Пачпорт от супостата

    Тропинки среди бурьяна и душистых трав уползали извилистыми змейками в пыльный туман. В звенящий знойный воздух жаркого дня то и дело врывались звуки деревенской жизни. А жизнь в деревне то замирала, словно устав от истязаний жаркого лета, то вдруг начинала кипеть в привычном ритме. Местные жители как будто не замечали, что живут они бок о бок со святыней, чудотворными источниками, благодать от которых Бог всещедро изливал на всех живущих и приезжающих.

    Мы шли по змеиной тропинке, изнемогая от усталости. Мы – это три подруги и десятилетняя дочка одной из нас. «Трое в пути, не считая ребёнка» - шутили мы.
Увидев старушку, торопливо семенящую вдоль забора, решились спросить о свободных комнатах для паломников.

 - А, паломники – с безразличием в голосе пробормотала бабуля, - Так вы это, к Марье Гавриловне ступайте, у неё завсегда для паломников места имеются.

- А где эта Марья Гавриловна живёт, бабуль? – уточнили мы.

- Да вот же, через тот пустырь пройдёте, и как увидите козу на привязи, вот те и Марья Гавриловна.

- Это коза что ли – Марья Гавриловна? – рассмеялась одна из нас.

Старушка что-то буркнула в ответ и поспешила прочь от назойливых девчат.

    Действительно, пройдя через пустырь, нашему взору предстала мирно пасущаяся коза. Несколько минут мы медлили, не решаясь войти в низенький деревянный домик. Внезапно нас кто-то окликнул. Низкого роста старушка, с очень большим животом и носом-картошкой вперевалочку по-утиному приближалась к дому.

- Это вам что ль комната нужна?

  Да, быстрота деревенского воздушного телеграфа поразительна!

- Марья Гавриловна – это вы? – спросила самая смелая из нас.

- А то кто ж! Да вы проходите, чего тут стоять-то? – бабуля не дожидаясь нашего ответа торопливо проскользнула в калитку.

    Когда мы вошли в дом, то запах «старости» выбил из нашего урбанизированного сознания последние капли веселья. Удручающая картина предстала нашим глазам.

  Убогость жилища, вернее полная нищета – плетёные из обрывков тряпок коврики, давно не стиранные и засаленные. Такие же засаленные полы, с комками грязи по углам. Мы продвигались по извилистому коридору следом за бабушкой. Тёмные комнаты, закрытые ставнями окна, придавали какой-то мистический вид этому дому.
   В  комнате, где вела «приём» Марья Гавриловна, стоял лишь старый покосившийся разложенный диван да такое же кресло с выступившим из ободранной обивки поролоном. Привыкшие к удобствам цивилизации, к обычно принятому порядку в квартирах, мы нехотя присели на краешек дивана. И Марья Гавриловна начала свой разговор.

- Да вы где вещи-то оставили? Надо было сразу с вещами, я ж много-то не возьму, по полтиннику с каждой.

   Наши лица по всей видимости выражали крайнюю брезгливость. Хозяйка заметила наше замешательство и с напором продолжила:

- Да вы не смотрите что в доме-то так! А коды мне старой-то корячится, полы мыть? Да вот вы-то молодёжь и помоете, а что? А мне всё кака-никака помощь. А что думаете, без пенсии-то как проживёшь?

Наши лица вытянулись от удивления.

- А чего вы удивляетесь? Пачпорта у меня уж давно нет, а без пачпорта пенсию никак не получишь!

- МарьГаврилна, так что ж вы паспорт не сделаете? – недоумевали мы.

Старушка оказалась глуховата и вопрос наш расслышала на свой манер.

- Ага, ага, так вот я-то и говорю, что пачпорт энтот, который новый, посля советского, я сразу же и сожгла! Да! На вон! – Марья Гавриловна театрально выставила дулю вперёд. – Ишь ты, супостат чаво захотел-то?!

- Да кто супостат-то? – сдерживая смех, спросили мы.

- Да кто ж, правители-то наши все и есть супостаты! Они ж чаво придумали-то?

- Чего, бабуль?

- А вы поди не знаете? – бабуля хитро зажмурила один глаз.

- Вот честное слово – не знаем! – всё так же сдерживая смех ответили мы.

- Вот был у нас тут в нашу-то молодость отец Зосима, так он-то нас всех и предупредил, что мол, придёт супостат, три шестёрки даст, бумагу всунет с антенной и будет этот супостат через антенну все дела наши знать! Вона чего задумали, супостаты! – бабуля снова театрально погрозила кулаком куда-то вверх.

- Так может это не о паспорте-то говорил ваш отец Зосима? – поинтересовались мы, стараясь говорить погромче.

- Да что вы, это ж вы не знаете отца Зосиму! Он же ж провидец был! Вот так прям как глянул на меня, так и выложил с кем я гуляла и грозно так меня за грехи-то и облечил! А… пачпорт? Да как же?! Пачпорт он и есть та проклятая бумага с антенной. Вот дал мне энтот супостат пачпорт, а там чип с антенной торчит, да и всё обо мне знает – чего я делаю да с кем и когда! А я его, этот пачпорт так прямо в печь и кинула! Так он-то ка-ак бабахнет! Я ажно перекрестилась с испугу-то! - бабуля вытаращила глаза, изображая испуг и добавила:

- Вона кака антенна-то сильная!

- Так сколько ж вы лет так живёте, без паспорта, без пенсии, бабуль? – уже с улыбкой на лице спросила я.

- Так поди ж ты десять годков и живу! Вот только паломниками и кормлюсь да коза ж моя молоко даёт. Я вас её молоком тож угощу!

- Марья Гавриловна, вы нас извините, мы торопимся, от группы отстали. Мы если надумаем, то обязательно к вам на постой вернёмся! -Торопливо толкаясь у выхода наперебой извинялись мы.

Поспешив на яркий свет знойного дня, мы хотели поскорее избавиться от странного ощущения. Словно в иной мир, неведомый нам доселе окунулись мы, побывав в доме этой странной старушки.

А Марья Гавриловна, провожая нас у калитки, что-то долго кричала своей козе, называя её супостаткой…