), но оно почти никогда не было юридическим. А если было юридическим - то убогим (средняя школа милиции, "вечёрка" или "заочка" юридического). Не принято было после высшей школы милиции (ВУЗ) или очного юридического института - работать участковым. Все выпускники "юрика" находили себе место под солнцем - в нотариате, адвокатуре, в судах, прокуратурах и т.д. Наиболее "бестолковые" - шли в следователи, вызывая недоумение у своих более пронырливых коллег. И уж совсем трудно себе было представить - выпускника юридического ВУЗа, желающего поработать участковым инспектором. Таких особей можно было сразу сдавать в питерскую кунсткамеру. Ибо, хоть такие персонажи в природе и были, это была редкость даже бОльшая, чем двухглавый бычок.
Так вот - Миха был именно выпускником юридического ВУЗа с очной формой обучения. Ему предлагали различные отличные варианты распределений, но он по неведомым причинам решил стать участковым. Никаких явных предпосылок для этого у него не было, да и в семье до него участквых тоже не водилось. Видя его упорство, доброхоты посчитали, что Миха "заболел на голову". То есть, будь Миха птицей - хрен бы он долетел до середины Днепра, а вынужден бы был переходить эту реку по пресловутому мосту "для больных и ослабленных птиц".
И вот он настал, первый рабоче-служебный день. Получив у старшего участкового пачку документов на исполнение, Миха их бегло изучил. Выяснив, что по одному из документов желательно "отработаться" максимально быстро, он, выписав нужный адрес, вышел из кабинета участковых в "общий" зал, где "паслись" внештатники, парни из оперотряда и отдыхавшие патрульные ППС и ДНД. Там Миха обратился к "оперативникам", с которыми был шапочно знаком, с нехитрой просьбой. Она выражалась в участии в совместной прогулке до выписанного им адреса. "Оперативники" прекрасно знали - где именно находится названный Михой адрес (он располагался на самом краю карты, отражавшей зону обслуживания). После этого Михе был задан вопрос - а какова необходимость присутствия в этом месте? Выяснив, что работы там и одному Михе - лишку, парни отказались Миху сопровождать, заявив, что тащиться в такую даль беспричинно - нет никакого смысла. На это Миха возразил, что он "знает короткую дорогу". Это вызвало у "оперативников" такой дружный смех, что Михе стала отчётливо очевидна необходимость - пуститься в дорогу одному.
Вернулся он на опорный пункт ровно через тот срок, который был потребен для дороги туда-сюда, да десятка минут - по самой надобности. При этом - прямо на лице Михи имелись укращающие любого сурового воина знаки, свидетельствующие о том, что он только что принял бой. Поскольку эти знаки были на лице налицо - Михе был задан вопрос: "Где и как ты это приобрёл?". Миха коротко изложил, что "отбуцкали" его примерно в 200 метрах от опорника, когда он на него возвращался. Отлупила его компания общей численностью человек 15, из которой непосредственно "побивали" лишь четверо, а остальные - одобрительно улюлюкали. После этого к месту стычки убыла экспедиция в составе 4-х человек (Миху за мушкетёра ещё не считали). Через пяток минут все четверо михиных обидчиков уже сидели в помещении опорного пункта и чрезвычайно сожалели о своей недавной удали.
   
Первые служебные или рабочие дни бывают не первыми вообще, а первыми - именно на этой работе. Это случается при переводах, переназначениях или, например, при "карьерном" росте. И получается, что сотрудник, будучи опытным на старом месте работы, становится "не очень опытным" - на новом. Андрей был очень опытным опером в своём райотделе. Вообще, его стаж мог быть сравним с суммарным стажем всех оперов его бывшего отдела. И вот - пришло время "вырасти" по службе. Но работа в областном управлении несколько специфична, и отличается от обычной будничной работы "земельного" опера. В управлении очень много чисто "штабной", часто - рутинно-нелепой и заведомо непрофильной работы. К ней (как раз) относилось одно из поручений, доставшихся "по первости" "молодому" на новом месте Андрею. Задача была простой - нужно было состряпать "указивку" подчинённым территориальным органам - о необходимости еженедельных отчётов по телефону такому-то по 10-12 отчётным позициям, связанным с обнаружением и изъятием нелегальных суррогатов алкоголя. Эту "укозявку" необходимо было "отстучать" телетайпом во все подчинённые отделы (эта задача решалась дежурной частью), а текст "образчика" (заверяемый подписью Босса) - предстояло "родить" Андрею. Сложного в этой затее не было ничего, и Андрей с работой справился быстро и уверенно. Но сказалось определённое волнение, вызванное первым трудовым днём на новом месте. Результатом волнения стала опечатка, допущенная в номере телефона, на который Указанием предусматривалось принимать отчёты. Но "поезд уже ушёл", машина была запущена, а опечатку никто не заметил. Да и цифры некоторые очень похожи - 8 и 6, например.
Настал первый день приёма отчётов. За полдня с мест не поступило ни одной информации. Начальник отдела, курировавший сбор этой "важной" информации, выразил определённое беспокойство по этому поводу. Состоялся телефонный разговор с одним из "ближних" отделов, который всегда отчитывался в числе первых. Его работники уверяли, что все необходимые сведения были ими переданы ещё утром. Проверив таким образом ещё пару отделов, начальник пришёл к выводу, что чего-то "не догоняет". Сведения с мест исправно передавались, а уполномоченные начальником сотрудники никаких цифр не получали. Наконец, кто-то догадался попросить зачесть текст полученной из управления телетайпограммы. Стало ясно, что отчётные показатели передавались кому-то из обычных граждан, ибо в телетайпе был указан простой домашний телефон. Начальник связался с хозяйкой телефона, и примерно час убеждал её не гневаться, предупредив, что звонить всё равно будут, и - практически весь день. Утром тётка и вправду была сильно удивлена, когда снимая трубку звонящего телефона, слышала каждый раз странные слова: "Алло, это из ... райотдела звонят, сведения примите: 2, 8, 12, 14, 26...". Она поначалу пыталась отказаться принимать неведомые ей отчёты, но ей назидательно рекомендовали "не дурить", так как звонят по межгороду, это денег стоит, а им чётко сказано - звонить именно по этому телефону. "Побарашившись" первые три или четыре раза, тётка была вынуждена заняться приёмом отчётных сведений, подчинившись грубой неведомой силе. Андрей надолго запомнил тёплые отеческие слова начальника, вернувшегося после извинений от этой старательной тётушки.

И всё-таки самые весёлые случаи с "новичками" в милиции - происходят с молоденькими девчонками-следовательшами. Они, когда приходят на работу в следственные аппараты низовых структур, всегда очень непосредственны и оригинальны. Опыта - 0, за плечами только институт, который на практике - почти бесполезен, ибо учат не тому и не так. Студенты, конечно, "практикуются" в разных правооханительных и правоприменительных структурах, но это всё не то. И вот приходит первый рабочий день, когда следователь-девушка впервые на своей шкуре начинает постигать - что именно означает процессуальная независимость следователя. Новичков, тем более девочек, руководители (в больших отделах) стараются не "бросать в колодец" сразу, постепенно натаскивая на нехитрых видах работ. Это и заполнение стат.форм, и подшивка бесфигурантных дел, и простенькие следственные действия, и распихивание поступивших экспертиз по делам - да много чего, в том числе и подай-принеси. Так было и на тот раз. Только что прибывшей в отдел молодухе матушка-начальница СО дала "сложное" задание - отнести в кабинет №... к операм какую-то служебную бумажку. Назвала фамилию опера, которому эту бумажку требуется вручить. Пока "клуша" шла с этажа на этаж, фамилию она, ясный день, забыла. Но номер кабинета помнила. В кабинете трудилось трое оперов. На момент прихода "феи", в кабинете их сидело двое, но нужного молодца (адресата) - как раз не было. Вручив документ одному из парней, девчушка удалилась. Когда несколько позже начальница СО встретила в отделе того опера, кому бумага и предназначалась, она поинтересовалась у него судьбой документа. И тут же выяснилось, что документ получен не был. Ошибка вскрылась и бестолковую девицу нарядили в поход к операм повторно. Теперь ей было поручено сообщить начальнику уголовки, что злополучный документ попал не в те руки, и чтобы шеф распорядился его перевручить кому следует. Глупышка зашла в кабинет начальника уголовки практически в тот момент, когда он собрал всех оперов на оперативку. Увидев сразу столько много молодых мужичков, дружно переключивших своё внимание с начальника на неё, она сильно растерялась. Никого из присутствующих не зная по именам, барышня стала оперировать безличными предложениями и местоимениями. Так как она видела, что начальник немного торопится (закончить с нежданным препятствием в её лице) девонька совсем пришла в мандраж. Получилось крайне комично: "Простите, я... не тому... дала". Услыхав такое, начальник мгновенно перестал торопиться, а целиком обратился в слух: "Ээ-ээ ... Что значит - не тому?". "Клуня" поняв, что брякнула что-то крайне нелепое, поспешила поправиться: "В смысле - не так... то есть - не туда...". Дальнейшее бывает только в кинозалах на очень смешных кинокомедиях. Два десятка лужёных глоток поручиков Ржевских грянули хором ржать, кто согнувшись пополам и захлёбываясь, а кто - сползая со стула на коленки. Бедная деваха попыталась ещё раз внести ясность в свой спич, но волнение лишь добило её: "Я хотела сказать - дала неправильно... надо было дать одному, а я дала другому...". Больше от неё уже ничего не зависело. Опера хохотали, как умалишённые. Начальник, "хрюкая" как и все - вовсе раздумал проводить оперативку. Забавная новость быстро разлетелась по райотделу.
Мать-начальница, встретив молодуху в коридоре, по-матерински покровительственно обняв её за плечо, повела в свой кабинет, сказав низким прокуренным голосом: "Пойдём, деточка, расскажешь поподробнее - где ты кому не так и не туда дала...".
Довелось девахе выехать и на первый свой самостоятельный выезд на место преступления. Это была кража автомашины из неохраняемого металлического гаража, стоявшего в небольшом "полулегальном" гаражном массиве. Такие осмотры МП молодым следователям дозволяют проводить легко, так как осматривать там практически нечего. Всю работу делает эксперт. Следователь лишь бегло описывает виденное им "вокруг" гаража, да внутри него. И любой "старый" опер обязательно обратит внимание - как начинающая следовательша опишет замки гаража (если на нём присутствовали так называемые "висячие" замки). Именно этим, крайне неприятным для оперского (и вообще мужского) слуха термином правильно именуются эти замки. Таково их ГОСТовское название, аналогично - и наименование в криминалистических пособиях. Но опера на практике всегда пишут (и говорят) - замок "навесной". Так было и на тот раз, ибо девчонки всегда попадают в "стандартную" ловушку. "Старый, езженый конь" в лице опера Михи, дожидался окончания действа и устной читки протокола ОМП от молодухи. Следовательша-птенец громко читала звонким срывающимся голосом протокол, а Миха ждал - когда наступит время его "партии". И вот, когда дивчина добралась до слов "три висячих замка...", Миха, прочистив горло, как заправский актёр крупного театра, чтобы было отчётливо слышно всем присутствующим зрителям даже на галёрке(включая водителя и понятых), молвил: "Милочка! Пожалуйста запомните - висячим может быть только ..., а замок - он навесной". Ясен пень, что девочке это хорошо запомнилось.

о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о

На фото - Серёга (Сергей Николаевич), той поры.