Седина за ночь часть3

*****
   Не прошло и трех дней после той кошмарной ночи, как вновь завод встряхнуло. И это при увеличении охраны и снова ЧП. На почтительном расстоянии от завода находилось мазутное хранилище. Так вот, на нем возник пожар. Да, виноваты были сварщики. Это они, не залив, оставили тлеющую ветошь. Хотя взахлеб бригада монтажников утверждала, что они все сделали по правилам, «комар носа не подточит». Возгорание произошло ближе к ночи. Пока все раскачались, пожар уже перекинулся на резервуары. Сперва-то работники мазутного хранилища старались своими силами потушить пожар. Они боялись огласки и спешили замять все прямо на корню. Но они переоценили свои силы, и пожар разросся настолько, что они не смогли сдержать его возрастания. А время-то ушло, и первые приехавшие вовремя машины не смогли потушить пожар. Привезенной ими воды хватило ненадолго. Да и тушить водой они могли только строения, и понижать температуру в соседних резервуарах. А великому огорчению пожарных и всех, кто работал на мазутке,  гидрант-то был, да воды в нем не оказалось. В трубопроводе оказался прорыв. Более двух дней зарево освещало все небо по всей округе. По горячим следам выяснили, подгнивший столб упал на трубу. И это произошло чуть раньше возгорания на мазутном хранилище. При тщательном осмотре столба нашли следы троса, который и уронил это «исчадие ада». А когда пожар случился, некому было разбираться с прорывом. А тогда, отступая от жара, увеличившегося пламени, глотающего все и вся, пожарные, работники мазутки смогли забрать свои вещи.
   Вот когда впервые террористы почувствовали на своей шкуре дуновение смерти. Тревога надвигающихся на них неприятностей, беды, этот занесенный над их головами топор, вот-вот готов был опуститься. Воспоминания о зареве пожарища намертво вошли в их сознание, и  укоренилась в их душах.
Тогда завод вновь погрузился в ночь. Нельзя было скидывать с весов праздничные дни. Опять весь управленческий аппарат знатно встряхнуло. Помня предыдущие ночные кошмары, заблаговременно отключив все вспомогательное, диспетчера по заводу снабжали только основные цеха.
  Чувствовалась, что дальнейшее передвижение, даже шаги любого из охраны, да и всех рабочих «под колпаком». Даже административные работники и те оказались под наблюдением. У тех, кто находился в верхах, родилось подозрение, что есть утечка информации про них и тем самым про их завод. К тому же любая маломальская авария на заводе, из мухи превращалась в слона. А используя все то же сарафанное радио, она превращалась в настоящую диверсию. Последней каплей, основательно встряхнувшей завод, и тем самым заставившей верхушку вернуть разосланных на диверсии группы, оказалось отравление всей смены охраны. А поскольку кухня оказалась в административном корпусе, то пострадал и управленческий костяк. Тяжесть отравления увеличивался по мере съеденного на обед.
    

                *****
           Никто не знал из окружения начальника информационного отдела почему ему выделили персональную охрану. Да, невидимую блокаду завода уже все на своей шкуре почувствовали и испробовали.  Но значимость ранее этого простофили проявилась с появлением у него личных телохранителей. Это и заставило всех на него посмотреть уже с другой стороны. Только узкий круг людей среди террористов, высшего его состава знали, кто такой Прошкин Кирилл Васильевич. Это он, а ни кто другой разрабатывал планы будущих терактов. Он так скрупулезно подходил к этим  делам, на деле доказывая свою незаменимость. На поставленную задачу он вырабатывал два, а то и по три варианта атаки и не меньше путей отхода. В большинстве своем ранее успешные вылазки оканчивались благополучно благодаря ему. Какая ему разница, что люди начали на него косо смотреть. Он многих и раньше-то не замечал, а после выделения охраны и тем паче. Даже это счастливое избавления от отравления не заставило его опуститься на землю. Разве можно было все объяснить, что звонок неизвестного сорвал его с места. Этот «гавнюк» заставил его разом возненавидеть жену. А «флажок», упав на глаза, заставил его забыть обо всем и сорваться с места. И надо же, ему, идущему на обед позвонили.
           - Да, – слегка раздраженно ответил Прошкин. – слушаю.
           - Ты хочешь увидеть компромат на свою жену?
           - Кто это? – видя, что идущие с обеих сторон телохранители начали прислушиваться к его разговору, переспросил Кирилл Васильевич. – Что это за шутки?
            - Отвечаем на твой первый вопрос. Дед пыхто и бабушка с пистолетом. Хочешь увидеть жену такой, какая она есть, когда тебя нет рядом?
            - Да, – не зная, почему разволновавшись, уже с желчью ревности Прошкин вспылил. - Что для этого надо сделать?
           - Немного. Надо поехать в условленное место.
  Искоса посмотрев на двери столовой и на напрягшихся телохранителей, Кирилл Васильевич попросил.
          - Через час?         
          - Нет прямо сейчас в городском парке. 
          - Как я вас узнаю? – Прошкин думал, не хотят ли его подставить. Мимикой подставлял сотовый для прослушивания телохранителям. А те, быстро докладывая своему начальству, подняли настоящий шум.
 Вот почему «во всеоружии» и уже с настоящей охраной Прошкин появился в парке. Да им пришлось немного погулять под непосредственным контролем, прежде чем сотовый телефон вновь ожил. 
           - На железнодорожном вокзале камера хранения № 155, номер шифра Б8431
           - Не обман ли это в очередной раз?    
           - Отвечаю.
   Что говорить про Прошкина, все едущие с ним на железнодорожный вокзал анализировали все с ними происходящее. Телохранители, заранее зная ретивость своих отцов-командиров, уже в голове готовились писать рапорта. А сам Кирилл Васильевич с радостью разгадывал этот ребус. Он уже давно определил, что разговаривающий с ним скорее юноша. Да у него воспитание не велико, похоже деревенское. Словарный запас у юноши сразу же видно маловат. Но эти стальные нотки в голосе, властный повелительный тон доказывал – в нем есть «стержень». К тому же доказало правильность его выводов. Да при свидетелях, с огромной предосторожностью они вскрыли камеру хранения. Но, просматривая рисунок, Кирилл Васильевич друг понял – с ним играют. Этот рисунок, фигурка из трех пальцев, шокировала всех видавших его. А эта подпись еще больше подлила масла в огонь. «Хотя она и ершистая, и вредная, но хорошая». Было над чем подумать. Из-за этого Прошкин и его окружение и заглянули в ближайший ресторан. Пока они резко бегали, «червяк» не давал им покоя. По этой причине они и решили перекусить. Но стоило им только заказать обед, как очередное ЧП сорвало их с места. Вновь из сотового телефона раздался визг жены. На его женушку совершили настоящее покушение. С завода его босс сам звонил об этом злодейском нападение. Все бросив, Прошкин, да и вся его команда, ринулись на подмогу. Все поехали к спортзалу, где Татьяна снимала нервные перегрузки. Мало того, после физических нагрузок очень кстати оказывалась и сауна. В совокупности это помогало ей оздоровлять организм. И на этот раз расслабленная после физических нагрузок и сауны, выйдя из спортивного комплекса, спокойно подошла к стоящей недалеко машине. Казалось, ничего не предвещало  беды. А оно вон как оказалось. Как всегда, забравшись в машину, включив двигатель, она прихорашиваясь, дождалась, когда машина прогрелась. Посмотрев в зеркала заднего вида, она, включив заднюю скорость, надавила на газ. Только выехать ей из ряда стоящих рядом машин удалось на половину. Скрежет металла сзади машины резко заставил её нажать на тормоза. Какая тут  началась карусель. Это потом до нее дошло, что она попала на настоящих «катал». А тогда ей даже не дали позвонить. Отобрали сотовый телефон, она даже не могла открыть рта. Да ей это делать не позволяли. На нее так орали, обзывали, ругали те, кого она так безжалостно помяла. У бедной легковушки с помятым крылом, стойкой, даже бампер отпал. Незадачливой наездницы Прошкиной хватило всего на пять минут, а потом сломленную, «изжульканую» её словесно, сломали. Но требующие на месте «каталы» потребовали от нее оплаты за ремонт машины и компенсацию за потерю товарного вида машины. А разве она могла шевелить онемевшими от такого варварского наскока и от этого деревенеющего, наполнившегося её до кончиков волос страха, руками. Но стоило только одному из «катал» коснуться её и начать сильно потормошить, как случилось невероятное. До сели неведомая ей рука находящееся за спиной, то есть пальцы, больно крутанули ей ухо. Все еще не понимая, что же происходит, но от невероятного цинизма по отношению к себе, внутренне приходя в себя, Татьяна не верила своим глазам. Это невероятно, прямо у нее за глазах от её рук эти дебелы валились снопами. От её рук и ног эти, недавно оскорбляющие громилы, хаотично падая в разные стороны, нечленораздельно вопили. Вдобавок ко всему, это жужжание под ухом не давало ей прийти в себя.
           - Ты коза драная. Ты дырка. Самая вредная из женщин. Почему Кирюхе портишь кровь. Почему…
  Если бы не невероятная боль в зажатом «в тиски» мизинце и её вытаращенные глаза, глубинный внутренний крик души, она бы давно посчитала, что это сон. А так в руках противников появилось бейсбольные биты. Вот тогда и в её руках появилось узкое лезвие. Уклоняясь от бит и круша, дырявя врага, в считанные секунды Прошкина из этих быков превратила баранов. Да не только баранов, а побитых ягнят и, главное, разделанных.
 Ох уж это жизнь-злодейка, сжавшись в три погибели, от страха содеянного даже зажмурилась Татьяна приходила в себя. В конце концов, до нее дошло, не по своей воле она оказалась на крыше машины. Но она даже не думала открывать глаза, когда ей руки отдирали, а главное, приводя её в чувство, целовали руки. Даже звук сирены спешащих ей на помощь людей в погонах не смогли снять с нее оцепенения. Все, чего добились от нее милиционеры, - она открыла глаза. Лучше бы она этого не делала. От увиденной картины ею содеянного она вообще замкнулась в себе. Вся площадь вокруг столкнувшихся автомобилей была залита кровью. А эти, словно на бойне разделанные трупы, вообще вогнали Татьяну в столбняк. Слегка выкатившиеся из своих орбит глаза ни на секунду не останавливаясь, рыская из стороны в сторону, искали, на ком можно было отыграться. Огонь сумасшествия заставил не только оставить её в покое, но и отодвинуться от нее на приличное расстояние всех стоящих людей вокруг нее В подтверждение этих опасений, Татьяну прорвало. При появлении мужа эта ненормальная начала реветь как белуга.
 Вырываясь из объятий оцепенения, она, завывая, обрушилась на Кирилла.
            - Ты где был?! Почему одну бросил…, – в моменты между завываниями, разбрасывая обвинения, выговаривая, Татьяну затрясло. – Я тут… Меня тут.., они меня... А, а….
   Не смотря на выпады и резкие движения рук и ног, сграбастав жену в охапку, Прошкин понес жену в свою машину. Да милиция хотела воспротивиться. Но на помощь Кириллу Васильевичу пришли медики. Они, приехавшие в шапочному разбору, показали свой нрав и, боясь за самочувствие вышедшей из себя, порекомендовали отправить её домой. А к тому времени приехавший личный адвокат, войдя в дело, из обвиняемой сделал Прошкину потерпевшей. По словам этого легко плавающего в законах служащего Фемиды выходило, что это те трое, сидящие в засаде, виноваты в содеянном. Он, нашедший прямо на месте закорючку, чуть ли не обвинил в пособничестве убитым людей в погонах. Милиционеры плюнули на все это дело. К тому же начальство постаралось само забыть об этом деле и закрыло глаза.
               
                *****
      После нападения на жену, тем паче такому счастливому избавлению от всеобщего отравлении, Прошкин начал при первой же возможности думать над это проблемой. Конечно, нельзя было скидывать с весов это странное послание. Разве оно не спасло его от таких огромных проблем с желудком. Но новое происшествие с ним самим заставило переоценить взгляды на саму жизнь.
  Как всегда утром, готовясь на работу, Кирилл Васильевич дождался когда его личная машина подъедет машины к дому. Ему всего-то осталось одеть плащ. Купленный на днях женой, он сейчас весел на вешалке. Но предчувствие чего-то нехорошего заставило его не послушаться жены и надеть старый плащ. Неожиданно для себя звонок в дверь телохранителя заставил его вздрогнуть. Чувство, что вокруг него началась мышиная возня, уже давно не покидало его, а вот с открыванием входной двери он почувствовал её возрастание. Не по этой ли причине он быстрым шагом по лесенке двинулся вниз. На третьем этаже он понял, вот оно голод, не его самого, а умственный в сером веществе его начал волновать очень здорово.
 Не замечая стремящегося его догнать телохранителя, Прошкин выскочил из подъезда. До машины осталось всего ничего пять метров, когда Кирилл боковым зрением увидал, что росший справа куст ожил. Раньше, чем Прошкин понял, что происходит, да и успел среагировать, его не столкнули, а по настоящему снесли в сторону. К довершению ко всему он оказался кружным путем у машины. Нет, не в машине, а его впихнули между передними и задними колесами под днище. Оглядываясь назад, Прошкин осознал, откуда это гулкий удар падения. Это неестественное положение тела лежащего на крыльце телохранителя заставило его прижаться и врасти в асфальт. Одна только мысль об этом гулком падении тела уже неживого телохранителя заставила его сплющиться. А это что за мелькающие вокруг машины ноги? Это второй телохранитель,  да и вызывающий помощь водитель мельтешат, выискивая противника вокруг машины. Только тогда, когда прибыла помощь, которая смогла обнаружить пустую лежку снайпера и его винтовку, Прошкину разрешили выбираться из своего укрытия. Не спеша, Кирилл Васильевич, расставшись со своим укрытием, огляделся. Разом передумав ехать на работу и слегка сгорбившись, двинулся домой. До этого дня ни он, ни его жена не касались темы, что с ними случилось в последнее время. А сейчас зареванная и продолжающая извергать потоки слез Татьяна прямо на пороге, увидав его живым и  здоровым, еще больше взвыла. Как будто маленькую, подняв на руки и прижимая её к себе, Кирилл прошел в гостинку. Так и не выпуская жены, он упал на диван. А та, используя возможность ощупать мужа, враз затихла. Словно их могли подслушать, оглядевшись по сторонам, прямо на ушко мужа прошептала:
           - Почему я дырка?
 Выходя из воспоминаний пережитого, Прошкин внимательно посмотрел на жену. А та, прищурясь, заглядывая ему в глаза, еще спросила:
           - Коньяка?
 Смутившись от такого вопроса, а может быть еще от этих внимательно изучающих, смотрящих прямо в душу глаз, Татьяна сползла с его колен и сбегала к бару. Прихватив два бокала и бутылку армянского «Праздничного» коньяка она прямо у дивана разлила по бокалам. А уж передавая бокал мужу, она проговорила:
            - А Халява жив…?   
     Вот оно... То, чего ему не хватало. Кирилла бросила в жар. Он то искал истину, ответы на те миллионы вопросов, что не найдя ответа, гудели в его голове, во всем, только не в отношения его и жены. Он, даже сейчас услышав утверждение и в тоже время вопрос, не мог полностью осознать, предположить, чтобы тот деревенский мальчик стал их ангелом хранителем. Надо же, как ему стало  хорошо. Все те вопросы, на которые он не мог найти ответы, разлеглись по полочкам. Разом выпив налитое, он, закрыв глаза, стал успокаиваться, уплывая в те воспоминания очередного скандала с женой. 
  Видя такую перемену в муже, Татьяна по-своему восприняла это глубокое выдыхание из легких. Не переставая гладить того, у кого сидела на коленях, она запела жаворонком.
            - Я еще там, у спортзала, почувствовала, он на меня как-то по-домашнему ворчал. И вновь вытянувшись, прямо на ушко: – Он мне руку-то поцеловал.
    Как в кино перед Кириллом Васильевичем проплывал очередной скандал с женой. Надо же, он сейчас виделся не в тех красках и ракурсах. Они же тогда, будучи в деревне, поругались на виду чуть ли не всей деревни. А женушка тогда, изводя его, продолжала это делать даже в машине. Ну и ядовитый же у неё был язычок.
А тут на околице очередной ими проезжаемой деревни происходил беспредел – не менее семи мужиков били одного. 
           - ,а ты…, да ты, - не чувствуя, что у сидящего за рулем джипа даже пар начал валить из ушей, плюя своими словами прямо в лицо, прошипела: – Ты разве мужик? Докажи.
   Её указательный палец был направлен в сторону дерущихся. Резко нажав на тормоза, словно со сковороды спрыгнув, точно пробка из-под шампанского, выпрыгнув из еще не остановившейся машины, Кирилл, не переставая плеваться, ринулся к дерущимся. Надо же, есть там, на небе, кто-то, раз пришел ему на помощь. Как нельзя вовремя ребятушки оказались на его пути. Кто бы знал, как ему хотелось стравить пары. Разом, вклинившись в ряды дерущихся, он начал наносить сокрушительные удары. В конце концов, выучка сказалась быстро, она позволила в считанные секунды нанести такой ущерб, что другие разбежались. Они, не ожидавшие такого оборота, появления защитника, подхватив своих корешей, бросились в рассыпную.
 А Прошкин, подхватив изрядно побитого спасенного, вернулся к машине. Закинув того на заднее сидение, он вновь оказался за рулем. А поскольку притихшая жена, вытаращив глазища, сидела спокойно, он, заведя машину, поехал дальше.
 И все-таки жинка у него кобра, она нашла к чему придраться. Как же они оба забыли о сумке с продуктами. Явственный шелест фантиков резко заставил развернуться Татьяну. От ранее недосказанного, всё кипевшее в ней разом проявилось, она всплеснув руками, воскликнула.
              - Ты чего это, халявщик, делаешь? Мало того, что мы тебя спасли, ты еще мои конфеты подъедаешь!
              - Кушать хочу.
              - Так ел бы колбасу и хлеб.
              - «Северное сияние», я этого и дома наемся.
              - Ну, ты, Халявщик, - встрепенувшись, до кончиков ушей возмутившись на всего измазанного кровью и грязью юношу, крутнувшись на сиденьи, она заявила. – Целуй руку!
  Вот когда спасенный проявил настоящую прыть. Воспользовавшись, что машина остановилась, он выпрыгнул из нее. Рассовывая по карманам на ходу конфеты, он, оббегая машину, встал перед ней. Пристально смотря в лобовое стекло, он долго рассматривал смотрящих на него мужа и жену. Еще секунда, другая, неизвестный юноша растворился между деревьями на обочине.
Как будто на экране в кино перед  глазами Кирилла проплыли событие тех минут. Несмотря на вздыхание жены, как и он переживающей те события, к неудовольствию любимой приподняв ее, посадил рядом. Сходив к себе в кабинет, он принес ту записку из камеры хранения. Устроившись на старом месте, секунду рассматривая в ней написанное, передал её жене.
           - Я что, такая вредная? – перечитывая написанное, спросила Татьяна. - Почему он меня называет так нехорошо?
           - Знаешь, я боюсь говорить. Даже боюсь сглазить. Но за последнее время ты здорово изменилась в лучшую сторону.
           - Не поняла, – переспросила Татьяна. – В лучшую и или в худшую?
           - Конечно в лучшую.
           - Но почему же тогда, - прижимаясь к мужу, разом прилипнув к нему, уже шепотом спросила любимого, – но почему с нами такое происходит?
           - Наверное, – уходя от ответа на щекотливый вопрос, Прошкин решил еще больше усложнить ситуацию, - есть причины.    
           - Какие?
           - Если бы знал, то, наверное, не стал бы подставлять тебя и себя.
  В это время в дверь настойчиво сперва позвонили, а потом постучали. Это надоедливые следователи. Да и дела-делишки не давали главе семейства покоя, заставили их временно расстаться.

                *****
 
          Когда спутавший планы многим соратникам Халява предстал перед хмуро на него смотрящих старших наставников, он вновь вспоминал свою жизнь. Нет, его не торопили, давая ему собраться, ждали объяснения своих действий. А что Василий, он уже давно знал, когда-то наступит момент, когда его призовут к ответу. Он то чуть ли не каждую минуту готовился к отпору. А тут язык к небу присох. А голова оказалась вообще пустой. Картинки, всплывающие в нем вновь, не давали ему собраться. Но вот в нем проснулось то, чего он ждал. Приподняв голову и смело посмотрев в глаза каждому, перед ним сидящему, он начал говорить.
           - Вы же, сэнсэй, знаете мое безотцовское детство, – от воспоминаний изощренных унижений, которым он подвергался в детстве, Красникова даже передернуло. – Меня же тогда кому не лень хотелось обидеть, толкнуть, пнуть, ударить. Кинуть в меня камень даже палку, поколотить. Мне не зря казалось тогда, я всем тогда дорогу переехал. По одному тогда я своих одногодок мог поколотить. Но они потом, всем скопом гоняясь за мной, загоняли меня в угол и били.
    В раз встрепенувшись, даже подскочив от пришедшей мысли оправдывающийся, слегка набычившись, по очереди пристально рассматривая судей, вновь  решил сам  задать им вопрос.
            - А сколько честь воина стоит?
      Василий знал, что спрашивал. Он то и решил бросить в огород этих умудренных жизненным опытом людей камень, а может быть всколыхнуть их, вершащих его судьбу, понадобится «валун».
           - Тогда, - помогая своему ученику, смотря не на него, а куда-то в окно, спросил Ветер, - кто дал слово?
           - Настоящего воина? –  уже давно Флур видел в этом мальчишке самого себя. Кто бы знал, что ему стоило выкарабкаться в люди, встать на ноги. Вот почему третейский судья давно старался оберегать, помогать этому «птенцу». – Кто за свои дела отвечает всегда?
            - Если я таким могу считаться.
            - Чуть меньше.
            - На половину.
            - Даже чуть больше, - смотря куда-то в даль, Ван добавил. – Но даже в этом случае оно бесценно.
            - Значит, - Ветер понял, его соратники  не собираются портить репутацию его ученику. Они понимали, что он им карты здорово попутал, но главное не передергивал. Все без исключения, они сами себя обвинили в этом. Разве они нашил время переговорить с ним и разобраться, почему он поступил так, а не по-другому, на их стороне. Разве Халява не был у них в помощниках «на побегушках» и все видел своими глазами. Вот почему он решил переменить тему. – Значит, это он дал тебе погоняло?    
            - Нет, это его жена Татьяна?
   Поочередно осматривая соратников, Ветер искал неудовлетворенность в их глазах его решением. Он-то знал, все они идут разными путями к единой цели. Да цель-то была одна и общее задание – дестабилизация. Но увидев единодушную поддержку, решил задать еще один вопрос.
            – Кто из вас решил убрать Прошкина?
 В ответ ему было гробовое, с каждой секундой все больше и больше наэлектролизованное молчание. Если нет того, кто решился на этот шаг, то выходило одно.
            - Что же выходит, его свои и решили убрать?
 Не зря он задал и так видимый вопрос. Ветер проследил восприятие его другими собеседниками. Каждый по-своему его воспринял и в голове обработал. Стоило каждому взглянуть на обратную сторону медали, они не только напряглись, они поняли, пора корректировать действия совместно. Разве они могли допустить, что противник до такого опуститься. Испугавшись их действий, он начнет зачищать свои «тылы». Решившись убрать свой ЭВМ, он  добивался одного – прятал концы в воду. Эта проскользнувшая у всех мысль заставила всех не только широко открыть глаза, но и ненароком, не специально начать проверять оружие. Разве такой шаг врагов не повлечет ответных действий с их стороны? А если там остались умники, то они догадывались, мы не будем сидеть сложа руки. Не зря многие приводящие себя в порядок почувствовали себя не в своей тарелке, словно они сидят на горячей плите. Это же в корне меняло их планы, действия, следующие шаги. Теперь надо было обдумать дальнейшие свои шаги и рассчитать и запастись запасными ходами. Теперь только немногим из присутствующих нужно было остаться на совещание. Опережая события, искоса смотря на заерзавших, Ветер обратился к Халяве. 
             - Вот мое тебе слово. Спасая от неминуемой смерти чету Прошкиных, ты переписываешь их судьбу. Если хоть волосок упадет с головы Татьяны и её мужа, ты, Халява, перестанешь для меня как ученик существовать.

                *****
    Постоянно находясь под охраной, чета Прошкиных не меняла планы и по воскресеньям не отменила прогулок. Вот и сейчас, воркуя вокруг мужа, Татьяна ему рассказывала о бассейне и спортивных занятиях. Не зря она нет-нет да заглядывала ему в глаза, она нашла не только благородного слушателя, но и советника.
 А день-то выдался такой чудесный, что солнце слепило глаза. Эти прорывающиеся через растительность зайчики ласкали их открытые части тела. А теплый ветерок, касаясь их, создавал видимость свободы. Но сейчас они, изменив маршрут, шли более зеленым участком парка.
    Все хорошо, но где-то на середине их пути на тропе здоровья неожиданно появились неизвестные. С первого взгляда эта группа спортсменов ничем не привлекала к себе внимание. Стоило только чете Прошкиных подойти к ним поближе, справа и слева из росших по краям поляны кустов начали появляться еще по двое мордоворотов. Эти слабо физически развитые громилы, уже не пряча ненависть, стали обходить их с обеих сторон. Эти злобные глаза, направленные в их сторону, не оставляли сомнения в отношении их намерений. Даже невооруженным глазом было видно, «разборки» им здесь будут не шуточные. Не зря им здесь устроили засаду. Как не старалась по сотовому связаться со своими и вызвать помощь, охрана не могла. Они попали в настоящую «яму», сотовые телефоны отказывались работать. Ни у кого из отдыхающих не было сомнения, что это кореша тех, кто навечно уснул там, у спорткомплекса.
  Находясь на самом пике своей подготовки, Прошкина решилась на опрометчивый шаг.
            - Вы что думаете, - словно щит вставая перед мужем, хотя спиной упершись  в стоящего за ней, грозно заговорила Татьяна, – что я могла своими руками, этими ручками, разобраться с вашими братками? А я думаю, да и по их виду было видно, они были не простачки, и им в рот палец не клади.
   Видя результат своего заявления и сомнения стоящих перед ней противников, слегка осмелев, сделав шаг к тем, кто готов ее был разорвать, заявила:
           - Да вы хоть знаете, что с вами будет, если я заору?! Да тогда Халя….
   Дальнейшее произошло настолько стремительно, что Прошкина не успела не только досказать свою мысль, но даже моргнуть глазом. Она не могла понять, как это она из центра событий оказалась на их обочине, то есть её подняли и перенесли чуть в сторону. А с другой стороны не могла не подчиниться железной воле исходящей извне. Разве она, слабое создание, может сопротивляться тому, кто раздавал удары «кнутом». Все без исключения мужчины, держась за лбы, морщась от боли, потирая руками разом надувающиеся шишки, оглядывались. Мало того, по мере протекания «экзекуции» они делали шаг, а то и два, шарахались назад.
   Еще не понимая, как же это случилось, хлопая великолепными ресницами и слегка вытаращив глазищи, Татьяна восхищенно смотрела на стоящего рядом старика. Да этот в изрядно поношенной рубашке и похожей на ковбойскую шляпу старикан не только вынес её из эпицентра драки, он еще успел разобраться со всеми без исключения столпившимися вокруг неё мужчинами. Действуя тростью, словно во всю крутящимся самолетным пропеллером, успел наградить всех опешивших от такой выходки.
            - Если ты заверещишь, – в полной, словно перед грозой, тишине проговорил Ветер, – то ни одного из них не останется в живых.
           - Даже, – испуганно бросив взгляд на мужа, переспросила Татьяна. – Василия?
           - А он один не свидетель.
           - Но…
На этот раз Прошкина посмотрела на обоих телохранителей.
           - А чего они, бараны, они и в Африке овцы, – грозно осмотрев  насупившихся телохранителей, старикан с неприкрытой язвительностью в голосе заявил. – Вам, что, бакланы, приказали сверху. Разве не охранять ЭВМ? Тогда чего вы его женушку-то обхаживаете? У, лохи, даже не видите, что у вас за спиной происходит.
 Разом оба телохранителя, резко развернувшись, осмотрелись. Найдя причину из просчета, готовые ко всему, они уставились на росшие перед ними кусты. И точно, из кустов, куда указывала трость старикана, появился верзила. Он, озлобленно оскалившись, привстав над кустом, не отпуская из поля видимости  врагов, посмотрел в сторону корешей. Он уже давно понимал, что они попали впросак. Вот почему слегка обернувшись, хотел высказаться в адрес этого ненормального придурка с тростью. Но опять же предостерегающее качание трости, да и эти огромные надувающиеся прямо на глазах шишки у корешей, заставили его разом сникнуть.
            - Ты, Торпеда, возвращайся к машинам. Не вздумай от них уходить и там дождись находящихся здесь корешей. Если ослушаешься, пеняй на себя. Мои глаза и уши всегдана стороже, а руки быстро укоротят твой рост на высоту головы и половины шеи.
             - А кто тебе разрешил тут командовать? – пыжась, делая грудь колесом, задал вопрос Ретивый. Ему, как главарю, и никому другому, разрешалось приказывать его людям. Он и сейчас найдя брешь, решил громогласно заявить о себе. – Кто тебе дал прав…
  Вновь трость превратилась в пропеллер. Как на этот раз не старались блокировать грозное оружие в этих умелых руках, этот набалдашник крестил виноватых и не виноватых. спротивление им ничего не  дало. Всем без исключения, даже тому в кустах досталось сполна.  Старикан наградил  всех новыми «подарком». Не удивительно, этому старавшемуся зайти за спину врагов, все еще находящемуся в кустах здоровяку, удары по голове и по мягкому месту «смазали» пятки.
            - Да тебя и всю твою банду словно противопехотную гранату под танк бросили, –  заговорив с главарем побитых, Веете вернувшись к Татьяне, встав с ней рядом, обратился к ней же. – Как ты думаешь, зачем я тут прозванная в узком кругу друзей Северным сиянием?
           - Это почему меня так назвали? – слегка заикаясь от появившейся обиды, а так же ища поддержки у мужа, бросив взгляд в его сторону, Татьяна слегка подумав, спросила: – Правда, меня так назвали?
           - Говорят ты по-тихому собираешь информацию про тайные школы единоборств? Ты что, собираешься в школу ниндзя?
           - Ой, – прячась от тревожного и в тоже время властного взгляда мужа, она зашла за спину благодетеля. – Не надо. 
           - Дай слово, что никогда не будешь  со мной спорить?   
           - И тогда, - вытянув шею, изогнувшись, Татьяна постаралась заглянуть в глаза сэнсэя. – Тогда вы сами меня будете учить?    
           - Нет, у тебя другой путь.
           - Какой?
           - Для всех этих оборванцев ты станешь самой настоящей богиней. - видя восторг и в тоже время возражения, Ветер спросил: - Хочешь, докажу? Не только тебе предскажу и всем здесь находящимся, что ты станешь богиней на земле?
           - Хочу, – увидав в глазах на нее смотрящих интерес и в тот же момент и вопрос. - А можно?
           - Внимательно присмотрись к перед тобой стоящих. Скажи, среди них есть двуликие, с червоточиной внутри?
   Точно ощупывая, медленно переводя взгляд с одного на другого и присутствующих, даже телохранителей она «заглянула к ним в душу», Татьяна заявила.
            - Нет. По-своему они похожи на кремни. А вот тот, кого вы прогнали, у него душонка была гниловатая.
            - Но почему, - видя, что и его заметили, вновь подал голос главарь.- Вы утверждаете, что нас подставили?
            - У четы Прошкины и у вас появился один враг. Он не своими, а вашими руками решил убрать семью Прошкиных. Тот, кто вас послал, наперед знал, что у них есть сильный защитник.
           - Не ври.
   Вскипая, главарь, да и сам Прошкин чуть ли не хором возмутились.
  Вновь трость прошлась по собравшимся. Ветер всех без исключения одарил по удару. Сама морщась от видимых ею перекошенных от боли лиц мужчин, нет, воинов, только раздача «приветов» закончилась, Татьяна пришла им всем на помощь.
            - Но как нам поступить?
            - Надо отступить и собраться силами.   
            - Но куда нам убегать?
            - Отступить это не значит, что вы сбегаете.
            - Да, да, отступить?
            - Есть место. – Ветер указал на одного и братков. – К нему поедете.
            - Не может быть, – подпрыгнув, Окунь от забывчивости покраснел. Из глубин его серого вещества, из самых темных закоулков всплыл эпизод. Он смело подойдя к новому командиру и стал осторожно осматривать трость. – Она…?
           - Нет, не та. Но мастер один.      
           - Но почему вы, уважаемый, - вновь о себе заявил главарь банды, – здесь командуете?
           - Прощаю, - глубоко вздохнув, с головы до ног оглядев задавшего вопрос, Ветер продолжил. – Очень скоро ты будешь начальником цеха. Мало того, правой рукой директора завода Прошкина. А потом…, даже его замом.
           - Не может быть такого, – опешив от такого заявления, пролепетал Ретивый. – У меня же всего ничего, четыре классно церковно-приходской школы.
           - Балда. Кириллу в окружении нужны надежные соратники. А учиться, да ты завра пойдешь поступать в институт.
            - Ой ли. Это…
   Словно не замечая ошарашенного вида главаря и тем самым давая ему прийти в себя справа налево Ветер стал предсказывать будущее каждому из присутствующих. Когда осталось двое – Окунь и Татьяна – ведун замолк.   
            - А я…. – возмутился Юрий. – А я кем буду? Или моя судьба не просматривается?
            - А ты скоро пойдешь в армию. Вернешься, поступишь в институт. Там станешь активистом. С помощью своих корешей, нет уже товарищей, соратников, полезешь вверх в политику. Очень скоро ты сможешь оттуда помогать им и поддерживать их.            
            - А я? – чуть ли не ревя от душившей её обиды, что осталась одна,  спросила Прошкина. – Я то и останусь….
            - Нет, Северное сияние, ты станешь земным божеством для них. Ты, Танюша, станешь самой-самой. Во-первых они, проверяя своих подчиненных, будут приводит к тебе на собеседование всех выбранных ими. Кроме всего прочего на их деньги ты создашь благотворительный фонд. Первым, кому ты поможешь, это семьям погибших в этой неразберихе. А потом….   
           - Но зачем это все?
            -Дурочка. Если они, - осматривая всех прислушивающихся к их диалогу мужчин, Ветер продолжил, – будут знать, что после их внезапной смерти самые родные и близкие не останутся без помощи, то я на сто процентов уверен, они будут самоотверженно бороться за право управлять заводом. Правильно я говорю, воины?
     Все без исключения, в первых рядах с самим главарём, сделали шаг вперед. Следуя за главарём, они тут же встали за спину Прошкина.
           - Но почему в деревню? Разве здесь мы не сила? – от воспоминаний о деревне в непогоду, когда её маленькую возили к бабушке, Татьяну даже передернуло. – Там же такая грязюка. Разве здесь мы не можем справиться с врагами?
            - Знаешь, когда я приехал на родину одного очень сильного мастера, я…. – Ветер искоса посмотрел на вновь зардевшегося Окуня, – израненный душой, вдруг почувствовал себя словно дома. К тому же, если считать, что эти неудачи только подлили масла в огонь, то ваши враги найдут возможность обратиться к настоящим профессионалам.
 В это время на дороге, где стояли машины бандитов, случилась авария. Звук резкого торможения, скрежета сплющивающегося металла и разбивающихся стекол заставил всех всего лишь на секунду повернуться и посмотреть в ту сторону.
     Да, там на остановке произошла авария. Но они не закончили разговора. Вот это да, стоило засмотревшимся вновь повернуть голову, как обнаружилось – ведун-то исчез.
   Сколько не крутили головами расстроенные оставшиеся, они не могли увидеть исчезнувшего Ветра. Выступающий перед ними исчез в неизвестном направлении.

                *****
          Бездорожье – это бич всей России. А может быть наоборот… От маломальской дороги до самой деревни было всего ничего – пять километров. Но каких… Стоило только короткому грибному дождичку пролиться с небес, и это дорога «жизни» становилась не проездной.
 Не зря съехав с центральной дороги и углубившись чуть в лес, местные, да чего там, и гости, бросив машины на поляне, дальше шли пешком. Кто его знает – сегодня солнце, завтра погода может изменится и тогда не выехать. А так есть шанс, и приличных размеров, добраться обратно до места на колесах.
   Прошкин и его бригада все-таки решились ехать до конца. Но быстро передумали. На первых же сотнях метров этой «стиральной доски» они чуть ли не оставили, то есть не раскрошили зубы, решили дальше идти пешком. А машины вернули обратно в город.
     Так, двигаясь цепью под сплошным зонтом зелени, местами даже в тумане, чахлости непродуваемых ветром мест, они углублялись внутрь настоящей «тайги», и чем дольше они это делали, тем больше у них на душе скребли кошки. На душе у них становилось неуютно. Не удивительно, многим казалось, они шли в бездну. Только одно указывало на появления здесь людей – это тропа. А эти низины со своими болотистыми местами многократно увеличивали эффект враждебности природы к пришельцам. Там то местами и казалось эти места не проходимы. Под сплошным зеленым зонтом из листьев и веток казалось ты идешь через Тмутаракань. Стелющаяся между стоящими сплошной стеной кустами, вековыми деревьями тропа, вселяла надежду в людей. Все равно она должна была привести их к чему-то.
      Первым признаком, что эти жуткие места заканчиваются, был дым. Вдруг ставший таким сладким, родным, он выращивал крылья у всех осунувшихся и слегка напуганных этими местами. Когда из этих дремучих мест прямо к домам выходил уставший путник, от увиденного ему казалось – он попал в рай. Даже не раз и не два испытывающие это чувство местные старались пройти этой тропой и вновь испытать это наслаждение, любовь к родным местам, этой радостью – пением души от первозданной красотищи. С этого слегка возвышенного места открывался такой пейзаж, что дух перехватывало. Расположенная на берегу лесного озера деревенька, можно смело сказать, словно магнитом тянула к себе «настрадавшихся», напуганных природой людей. Не у одного человека, а у всех выкарабкавшихся из лап дремучих дебрей, на этом месте вырывался вопль восхищения. Не по этой ли причине к их подходу все уже были готовы к встрече. Гостей приняли словно родных. Дед Окуня, выслушав о житье-бытье городских, о тех последних бурных днях, в особенности, что касалось старика с тростью, все понял. Раньше, чем гости успели моргнуть глазом, хозяин дома уже вышел из дома и подошел к небольшому куску рельса. Взяв в руки рядом лежащий прут, он начал бить в набат.
 Не удивительно, скоро вокруг него собралось чуть ли не все мужское население деревни. Эти спешащие, возмущенные прерыванием их работ местные сурово смотрели на старосту.
           - Время пришло и его мало, – не смотря, что еще не все собрались и  люди еще подходили, староста начал командовать. – Мы все на военном положение. С этими людьми Ветер передал весточку.
    Недвусмысленно показывая на шишки на головах, в особенности на лбах недавно пришедших, ухмыляясь, добавил: 
            - Пора выкапывать оружие и надо его смазать, – а поскольку никто не торопился расходиться, все ждали новостей, дед Окуня поторопил их. – Идите по домам и несите списки, что вам будет нужно при полной и, думаю, долгой блокаде.
   На этот раз все деревенские зашевелились, начали расходиться. Подозвав к себе внука, староста проговорил:
           - Иди и ты, вскрывай схрон, – осмотрев перед ним стоящих гостей, недовольно съязвил: – А то вижу вы налегке прибыли даже без маломальского снаряжения.
            С востока деревню от неприятностей прикрывал длинный овраг. Он местами даже в жаркие месяцы топкий, после простенького дождичка становился непроходимым. С запада от деревни, прямо от крайних домов простирались огромные поля. С юга деревню от неприятностей ограждало озеро. Из этого вытекало – с севера через лес враг и мог напасть на деревню. Но три рубежа обороны, в считанные часы установленные современной техникой, позволяли вычислить врага еще далеко на подходе. Нельзя сбрасывать со счетов, что каждый маломальский мужчина, да чего там, женщины могли не только держать оружие, но даже метко стрелять. А местные «специалисты» могли не только минировать, надо будет, установят «ловушки-западни». А запасы продуктов, да и всего остального говорили сами за себя. Их так просто нельзя было взять. Надо месяц сплошной осады, а то и больше они могли провоевать. К тому же они же местные, знающие каждый кусточек, каждый уголок своей земли. К довершению ко всему, они могли организовать партизанскую войну. Силишки хватило бы и для этого. Повсеместно закопанные тайники позволяли выжить даже зимой. А если еще попросить помощи извне, родственники могли, оказывая им поддержку, увеличивать их выживание. Гордые за свое величие, местные жители даже забывали о работе и начали попивать. Только врагам понадобилось всего ничего пять часов, и они капитулировали и с позором убежали со своей земли.
     Это случилось в самую настоящую воровскую ночь. Странно, но факт, штормовое предупреждение по району пришло к ним за несколько дней, еще до самой блокады. Да, они готовились, но не к такому же кошмару. Швальный ветер не только срывал слабо приколоченные доски, раскатывал старые строения, даже с крыш шифер и то, поддавшись напору, открывался, да чего говорить о строениях, одиноко стоящие деревья и те проверялись на прочность. Что касалось леса, ветрище старался проредить их густые шевелюры. Проверяя на выживаемость, он местами гнул, сгибал, выгибал, а одиноко стоящие деревья старался вырвать прямо с корнями.
Не удивительно, за пару часов несколько домов в деревне расстались с крышами. А сараи, те превращались ни во что. В общем, всё, что имело маломальскую парусность, подвергалось настоящему штурму.
    Первые признаки пожара почувствовали животные. Они и так себе места не находили, а тут и вообще, мотаясь по улицам от страха, сошли с ума. Весть о дыме от далеко загоревшегося леса чуть раньше принесли далеко расположенные секреты. А поскольку звонки раздались с разных мест, то всё начальство напряглось. Но это не афишировалось до того, как деревенские узнали, куда идет пал. А вот вредный вражина шел на их деревню. Вот гады, что устроили, и верховой и низовой пожар несся к ним. Да, низовой пожар двигался немного поздней. Это, видно, поджигатели решили действовать наверняка. В общем, времени на принятие мер не оказалось. Уж больно шустро действовал этот разбойник. Все, что успел староста, так это, перекрикивая завывание в конец сошедшего с ума ветра и кошмарных звуков разрушения, жалобного «блеяния» животных, прокричать:
           - Лодки на воду, ворота снимайте и несите к озеру! Все, что имеет плавучесть, на воду! Загружайте всем необходимым лодки! Спасайте детей!
   Ох, как же укорял себя староста, времени то оказалось в обрез, его никогда не хватает. А тут в такую экстремальную ситуацию его и вообще не хватило. Словно скоростной поезд, пожар несся на деревню. Не удивительно, многие из деревенских в чем находились в ту ночь и сиганули в воду. А староста до хрипоты уже кричал на всех зазевавшихся.
           - Хотите жить – в воду!
  Как полагается капитану, с опаленными волосами на голове и уже подвергнувшимися такой же обработке усами, от жара тлеющей на нем одежды староста последним вошел в воду. Да слезы текли у него из глаз, но вода из озера слаживала страдание его глаз, души. Гнев душил его Я и его стержень требовал возмездие. Благо стервец ветрище хлещущий по лицу, да и сама стихия не давала услыхать всем, как плывущий последний стонал, рычал, вопил скрипел зубами, ругался.
    От этого немилосердного ветра, не только лес, сгибаясь, в разные пружиня, в разные стороны нагибаясь, да чего там сгибаясь, весь пришел в движение. На озере давно уже появились огромные волны. Эти ранее невиданные в два, то и в три метра волны, огромные, решили доконать погорельцев. Благо кому-то на ум пришло зажечь на противоположном берегу фонарь. В это кошмарное время нашелся, кто протянул им руку помощи. Никто даже не удивился, что среди них появился Ветер. Он то, помогая выбирающим из воды людям, нет-нет покрикивал на плачущих детей. А те разом повзрослев, забывали о том горе, которое их превратило в ни что. Деревенские даже с облегчением вдохнули, когда услышали такой ранее знакомый воровской свист. А их дети, внуки, внучки, все без исключения  начали вооружаться.  Эти «колокольчики» перекрикиваясь, отрываясь от насильно удерживающих их родителей, собираясь по двое, по трое и сливаясь в группы, они, выбрав место, начали собираться в общий отряд. А там выстроившись в две шеренги, они дождались командира. Вооруженные рогатками, луками, арбалетами все без исключения прошли осмотр. Мало того, что дядя Миша нашел время с каждым поговорить, он чуть ли не каждому оказал первую медицинскую помощь.  Только после,  встав перед всем отрядом, Ветер начал говорить:
       - Сейчас взрослым очень тяжело. А вы, «звоночки», знайте, на вас смотрит вся страна. Вы знаете, чего от вас ждут родители. Спрячьте слезы и сопли подальше, и разделитесь на группы по трое. Мне ли вас учить. Мы с вами на тренировках не раз и не два тренировались. Первая шеренга находится около штаба. Она не только отдыхает, но и постоянно выполняет задание старших. Вторая шеренга заступает первой в наряд. Расходитесь по периметру лагеря. Ваша задача – это поднять тревогу раньше, чем враг нападет на нас. Через два часа вас сменит первая шеренга. Заранее предупреждаю, располагайтесь так, чтобы постоянно находиться в поле видимости соседних постов и справа и слева. Провинившихся и тех, кто опять начнет хлюпать носом, накажу по-своему.
       А тем временем на берегу, на том месте, куда не могли добежать волны, стояли двое. Староста вовремя подошел к своему опечаленному внуку. Чуть ли не скрипя зубами от  злости, Окунь до хруста сжимал кулаки.
            - Чего печалишься, – искоса рассматривая внука, проговорил староста. - На тебе лица нет.
             - Да я один виноват во всем. Из-за меня, а не из-за кого другого все это случилось. Надо же, сколько горя всем принес. Сам себе простить не могу. Хоть бери веревку и в ле….
   Хлесткий удар по спине и Окунь разом оказался в воде. Опешив от такого вандализма над собой, Юрий даже изрядно обиделся на деда. Выскочив из воды, он уже был готов наброситься на обидчика, да разом передумал. Не только слова, но и тихий, такой душевный, странно, но теплый, даже ласковый голос заставил Окуня посмотреть на все случившееся с другой стороны.
            - Ты что думаешь, твои соседи ругаются и даже вот там дерутся между собой из-за их сгоревших домов и хозяйства? - душевно улыбнувшись, а, самое главное, смотря  на внука, словно на малыша, а потом даже обнял подошедшего к нему напрягшегося Юрия. Показывая пальцем то на одну пару, то на другую бурно выясняющую отношения: – Они решают, какой план застройки деревни взять за основу.
            - А есть такой?
            - В том то и дело, что их три, -  с опозданием староста поправил, то есть поискал рукой усы, ухмыльнувшись, даже для важности прокашлявшись, он продолжил. – По-своему все три хороши. Но вот в третьем плане мы, старожилы, хотим вернуться с первозданной красоте нашей сгоревшей деревни. Хотя и немногие, но хотим построить деревню, какая она была до пожара.   
           - И что, дедушка?
           - А ничего. Даже я с твоей бабкой вдрызг рассорился первое время.
           - Чья взяла?
           - Моя. Хотя по секрету скажу и сейчас сомневаюсь, бабка права.
           - Но….
           - Да видишь ли, я  то кто, воин – охотник, добытчик. А она уж больно домовитая. Сам же знаешь, у нее глаз наметан на все житейское.
   В это время их беседу прервали, все погорельцы разделились на две группы. Стоящие друг перед другом они старались переманить на свою сторону соседей. Так получилось, что чета Прошкиных, да чего там, их группа прикрытия, разделилась на две части. Каждый для себя сегодня решал, как жить дальше. Всем им пообещали построить дома в будущей деревне. И опять чаша весов не могла перевесить ни одну из сторон. В какой-то момент все застопорилось на Ветре. Он, а ни кто другой, мог перевесить чашу весов.
           - Я за глобальную перестройку деревни. Дома должны быть настоящие и непохожие друг на друга. Но все это должно происходить без дороги. Или еще лучше во время большой стройки она должна быть, а потом её разрушить. Не хватало еще, туристы и дачники вам жизнь будут портить.
        На том и порешили. Так получилось, что это оказался четвертый вариант. И теперь всем хотелось обговорить детали будущего дома и деревни. В раз сгруппировавшись, деревенские начали обсуждать новый план.   
 А тем временем Ветер подошел к старосте.
           - Ты по первой зорьке пусти мужиков по прилегающему к поляне лесу. Пусть зачистят лес и кусты.
           - Много их было? – ежась, спросил староста, – уж больно все складно получилось.
           - Они вас здесь ждали.
           - А ты то куда? – почувствовав неладное, с тревогой в глазах рассматривая собеседника, спросил староста. Он не стал напоминать о непогоде. - Ночь на дворе. Хоть глаз выколи.
           - В городе дел много, – уже собираясь, ответил Ветер, - дуплистую ель помнишь?
           - Конечно. Она недалеко отсюда растет. Мы там с тобой там еще почтовый ящик организовали.
           - Так под ней оружие лежит. Пусть твои его на время разберут, вооружатся.
           - Спасибо. Не волнуйся, у меня и здесь тоже схрон есть. Все будет хорошо. Еще до утра схожу туда и заберу.
           - Один не ходи. За раз не унесешь.
           - Не хотелось место показывать.
           - А ты внука возьми. Он у тебя башковитый, все поймет. И болтать лишнего не будет.
   На том старые друзья и расстались. У каждого была куча проблем, но после такой бурной ночи для переживших этот кошмар, всё это были мелочи. Да, многое еще осталось не досказано, но не последний раз они встречаются.




                *****
        Кто же знал о способностях Кривого. Ну, работает мужик в конторе электриком уже давно. Конечно, эти все события заставили и к нему относиться с опаской, но это очень скоро прошло. Он то на столько примелькался, что его многие считали не заметной «вещью» конторы. Никто другой не мог так исправить все связанное с электричеством лучше, чем он. Он же не только лампочки, розетки и выключатели менял, чинил, он, нет-нет,  проявлял инициативу и главное в лучшую сторону, в обход всех конторских служащих ремонтировал другую аппаратуру, начиная с электрочайников, светильников кончая сложной электротехникой. А он, любящий свою работу, смирился с окружением. Да, в прошлом он, в юности, в армии был настоящим воином. А сейчас ему хватало своей работы за глаза. Он еще с детства не раз попадал под напряжение тока. Одно только последствие от соприкосновения с напряжением осталось на всю жизнь – это немного скосившийся чуть вправо, к переносице, левый глаз. Так получилось, что электрический ток сейчас был нечувствительным для его тела. Работая с проводкой или с приборами, он мог работать и под напряжением. То есть в момент ремонта электричество не отключалось. А это, в свою очередь, не вносило никакого хаоса в работу кабинетных «крыс». Еще с детства ему было безразлично 220, 360 вольт напряжения. Кривой и там и здесь работал под напряжением. Из-за этого он был вхож в те уголки конторы, куда другим это позволялось с тройной, а то и четверной проверкой. А временами ему удавалось попадать и в те кабинеты, куда только единицы, «верхушка» управленческого аппарата и входила. В общем, и по работе и по своим взглядам на жизнь, Кривой был на неплохом счете у всех.
         Все ничего, но дня два тому назад к нему приехал отец. Он Кривого враз озадачил. Мало того, что приехал среди недели. Он, весь день проиграв с внуками, повздыхав на кухне рядом со снохой, заявил, что приехал за внуками. А ему перечить было себе хуже. Не зря не только деревенские, но все, кто с ним ходил в связке, прозвали его Гуцул. Уж больно крутоват был старикан. Пойдешь поперек него, сделаешь для себя дряннее. Да еще можешь разом стать врагом. В общем, только на автовокзале Кривой с отцом остался на несколько минут одни. Дедушка расщедрился и дал денег на леденцы внукам. Вот внуки и побежали к соседнему ларьку. 
         - Ветер был.
         - Что ему надо было?
         -  Знаешь его, он же любитель озадачить, – проговорил отец Кривого. И уже более тихо: - Да не поверишь, ничего. Пришел, покрутился по дому и, ни слова не сказав, исчез. Даже схрон не тронул.
         - Прощупывал?
         - Да все вещи остались на своих местах, – встрепенувшись, старый Гуцул пристально посмотрел в глаза сына. Потом для верности осмотревшись по сторонам. – Я тоже первое время так думал. Он тебя искал. 
         - Нет, отец, Мишка уже давно здесь вокруг этого осинового гнезда кружит. Чувствую я, это неспроста.    
         - Вот и я думаю мне с внуками надо к другу съездить на месяц, другой. Заберем Клавку и вперед. Устрою я внукам каникулы. У тебя есть куда жинку сплавить?
         - Не время отец. Не делай резких движений. Не только своим добавишь хлопот. Если о твоих передвижениях станет известно моим хозяевам чуть раньше, они могут меня заподозрить в чем-то нехорошем. Мне перестанут доверять.
         - Что, паленым у вас запахло?
         - Потому, как волчата кружиться вокруг этой отары овец, понятно, под этими крутыми земля ходуном заходила. Весь завод нет-нет так встряхивает, что даже мне от дум жутко становиться. 
         - Значит, там дома мы ждем от тебя звонка или еще какого сигнала. Знай, только это произойдет, мы на чемоданах, тут же уезжаем.
         - Так и договорились….
  В это момент Кривой, слегка прищурясь, стал пристально рассматривать недалеко стоящую статную женщину. А поскольку под его въедливым взглядом та женщина стушевавшись, начав волноваться, решила ускользнуть. Быстро обняв сыновей и отца, Крутой пошел за ней следом.
      Казалось, ничего не изменилось, Гуцул с внуками, забравшись в междугородкой автобус, заняли положенные им места. Сперва Гуцулу казалось, что внуки переживают разлуку с домом и родителями. А нет, время шло, эти, словно бурундучки насупившиеся внуки, и не думали отходить. Почувствовав, что дело не в этом, дед решил проверить. Внуки-то его были не в том возрасте, чтобы долго держать обиду. На первой же остановке он решил  купить им газировки.
 Как же он знал хорошо внуков. Понимая, что у тех уже давно на языках имелось множество вопросов, нашел момент и отойдя от всех пассажиров, вручил внукам газировку. Стоя рядом, он душевно смотря на насупившихся внуков, ждал их объяснений.
          - Дедушка, - сгорая от обиды, не выдержав, спросил Игорек. – Мы в тягость?
          - Мы, - поддерживая брата, тот же вопрос, но по-своему, задал Андрей. – Мы всем мешаем?
          - Почему вы так решили?
      Ничуть не смутившись таких каверзных вопросов, которые задели его за самое сердце, старый Гуцул спокойно по очереди осмотрел внуков. Он то понял откуда эти вопросы. Нервозность последних дней дома, неожиданный его приезд, быстрые сборы, все это накладывало на себя неизгладимый отпечаток.
          - Да мы видим.
          - Почему нас тогда увозят подальше от дома?   
 Не смотря на творящийся внутри него хаос, Гуцул прижал к себе внуков.
          - Никогда никому не объясняю своих поступков, действий. Но временами рассказываю почему не так по другому, а вот так поступил. Но сегодня только для вас, обучая, нарушу правила. Положа руку на сердце, ответьте мне на один вопрос. Если рядом сейчас поставить вашего отца и меня, кто из нас будет слабей.
    Видя все еще недоверие в глазах задумавшихся, а главное взвешивающих каждое его слова, Гуцул подлил масла в огонь.
         - Ваша мама и отец вместе и в отдельности настоящие воины. А если они работают в связке, то многим не позавидую. Сделав продолжительную  паузу, вновь спросил. - А мы с бабушкой? Вот вас и подтянули к слабому месту в цепи нашего рода. 
   Их беседу прервал призывный гудок сигнала их автобуса. Игорек и Андрей уже в другом настроении забирались обратно в автобус. Но очень скоро выпитая ими газировка дала о себе знать. Не удивительно, что на следующей остановке первые, кто выбежал из автобуса, были эти сорванцы. Еще на пути к туалету они, балуясь, завелись. А стоило им только с облегчением вздохнуть, тут же между братьями разгорелся настоящий бой.
  Но он был резко скомкан и потушен на корню.
         - Нельзя неправильно стоять, – раздалось из соседних с туалетом кустов. – Нельзя делать приемы в нужнике. А самое главное, наносить шутя удары в таких непристойных местах. Прием или удар обидится, тогда пиши пропало, всю жизнь будешь хромать на обе ноги. А ну, подь суда.
   Почему так получилось, оба мальчика и не знали, но, подчинившись, быстро подошли к кустам. Нет, они не осмелились сразу же влезть в них. Они восторженно смотрели на кусты. Не дав им прийти в себя, Ветер продолжил.
         - Вы знаете, что на вас открыли настоящую охоту?
         - А кто?
         - Почему?
         - Сам еще не знаю. Но ваши дед или отец кому-то на хвост знатно наступили.      
         - А….
         - Но…
         - Вот смотрите сами. Давайте вмешаемся в развитие событий и изменим план тех, кто на вас решил поохотиться.
  Забравшись в кусты все трое, замерев, стали наблюдать из них. Время отправления уже пришло. Все пассажиры, заняв свои места в автобусе, дожидались мечущегося из стоянке дедушку. Затем автобус, не дождавшись, поехал по маршруту дальше. Но стоило только ему свернуть за поворот и стать невидимым со стоянки, автобус остановился. Из него вышли два спортивно развитых молодца. Эти два громилы быстрым шагом пошли к стоянке. Чего тут думать и смотреть, когда и так видно. Мальцы, быстро выскочив из кустов, взяв набычившегося деда за руки, потянули его в лес. А Гуцул-то точно знал, что все это неспроста, и подчинился. А когда он увидел ожидающего их Ветра, вообще преобразился. Не произнося ни слова, они углубились в лес. Забравшись на безопасное расстояние, остановившись, оглядевшись, начали совещание. 
          - Мне нужен твой КАМАЗ
          - Знал, что буду нужен, – приосанившись, выправляя грудь, Гуцул уже пренебрежительно посмотрел в ту сторону, откуда они пришли. Ему вдруг захотелось почесать кулаками. - Значит, я в деле?
          - А мы, – чуть ли не хором  спросили внуки, – опять лишние?
          -  А кто деда будет охранять?
          - Но, – разом став серьезным, Андрейка добавил: - От нас то немного пользы.
          - А много-то и не надо, – гладя волосы на головах обоих пацанов, проговорил Ветер. - С вас достаточно одного – будьте «звоночком».
          - Есть командир.
          - Значит так, – уже спокойно обращаясь к Гуцулу, заговорил Ветер. – Придет от меня человек и ты с ним поедешь под загрузку тканью. Загрузившись, поедешь в соседнюю область. Там частично в двух-трех местах, основательно засветившись, разгрузившись, подождешь того же человека. К тому времени он приготовит документы, по которым ты сможешь въехать на завод к сыну. По накладным часть твоего груза нужно выгрузить на заводе. Ровно в 15 часов 30 минут ты должен стоять у склада. Там тебя найдут и покажут, куда нужно подъехать. А дальше все по накатанной.
  Что говорить, когда все и так ясно. В знак согласия Гуцул качнул головой. Следом за ним и внуки сделали тоже самое. Не дав родственникам перевести дух, Ветер начал собираться. Не прошло и минуты, его спина растаяла между деревьями. А поскольку он пошел в ту сторону, откуда они пришли, то Гуцул понял, ему нечего бояться  тех, кто им сел на хвост.

                *****
          Спокойно идущий после трудового дня Кривой вдруг почувствовал опасность. Правильно говориться, с кем поведешься от того и наберешься. Не зря он столько времени имел дело с настоящими профессионалами. Возросшее чувство угрозы не давало ему расслабиться. Сделав несколько шагов в сторону кустов, он приблизился к ним на столько, что хватило бы шага, и он бы скрылся от людских глаз. Напрягая зрение, он осмотрелся по сторонам. Нет, тревога шла не оттуда, а издалека. Тогда в чем же дело? Теперь глаза щупали все вокруг него. А это что? Под стоящей напротив него, с другой стороны асфальтной дорожки, скамейкой, лежала банка пива. Вот чёрт, это же баночка Балтики. Да еще с цифрой семь. Банка лежала так, чтобы он увидел цифру полностью. А это не случайно. Спокойно перебравшись на ту сторону дорожки, сев на скамейку, Кривой, изловчившись, пощупав, поднял банку. Его не очень-то удивило, что она полная. Тот, кто её положил, знал его вкус. Спокойно открыв банку, он,  сделав пару глотков, понял, что если оно холодное, то его недолго ждали. Вот почему он, не торопясь, еще сделал пару глотков  и с наслаждением, а вернее сказать, с облегчением вздохнул. Кривой понял, на него вышли и значит все это шаткое состояние вокруг него устаканилось.
 Нет, это великое дело – пара глотков прохладненького…., шорох, а вернее колебание воздуха за спиной подсказало, он дождался. А если это враг?
         - Спокойно.
         - Будешь тут спокойным, - Кривой узнал голос говорящего с ним. Ему не надо было смотреть. Звуки голоса Ветра не сравнимы ни с чем. - Вот уже более месяца, как он как на иголках.
         - Сам виноват. Высоко забрался. 
         - Есть проблемы?
         - Надо весь твой гадюшник накрыть разом.
         - И главное лицо - это я?
         - Если считать твоих сыновей первыми, то ты не последний в цепи участников.
         - А, - Кривой разом напрягся, – что мой тоже в деле?
         - Вместе с дедом. К тому же, им пора на крыло вставать.   
         - А не рано?
         - Не знаю, что тебе ответить. Разве вы с отцом не решили их убрать подальше. А ты хоть знаешь, как они это восприняли? Они же деда чуть ли не в штыки. Посчитали тебя и его врагами номер один.
         - Почему?
         - А сейчас они правая и левая рука деда. Они настоящие сорванцы.
         - А я видел, – словно вопрос решен, успокоившись, Кривой сменил пластинку. – Твой сюрприз. Как же ты смог на склад попасть?
         - Жизнь заставит, и не то сделаешь, – Ветер не хотел касаться этого вопроса. - Как думаешь, когда иголка, нагревшись, вызовет пожар?
         - Думаю дня два, даже временами и суток хватает. Все зависит от того, насколько глубоко иголку в провода воткнуть. А раз сутки прошли без последствий, то, думаю, полыхнет в эту ночь.
          - Значит, мой расклад верен. – Ветер подождал, пока Кривой сделает глоток пива. – Завтра и начнем.
          - Почему бы и нет. А я ведь солдат и мне ничего не остается, как сказать «есть».   
         - Когда вновь тебя позовут на склад, постарайся в нем засесть надолго.   
         - Сегодня ночью или завтра днем на нем будет много работы.
         - Так вот, постарайся открыть одно из окон.
         - Хорошо, сделаю.
    Вновь Кривой приложился к пиву, когда пиво, пройдя по гортани, по пищеводу, опустилось в желудок, он с блаженством даже потянулся. Он не очень-то расстроился, когда разговор с Ветром окончился чуть раньше, чем ему хотелось. Он то, скучая по сыновьям, сейчас хотел расспросить о них командира. Но раз тот ушел, Кривой, с сожалением посмотрев на недопитую банку пива, поставив её на скамейку, пошел домой. Понимал, скоро будет уже не до выпивки. Разве он не на военном положении? А это значит одно - надо всегда быть в готовности номер один. И у него были дела, и он тоже был должен готовиться.

                *****
            Кажется, они приехали с запасом. Остановившись у транспортной проходной, оставив внуков охранять машину, Гуцул пошел делать пропуск. И надо же такому случиться, в этом пропускном отделе зависли компьютеры. Все ничего, но это произошло намного раньше, чем Гуцул появился в отделе пропусков. Ему ничего не оставалось, как ждать. А время уже поджимало. Вот почему, вернувшись обратно к машине, он задумался. У него была мысль уже идти на пролом. А внуки придумали по-своему. Стоило деду поделиться проблемой, и они тут же нашли выход. Да, с кровью, да, немного поранился Игорек. Мальчики решили поиграть в ляпки. Вот, убегая от брата, Игорь, выскочив из-за машины, чуть ли не попал под колеса начальства Волги, которая выезжала с территории завода. А уж тут из мухи слона-то раздули в считанные минуты. Малыш-то разбился в кровь. Игорька и его брата тут же на Волге повезли в заводской медпункт. А поскольку деду нельзя было бросать машину, и у него были все документы на товар, который привезли для завода, то его тоже пропустили. Не смотря на то, что медики оказали помощь Игорю сразу, они вовремя оказались в назначенном месте. А уж в условленном месте их ждали. Проводив до складов, они заняли нужное место. Вскорости их начали загружать тюками. Это ничего, что они были разношерстными, чего только на складе нет.
             Облюбованный верхушкой террористов на заводе склад был тем объектом, на который только немногие могли входить. Даже рядовые боевики и те не могли в него входить без особого приказа. А это наступало только тогда, когда претендент доказывал свою преданность организации. По заводу еще было несколько объектов, на которых под охраной базировались террористы. Но даже на двухуровневом складе была иерархия вхожести. Чем ниже стоял человек, тем сложнее было попасть в помещение. А если еще добавить, что была трехэтажная административная пристройка, то выходило, что и тут на пяти уровнях всегда была борьба доказать свою преданность. В этом бастионе, рассаднике зла и случился пожар. А поскольку он произошел на втором верхнем уровне склада, то запах сгоревшего кабеля заполонил все помещения. Конечно, был резервный вариант подачи электричества. Но сгоревший-то все равно надо было менять. Для устранения последствий пожара, а вернее замены кабеля хотели взять бригаду электромонтеров. Но потом отцы-командиры, нанявшие экспертов, дождавшись их доклада, что это случайность, решили сделать по-другому.  Не хорошо пускать на базу такое количество посторонних людей. Пусть один, проверенный ими, свой доморощенный, постепенно меняет кабель.
         Как и предполагал Кривой, еще по приходу на работу ему свои рабочие  в тихушку сообщили о пожаре на складе. А его вызвали на склад в десять часов. А поскольку он уже был там не один раз, то знал, что туда войти намного легче, чем выйти. Вот почему прямо сразу же взял все с собой. Он уже не раз и не два старался взять с запасом. Надо, не надо будет, но весь инструмент у него был в наличии. Хотя это была и  маленькая месть, но ему доставляло удовольствие, когда охранники роются в его вещах. А ящик-то у него был рабочим и эти белоручки постоянно марали руки. В общем, и на этот раз он под постоянным наблюдением охраны начал работать. Только уж на это раз его изрядно ударило током. То есть, он специально замкнул провода. Хоть и на короткое время, но свет вновь потух на складе. Сработали резервные генераторы, и свет появился снова. Но дерганье тела электромонтера подействовало на охранника ошеломляюще. И тот разом отодвинувшись от работающего, не старался ему заглядывать под руку. А очень скоро это бездарь решил на короткое время отлучиться. Надо же все так хорошо получилось, и никто этого не заметил. Охраняемый им работяга как работал, так и продолжал возиться с проводкой. А поскольку у него работы было выше крыши, то охранник решил сходить в туалет. Все ровно ему смены не дождаться. Да конечно, можно было позвонить начальнику караула, но совсем недавно его понизили с этой должности. Вот почему он решил не прогибаться и нарушить инструкцию. В конце концов, он же не пешка. Зачем напрягаться, да и из-за чего, оставить на пару минут этого чумазого гоблина не составит никакого труда. Он то сам чихвостил начальство. Разве они, дебилы, не могли понять, что их враг здесь – сырость. Это из-за нее и загорелся кабель. Плюнув на все, охранник пошел сперва к себе в караулку, а потом решил зайти и в туалет. А поскольку ничего не произошло, то охранник вообще расслабился. Разве он видел, как за время его отсутствия Кривой, разбросав провода, смог подвести электричество к нужному месту. Вот когда электромонтер попросил открыть очередную дверь в кабинет, у охранника это не вызвало подозрения. Но все, что смог сделать сходивший за ключами охранник, так это, вставляя ключ в замочную скважину, прикоснуться к ручке двери. Дальше функции охранника закончились, его так ударило током, что охранник потерял сознание. А что Кривой? Он, затащив обалдевшего от удара током охранника в кабинет, тут же открыл окно. Соратники не заставили себя ждать. Они, по настоящему засучив рукава, действовали конвейером. Поставщиком оказался все тот же Кривой. Он то, создавая видимость, работая в коридоре, выбирал одиночные жертвы. Словно подводный электрический угорь, прикоснувшись к жертве, он, не давая ей упасть, подавал своим  условленный сигнал и те, затащив очередного террориста в кабинет, упаковав его, тем же Макаром, как забрались сами, доставляли до КАМАЗа выведенного из строя террориста. Очень скоро число ищущих своих корешей уменьшилось до минимума. А число нападающих увеличивалось. Они, делясь на пары, на группы, «сами с усами», метр за метром зачищали здания. В общем, устроенный конвейер нападающими не пустел, спекшихся продолжали загружать в КАМАЗ.
          Все прошло на столько стремительно, что ни сам водитель, ни его внуки не успели перевести дух, как под тент их грузовика забрались сами грузчики.
  Казалось все прошло без сучка и задоринки, Только на выезде на транспортной проходной охрана проявила бдительность, решив досмотреть грузовик. Да не тут то было. Этот шоферюга, газанув, повел КАМАЗ на прорыв. Да, тут же была поднята тревога. А толку ноль, ехавший от преследования КАМАЗ оставил после себя обсыпанную дорогу ежами. Не одна, а несколько машин, проколов шины, остановились недалеко от проходной. Конечно, было сообщено в милицию о странном КАМАЗе. Но в тот момент охрана на него ничего не имела. Вот они и просили только номера. Только толку от этого оказалось чуть. КАМАЗ словно под землю провалился. К тому же в административном корпусе опять случилось ЧП.
       В этот день в управленческом корпусе должно было быть совещание. Вот почему многие собравшиеся на совещание работники завода и не видели, какую резню устроили в здании. Пока они совещались, выбирали делегатов на поездку за рубеж, несколько человек из числа приглашенных действовали на столько стремительно, что никто не успел заподозрить подвоха. Заводские служащие так и остались сидеть на совещании до конца. А вот те, кто возглавлял террористическую банду, остались навечно в кабинетах. Какая разница, что с ними случилось. Главное возмездие над беспредельщиками убийцами свершилось и ни одного не осталось без наказания.  К довершению ко всему, выходящие с завода рядовые и средний слой, те, кто еще остался живой на заводе из террористов были задержаны. Не удивительно, что скопом все рядовые террористы оказались за решеткой. Что боевикам было отрицать, когда у обвинителей было достаточно фактов причастности к разбоям, грабежам и убийствам. Как же осужденные радовались одному факту, что они еще могут дышать. А вот с их отцами – командирами поступили намного серьезнее.
Так быстро и можно сказать без кровопролития не стало одной из самых кровожадных террористических банд.