Маляры

Одним, тёплым летним вечером, когда на небе уже зажглись звёзды, а подлая Луна решила взять выходной, в казарму где обитала третья эскадрилья курсантов, примчался запыхавшийся капитан с повязкой дежурного по полку. Надо сказать, что этот капитан, по должности был как раз начальником штаба третьей эскадрильи. Курсанты второкурсники, народ ушлый, мигом сообразили, что подобное явление не к добру и подобно тараканам постарались скрыться из виду.
Но офицер тоже ведь не первый день в армии служил. Он не стал гоняться за основной стаей, а быстро отсёк путь к отступлению двум десяткам курсантов, которых так неосторожно угораздило находиться в этот момент в умывальнике.
Построив воинство и переписав фамилии в блокнот (очень кстати правильное решение, иначе потом крайних не сыщешь), капитан произнёс следующую речь.
— По моим каналам, — каким именно, он уточнять не стал, — Получена информация, что завтра, к нам, внезапно прилетает с проверкой начальник училища. А у нас…
Что у нас, капитан мог не перечислять и так понятно, что бардак отменный, который бывает в период лётной практики.
— Ну всё, «пэхэдэ», — обречённо подумал курсант, кем чисто случайно, был автор этих строк. Работать что-то совсем не хотелось и он незаметно просочился в самый конец строя, подальше от начальства.
А меж тем, начальник штаба уже приступил к раздаче подарков, пардон, распределением личного состава по объектам.
— Вы двое, — ткнул он пальцем первых и поставил отметку в блокнот, — Занимаетесь вот этим умывальником.
Далее последовали коридор, кубрики, каптёрки. Досталось даже чердачному помещению, куда генерала отродясь не заносило. Когда в строю осталось только три человека, вместе с упомянутым курсантом, объекты уже как бы и закончились. В юных душах уже забрезжила надежда, что пронесло но, как гласит военная мудрость, курсантов больше чем работы не бывает. Капитан перелистнул страницу блокнота и с видом человека, едва не забывшем о главном деле своей жизни произнёс, — Побелить казарму!
— Так, темно же, товарищ капитан, — пытались робко протестовать те, кому судьбой было уготовано быть этой ночью малярами.
— Приказ командира полка, — сказал как отрезал дежурный офицер.
Тут уж не поспоришь, да и в самом деле, что такое ночь в сравнении с полковником?
— В штабе эскадрильи мешок с извёсткой, там же пулевизатор и стремянка, — тираду капитана следовало понимать, — За вас бездельники уже всё сделано, вам осталось только побелить.
По-своему он был прав, не факт, что получи эту задачу курсанты с утра, не провозились бы они с поиском инструмента и извёстки как раз до ночи. Подарок действительно был царским. Тройка курсантов оперативно сбегала за столь драгоценным сейчас имуществом, развела известь водой, процедила её через стыренную с бытовой комнаты марлю (которую каптёрщик вывесил пару минут назад) и устроила оперативное совещание, как лучше выполнить задачу. Логично было поступить как всегда, тщательно выкрасить фронт казармы, хорошо пройтись по флангам, а тыл уже как всегда. Только к тому времени уже совсем стемнело, а перед входом казармы болтался единственный на сто ближайших метров фонарь.
— А давайте начнём с самого тёмного места, — предложил кто-то, а остальные согласились, переходить с тёмного к светлому завсегда легче, чем наоборот. И троица поволокла своё имущество к тылу казармы.
Но вдруг случилось непредвиденное. Что-то там не срослось у старенькой подстанции и она сверкнула праздничным фейерверком, а городок погрузился во тьму.
Автор извиняется, но последующий диалог, не оригинальный текст, а близкий по смыслу перевод на литературный язык.
— Ну что, пойдём капитану докладывать? — прозвучал в темноте голос.
— Эх, знать бы когда свет сделают, — слегка мечтательно ответил второй голос.
— Я не знаю когда будет сделан свет, но знаю что будет с нами после доклада. Капитан ответит, что за это время он уже бы успел сам три раза казарму побелить. А потому, минут через пять, а ещё через пять, уже в новом статусе продолжим выполнять ту же самую задачу, — обрисовал вероятное развитие событий третий голос, на днях он уже побывал на губе, а потому, отличался реалистичностью суждений.
— А что делать? — не унимался первый голос, — Темно же…
— Белить!
— Как?
— На ощупь и на слух. Качай давай!
Зачвакал автомобильный насос и минуту спустя, зашелестел дождём пулевизатор. Потом стало слышно, как его струи забарабанили о преграду.
— Видишь, — назидательно произнёс третий голос, — Когда к стенке подносишь, звук меняется, вот так и побелим.
— Пропусков не наделаем? — засомневался второй голос.
— А мы по несколько раз пройдёмся, извести точно на три побелки хватит, чего её жалеть, — хохотнул третий.
Стремянка, свинченная со списанной пожарной машины вещь хорошая, длинная и насколько же неустойчивая. Но в темноте, оказывается не так страшно. А в армии, кто предлагает идею, тот её и воплощает, если ты не начальник конечно.
И обладатель третьего голоса приступил к побелке. Первый голос пыхтел на пару с насосом, обладатель второго, изо всех сил удерживал, норовящую завалится стремянку.
К трём ночи управились. Отволокли инструмент к штабу, кое-как в темноте помылись и рухнули спать.

— Рота, подъём! — прогремел голос дневального.
— Да ладно тебе, всё равно сегодня генерал не прилетит, смотри какой туман.
Один из маляров, обладатель третьего голоса в темноте ну и… впрочем не столь важно кто он, с трудом открыл глаза. За окнами, действительно стояла непроницаемая, молочно белая мгла. Не было даже видно стоящего в каких-то десяти метров от казармы тополя.
— Вот те раз, это же сколько метров видимости…— подумал было находчивый маляр, как смутная догадка, заставила его одеться и выскочить на улицу. Яркое утреннее Солнце резануло по глазам, в пронзительно синем небе ни одного облачка.
Перед казармой, застыл как изваяние капитан. На его лице читалось, что по-русски звучит приблизительно как сильное удивление.
Маляры сработали на совесть, пропусков не наделали. Даже на окнах…