лычка

ЛЫЧКА

Турко радовался: его заметил сам командир батальона.
Стрельбы прошли для него успешно и он, Турко отмечен  руководством!  Завтра будет объявлен приказ о награждении. Чем его поощрят?
 Шесть  месяцев службы вдали от родного дома были не легкими, но он паренек из небольшого поселка старался,  как мог. И вот завтра награждение!
 Турко  спал урывками. Ему снилось, что его назначили командиром взвода. И  вот он, молодой командир строго проходит перед строем своих ровесников, делает замечание, поправляет обмундирование. Солдаты не спускают с него глаз и трепетно выражают готовность выполнить любое задание командира.
Утро следующего дня Турков встретил тревожно. После завтрака, на утреннем построении командир батальона  объявил  о подведении итогов стрельб и поручил командирам рот подготовить приказ о награждении особо отличившихся солдат, в том числе и краткосрочными отпусками.
После развода командир роты пригласил Турко и Галкина к себе в кабинет и сказал, что оба заслужили эти поощрения: либо краткосрочные отпуска,  либо очередные звания.  На раздумье он дал им два дня.
Галкин тут же, пока командир не передумал,  спросил:
-Что нужно, что бы съездить домой?
-Написать рапорт, - строго и коротко ответил Леонов.  Он взял со своего большого стола  чистый  лист бумаги и сказал:
- Если решил выбрать краткосрочный отпуск,  подойти к командиру взвода, он поможет тебе правильно написать.  Ступай.  Когда Галкин вышел, Леонов обратился к Турко:
- А ты солдат, что задумался? Ты будешь писать рапорт? .  Парень смутился: - Можно я подумаю?
- Думай, - с некоторым удивлением  ответил Леонов, - а пока иди.
Когда оба солдата вышли из комнаты командира роты, к ним подошли сослуживцы и с неподдельной завистью начали интересоваться, когда они смогут отбыть в отпуска. Галкин не скрывал восторга и ходил как хмельной от свалившегося на него счастья.
Турко был на удивление всем очень озабочен, словно ему объявили выговор.
Жена писала, что скоро у них родится ребенок, первенец. Она не знала мальчик или девочка, но родители уже покупатели для будущего малыша необходимые предметы.
Через час Турко вошел в кабинет к командиру роты.
-Ты, что Турко?  Рапорт принес?
-   Товарищ командир,  можно мне вместо отпуска дать звание.
Леонов плохо соображал, что хочет этот паренек. Он знал, что Турко женат,  и они жду ребенка и вдруг такое решение. Оба молчали. Леонов с трудом складывал свой взгляд на позицию солдата, который вместо того, чтобы побыть с женой, возможно, увидеть своего ребенка, вдруг решает получить лычку.
«Чего ради? Неужели он испытывает столь сильную потребность проявлять властолюбие? Над чем и кем он желает властвовать?»  Холодом и презрением повеяло от этого бравого солдата, мечтающего о солдатской карьере.
- У тебя был выбор, солдат,  и ты его сделал сам. Ступай и пришивай к чистому погону первую лычку, - Леонов с трудом сдерживал себя.
- Разрешите идти, - Турко вытянулся, не спуская кроткого взгляда с командира. Леонов молчал, оцепенев от услышанного. «Что это такое, больная натура при духовной опустошенности жизни? Что за нация, эти украинцы! Ради карьеры в этой жизни готовы на все.  За лычку мать родную предадут. Никто не умеет,  как они так утонченно льстить. В них бродят и привидения прошлого, и привидения будущего; удивительно ли, что при этом они лишены приятной осанки?  Да!» - его передернуло от брезгливости.  Нет, Леонов не мог угадать, то,  что ему было дано. «Может пошлая натура тем и отличается, что она незыблимо блюдет собственную выгоду?»
- Идите, - с трудом выдавил из себя Леонов.

2.

 Тугие конверты с фотографиями ефрейтора Турко  начали чаще появляться в доме Лены. Отец носил фотографии сына по соседям и показывал, что его сын уже ефрейтор, намекая, что к концу службы он получил звание сержанта.
 Беременность проходило сложно,  и когда Лену привезли со схватками в роддом, пришлось собирать консилиум врачей.
Лена умерла утром, так и не подарив миру нового человечка.

Телеграмму  о смерти жены ефрейтора Турко солдатик-почтальон принес Леонову.  Солдат ничего не сказал, он положил на стол командиру почту и сам вышел.
Леонов взял телеграмму. «Бедная девочка! Как мало ты прожила!  Почему я не объяснил этому парню, не настоял на отпуске.  Тебе было бы легче умирать, держась за руку близкого  и дорого только тебе человека.  Разве могу я винить этого парня, который не может разобраться, что есть святость, что есть настоящие символы.
Мы с высоты своих лет удивляемся, неужели еще до сих пор не понята ужасная подоплека этого символа – служение долгу? Нет, мы в угоду своих интересов пользуемся этой слепотой, и называем нечто бледное, болезненное, идиотски – мечтательное удачливым, гордым, смелым, красивым.
Не надо так много думать о наказании, порицании и исправлении. Редкого человека удается изменить. Отойдем-ка лучше в сторону. Отвратим наши взоры.