Маршрутка

Маршрутка

Дорога озарялась белым и красным светом тысяч машин, пыхтящих на месте и пробирающихся практически ползком по загруженным улицам города.  Снег окутал все вокруг, в том числе и небольшую группу людей,  толпящихся на остановке, в ожидании маленького  желтого  чуда.
Спустя какое-то время на горизонте появился знакомый силуэт и к остановке медленно причалил Богдан. Толпа прильнула к автобусу, задние подпихивали передних, передние вталкивали уже стоящих пассажиров лицами в окна автобуса. Двери со скрипом закрылись, толпа разделилась, одна часть отправилась в долгий путь, а вторая вернулась назад дожидаться нового чуда.

На этой остановке вместе с толпой вошли двое: Никита Петрович и Михаил Спиридонович.  Они стояли посреди автобуса, на нижней ступеньке, крепко прижавшись спинами, друг к другу.

Никита Петрович был личностью творческой, если можно так сказать интеллигентом.  Дело в том что он нигде не работал, его родители были богаты и после смерти оставили солидную сумму. Никита Петрович имел машину, но на днях, будучи на подпитку, разбил ее вдребезги и теперь был вынужден добираться общественным транспортом.

Сегодня у него был насыщенный график: спал  до одиннадцати, затем завтрак преходящий в обед, затем друзья позвали сходить в боулинг, после он встретился с женой, попил с ней кофе в маленькой кафешке, а затем с теми же друзьями побывал в кинотеатре и теперь возвращался домой. Целый день у него было прекрасное настроение, он был весел. Простояв какое-то время на остановке, настроение начало понемногу падать…   

«Боже мой, это невыносимо, целый час на остановке, на ветру, на холоде, а теперь приходиться ехать в этой  душной консервной банке… Господи,  ты Боже мой, душно то как, дышать прямо нечем, на улице, по крайней мере, свежо было, а тут даже стоять негде, кручусь на одной ноге как юла, да еще этот хмырь уперся в спину».

- Передаем за проезд, - послышался голос  с кабины водителя.

- Да, конечно, сейчас, только отлеплю лицо от окна и сразу же передам, - огрызнулся Никита Петрович.

- Передайте, пожалуйста, - сказал Михаил Спиридонович, протягивая мелочь Никите Петровичу.

- Вы что издеваетесь! – завопил Никита Петрович. - Я тут на одной ноге стою, а вы еще мне своим кулаченком в лицо тычете.

- Извините, не хотел, - и он протянул руку дальше, передавая плату дамочке  разговаривающей по телефону.

«Ну наглец! Я тут, можно сказать, умираю, а он мне передай да передай. Ох! Как же тошно! Мне тошно  от запаха этих дешевых женских духов, тошно от мерзкой холодной погоды,  тошно от водителя и всех этих людишек, окружающих меня, они поглощают меня. Я ненавижу всех их!  Как бы  я хотел, что бы они все исчезли, не только с этого автобуса, а вообще с нашей планеты. Просто взяли и растворились. Нет, я не убийца, но черт возьми, как я был бы рад, я был бы в восторге…» Резкое торможение передёрнуло его мысли. Все пассажиры посыпались вперед.

-  Ненавижу! -  процедил сквозь губы Никита. – Моя воля, я бы этого водилу в клочья разорвал…

Приехав домой, Никита Петрович поругался с женой, со злости разбил любимую чашку, после чего пошел спать, но еще долго не мог заснуть…

Михаил Спиридонович был простым слесарем шестого разряда на железнодорожной станции. Каждый день ему приходилось вставать в шесть утра, чтоб вовремя успеть на работу, ведь  путь был не близкий.  Даже когда на дорогах не было пробок, ехать приходилось не менее полутра часа. Работа была не из легких, с утра до ночи ему приходилось чинить железных монстров. Но тем не менее, она ему нравилась, это то, что он умел лучше всего. И теперь, окончив очередную тяжелую смену,  Михаил Спиридонович возвращался домой.  Войдя в автобус и прижавшись спиной к пассажиру, он подумал:

 «Какой же сегодня прекрасный день, как замечательно пройтись по снежной,  морозной  улице, вдыхая чистый воздух, после того как день просидишь в задымленном, промасленном цеху, и как прекрасно, после холодной улицы, втиснуться в теплый автобус, прижаться спиной к такому же работяге как и ты. В такие минуты  понимаешь, что ты не один, что ты частичка общества, которое опирается на тебя, а ты опираешься на него».

- Передаем за проезд, - послышался голос  с кабины водителя.

– Да конечно, как же я мог забыть, совсем задумался, - отсчитав мелочь, Михаил Спиридонович протянул мозолистую руку  Никите Петровичу…

После грубости Никиты Петровича, Михаил Спиридонович немного сконфузился, подумав что, наверное, не надо было тревожить человека, ведь ему действительно тяжело стоять.

Спустя минуту Михаилу Спиридоновичу вспомнилось, что дома его ждут жена и дети.

«На столе, наверное, уже стоит вкусный борщ, ребятишки играются в своей комнате, а жена вяжет ему свитер, чтобы подарить на Новый Год.  В этом году надо будет ей купить  что то особенное, хоть Зинаида и не любит дорогих подарков, но она это лучшее что было в моей жизни, и поэтому, она  заслуживает самого лучшего» – на лице Михаила Спиридоновича появилась милая улыбка.

Приехав домой, он поцеловал жену, обнял детей. После завтрака они все вместе сидели в зале, пили чай, рассказывали, у кого как прошел день, много шутили и весело смеялись…