Азарт

Азарту подвластны все, надо только заразить. Если вспомнить историю происхождения этого зла, то немало людей великих и простых грешили этим. Взять хотя бы Достоевского Ф.М. Он проигрывал гонорары за книги.  А Некрасов  тот вообще имение профукал. Чего уж брать с простого человека.
     И так, начнём по порядку. Ходили мы в океан в 70 годы на постоянную точку  с координатами 48 СШ,  20 ЗД. Назвали её «огородом». И в этом «огороде» мы « копали» боны, которыми отоваривались в спец. магазине «Альбатрос» По пути в точку делали маршрутный промер, а по приходe в квадрате 20х20 делали станции проб грунта. Обрабатывали их и отправляли р/граммой по нужным адресам. Потом ползали в районе, если штормило, то носом на волну, или в дрейфе. Через этот «огород» проходили все именные циклоны, как назло.
Две недели стоим, если погода нормальная для работы, то делаем грунтовые станции и ждём с нетерпением «добро» на заход. Делали также  термобатиграф. Этим прибором определяем температуру воды до 300 метров. Параметры считываются  и посылаются по тем же адресам. Занимались этим в те времена навигаторы. Почему то считалось, что они ничего не делают, только спят и нарушают трудовую дисциплину. Как говорится, штурманская часть—зеркало корабля, а навигаторы – мухи, которые его засирают. Так думали почти все старпомы. У них руки чесались, вот рабсила, а не в их ведении. Когда штормило, весело не было. Судно как вымирало. Кто на вахте, тому не сладко. А кто свободен в койке. Но и в ней улежать не просто. Бывало, выбрасывало на палубу. Но были и прояснения в погоде, особенно когда циклон уходил к нам на Родину.
Устанавливается тихая погода. Стоим в дрейфе. Волны ещё большие, но уже не ветровые, зыбь. Судно как неваляшка качается. Все уже привыкли и не обращают внимания на такую ерунду как 10-15 градусов крен. Когда вечером темнеет и если  к этому не видно Луны – вот тут начинается ажиотаж. На юте с правого и левого борта за борт вывешиваются люстры с лампами  по 1000 свечей, защищённые от брызг стеклом. Выходят ребята с самодельными острогами. Это оружие очень страшное. Берётся древко, желательно 1.5-- 2м длинной. К одному концу крепятся штук 20 дротиков сделанных  из 3-5 мм проволоки, заострённых  на конце с зазубринами, чтобы добыча не сошла.
Вся конструкция напоминает метлу дворника. Ко второму концу древка  крепится  шкерт длинной 3-4 раза длинней, который крепится за что нибудь на борту. Это для того, чтобы ни потерять острогу. Охотники выстраиваются вдоль бортов так, чтобы не мешать друг другу. Свет привлекает мелкую рыбёшку, а на неё найдётся и хищник. Все всматриваются в кромку света и тьмы. Ждут. К  23 часам по краю нет нет,  да и промелькнёт красноватая тень. Это разведчики—кальмары. Надо набраться терпения, ждать, не махать руками, не двигаться. Они хорошо всё видят. И ждать, ждать, ждать. И вот первый смельчак бросился щупальцами вперёд под лампу за рыбкой. Но меткий бросок и храбрец на остроге. Пытается  освободиться от впившихся в него дротиков, но только  крепче запутывается в этой «метле». Рывок  и он на борту, брошен в ватервейс, сучит щупальцами и стучит клювом по борту как молотком. Он у него как у попугая. Подошла стая кальмаров и началась настоящая охота. Бросают, бывает,  мажут, потому что торопятся. Здесь нужна выдержка и меткость. Были и казусы. Валера Рыков наш моторист, метнул вдаль к границе света и тени, но на беду её пролетала чайка, и напоролась на острогу. Потом он её долго варил, часа четыре, но шею не смог одолеть никто, чистый каучук. Часам к 2-3 уже охота идёт на спад. Кальмары больше не появляются. Может от того, что самосохранение сработало, а может попросту ушли на покой. На камбузе в это время идёт  таинство приготовления  деликатеса.  Для того, чтобы мясо было мягким, нужно удалить с тушки плёнку, причём с обеих сторон. Она похожа на целлофан. Отвариваем минут 5-7, шинкуем в лапшу, и на разогретую сковороду с растительным маслом. Много репчатого лука, соль перец, и ещё бы добавить немного сливочного маслица. И помешиваем, помешиваем до румянца. Крышкой не закрываем, тогда румянится быстрее. Делаем всегда две большие сковороды. Первыми ест смена, которая заступает на вахту с четырёх. Ну а вторая для сменившихся. Конечно, любители слетаются на пир и вне смен. Иногда ходил с нами старшим похода наш комдив Удалов Виктор Васильевич. Очень любил этот деликатес, просил разбудить его к трапезе. В кают-компании это действо и происходило. Какое столпотворение с вилками вокруг сковороды. С большими кусками белого хлеба, что накануне напекли наши женщины. Он духмяный, мягкий, пористый, вкусный. А тут ещё и деликатес, пальчики оближешь.
Женщинам отложили отдельно, их нельзя обижать. Потом не допустят к камбузу. Но это удовольствие было редким, погода не баловала. Да и когда был штиль, что большая редкость в тех местах, ночью звёзды и Луна, словно репа,  тогда кальмары не приходили. Охотничья погода всегда ветреная и безлунная.
Так вот как раз я и подошел к тому месту, о чём начал, об азарте.
Декабрь на исходе, скоро дадут «добро» на заход, хотелось бы на юг, погреться. Стоим в дрейфе, несёт нас лагом, болтает. Вода за бортом +10, воздух не теплее. Все одеты очень тепло; свитера, канадки, зимние шапки, сапоги. Руки стынут на ветру. Кальмары, паразиты, как назло не идут. Но его величество АЗАРТ, куда его деть. Вот и стоим, ждём. 23.00-нет,00.00-нет. Кое-кто из слабаков и разуверяющихся ушёл. Остались самые  стойкие, и с ними Саша Литвинов. Вот кто был самым азартным из всех азартных. Стоял он на подветренной стороне, зорко всматриваясь вдаль. Тут тихо, ветер в спину. Судно несёт в неизведанное пространство. Кальмаров нет. И вдруг с наветренной стороны Валера Рыков как заорёт  «кальмар», и это тогда, когда их уже и не ждут. Саша разворачивается, и со своей четырёх метровой острогой бежит к правому борту. Бежал он быстро и в тот момент, когда достиг борта, судно резко накренилось на правый борт. Саша вылетел как из пращи. В воздухе мелькнули сапоги, и быстро натянулся шкерт. Всех охватил ужас. За бортом волна 1.5-2 метра, темнота. Пока запустят двигатели, мы его потеряем среде волн. Но Господь смилостивился. Саша успел схватиться за шкерт, за него мы его и вытащили на борт. Какой был вздох облегчения. Все были в шоке и минут десять никто ничего не говорил. А Саша между тем поднялся на шлюпочную и к себе в каюту. Все боялись, что командир Виктор Бисаевич узнает, и запретит эту охоту. Разрядка была неожиданной. Через полчаса, как ни в чём небывало, спускается наш страдалец на ют, уже переодетый во всё сухое, и  к своему оружию.                Стоял гомерический хохот. Это была расслабуха. Ко всему прочему, подходит ко мне даёт свои часы, посмотри, говорит, жалко хорошие часы. Промыл в дистилляте, смазал, ходят. А Саша так и стоял на охоте, хотя почти все разошлись. Не знаю, подбил он в этот раз, но охотник он был отменный и домой всегда привозил замороженные тушки, уже очищенные.  Дома я думаю, были довольны.
          Жаль Александр Петрович мало прожил.  Сердце.
               
                «Компас»    1977г.