прости, Тимка

Рождение Тимки ждали все.
Когда это случилось, восторг переполнил все мыслимые ожидания.

Через месяц мальчик смотрел на всех с любопытством и детским достоинством. Меня встречал удивительной нежной улыбкой, махал крохотными ручками, пытаясь дотронуться до тела, крутил мне пальцы, как маленький гусенок щипал мою грудь, при этом поворачивал голову и поглядывал на меня, как бы спрашивая меня, не причинил ли он мне боль. Я брала его ручку и крохотными пальчиками, похожими на лепестки цветов, водила по своему лицу. Заигрывания эти забавляли его и он, захлебываясь от восторга, долго смеялся и энергично ерзал, пытаясь освободиться из чистых и теплых одежках в кроватке.

Когда Тимка просыпался, он обводил взглядом вокруг, искал знакомые очертания и предметы, увидев мое лицо, узнавая,  улыбался.

Через два дня Тимка стал грустным, он перестал улыбаться, часто лежал с открытыми глазами не реагируя на происходящее. По ночам просыпался, мне казалось, что он плакал, так негромко, сдержанно, словно, не хотел беспокоить меня

Третий день был тяжелым. Тимка познавал мир, как ему позволяло его физическое существо. Мне  казалось, он спешит увидеть и услышать все, что вокруг него. Он радовался нашему вниманию с переполненным желанием. Когда я протягивала ему свою руку, он крепко брал мой палец и не отпускал, а засыпая , сжимал его.

Непонятная тоска как молния пронизала все мое существо. Я гнала эту мысль, она улетела также мгновенно, как и появлялась, но тоска осталась необъясненной…

Тимка гас как свеча, которую задувает ветер. Я не знала,  с какой стороны закрыть и уберечь это дорогое мое создание.

На четвертый день все мы поняли, что Тимка умирает. Он просыпался, быстро находил меня своими добрыми глазами и начинался наш последний диалог. Тимка не понимал, почему он должен умереть, так и не познав радости и пороки этого бытия. Я видела в его взгляде вопросы, но в них не было страха. В его добрых глазах, мне казалось на миг, я находила отражение наших грехов.

Природа жестоко мстила нам. В боли столь же мудрости, сколько в удовольствии. Я понимала, что эта боль – плата на наше лицемерие, лень, несдержанность, распущенность. За наши мерзкие поступки, которые мы совершили, но не осознали, не покаялись.


Тимка умирал медленно. Он то просыпался, то снова погружался в сон. В последние минуты Тимка крепко держал мой палец и сжимал его, словно спрашивая, что происходит, почему он  не видит мою улыбку. Слезы душили меня. Я сжимала свой рот, чтобы не кричать от отчаяния, от беспомощности… Я слышала,  как стихает  музыка в моей совести, как прекращается танец в моем сознании. Мое существование  не хотело гармонировать с миром.

Последний его взгляд был грустным, я поняла, что Тимка все осознал, он сильно сжал мой палец и затих.

Прошли годы, жизнь не разочаровала меня! Напротив, из года в год я нахожу ее более истинной, более желанной, более таинственной. Когда мне бывает трудно, я вспоминаю Тимку. Мой палец до сего времени ощущает теплоту ручки моего крохотного и мужественного Тимки.