Носки на завтрак Виктор Суетин

Было это давно, так давно, что сейчас даже вспомнить и то трудно. Но мы были в то время молодые, все нам было интересно, везде хотелось побывать, все посмотреть своими глазами и пощупать своими руками.
Вот и на этот раз решили съездить с товарищем осенью на его моторной лодке на рыбалку. Рыбы в реке Вычегде в семидесятые годы было много, не то, что сейчас, день пробродишь, весь вымотаешься, а рыбы, только на уху за день и поймаешь, что бы на природе покушать.

С притоков Вычегды мужики каждую осень привозили хорошие уловы, на всю зиму хватало, особенно в верховьях, там говорят рыба, сама на берег выпрыгивает за червяком.
Только лови ее, не ленись.

Лодка южанка ходко шла по водной глади реки Вычегда. Мы не большой теплоход, которому надо постоянно держать курс, строго по буйкам, чтобы не сесть на мель и идти строго по фарватеру. Наша лодка шла на прямую, срезая все мели и повороты на протяжении всей реки. Захарович говорит, что червей в Затоне копать не будем, накопаем в Додзе. Там Селянов Володя рассказывал, на берегу черви звери, вместо миноги насаживать можно. На этом и порешили.
Червей накопали. Действительно звери. С тех пор, сколько на рыбалку хожу, таких копать не приходилось. Не попадались.
На встречу постоянно шли большие теплоходы и толкачи, за каждым поворотом можно было догнать плот или баржу, груженную песком, гравием, а то и лесом. Теплоходы гудели нам своими пронзительными гудками, предупреждая нас и одновременно приветствуя.

 Весь плавсостав жил в Затоне, ребята молодые. Друг друга знали в лицо, со многими мы дружили по работе и знали, кто на каком теплоходе работал. Вот и сейчас идет 222, или три гуся, как его еще зовут сами речники. Капитан наш знакомый.
Помахали ему рукой, он вышел на палубу посмотрел в бинокль, узнал нас и дал отмашку, чтобы мы приставали и заходили на борт. Что мы и сделали, зачем бензин жечь, когда можно на буксире прокатиться.

Время на теплоходе пролетело незаметно, только что был Додзь, а вот уже и Усть – локчим. Нам надо отвязываться и дальше продолжать ехать, или идти, как говорят речники, вверх по течению притока Вычегды, по Локчиму.

Мотор Вихрь завелся с пол оборота, лодка тронулась с места, развернулась, встала на требуемый нам курс. Погода отличная, солнце, небольшой ветерок, брызги воды иногда залетали в лодку и освежали лицо водяной пылью. Мы на всех парах, на всех лошадиных силах неслись в неизвестность, в верховья Локчима, за офигенной рыбой.

Поворот пролетал за поворотом, деревни стоявшие на берегу оставались за кормой нашей лодки, а мы все поднимались выше и выше, по чистой прозрачной воде. Вода была действительно чистой. Даже на ходу лодки, на дне можно было разглядеть камни и утопленные деревья, топляки. В одном таком месте мы и остановились. Не приставая к берегу, бросили якорь.

Глубина была глубокая. Фала якорной веревки только, только хватило, что бы якорь достал до дна.
Сейчас попробуем на отвесную блесну, сказал Рубин, доставая самодельную, короткую удочку для отвесного блеснения. А ты Витя попробуй спиннинг побросай, может, что и поймаем на ужин.
Заякорились в омуте, лодку все время крутило по часовой стрелке в круг фала, даже если бы она была не заякорена, то все равно ни куда бы не уплыла, а ходила бы по кругу. Это я уже узнал позднее, когда приехал на это место, на следующий год.

Блесна у Рубина самодельная, изготовлена из патрона 16 калибра. Патрон заливается свинцом, вставляются крючки номер 16-18, потом патрон распиливается вдоль, сверлится отверстие для лески, шлифуется, и блесна готова. Я отношусь скептически к таким блеснам.
Ну, что может клюнуть на эту железяку? Такой блесной если рыбе по голове попадешь, то сразу ее чувств лишишь – смеясь, говорил я Рубину.

После трех неудачных, пустых забросов, на четвертом получилась борода. Что бы блесна, не зацепилась за коряги, стал руками выбирать леску в лодку. Блесна рывками стала играть в воде, привлекая по всей видимости к себе рыбу. И вдруг, зацеп.
Захарович, что делать? – спросил я у Рубина.
Тяни, или крючок разогнешь, или леску порвешь, дал он мне дельный совет.
Несколько сильных потяжек, результата не дали, и вдруг леска сама начала натягиваться.
Захарович смотри? - прокричал я ему, хотя мы и находились в одной лодке, и все наши разговоры можно было разговаривать шепотом.

Держи, только на руки не наматывай, так же громко прокричал он мне, как будто мы находились не в лодке, а где-то далеко, друг от друга. Рыбу эту мы поднять не смогли и даже не видели ее, что там была за рыба. Леска 0,5 натянулась. А потом просто лопнула, как тоненькая ниточка, возле заводного кольца, где была прицеплена блесна.

Не расстраивайся, успокаивает меня Захарович, еще поймаем, и вытащил на свою дергалку окуня. Окунь был большой, полосатый, с красными плавниками, и большими удивленными на выкате глазами. Он все время открывал свой большой рот и как бы просил попить воды. Окуня было жалко, такой красавец.

Витя достань весы, взвесь для интересу, сколько он вытянет - попросил меня Рубин.
Окунь вытянул почти полтора килограмма.
Ребята ловили на этом месте больше двух килограмм экземпляров. Но такие редко попадают, ученые. Рассказывал байки Рубин.

В сентябре темнеет быстро, не успеешь встать начать рыбачить, как уже надо заканчивать. Вот и сейчас после очередного выловленного горбача, Рубин собрал свою дергалку, завел мотор, и мы причалили к берегу. Привязали лодку веревкой за куст ивы росшей над самой водой, затем сами  поднялись в гору и осмотрелись.

Вот тут мы устроим навес для ночлега, а здесь разведем костер, начал сразу командовать Рубин. Витя спускайся вниз, бери брезент, вытаскивай его из лодки и неси сюда, а я пока костер разведу и дров натаскаю. Рубин с уверенным видом пошел по лугу в ближайший перелесок. Пока вытаскивал брезент, пока поднимал его в гору, Рубин уже успел развести костер и теперь сидел возле него и чистил картошку.

Готовил не хитрый рыбацкий ужин, который состоял из трех огромадных окуней, картошки и лука, лаврушки было, ну совсем чуть, чуть. Я тоже без дела не сидел, срубил несколько молодых березок и соорудил из них наподобие навеса. Сверху навес накрыли ветками березы и остатками веток молодых елочек. Недалеко стоял стог сена, принесли каждый по охапке, бросили под навес, сверху постелили брезент, вот кровать и готова.
Ложись, отдыхай, спи.

Пока возились с навесом уха закипела и начала распространять вокруг ароматный наваристый запах, от которого сразу захотелось сесть за стол. Что мы незамедлительно и сделали. Первый день, первая рыбалка, первая стопка под уху, хорошо!!! Темнота не заставила себя долго ждать, пришла как то сразу. На столе не чего не стало видно.

Как бы мимо рта не пронести, шутит Рубин, наливая очередную стопку водки, и что бы было поровну, рассматривает стопки на свет костра. Я встал, подбросил в костер несколько небольших сухих веток, он вспыхнул, ярко освещая наше застолье. На примятой траве зашевелились наши темные большие тени. Затем тени стали меньше, и меньше с убыванием яркости костра. Рубин взял топор и пошел в темноту, ты далеко не отходи, а то заблудишься, пошутил я.
Через минуту раздался стук топора, затем пришел и сам Рубин. Не заблудился, притащил молодую березку, обрубил ей ветки, воткнул в землю над столом. Затем порылся в своем бездонном рюкзаке, нашел там фонарик с круглыми батарейками и прицепил его кольцом за вершинку березки.

Ну, вот и все, цивилизация пришла, садись за стол, будем продолжать дальше, в пузыре еще осталось по семь капель, сказа Рубин, поднимая и разглядывая содержимое пузыря.
Уха получилась очень наваристая, запашистая и вкусная, я даже не предполагал, что из окуня может быть такая уха и уплетал ее за обе щеки. Засиделись до поздна, все мечтали. Куда завтра поедем. Что поймать можем и сколько. Даже не заметили, как вышла луна и встала над лесом большим желтым тазом.

К утру подморозит, сказал Рубин, собирая в рюкзак лишнее с нашего стола.
Смотри, на траве уже иней собирается, как бы ночью нам не замерзнуть, давай сразу оденем на себя теплое, чтобы лишний раз не вставать, предложил Рубин. Ноги за целый день в резиновых сапогах устали, вспотели и упрели. Носки шерстяные и те хоть выжимай от пота. Перед тем, как лечь спать, я разулся и поставил сапоги, и носки на просушку, сапоги повесил на палки возле костра, а носки на таганок, над костром.

Брезент большой длинный, одну половину постелили на сено. А второй половиной накрылись. Получилось нормально. Главное, что тепло и дождик если, и будет, то не замочит. Мы под брезентом, напротив, горит костер, освещая в круг пространство. Небольшой обжитый нами пятачок. Луна совсем незаметно поднялась над головой и остановилась, как нам казалось, перестала двигаться. Да и тучки появились, за которыми луна иногда исчезала, а когда луна исчезала, тогда на землю опускался полный мрак.

Хорош, любоваться природой, да и разговоры надо оставить на завтра, а то говорить будет не о чем. Прервал мои размышления вслух по поводу луны Захарович.
Накрывшись с головой брезентом, мы успокоились, согрелись. От брезента пахло бензином, маслом и конечно рекой. Незаметно пришел сон.
Витя, ты слышал? – спросил у меня Рубин.
Что слышал? – спросонья переспросил я у него.
Кто - то по нам бегает.

Спи давай, пробурчал я, поворачиваясь на бок и устраиваясь по удобнее под брезентом.
Уже почти совсем пришел сон, как Рубин снова обратился ко мне.
Витя, все - таки, кто - то бегает по мне, какая - то зверюшка. Давай посмотрим? - покараулим. Мной тоже проявился интерес к этому явлению, и я согласился покараулить.
Закрывшись по самые глаза брезентом, мы как коты начали вглядываться в темноту.
Наверное, тебе все та-ки показалось, пять минут смотрим, что то некто не бегает по мне. Скептически, шепотом, выдал я заключение. И тут же пожалел об этом.

Темная маленькая тень, как стрела заскочила на наш брезент, не останавливаясь, промчалась возле головы Рубина и скрылась в темноте.

Ну, что? Видел? Почему-то шепотом, в темноте повернув голову в мою сторону, проговорил Рубин.
Мне нечего не оставалось делать, как согласиться с его доводом, что кто- то бегает по нам. А вот кто? Это вопрос.

Сейчас узнаем. Рубин вылез из под брезента, сходил в темноту и принес через минуту фонарик. Опять улеглись, укутавшись брезентом. Из под него торчали только наши глаза да еще рука Рубина с фонариком наготове. Прошло минут пять, темная быстрая тень появилась на брезенте. Я нечаянно пошевелился, тень, замерла на месте. Рубин включил  фонарик. Луч света высвети зверька, глаза его от света фонаря видимо были ослеплены, он не знал, куда бежать. Прижался всем своим маленьким тельцем к брезенту и зафыркал.

Бурундук, бурундук, я узнал его!!! Смотри Витя бурундук, полоски по спине, а глаза то от света как светятся, настоящие фонарики. Радостно комментировал мне увиденное Рубин. Бурундук еще раз фыркнул.

Из темноты к краю брезента подбежал еще один, тоже фыркнул. Затем что то процокал, и наш сорвался с места. Как черная молния исчез в темноте, где- то в кустах возле реки раздалась их возня, цокотание, а затем все стихло, на всю ночь, до утра.
Утром подморозило действительно хорошо. Захарович встал чуть свет и на лодке выехал на яму половить в проводку язя. Вставать было лень, и я остался под брезентом дожидаться восхода солнца, что бы с первыми его лучами тоже подняться. Мне было наказано Рубином, разогреть вчерашнюю уху к его приходу, и вскипятить чай.

Мою полудрему нарушил шум приближающего самолета. Самолет летел совсем низко над самой рекой, так мне казалось в тот момент. Я выскочил из под брезента и босиком побежал на берег, смотреть это чудо. Гул приближался, и тут, из за поворота вылетела огромная стая уток. Они летели над самой водой, высота слоя уток была не менее десяти метров, так как они летели на уровне берега и даже выше. Оказывается это их крылья издавали такой звук, звук самолета, это представление шло минут пять, семь.
Засмотревшись, мы на часы не смотрели. Большей стаи уток я в жизни не видал. Рубин тоже. Последние утки пролетели, гул стал удаляться вверх по течению реки, а потом исчез совсем. Утки одиночки еще летели вслед за стаей минут сорок.               

Витя ставь чайник, через час к берегу причалю, завтракать будем, крикнул мне Рубин из лодки. Хорошо, ответил я и пошел разводить костер, что бы приготовить не хитрый рыбацкий завтрак, из вчерашних продуктов.

Костер не как не хотел разгораться, все дымил, и казалось вот, вот потухнет. Чтобы этого не произошло, я наклонился, почти засунул голову в костер и стал раздувать. Сначала нехотя, а потом все сильнее пламя стало разгораться, подхватились верхние сухие ветки, пламя резко пыхнуло. От жара, что бы ни обжечь лицо, я резко поднял голову вверх, стукнулся о перекладину таганка, на которой сохли мои носки, и был повешен котелок с наваристой ухой. Один носок упал на землю, а другой, подпрыгнув от толчка головой, упал в котелок с наваристой ухой, от чего уха стала еще наваристей и ароматней. Не теряя не минуты, я выловил носок из котелка, и бегом побежал под гору к реке постирать его, прополоскать, да и надо, чтобы он еще и высох, перед тем как сапоги одену.

Рубин уже нарыбачился и подплывал берегу, когда я стирал свой носок.
Что делаешь? – поинтересовался он у меня.
Да вот носки стираю, ответил я,  выжимая и встряхивая выстиранный носок.
Завтрак готов?
Готов, уха почти кипит, а чай заварен и в сторонку отодвинут, через пару минут можно за стол садиться, сказал я. Привязал его лодку за куст и пошел в гору.

Ну, а как у тебя первая зорька, поинтересовался я сверху, с берега.
А, вот смотри, и Рубин открыл закрытый до этого тряпкой, колпак от мотора, который был доверху набит огромадными язями, среди них выделялся один золотистый широкий лещ. Который был до того велик, что места в колпаке ему было мало, как по ширине, так и по длине. Это был лещ, больше которого, мне видеть не приходилось.

Вот его последним поймал, сказал Рубин, показывая на леща. Таких бы штук по десятку и домой можно ехать, не стыдно. Похвалил свой первый улов Рубин.
Времени уже восемь, по сто грамм за первый улов и дальше поедем, предложил Рубин, доставая заветную бутылку коленвала. Я пока разделил уху по тарелкам, разложил остатки вчерашней рыбы, нарезал лука, приготовил все для закуски и завтрака.

Уху с аппетитом доели до последней капли. Ну, как уха была? – спросил я у Рубина.
А что?  Уха, как уха. Такая только на природе бывает, ответил Рубин, собирая со стола остатки нашего пиршества и складывая все это в пестерь, чтобы не помялось.
А что спрашиваешь? – глядя на меня и по - видимому, что то заподозрив, спросил он.
Давай колись, что натворил? – пытал он меня.

Да так не чего особенного, начал выкручиваться я. Просто носок, что я повесил сушиться упал в уху, я его вытащил, выстирал и снова повесил сушится. А уху мы с тобой вместе ели. Вот я и спросил. Может, тебе воняло, а мне так нет. Что вчера, что сегодня, разницы не вижу, глядя на Рубина, и следя за его реакцией, исповедался я.

Ну, ты даешь, сказал бы, вон суп из пакетов сварили, пятнадцать минут и готово. А ты носки сварил, да еще украдкой от меня, ну ты даешь. Рубина как заклинило, толи он слов не знал, толи последние забыл от такого моего откровения. Но все обошлось хорошо, блевать и бегать в кусты некто из нас не стал, не такие уж мы оказались и брезгливые, особенно я.
Прошло несколько минут времени, и мы уже вместе смеялись над моей выходкой.
Время идет, собирай все и неси в лодку, опять командует Рубин, а я посмотрю свечи у мотора, что то перебои в работе начались, и прихватив пестерь спустился вниз к лодке.
Пока собирал все наше раскиданное богатство, упаковывал его по мешкам, и сносил в лодку, Рубин проверил свечи, одну даже заменил, не понравилась что - то.

Ну все я готов, как пионер на линейке отрапортовал я перед ним. Лодка была отвязана, трос был у меня в руке, оставалось только оттолкнуться от берега и продолжать наше путешествие вверх по течению.

Раз готов, садись, сказал Рубин и дернул за шнур стартера, заводя с полоборота лодочный мотор. Сегодня даже мне дилетанту было понятно, что с мотором, что - то не то, он чихал, схватывал, снова чихал и так без конца. Рубин на ходу что - то подкручивал, что - то настраивал, но все было напрасно, устойчиво движок работать не хотел.

За два часа поднялись вверх по течению, каких то два километра не больше. Несколько раз Рубин менял обе свечи, нижний цилиндр работать не как не хотел, что бы мы ни делали.      

В очередной раз пристали к берегу, Рубин решил снять моховик и посмотреть зажигание. Пока он ковырялся, я вышел на берег и зашел в перелесок, там случайно наткнулся на красную смородину, ее было так много и такая большая плантация, что собрать ведро было, как говорят, раз плюнуть. Наелся до оскомины, аж зубы заскрипели. Сломал несколько веток и принес в лодку показать Рубину.

И много ее там? - спросил он у меня.
Полно, ступить некуда.
Пусть стоит, на обратном пути соберем, и Рубин засунул полную горсть красных сочных ягод в рот. Лицо его перекосилось, он крякнул, от удовольствия причмокнул, и весь как - то передернулся. Хороша ягода, но клюква лучше, отложил ветку в сторону и снова занялся мотором.
Столько уток над тобой летело, что же ты не одной не поймал? – подколол я его.             

Какая ловля ?  От такого шума и их количества, голова сама пригнулась и спряталась, а сам чуть ли не под сиденье залез. Приподнимусь, чтобы посмотреть, и такое чувство появляется, что мне крыльями по голове начинают хлопать, я опять голову опускаю, прячусь. Уже после всего пережитого, смеясь, рассказывает Рубин.

Ну вот, кажется все нормально, можно ехать дальше, сказал Рубин, протирая тряпкой и складывая инструменты в железный ящик. На холостых оборотах двигатель работал нормально, устойчиво.

Лодка снова бежала вверх по течению, ветер и брызги обдавали нас своей свежестью, а мы довольные и счастливые продолжали наше путешествие. За каждым пройденным поворотом открывалось, что - то новое не изведанное нами.
Вот и сейчас лодка выскочила на всей скорости на мель, шпонка винта оборвалась, мотор взревел как раненый зверь и затих. Наступила тишина, а затем маты Рубина. Как только местные ездят? - тут одни мели и перекаты, тут не на моторе ехать надо, а лодку на веревке за собой тащить, разорялся Рубин.
Да и мне тоже немного досталось. А ты куда смотрел? Что мели не видел? Выходя в разогнутых броднях из лодки, выговаривал он мне.
А я что, я не зарулем, куда меня везут туда я и еду, парировал я, выходя из лодки за ним следом. Обошли лодку со стороны кормы, осмотрели двигатель. Все было на месте, не чего не оторвали. На песчаную косу лодка села крепко.
Вдвоем еле, еле спихнули ее назад, на большую воду. На моторе по такой воде ехать нельзя, пришлось за веревку тащить лодку по песчаному перекату вверх по течению. Занятие я вам скажу это не из легких.
Наконец перекат пройден. Мотор заведен, лодка снова начала движение вверх по течению, но опять мотор заработал с перебоями. Пристали к берегу, со слов Рубина тут должна быть изба. Избу не сразу, но нашли, она стояла на островке в озере, на островок тянулась узкая грива ельника, по которому и попадаешь в избу.
Если не знаешь, не за что, не найдешь. Изба еще не старая, можно свободно переночевать четверым рыбакам. Рядом сколоченная из досок коптильня, и приготовленная поленница дров. Чужие дрова мы трогать не стали, напилили своих, затопили в избе печку, создали домашний уют и тепло.
Порешили на том, что я буду готовить ужин, а Рубин съездит на вечернюю зорьку, потаскает проводку. Из лодки много перетаскивать не стали, я принес только продукты и посуду.

Уходя Рубин, подколол меня насчет носков. Но я что? Я не обижаюсь. Да и вообще мне кажется, что я человек со всеми уживчивый, не когда, не на кого зла не держу, и не коплю, хороший я человек. Хоть сам себя похвалю, не кто больше не похвалит.

За эту вечернюю зорьку Рубин опять поймал полный колпак язей. Только на этот раз язи были не такие большие, но зато количеством больше. Пока совсем не стемнело, почистили рыбу и посолили. Вчерашний и сегодняшний улов составили чуть меньше половины четырех ведерной фляги. Но не чего, дней впереди много, заполним до верху.

После ужина решили, что Захарович с утра идет ловить на проводку. А я, что бы ни мешать ему, пойду, с берега побросаю спиннинг. После утренней зорьки еще надо будет посидеть повозиться с мотором. Все спланировали с вечера, улеглись и уснули.

Утро выдалось хорошее солнечное, ветра почти нет, на небе не одного облака. Но на почве, как говорят небольшой заморозок, в ведре принесенная с вечера вода покрылась тоненькой корочкой льда. Осень, есть осень от нее надо ожидать всего и в любую минуту. Рубин на проводку, как всегда привез полный колпак язей и ляпы, я же проходил, промахал удилищем спиннинга, утопил две блесны и не чего не вытащил. Обидно, что я не могу внести своей лепты в общий котел.

Собрались вместе, приготовили завтрак, покушали. Времени уже десятый час, я пойду, поковыряюсь с мотором, а ты Витя почисти и засоли рыбу, сказал Рубин и пошел в сторону реки. Рыба почищена и засолена, я подошел к лодке.

Осторожнее, не урони запчасти, предупредил меня Рубин, когда я стал заползать в лодку, чтобы побыть и поболтать с ним, от нечего мне  делать. Движок был разобран до винтика, все разложено и протерто от масла, запчасти сияли чистотой и исправностью на солнце.
Понять не могу в чем дело, говорил мне Рубин, все в порядке. Все нормально, должен работать, как часы, а не работает. В чем дело, Витя? – я не знал, что ответить и что посоветовать.

Раз не знаешь, что делать, иди, готовь обед, только носки не вари, опять подколол меня Рубин. А я, тем временем мотор соберу.

Мотор собрали, но он, почему то работать не хотел, не в этот день не в следующий. На общем совете, за чаркой огненной воды, было принято решение, возвращаться  обратно, пока не очень высоко поднялись. Рыбы засолили полную флягу. Четыре ведра, нам рыбы больше не надо. Вот если бы хариуса, то, конечно, половить можно, да и тара для него припасена, но в теперешнем положении не до хариуса. Самим бы добраться до дому.

Рубин сидел на корме, постоянно, что то подкручивал и регулировал у мотора прямо на ходу. Но тот, все равно работал с перебоями, чихал, иногда набирал, как казалось обороты, но потом снова начиналось чихание и дерганье всего мотора.

С трудом, но все - таки, мы добрались до Усть – Локчима, а там уже вышли на просторы реки Вычегды. По-прежнему, мотор работать не хотел, а трястись стал еще сильнее. Только прошли Корткерос, мотор чихнул, загремел и заглох. При попытке его завести выяснилось, что срезало конус коленвала, на котором крепится моховик.

Все Витя, амба приехали, моховик оборвало, как только он не вылетел на таких оборотах мне по голове, сказал Рубин. Потрогал рукой моховик, который шатался, и казалось вот, вот упадет в воду, но каким то чудом, за счет чего - то держался, и не падал.
Вставили в уключины весла и решили идти на них, но у нас оказалось силы меньше, чем у ветра и в конце, концов нас прибило к берегу.

За стаканом огненной воды стали думать, как идти дальше. Придумали из весел и брезента соорудить парус, все это поставили в лодке и стали управлять, хотя и медленно, но галсами до пол реки и обратно, лодка все же продвигалась вниз по течению, не смотря на встречный ветер. Самое лучшее управление было, когда ветер дул нам в спину и мы действительно, как на настоящем паруснике мчались к Сыктывкару, по волнам реки Вычегды.

В этот выходной день по реке вообще не шло не одного теплохода, но погода была хорошая, теплая. Мы, как истинные пираты, потихоньку ,но все равно спускались вниз по течению, все ближе, и ближе к Сыктывкару. В районе Додзя услышали гудок теплохода, повернули головы и обалдели. На всех парах, прицепив за собой две баржи с лесом, спускался вниз по течению 222.

Три гуся плывут, сейчас мигом нас до Затона добросят, сказал Рубин и помахал теплоходу шапкой. Теплоход снова просигналил, а затем дал отмашку, что бы мы приставали к правому борту, что мы незамедлительно и сделали. Привязали лодку тросом за кнехт теплохода и сами пошли в рубку к ребятам, попить чайку, да рассказать свои байки, а также послушать последние новости про речников.

Кружка с чаем на половину выпита, и тут кто - то из команды заметил сзади теплохода лодку, которая шла прямо под баржу. На повороте, да еще возле боны, остановиться теплоходу с баржой леса не реально. Сыграли аврал и приготовились спускать на воду лодку с теплохода, что бы поймать нашу лодку. Это, оказывается она, плыла прямо под нос баржи. Я затаил дыхание и зажмурил глаза, боясь, что лодка попадет под баржу, и там ее просто раздавит.

Но каким то чудом, лодка прошла между тросом и баржей, и вышла на противоположную сторону теплохода.  Только в самом конце, ее немного задело носом баржи, но не помяло, а только оттолкнуло дальше на фарватер. Вышли на теплоходе на прямой участок и спустили лодку, мотор завелся, и через пару минут мы были уже у нашей лодки.

Сначала подумали, что плохо привязали, лодка и отвязалась. Но как выяснилось, на повороте нашу лодку прижало к бону, получился рывок, не выдержал алюминиевый рым, он лопнул, и лодка пустилась в свободное плавание. Мы уже совсем рядом с Петуховкой, сказал Рубин, глядя на берег, тут наверно и отчалим. Когда уезжали, то вода шла из Вычегды в озеро Выльты, так что думаю проблем, как добраться до Очистных у нас не будет, поведал Рубин ребятам на лодке, и они оставили нас на выходе Петуховки.

Но не все хорошо кончается, как нам бы хотелось. Оказалось, что течение изменилось, и теперь оно было из Сысолы. Хотели добраться за час. Получилось, что выгребали три часа без остановки, руки смозолили, спины надорвали, но все - таки приплыли в точку нашего назначения, Очистные.

Довольные и активно отдохнувшие мы предстали пред своими домашними, и теперь каждый год, как едем на рыбалку, вспоминаем про носки, которые сварили, но не съели.
И каждый год, теперь ездим доваривать носки, когда нибудь они сварятся, и мы их съедим.

Красный затон 2008г. Месяц май.