1. Игрушки для взрослых

СКРИПАЧ

- Ты знаешь, рядом с нами поселилась очень красивая женщина.
-Как же ты мог ее разглядеть, с твоим то зрением !
- Красивых женщин я не вижу, я их чувствую, - ответил Скрипач.
Егор вспомнил этот недавний разговор со Скрипачом, но он никак не мог представить ту женщину в деталях. В памяти всплывали только  ощущения - волнение, легкое удивленное  оцепенение,  томительное знобящее предчувствие счастья.  Ту женщину окутывал шлейф красоты, и не просто красоты, а красоты радостной, опьяняющей. И этот шлейф туманно размывал мелкие детали ее внешности в нежную акварельную гамму, в которой нельзя было рассмотреть ничего конкретного, словно бы не у Скрипача, а у него самого, у Егора, было восемь процентов зрения. Может быть,  эта женщина светилась особым теплым, влекущим биологическим светом. Может быть. Но тогда ему было не до размышлений.
 Их поселили  не очень удачно. Гостиничный люкс оставлял желать лучшего. Длинная узкая белая  комната с тщедушными просвечивающими шелковыми занавесками на окнах, остывшие, почти мертвые радиаторы. Скрипач  не выдержал прикосновения  холодных простыней, захандрил, моментально подхватил насморк. Егору пришлось попросить портье заменить их номер на более теплый. И такой номер отыскался довольно быстро,  в другом конце коридора, на солнечной стороне. И теперь Скрипач если и мог жаловаться,  то только на духоту.      
В    этом  новом номере была довольно приличная спальня, а гостиную украшал  темно- ореховый шкаф для посуды. Скрипач залег на диване с пультом, хаотично переключаясь с канала на канал, раздражаясь от назойливых рекламных вставок, мелко и сухо покашливая.  Егор раздобыл у горничной термос и заставлял Скрипача  весь следующий день пить чай, разбавленный медом. И только когда Скрипач ожил, Егор смог спокойно вздохнуть и подшутить над ним:
- Тебе нельзя жить вблизи красивых женщин.
- Почему? - отозвался  Скрипач.
- Ты заболел сразу, как только увидел ее.
- Может быть,  ты и прав, может быть, мой  мальчик...
 Покровительственный тон никак не давался Скрипачу. Чем более серьезным хотел он выглядеть, тем более трогательным он казался. Сухонький ладный старичок с зачесанными назад седыми волосами, с глазами, глубоко спрятанными за толстыми линзами очков.
Брови домиком придавали его лицу наивно- рассеянное выражение. Но, тем не менее, в целом облик скрипача подходил под расхожий трафарет представления об интеллигентности. И когда Скрипач представал перед Егором в тщательно отутюженном темном костюме, белой сорочке, стянутой у воротника черной бархатной бабочкой, то за ним и вокруг него, как и вокруг той женщины,  вился шлейф особого королевского качества. Скрипач тоже олицетворял собой красоту, но не ту, конечно, биологическую и чувственную, а красоту иного свойства и порядка. Он словно бы входил в особый ритм жизни, неподвластный Егору, подключался к тайному знанию, просветлялся,  и в такие минуты Егор робел перед ним так, как робеют перед посвященным древним мудрецом суетливые, бестолковые люди.
Но сейчас, выздоравливающий Скрипач, закутанный в клетчатый, коричневый плед, выглядел безобидно , всецело вписываясь в образ домашнего старичка, и Егор решил его немножко потормошить.
- Так скажи мне, тебя и вправду взволновала та женщина? Только честно!
Диван под стариком закряхтел. Скрипач попытался сесть, ловя ускользающий плед, ноги его судорожно искали теплые войлочные тапки. Он пытался придать своему голосу торжественность:
- Меня волнует красота, но совсем необязательно, чтобы она была в женском облике.
 Егор улыбнулся:
- Значит, ни одна женщина не смогла забраться к тебе в сердце?  Ты никогда не влюблялся до умопомрачения?
- Это ты никого не любил Егор. А моя любовь всегда со мной, - голос  Скрипача сухо  надломился
Он, серьезный  и бледный, уже восседал на диване с царственной осанкой. Но  Егор не хотел отступать:
- Да, я никогда не встречал такой женщины, из-за  которой можно было бы потерять голову. Но, в общем-то,  мне это и не к чему. Я не испытатель по своей природе, и я не гоняюсь за новыми эмоциями и ощущениями. Я привык к стабильности, и поверь, мне она меня радует больше, чем твоя так называемая  «красота» - Егор поставил мысленную победную точку в конце фразы.
-Ты считаешь, что ты достиг стабильности? Так ...- Скрипач сделал многозначительную паузу. -Говоря это,  ты подписываешь себе приговор.
Егор хотел было возмутиться:
- Какой приговор, о чем это ты?
Он хотел схватить смутную ускользающую мысль, но она уже исчезла, материализовалась где-то на другом уровне. И бесполезно было  тормошить Скрипача, он уже сказал все что мог, тело его  снова расслаблено размякло, и он с наивностью ребенка опять  ушел в блуждание по телевизионным каналам.
- Чушь какая-то,- подумал Егор. - Со мной то явно такого никогда не случится.
 Он заставил себя встряхнуться, пошел в ванную принять душ. Но все- таки что-то тягучее и неприятное прорисовывалось из разговора со Скрипачом. Что-то неизвестное и оттого пугающее. Полуслепой Скрипач, живущий в своем сумрачном,  затемненном мире, сейчас беспомощный как ребенок, в чем-то был мудрее, а значит сильнее Егора. В тот мир, рациональный  и механически ритмичный, в котором привык жить Егор,  Скрипач совсем не вписывался и, тем не менее, странное дело, Егор нуждался в нем.
 - Почему? - спросил он об этом свое отражение в зеркале, запотевшем от горячей воды. Этот вопрос он задавал себе не раз, и самое неприятное было в том, что ответ на него никак не угадывался и только намечался пугающей дремотной слабостью, похожей на начало иррациональности, которой Егор совсем не признавал. Но как бы он не отмахивался от нее, она, эта  иррациональность, существовала где-то совсем рядом, может быть, даже здесь , в гостиничном номере, в ванной комнате, где предметы теряли свои очертания  в тумане горячего пара. 
Егор мылся долго и тщательно, словно смывал с себя что-то чужеродное. Потом он побрился, почистил зубы и вместе с пахучей мятной чистотой мир обрел свою прежнюю яркость.
- Нам пора, - сказал он Скрипачу, и  тот кряхтя поднялся с дивана.

Стеклянный графин отражался в ореховой полировке стола. За окном сгущались быстрые вечерние сумерки, капли осеннего дождя редкими стуками бились в окно. Скрипач поправлял свою бабочку, тщательно вытянув шею, отчего на ней резко обозначились две крупные жилы.
         
На Скрипача Егор наткнулся совсем случайно. Как-то в квартире у Арсена он нашел  газетное объявление, обведенное карандашом : « Окажу представительские услуги. Дорого.»
Не столько само объявление, сколько надежда на хоть какую-нибудь зацепку в поисках Арсена  заставила Егора позвонить по указанному номеру.
На том конце провода ему ответил надтреснутый голос:
- Я  Вас слушаю. Чем могу быть полезен?
Этой старомодной учтивостью Егор был уже наполовину сражен. И на другой день, когда  Егор зашел к Скрипачу в его однокомнатную квартиру с высоким потолком, украшенным гипсовой лепниной, со старой мебелью, с обязательно круглым столом, сохранившимся, наверное, с дореволюционных времен, с паркетом, отполированным до блеска, он был сражен окончательно.
Скрипач церемонно предложил ему чая  в изящных фарфоровых чашках, горячее молоко в  крохотном сливочнике. А еще он достал из посудного шкафа хрустящие накрахмаленные салфетки и сахарницу с щипчиками для сахара.
В комнате у Скрипача было тихо, большой старинный ковер на полу пожирал все лишние, мелкие звуки. На открытой полке лежала скрипка, рядом  коричневый жесткий футляр. Скрипач  сосредоточенно пил чай мелкими бесшумными глотками, словно исполняя  обязательный обряд Глупо было надеяться на то, что он располагает какой- либо информацией об Арсене. Но все-таки Егор спросил его на всякий случай, показал ему и объявление, обведенное карандашом. Скрипач оживился и подтвердил, что он, действительно оказывает представительские услуги, и состоят они в том, что он, Скрипач, приносит удачу, и его можно брать с собой  на всякого рода сделки, переговоры - все будет сделано по высшему разряду.
- И что, много таких, заинтересованных,   приходило к Вам по этому объявлению?
- Вы первый, - ответил бесхитростно Скрипач.
- Вам повезло, что пришел я, - сказал Егор несколько самодовольно.
- Мне повезло? - Скрипач удивленно приподнял домиком свои седые брови. - Ах, да, мне повезло.
- Вы один здесь живете?
- С некоторых пор...
- Я бы не советовал вам так опрометчиво приглашать незнакомых людей в гости. Вокруг так много проходимцев, которые не прошли бы просто так мимо вашей квартиры.
- Проходимцев?  Ах да, проходимцев... Вы говорите, они бы не прошли. Вы ошибаетесь, молодой человек. Они то бы как раз и прошли, прошли бы мимо.
Он налил еще чаю себе и  Егору и задумчиво постукивал ложечкой о чашку, размешивая сахар.
- На какую цену вы рассчитываете? - просто спросил Егор.
Старик вдруг улыбнулся по-детски непосредственно:
- Первый раз бесплатно, а потом цену Вы назначите  сами.
- Я подумаю над вашим предложением,- сказал Егор, собираясь выйти из-за стола, но почему-то не сделал этого.
- Я тоже подумаю,- эхом отозвался Скрипач. - Но мне кажется  все уже решено, - добавил он , и посмотрел куда-то вдаль, мимо Егора.
Егор встречал в своей жизни  проницательных людей, и старик был видимо из их числа. Таким людям лучше не смотреть в глаза, кажется , что они считывают информацию прямо из мозга.
- Если захотите, я вам когда-нибудь сыграю на скрипке. Но только не сейчас, нет, - старик кашлянул в зябко сложенные ладони.
- Обещайте мне, что вы не будете впускать в свою квартиру посторонних.
- Хорошо,- сказал старик.- Я сниму объявление с газеты.
Старик поднялся из-за стола. Шаркая войлочными тапками,  он проводил Егора до двери.
      
Прошло уже полгода, как они познакомились. Действительно, теперь Егор не мог обойтись без  Скрипача. Он брал  его с собой на все деловые встречи и переговоры. И  странное дело, окружающие словно робели перед  Скрипачом, как простолюдины перед  благородным  лордом. Эффект от присутствия Скрипача был почти мгновенным. Все дела двигались, проблемы решались, бумаги подписывались. Как будто он играл ему одному слышную мелодию. Вероятно, Скрипач был хорошим психологом или фокусником. Но, натыкаясь на его чистый, в чем-то  даже наивный взгляд, Егор отбрасывал всякие мысли об этом. Хотя, нет, была одна  зацепочка, которая не давала ему покоя.  Это объявление в газете. Старик действительно «снял» его. Газета так и валялась дома  у Арсена, но никакого объявления обведенного карандашом не было  там и в помине, оно  исчезло. Он сказал об этом  Скрипачу. Тот, виновато улыбаясь, протер  свои очки :
- Зачем это Вам , молодой человек ? Вы ведь уже использовали это объявление, так что же  Вы горюете по использованному?
- Ну, в общем, Вы, наверное, правы, - Егор замялся, как будто бы Скрипач уличил его в обмане.
Егор пытался уверить себя, что  эта газета без объявления, совсем другая, что он просто перепутал номера, а та настоящая с объявлением, где-нибудь завалялась в куче бумаг,  но детали и обстоятельства не сходились. И дыхание нереальности осталось на плече, за спиной, как  зыбкий сумрак в плохо освещенной комнате.
 
Так или иначе  в его жизни появился Скрипач, и Егор сам не понимал толком почему же его так тянет к этому  старику. Может быть, потому, что тот умел создавать определенную атмосферу утонченной изысканности,  тихой спокойной радости.
 Они быстро, почти по-родственному  перешли на ты, хотя Скрипач пытался играть свою покровительственную роль мудрого старца. Как ни странно, Егору нравился стариковский, скрипучий голос. Иногда в его словах, в построении фраз чудился Егору скрытый смысл, особая завораживающая ритмика звуков. Скрипач говорил мало,, и в любые свободные минуты Егор пытался его разговорить. Лучше всего это удавалось, когда Скрипач, разомлев от горячего чая, блаженствовал под теплым пледом.
- Почему ты решил, что приносишь удачу? - Егор  частенько в той или иной форме задавал ему этот вопрос.
Скрипач отвечал всегда одинаково уклончиво:
- Я знаю, как это делается.
- А как?
- Как я могу объяснить тебе таблицу умножения,  если ты не знаешь цифр!
- Научи меня цифрам.
- Этому тебя научит жизнь.
- Когда?
- Когда ты перестанешь меня об этом спрашивать.
- Но если я смогу ловить удачу, я уже не буду нуждаться в твоих услугах.
- К сожалению, это очень возможный вариант.
- Тогда ты будешь искать другого партнера по объявлению?
- Вряд ли. В некотором смысле ты идеален.
- В смысле оплаты?  Кстати, зачем тебе деньги?
Когда разговор касался денег, старик преображался, упрощался, размякал с блаженной , мечтательной улыбкой. Он грезил путешествием к берегу южного моря. Шортики, панамка, сандалии, тенистая прохладная беседка, виноградная аллея и вечером обязательная игра на скрипке.
- Ты так ни разу и не сыграл мне! - укорял его Егор.
- Не пришло время, -  отвечал старик, скорбно опустив уголки губ.
Нет, несомненно, он знал что-то, недоступное Егору, и Егора это слегка задевало и даже    раздражало.
В поездках Скрипач жил рядом с ним, до него можно было дотянуться рукой, и все же как-то немного в стороне, в слегка смещенном мире. Егора злило то неосознанное чувство беспомощности, которое он испытывал, тщетно пытаясь соединить оба этих мира, сделать старика понятным и предсказуемым. Иногда он ловил себя на том, что подражает  Скрипачу в мелочах - пьет чай такими же мелкими неторопливыми глотками, зачесывает назад волосы, смотрит подолгу в окно, прохаживается по комнате его шаркающими шагами. Эти инстинктивные попытки войти в образ старика, естественно, не достигали своей цели, и Егор снова и снова пытался разговорить старого молчуна.
-Ты хотел бы  стать молодым?
- Я живу уже третью жизнь. Сначала я был мальчиком, потом мужчиной, теперь я старик. Ты спрашиваешь меня хочу ли я стать тем самым глупым мальчиком? Ну, конечно, нет.
- А если бы тебе предложили помолодеть  телом, ты бы согласился?
- Так сразу я ответить не могу, позволь мне подумать. Только сразу предупреждаю, думать я  буду очень долго. И, вообще, я очень хочу спать.
Обычно в гостиницах  Скрипач много спал. После полноценного  ночного сна он засыпал еще и после обеда, иногда до вечера. Но вставал всегда раньше рассвета. Чтобы не мешать Егору, он тихонько умывался и спускался вниз на улицу прогуляться. Он говорил, что и дома привык к утренним прогулкам.
      
 Эта поездка немного сбила старика с привычного ритма. Рассветы поздней осени не внушали оптимизма, и Егор запретил ему гулять, беспокоясь за его здоровье. Все три дня Скрипач, простуженный, провалялся на диване. Егор сам вышел на посредников, обсудил с ними все самые щекотливые вопросы. И сегодня они их пригласили на ужин в ресторане, чтобы отметить сделку. Выздоровевший  Скрипач радовался и куражился как ребенок:
- Если там будут дамы. Я выступлю в роли галантного кавалера      
  Егор усмехнулся про себя, представив, как вытянутся лица у тех, кто его пригласил. Никто из них, наверняка, и не ожидает увидеть седого сухого старичка с осанкой лорда.
« Это экзотично !» - сказала бы Лили, и она была бы тысячу раз права.
Он вспомнил о Лили, вернее не вспомнил, а увидел ее, но не целиком, а только ладонь с нервными пальцами и тщательно разукрашенными длинными ногтями. Ногти царапнули его по горлу. Ощущение казалось  реальным, хотя Лили была далеко, чуть ли не за тысячу километров. 
Скрипач священнодействовал с туалетной водой, он побрызгал себе на шею, на виски, немного на волосы.
- Мне не совсем нравятся те люди, с которыми ты имеешь дело, - сказал он, по-своему прочитав взгляд Егора.
- Мне тоже, - хотел сказать Егор, но промолчал.
Старик вопросительно резко повернулся к нему.
-Я понимаю, что есть риск. Но в данном случае рискую не только я, но и тот, кто меня послал, -  отозвался Егор.
Эта длинная тирада хорошо подействовала на Скрипача, в его взгляде появилась добровольная покорность, и Егор подумал о том, что может быть, сила  лучше, чем осторожная мудрость.
Он рисковал, закупая очередную партию  начинок для сенсоров. Никто не мог дать ему абсолютных гарантий на то, что они при высокой цене будут иметь достаточный спрос, и, самое главное, что они  не окажут побочных действий. Те ребята, естественно скрывали от него авторов, тем более, что начинки были активными, и надо было как-то скрывать то обстоятельство, что это нечто новое по сравнению с обычными сенсорами. Иначе их нельзя будет продавать без утомительно долгих проверок, комиссий, исследований, что само собой сведет на нет их новизну и свежесть. А если, более того, их запретят, то  тогда прощай долгожданная прибыль! Даже насчет обычных сенсоров до сих пор еще шли оживленные дискуссии, что уж тогда говорить об активных!
Егор не был любителем  сенсорных картинок, хотя два шлема валялись у него дома на полке, Лили, как ни странно, любила иногда полетать, взявшись за руки.  Кроме полетов над американскими каньонами у него была еще скоростная автотрасса, подводное плавание и космос. Абсолютный эффект присутствия, панорама, объем - действовали как наркотик. Иллюзорное удовольствие и не из дешевых. Любителям сенсоров приходилось  работать только для того, чтобы купить очередных новых начинок. И, наверное, их можно было понять. Путешествия по всему миру без риска. Джунгли, коррида, гонки, полеты - на любой вкус. Эротика, страшилки, перестрелки - полный набор игр для взрослых.
Лили нравились сенсорные музыкальные клипы. Иногда она привозила что-нибудь  посмотреть и Егору, но только вместе. Егор должен был держать ее за руку. Они оба надевали шлемы, и в мозгу у них возникала одна картинка на двоих. Егор всегда удивлялся  тому, как ничтожные  микро-импульсы вызывают в голове такие совершенные картинки с полным эффектом своего незримого присутствия. Естественно, Егор не видел  ни себя, ни Лили в этих картинках, он мог только осязать ее ладонь с острыми твердыми ногтями.
 Ну а теперь ему предложили нечто новое - активную начинку. В ней картинка делалась с расчетом на личность  участника, и можно было видеть свое тело и даже управлять им. В самой начинке имелось несколько возможностей, зритель мог выбирать их, как в компьютерной игре. Егор опробовал  АВТОГОНКИ, и ему понравилось. Можно было выбрать вид машины, руки и ноги  женские  или мужские. Управляться с ними было достаточно легко, для этого на запястья и щиколотки всего лишь садили датчики - присоски, соединенные с шлемом проводами. Эффект присутствия был полным. Егор слышал рев двигателя, видел «свои»  руки, ухватившиеся за руль. Перед ним расстилалась автострада. Он мог прибавлять газ, убавлять, выбирать маршрут на разветвлениях дороги. Если он слишком круто заворачивал, машина съезжала на обочину,  и он заводил ее снова. Он мог повернуть голову назад и увидеть салон машины. Можно было выбрать пассажира или пассажирку.  Они, в зависимости от скорости, подавали  кое-какие реплики. Ребята - программисты постарались и добавили красок в обычные ландшафты. По карте маршрута он мог въехать в ночной многоярусный город, прокатиться по  полупрозрачным мостам, по горной серпантинной дороге, по пустыне, над которой висело огромное оранжевое солнце.
Он мог все, кроме одного - открыть окно, чтобы ощутить скорость по напору ветра и выйти из машины в любом понравившемся месте. Конечно, его руки могли только вращать руль вправо- влево, а ноги нажимать на газ или на тормоз, но в  остальном придуманный кусочек мира, как и всегда, превосходил настоящий. В нем не было пыли, лишних посторонних раздражающих звуков . Можно было убрать все другие машины, и мчаться по трассе, наслаждаясь  одиночеством.
 За АВТОГОНКИ посредники запросили довольно приличную сумму, но Егор немного охладил их пыл. Здесь, в провинции, едва бы нашлись состоятельные покупатели. Все известные персоны не утруждали себя и всецело доверялись столичному  специализированному магазину по развлечениям. Так что сейчас Егор мог взять эти активные начинки только для рекламы по личным знакомым, выложив задаток.  Ведь как ни крути,  а датчики-присоски могут отпугнуть покупателей,  это как-никак дополнительное неизученное воздействие на организм. Нужны сертификаты, стандарты и всякая прочая бумажная дребедень для успокоения общественности. Все  это неминуемо приведет к задержкам в продаже и в прибыли.
Егор постарался быть сдержанно- убедительным, и  посредники  немного поупрямились, но в конце-концов, согласились отдать небольшую пробную партию активных начинок  на его условиях. Кроме АВТОГОНОК Егор взял у них еще несколько музыкальных простеньких начинок  с идеей караоке. Они не отличались разнообразием. Какой-нибудь  восторженный зрительный зал, сцена, оркестр и, самое главное, возможность побыть в шкуре известного певца или певицы. Здесь свобода перемещения ограничивалась сценой. Но,  даже такие начинки должны были стоить намного дороже обычных,  потому что в традиционных начинках  никакой свободы передвижения «собственных» ног  не было и быть не могло.
Посредники держали  свою  компьютерную фирму, и, чтобы они не теряли к нему интереса,   Егор договорился с ними попутно еще и о поставке детских компьютеров и обычных обучающих сенсоров.
 В целом поездка складывалась довольно удачно и без непосредственного присутствия Скрипача. Сегодня у них был билет на ночной поезд, так что в ресторан им надо было  идти с вещами. Оттуда до вокзала было рукой подать. Вещи Скрипача Егор положил в свою дорожную сумку. Сам Скрипач, накинул плащ и вышел из комнаты. Егор  задержался, чтобы посмотреть  на свое отражение в зеркале и  остался доволен. Напоследок выдвинул все закрытые ящички, заглянул под кровати, не завалялось ли там чего, и вышел в коридор.
В узком и длинном гостиничном коридоре слабо пахло ковровой пылью. Почему-то он решил пройти мимо того номера, где остановилась красивая женщина. Коридор был пуст, дальше он упруго изгибался влево, и Егору показалось что там, вдалеке возник бесшумный едва видимый женский силуэт , от которого остался только шлейф с причудливым нежным вкусом духов.
Может быть, это была та самая женщина, которую искал Арсен?  И, может быть, Егору стоило познакомиться с ней, чтобы вернуть  его?  Но  возможно ли вернуть Арсена?
Вместо него теперь у Егора Скрипач.  Старый и сухонький, сжавшийся в своем легком плаще он стоял у входа, дожидаясь Егора, отчего Егор ощутил  слабый укол жалости в сердце
Вздрогнула входная дверь,  осенний дождь, холодным паром дохнул им в лица. Город накрыл их сырой и промозглой темнотой.
Егор вышел на обочину, чтобы поймать машину. Скрипач, натягивая на уши шляпу, встал под крючковато  согнутое дерево. Над ним не хватало лишь Луны, зацепившейся в ветвях, без нее было темно и мрачно. Дождь длинно и вязко просачивался в трещины асфальта, растекался невидимыми  в темноте коварными лужами. Машины неприступно проносились мимо. Наконец, Егору удалось остановить старую облупленную Волгу - холод сменился на тесное тепло салона. И теперь темный чужой город, помигивая редкими огнями,  бежал  за окнами, то обгоняя машину, то отставая от  нее.
Наконец, какие-то из огоньков остановились, и плавное течение жизни вынесло Егора и Скрипача к зеркальным дверям ресторана.
Их ждали на первом этаже, где была китайская кухня. Швейцар с деланной радостью подхватил промокщие  сумки и плащи. Скрипач тщательно одернул полы пиджака, перед тем как войти в полутемный  зал. 
Егор представил его двум фирмачам. Они протянули Скрипачу руки для знакомства, сделав вид, что нисколько не удивлены. Один из них молчаливый сухой очкарик  Костьевский казался довольно скользким неискренним типом, другой - лысоватый крепыш Дмитрий, с которым собственно и решал все вопросы Егор, вызывал к себе гораздо большее расположение. За столиком  еще сидела  молодая темноволосая женщина с подведенными бровями и губами, видимо спутница Дмитрия, он представил ее,  как-то невразумительно сжевав имя.
 Стол был застелен жесткой,  синей льняной скатертью. На плетеных бамбуковых креслах мягкие подушки, на стенах циновки, в подсвечниках на стене тлеющие благовония, светильники  стилизованные  под изображения солнца, луны и огнедышащих драконов. Едва слышные звуки китайских песен,  напоминали тихое треньканье. Все это опять обступило Егора сладкой наркотической нереальностью. Слишком просто и играючи в последнее время решались у него все дела. Просто, быстро, легко, без зацепок.
   
После того, как он познакомился со Скрипачом, у него появилось свободное время, о котором он раньше и не мечтал. Получалось так, что раньше у него все силы и энергия уходили на борьбу с трудностями. Когда же у Егора появился Скрипач, туманная пелена всех суетных бестолковых делишек отступила. Впереди прорисовалась ясная приятная дорога, мир изменил свою цветность. Но образовавшаяся область незанятого времени почему-то раздражала Егора, а ведь должна была бы радовать. Нет, ему определенно надо было бы признаться себе в том, что он боится этой временной пустоты, бежит от нее. Но куда?  Путешествия, развлечения, книги, женщины - все это как-то поблекло, давно потеряв прелесть новизны. Он не жаждал власти или всемирного признания, или даже просто  известности. Он хотел приличной,  обеспеченной жизни и  его желания исполнились, оставалось только поддерживать уровень, который  и сам уже поддерживался довольно легко. Но при этом образовавшаяся пустота приняла колючие серые очертания  бессмысленной  и оттого страшной скуки. Страсти, страдания других людей, их цели  и  тщетные попытки возвыситься, нервная  энергичная суета казались ему излишне театральными и в лучшем случае удивляли его, если не вызывали всю ту же иссушающую душу скуку. Может быть, это было началом депрессии, от которой его пока спасал Скрипач.
Скрипач занял вполне определенное место в жизни Егора. Но не место ли Арсена? Нет, нет. Егор отгонял подобные мысли. Арсен жив, и он обязательно его отыщет. Но сначала надо  найти женщину, только вот какую?   
- Какая женщина тебе нужна? - спрашивал он у Арсена.- Опиши мне ее параметры: цвет волос, глаз, бюст, ноги, какие-нибудь особые приметы вроде ямочек на щеках, татуировок, родинок, ну что-то такое, за что можно было бы зацепиться.      
- Ты не понимаешь, дело не во внешности , - махал рукой Арсен.
- А в чем?  В характере?  В образовании? Может быть, ты сам не знаешь, кто тебе нужен?
- Мне нужна женщина, испытавшая любовь.
- Значит, тебе сгодится любая романтическая, плаксивая истеричка?
- Нет не любая, мне нужна женщина, которая умеет создавать красоту.
- Хорошо, я приведу к тебе влюбленную дизайнершу.
- Егор, не язви, ты ведь обещал помочь мне!
- А какую красоту ты имеешь в виду?
- Всякую. Красоту движений, слов.
- Может быть, тебе сгодится артистка, что-то вроде твоей певички? Только не дуйся, сам подумай , как я могу искать то, не знаю что.
Арсен отворачивался к окну, уходил в себя, терялся в себе самом. Нескладный, худой, сутулый в потертых джинсах и в застиранной фланелевой рубахе, он вызывал у Егора не сочувствие, а жалость.
- Ну хорошо, я постараюсь поконкретней,- соглашался он с Егором .- Попробуй представить хотя бы эту свою...
- Лили, - подсказывал ему Егор.
- Да, Лили. Скажи мне, ты можешь представить, что она зайдет ко мне в комнату, сядет за этот стол и наденет на голову обруч. Ты можешь это представить?
- Лили, у тебя в комнате? Ну,  если только, я ее очень сильно попрошу... Но, Лили с этим обручем на голове – это нонсенс.
- Вот видишь, ты улавливаешь,- Арсен  горячился, размахивая своими длинными руками. - Обруч это корона для принцессы. Ты должен найти  принцессу.
-Ты ставишь мне возрастные рамки? А если я найду королеву?   
- Не важно. Мне нужна та женщина, которая зайдет ко мне в комнату, сядет за стол, наденет обруч и ...
-И?
-Посмотрит тебе в глаза, и тогда ты попадешь туда...
- Куда?
 -К истокам  печалей, за сумерки своих чувств.
- Но вроде бы у меня нет печалей.
- Я бы не зарекался на твоем месте.
Егор  много раз вспоминал этот разговор, но только сейчас  он задумался над тем, почему собственно он сразу решил, что Лили не наденет обруч. Ведь она с удовольствием смотрела сенсорные картинки со шлемом на голове. Ну а обруч выглядит более эстетично. Егор постарался  образно вспомнить Лили. Но опять перед глазами возникали только тщательно накрашенные длинные ногти. Он пытался мысленно  перейти от ногтей  повыше к плечам, глазам,  но взгляд соскальзывал вниз, к полуоткрытой груди, к коленям, к рукам на коленях и снова к тем же ногтям.
    
У женщины , сидящей напротив за столиком были такие же острые ногти. Она ножом распиливала мясо  в своей тарелке. Дмитрий сидел с ней рядом, улыбаясь Егору, на его виске блестела капля пота. Скрипач водил пальцем по меню. Костьевский плоским, сухим ртом  пускал клубы дыма в потолок.
- Можете заказывать что хотите, но предлагаю довериться нашему вкусу,- сказал  румянощекий  Дмитрий.
И тут же за их спинами  материализовался услужливый узкоглазый официант,  ловко и быстро заставляя стол  пряными закусками, пузатыми графинчиками со спиртным, маленькими фарфоровыми соусниками.
- Вам понравился наш город?- спросил Дмитрий, разливая темное густое вино в бокалы.
- Разве я могу сказать нет, - отшутился Егор.
Вино оказалось крепким  с древесным, терпким привкусом. От него разлилось приятное горьковатое тепло по всему телу. Дмитрий смачно  произносил тосты сам, Костьевский  только кивал.
Егор цедил вино помаленьку, Скрипач только помочил губы. Дмитрий тоже больше налегал на еду. А вот его спутница и Костьевский пили очень много. Причем, чем больше пил Костьевский, тем развязней он становился. Стекла его очков запотевали, и он поминутно протирал их жестким носовым платком. Оставив в сторону свою сухопарую сдержанность, он приставал к Егору с вопросами о том, насколько понравился ему их город и требовал, чтобы Егор сознался в том , что жить в столице хуже.
- Изумительно,- отвечал ему Егор, пережевывая  острый папоротник со свининой. Костьевский пьяно напрягался, не в силах уловить к чему относится этот эпитет. Спутница Дмитрия  молчала. От выпитого у нее покраснели щеки, но глаза оставались злыми и недовольными. Можно ли такую представить в комнате Арсена? Он постарался увидеть, как она заходит в комнату, надевает обруч... Нет, уголки ее губ презрительно скривились, она щелкнула по обручу пальцем, и тот покатился по столу со стеклянным звоном. От звона Егор вздрогнул - поднимали очередной тост за женщин. Наконец-то, женщина пьяно рассмеялась.
- Мы ждем вас к себе  с очередным визитом,- не унимался Костьевский.
- Всенепременно, - отвечал ему Скрипач.
Пьяные обещания, клятвы в вечной дружбе - все это порядком утомило Егора.
Дмитрий несколько раз   поднимался из-за стола и выходил позвонить. Его спутница тут же бралась за сигарету и посылала Егору если не томный, то загадочный взгляд всезнающей, опытной женщины. Ее обильно залакированные волосы блестели неподвижными темными прядями. Иногда она нервно поводила плечами, отчего блестящая цепь на ее шее пыталась свернуться вялой змеей. Костьевский почти уронил свой нос в тарелку.
 Скрипач медленно, но верно надавил краем ботинка Егору на ногу.
- Нам приятно было провести с вами вечер, но к сожалению мы должны двигаться дальше, нам пора,- сказал Егор , обращаясь к Дмитрию.
- Ну что ж, взаимно. Мой водитель довезет вас до вокзала, - с немедленной готовностью отозвался Дмитрий.
Он вызвался проводить их до машины. Погода не улучшилась. На улице было все также ветрено и сыро. Дмитрий несколько раз икнул от холода. Они наспех простились.


продолжение в http://proza.ru/2010/12/06/1617