Стихи

      
Погребальные костры
Пламя поминальных свеч,
Видел то и видел там,
А взглянул - не уберечь.
Солнце плачет и рычит,
Тает в небесах поскон.
Коли был  - не стоит слов
Ну а был - так вышел вон.
Жизнь задаром? Заплати!
Плюнь - и умерла игра.
Побренчи, заплачь, скули
В звоне жаркого костра.
Туз налево, козырь бит.
Ну и что, что стал распят?
Помолися, не спеши,
В звоне освященных лат.
Крестоносец - не герой,
Плямя вспыхнуло в ночах.
Растопчись. Постой. Повой.
Все твое - и все в мечтах.
(ноябрь 2005)

         Обратный отсчет.

Крутятся тринадцать мыслей,
Порожденные тоскою.
Штук двенадцать коромысел
Завалялось под рукою,
И одиннадцать котят
Нагло лазают по шторам.
Книга «Десять негритят»
И колесики на шпорах.
Девять лет в одной квартире,
Столько ж дыр на каждой шине.
Восемь ножек от дивана
Прохлаждаются в камине.
Семь стеклин зимой разбили.
Не покормишь больше уток…
В хлебе литр цианида…
Кто обходится без шуток?
Шесть рублей на пару суток
Завалялось по карманам,
Пять из них отдал кому-то…
Не пойти ли мне по дамам?
На четыре килограмма
Похудел за три квартала.
Дважды в час приходят мысли:
«Не начать ли все с начала?»
Я давно один в квартире,
Как на кухне, так и в зале,
В собутыльниках лишь мухи,
Остальные все  - достали!

               *  *  *
Надоело петь во славу,
Надоело пить заздравно,
Надоело жить впотьмах
Да блуждать в чужих словах.
Надоело быть рабом,
Да довольствоваться сном,
Да работать на кого-то,
Да искать по миру что-то.
Эх, подняться б мне с колен,
Ведь достал постылый плен.
Разогнать бы высших свору,
Счастья нам, по шапке вору!
Да ведь наш народ ленивый,
Беззаботный и брехливый,
Не прижмет - не шевельнется,
Только тихо шелохнется…
               
                *  *  *
Отжили да отпели. Полегли в могилы,
Подчиняясь некой центробежной силе.
Было - наигрались, да поразвлекались,
А теперь на память лишь кресты остались.
Лишь кресты остались, да венки из стали.
Золотые листья поутру мерцали.
Позабыты песни, позабыты пляски,
Сами позабыты в этой перетряске.
А когда-то было, шли куда хотели,
Шли навстречу ветру, да лихой метели,
Жили по желанью. К небесам летели.
В общем, славно было. Да и песни пели…

                *    *    *
Мы словно солнце стен. Бездоние луны,
Прошарканное ломаной стрелой,
Слепые звери заревом чужой войны,
Как Цицерон, Сократ.... Пустой покой.
Я вам: "за шпагу, сударь! Где же шпага? Нет?
Вчера пропили? Да вам, сударь, повезло!"
Пропил б и я за горсть златых монет,
Да кто бы дал.... А впрочем, пронесло.
Мы отгораем. сон для нас огонь.
Во сне кричу "Карету мне! Карету!"
А может "Меч мне, меч! На конь!"
Но что сказать? Не принято поэту
Лить кровь, хотя тупым пером
Ослепший крабий панцирь не пробить.
Невежде что? теши хоть топором,
Ну а поэту? А поэту водку пить.
Нет, не хочу, поэтому - за шпагу!
Хотя, конечно, никакой я не боец,
Но преклоняться, душу комкая в бумагу?
Увольте, сударь, сударь - вы подлец!
Во снах - звон стали, сталью души наши
Как встарь кричат "Один за всех!"
И слышим "Все за одного!", порою слышим,
Но - просыпаюсь. В горле тихий смех.
И снова солнца стены в небе вижу,
а по ночам - бездоние луны.
Дышу, смотрю, люблю ли, ненавижу,
Поэту что? Поэту только сны.

          *    *   *
Я - всего лишь солнце,
Ветер в карусели,
Я всего лишь умер,
Ночью на столе.
Я всего лишь слезы
мартовской капели,
Сон под дымной тенью,
Капля на окне.
Солнце тоже птица,
Только над полетом.
Месяц тоже небо,
Меч в чужой земле.
Люди - словно вера,
Вера в несогретом,
Чайками надежды
И огнем в весне.
Крысы в бесконечье,
звезды в поднебесье,
северные страны,
Толки да любовь,
Алою зарею
Маленькое лето,
Жизнь и смерть в стакане
Будоражат кровь
Разлететься стаей,
разогнать беспечность,
Головою в камни,
Сердцем да душой,
Где-то плачет небо,
сломанная вечность,
В небеса б стрелою,
Маленькой стрелой.
Вены - тоже солнце,
Ветер да в апреле,
Я наверно умер,
Ночью на столе.
Поглядеть бы строго
В мартовские сосны,
Расстрелять в бездумье
Капли на стекле....
            *  *  *
Укрыт пеленою дождя
Одинокий холодный костер,
Костер из живого огня,
Что прозрачен, как смех, и остёр.
Он явился с далекого неба,
Искроцветьем пронзив небосвод.
Он  упал на ладонь крошкой хлеба.
И смутился покорный народ.
И шепчася, со страхом глядели
В небо сотни безмолвной толпы.
Солнце, тучи да дождь усмотрели,
Не увидев упавшей звезды….
      
             *  *  *
Над разорванным пожаром
Тени распростертых лиц,
Над весною, над угаром,
Над скоплением столиц.
Стойко в небо улетают
Сотни изможденных птиц,
Чары мира истекают,
Растекаясь в пятна рыльц.
Тенью - тоже над пожаром,
Траком танка под весной,
Ощущая рыла жаром -
Мы идем по мостовой.
Кровью хлебы, солью крови,
Под начерченной Луной,
Под румяна степи-брови,
Мир за миром, тень - за мной.
В громах века утомленных
В перепутии идей,
Стони малых изможденных,
Сотни отнятых людей.
А на небе тоже поздно,
Время поздних новостей,
Кровь за кровью, в хлебе - розно,
Промелькавшись средь идей…
(12.03.05)
        *  *  *
Из раз извечных
Неожиданно слепое вдруг,
Из рук калечных -
Немого сердца стук,
И ночь… И чернота
Бездушною волной,
Как озаренье, как мечта,
Стрелою в небо, сломанной стрелой…
                *  *  *
Сны о солнце, сны о птицах,
Умереть - не возвратиться,
Коли жить - не заблудиться,
А, отмерив - возродиться.
Сны о воле, песне в клетке,
Разрисованные страны,
Хлеб - соседу, соль - соседке,
И слепые океаны.
Поздно ночью в двери льются,
Умирая, не клянутся,
А, вернувшись, улыбнутся.
Солнцем в окна разобьются
Перекрестят и помянут,
Да поманят спозаранку,
Издали сурово взглянут
Солью в сборную солянку.
Кривотолками рассудят,
Коль умрешь - тогда разбудят,
Коли жив - тогда полюбят
Разнотравием на блюде.
Кто такие? Сны о птицах,
Что уйдут с потешным звоном.
Помнят, надо возвратиться,
То ли песней, то ли стоном.
Сны о птицах. Люди-птицы,
Чтоб от воли возродиться,
Чтобы жить - не заблудиться,
Чтоб смотреть на птицелица…
               *  *  *
Полощутся по ветру флаги,
Конунги - морей короли,
Завистливым взглядом встречают
Рыцарей Алой Зари.
Пираты умолкнут в тавернах,
И вздрогнут в портах корабли,
Когда пропечатают небо
Рыцари Алой Зари.
Корсар, что лениво на волнах,
Ожидает короны врагов…
(декабрь 2005)
          *  *  *
Разрисованные пряжью
Смугло-сумрачных сердец,
То ли ваши, то ли вражьи,
Раздувают в ночь венец.
Кровью солнца, луннокровью -
Полувозданый певец.
Если б пелось - не игралось,
Не играется - и пусть.
Расхотелось, растерялось -
Ярковыспренная грусть.
Угнездилась спозаранку,
Говорит, молчит. Я бьюсь
В разрисованные стены.
Камни воздуха звенят,
Проползающие влево…
Или вправо? Погодят
Тешить шпагу ожерельем.
Ожерелье - не наряд.
Солнце слышим, солнцу верим,
Солнцу вопли наугад…
(декабрь 2005)
              *  *  *
Поминальной тризной звонкой -
Средь небес колокола -
Яркой нитью, нитью тонкой
Изломилася игла.
Толпам брошено небрежно,
Звон плеча в толпе шагов,
Волей вешней безуспешно
Кони воли из оков.
Я там был. Смотрел - и молча
В разукрашенные тьмы.
Люди жили, люди пели,
А смотрели только мы.
Погребальной тризной звонкой,
Жаром вечного огня.
Яркой песней, нитью тонкой
Провожало в путь меня.
Или нет - то мне приснилось.
Ярким краскам не бывать.
В безысходности помнилось,
Перед тем, как умирать.
Ну а было - тускло, серо,
Стужей стылой прозвеня,
Отворилось мнимой верой.
Вот и все. И вот он я.
(декабрь 2005)
       *  *  *
И снова солнце стен.
Движение слепое в парадиз,
Вдоль тока разъяренных вен
Бежит луна, спускаясь сверху вниз.
И плачем, и молчим.
Как поминанье камерной струне.
И быт, и небыт за собой влачим.
Как исповедь. Как крик в окне.
Как кровь. Как жизнь углём.
Как с неба сорванный стоп-кран,
Дождем, слезой, струей, ручьём
В тебе, во мне, и в них обман.
И плачьте все! Судьба слепа,
Но прячет веки в тени лиц,
Судьба - владычица, раба,
Судьба парит в безмолвье птиц.
И пусть! Всевышним не дано
Понять порыв простых людей,
Стена - стеной, волна - войной,
А мы - хранилище идей,
Как кровь. Как вечная юдоль.
Как опаленная любовь,
Как смерть, как явь, как крик и боль.
Как сон. Как жизнь. Как будто вновь
Умри и возродись. Оплачь
Того, кто плакал поодаль.
Играй, фигляр, смеши, скрипач,
Мы - люди. И отнюдь не сталь…
(декабрь 2005)
                * * *
Кто-то грозится памятью…
Кто-то грозится платою.
В небе тканью измятою
Крест да зенит щепотью…

Слепо играй нимбами,
Рьяно молясь боженьке,
Чтобы тащили ноженьки
К хлебу земной копотью,
Чтобы играли рученьки,
Слезы да по дороженьке,
Сциллами, но лучше - Харибдами.
Чтобы ломали допьяна,
С божбою и надругательством,
Чтобы не стать издевательством,
Хлебом и чернью сытою,
Да и не стать предателем
В угоду другим обстоятельствам,
Лучше уж правдой убитою.
Сколько нам петь про сокола,
Вдаль, поди, не проломишься,
Небо тащить волоком
С неба ведь не прокормишься
С баса хоралом в темечко -
Всяк проповедует благости.
Эх, наступило времечко
С каждого не до радости.
Сказано: «Рай для праведных»
Das Geden - Das Ein написано.
Вот развелось же грамотных,
Отличающих правду от истины.

Кто-то грозится памятью,
А кто-то загрезил плахою,
Жизнью своей измятою
Крест да зенит вспаханный.
Хлеб да иконы черствые,
Кто нам сказал - сытые?
Сытые ведь, что мертвые,
Саваном серым укрытые.
Сытые - племя могучее,
Могучее да безбрежное,
Если навалятся кучею,
Станет совсем безмятежнее…

Кто-то грозился памятью,
Кто-то кичился плахою,
Платой - да под рубахою,
Крестом и зенитом щепотью…
(17.10.2006)
             ***
Тому Стоппарду
Розенкранц и Гильдестерн мертвы.
Пал занавес на павшего кумира,
Посмертным ядом пропиталась лира,
Лишь тень шуршит на кладбище листвы.
Не тот король на оскверненном ложе.
Не та Офелья тело принца умывает,
И лишь Шекспир небрежно масками играет,
Прикрывшись романтичной ложью.
Не Гамлет слеп - всегда слепо оружье,
Пронзив своих придворных без труда,
Марионеточно-фальшива борода
Слепого зрячего, что в ночи кружит.
"О бедный Йорик! Быть или не быть?
Пока отравленный страдает принц
Уделом Розенкранца в стае лиц,
Где Гильдестерну выпало любить.
Но королева-мать короной из листвы
Со сцены молчаливо смотрит вдаль.
Укрыла Данию туманная вуаль -
Ведь Гильдестерн и Розенкранц мертвы.
(11.02.2008)
***
Я слеп. Я сед.
пуст, как остывший след
Чернеющей надежды.
Может, милосерд,
Когда-то оценивши свет,
Уткнулся в "Веды".
Черпая дланью брань,
Сверлеп и дик,
Рожая в крике крик,
Как в черепе Афину,
И свирепо сед.
Как клибанарий Иоанна,
Как то, что недовольно данным,
И данным быть не хочет,
Скворчит,шипит, бормочет
"О плечи! Перси! Очи
Очей!" О черт. О рок!
Толь проклят я, толь мой клинок,
То ль снова грянет Рагнарёк,
И боги станут агнцем.
Я жезлом у солдата в ранце
Катался и катился
От Ватерлоо до Москвы...
И в модном глянце
Пылал девятого орлом,
Когда писал, то топором,
Коль вырубал, тогда пером...
Не вырубил. Не выпил. Но запил,
Как ангел, не ломавший крыл,
В багровом зареве Голгофы.
Валькирией эйнхериям парил,
Взывая к ним "Вальхалла!"
Нет. Я слеп и сед.
Рука моя случайна,
Нащупав речи тайны,
Ведет моим пером...
Но хочется!
Коль взвиться - так орлом...
(28.12.2007)
***
Ане, "Ирбис"
Наверно, когда-нибудь вспомним,
Быть может, даже увидимся,
Как где-то летевшее в сонме,
Как сон, что когда-то привиделся.
Бокалами звонко обрадуем.
Сказать? Да немного-то требует,
О прошлом немного поратуем,
О том, что с тех пор переведано.
Когда родились мы? А черт его,
Не знаю, но все это промыслы,
Сегодня бывает по разу в год,
Лишь лед без бессмысленных домыслов.
Вот так. Лишь один день рождения.
И кажется даже - что мучаться?
Но раз уж взялось вдохновение
Стараться... Что-то получится?
Ну выпьем. Еще посмеемся,
наверное, даже споем,
Не знаю я, как разойдемся,
Не знаю, к чему перейдем.
За твой, за тебя, да и ради!
За все, что пребудет с тобой,
Мы веселы будем и рады.
За что? День рождения твой!
(21.01.08)
***
Мой конь застоялся в тиши,
Мой меч соскучился битвы,
Мой рок - сонныый замок в глуши.
Мой удел - лишь пустые молитвы...

Я сижу за бокалом вина,
Стариковское "было" лелея,
Господь мой, ну когда же война?!
Я шепчу день за днем все смелее...

Но я стар, и сед и уныл,
И дрожат ослабевшие руки,
Я устал, мой бег крови застыл,
Я зачах от безделья и скуки...

славный воин давно уж уснул
В дряхлом теле беззубого старца,
Но к стене подтащивши свой стул,
Я беру рукоять меча в пальцы...

Мой клинок так же стар как и я,
Он устал, он безжизнен и тускл,
Он не в силах прогнать воронья
Напряжением старческих мускул...

Мы с ним помним крестовый поход,
Не забыли мы взятия Акры,
Рев огня и смертельный полет
Сарацинской безжалостной чакры...

И свист стрел, и скрежет металла,
И чудовищный конный удар,
Принцев в золоте, черное с алым,
И пьянящий кровавый угар...

Все прошло. Казнены тамплиеры.
Гроб Господень в нечистых руках,
Было разное в горе от веры,
Все прошло. Остался лишь страх...

Я один. Я соскучился битвы.
Я умру как наступит мой срок.
Я отброшу пустые молитвы,
Лишь бы не был забыт мой клинок.

Лишь бы кто-нибудь вспомнил однажды,
На развалины замка смотря,
"Жил когда-то здесь рыцарь отважный"...
И я крикну с небес - это я!

Было тихо в обеденном зале.
Солнца лучик в бойницу проник.
И запрыгал по полу. Рядом лежали
Ржавый меч и мертвый старик.
(12.02.08)
***
Поспело. Падает в закат
Бродяга, нищий, психопат,
В высях крылом играет гад,
И тащит лазерную пушку,
Чеканя шаг, гномий отряд.
Король запаивает кружку,
Кляня несносную старушку
Жизнь. Парад планет,
Танцует Смерть кордебалет
В сиянье високосных лет.
Собрав остатки кинолент
Со света, во дворце
Сидит на троне и в венце
Завитая принцесса.
В дебрях сказочного леса
Бензопилу включает дровосек.
На перепутье смуглых рек
Задумчиво блуждает век,
Совсем почти как человек...
Алиса снится спящему монарху,
Лентяю, деспоту, неряхе.
Отдав последнюю рубаху,
Затейливо сияют бляхи.
Поспело. Догорело и допело,
Крылом коснувшись, улетело,
Слово. Дело. Чье-то тело,
Которое любило и хотело,
Пило, ело... Ах, как надоело!
Алиса ль снится?
Или королю не спится?
Или чьи-то лица
Блуждают в грезах их?
Не снится ли мне этот стих?
Поспело. падает в рассвет...
Ой, нет. В закат. Или в сонет?
Или в чернильницу мою?
Ах, да! Цитата: "Падая в люблю,
Мы просто снимся. Королю".
***
Пустота. Ломаясь, исчезает
Время на кончике пера,
Куда-то в полночь утекает
Работа мозга.
Суета. Двойственное время,
Без козырей опасная игра.
Тащя бессмысленное бремя
Куда-то в даль.
Край листа. Цепляются, бегут
Слепые буквы по стеклу,
Покой, безделие, уют.
Стихи как сон.
Нищета. Железные оковы
Условных жизненных основ.
Летят слова - летят как совы
В лесную ночь.
Летят... Летят... Летят...
В лесную ночь. Летят.
***
Мир страдает от бессмысленных идей,
В мире хаос оживающих зверей,
В мире время и пространства суета,
В мире безпустая пустота.
Мир живет, и с ним живет мечта,
В мире правом правит крастота,
В мире есть беззвучная струна,
Солнце, ветер, звезды и луна.
Крохи хлеба собирая на ладонь,
В бремя пламеня кидается огонь,
Руки на бессмертии скользят,
И Сократ, не дрогнув, пьет свой яд.
Мир как сон в распахнутой весне,
Мир - окно, раскрытое в окне,
Мир - слеза на усе у кота,
Миром вечно правит красота...
Загляни в полуденный раскат,
Это мир, гремящий как набат,
Мир уснул на лезвии луны,
Этот мир - как кирпичи стены...

Отгорели да отпели,
и наверно, полегли,
Поиграли, посчитали,
лбы разбили об углы,
Расквитались, рассчитались,
Отыгрались, но не впрок,
А теперь на небе пеплом
Прозвенел лихой звонок.
Жили? Да, наверно, жили,
В жизни плакали, смеясь,
Прозвенели, просвистели,
К чёрту чёрта не боясь,
А когда свели итоги,
Оказалось, козырь бит.
Так и полегли дороги,
Примеряяся под быт.
Оценили нас навскидку,
Цену дали как за крест,
Да послали спозаранку
Добывать чужих невест.
Кто хотел, а кто  не спорил
В жизни Гамлета сыграть,
Вот и выдвинулась в поле
Всепрощающая рать.
То поймем, простим и это,
За неверу в смерть пойдем,
Жадно полыхает лето
Очищающим огнем.
То ли Один, то ли Яхве,
Всех богов не сосчитать,
Так и выдвинулась в поле
Всебожественная рать….

***
Распрокинувшись лесным безбрежьем,
На земле своей тая немало,
Разбросала детинцы, как межи,
Птица-сокол в оперенье алом.
Окунувшись в дремоту сказаний,
Вспоминала время на рассвете,
Повторяла строки из преданий,
Вспомянула витязей заветных,
Как гремели молнии  Перуна,
И Аркона грохотала славой,
Вспоминала, как  звенели струны
Гуслей песнопевцев седоглавых….
И  конечно, Туле - остров тайный,
Да  валы-спирали Аркаима,
И Гипербореи свет прощальный,
Имена богов в дымах кумира….
Вспомянула горькою отравой
Долгие года в туманном смраде,
Где блистала воинскою справой
Птица-сокол в огненном наряде.
И  горела  темными  мечтами,
Шлемами  расплескивая  реки,
Путь  стлала  кровавыми  цветами
Из  варяг, далече! Чуть  не  в  греки.
Проносилась ветрами лихими,
Полегла? Ан нет, и снова встала,
Да глазами видела сухими
Кровь, войну, чуму, но ведь осталась.
Прикрывая потною рубахой
В сердце неумолчную свободу,
Виновато ты брела на  плаху,
И  шагала - с плахи! Через броды
Возвращались в годы полоняне,
Выжженные ранами и рабством,
Возрождалось, умирая, пламя,
Утекало к тридевятым царствам.
Птица-сокол, Русь, в  простом уборе,
Повидала всякого немало,
Смех и радость, слезы, ужас, горе….
Полегла? Да нет. Жива осталась.








Скальдам ушедшего мира

«Древних ратей воин отсталый,
Для себя презрев тишину,
В сумасшедших сводах Вальгаллы
Славных битв и пиров я жду!»
Л. Гумилев

Клинки - в куски.
И не взвиться хищнику битвы
Слова просты - как сталь резки,
И на могилах гнева и тоски
Пропеты христианские молитвы.

Копья - в пламя.
На гекатомбах уцелевших
Поникло черное конунга знамя,
Растоптано бездушными ветрами
И проклято в кострищах прогоревших.

Смерть - сагам.
Кровавым шагом рока,
Тем злом, что обернется благом,
Расплескана хмельная брага...
Валькириям не биться в Рагнарёке.

      Где Эгиль? Эйнар?! Где Арнор?
      Где эти величайшие поэты,
      Те, кто бестрепетно смотрел во взор
      Для них широко распахнувшей створ
      старухи Хель - сломав ее запреты?

Эй, скальды!
Отведавшие Браги мед...
Для  вас фиордов скалистые гряды,
Объятия валькирий, как награды,
Ваш, я надеюсь, не пресёкся род?!

И эхом слышу:
.... «Соколы битвы кружат над фиордом,
Где конь волны изготовился к бегу,
К жатве кровавой, к дороге Эгира,
Славу добыть чтобы прутьями битвы»...

Сумрачно там.
Стихла последняя виса...
Нет Рагнарёка. Нет счета годам.
Нет упокоя погибшим богам,
Стих  ваш последний написан...

Скальды ушедшего мира...

Но оживет ревущее пламя!
Ветер взметнет небосвод,
Поднято будет забытое знамя,
Кровью залитое, битое бранью,
Скальды, воспойте! - придет ваш черед!