Память металла

               

2005 год, где-то в западной Европе.
           Красный экскурсионный автобус пыхтел, петлял по идеально ровным европейским дорогам. Большинство пассажиров спали, после перелета и утомительной таможенной мороки.  Только двое, на первом за водительским сиденьем, перешептывались:
-Вы уже бывали раньше где-нибудь за  границей? – спрашивала у своего соседа, молодая симпатичная девушка, с веселыми светлыми кудряшками.
-Нет, когда мне, - пожал плечами молодой, крепкий, широкоплечий парень, с коротко остриженной головой. – Я все служил то так, то по контракту.
-А сейчас? Контракт кончился?
-Один кончился, хотел уже подписать новый, да получил боевые и Ванька уговорил сразу их  потратить. «Езжай, - говорит, посмотри, как нормальные люди живут.»
-Ваш друг агент тур - фирмы? 
-Мой друг пацифист! Все пытается убедить меня бросить военную службу.
-И что, ему это удается? – лукаво сощурилась  девушка.
-Какой там! – поморщился парень. –  Сам не понимаю, зачем согласился шастать по музеям. Уж лучше бы сидел в расположении части. Все просто и понятно.
-Рано делать выводы, - напомнила блондинка, - Мы еще ни в одном музее не были! Вот, доберемся до замка, побродим среди древних камней, может что и изменится.
-Кое какие перемены просто не могут ждать так долго, - улыбнулся контрактник. Нам с вами срочно нужно познакомиться! Меня зовут Андрей.
-Лена, - кокетливо улыбнулась она.
            Каменные стены очень-очень старого средневекового замка не произвели на Андрея никакого впечатления.
-Развалины как развалины.
           Внутрь он и вовсе идти не хотел, ни мало не интересуясь суровым бытом рыцарских времен. Ему хотелось только добраться до гостиницы и завалиться спать. Он равнодушно наблюдал, как экскурсовод азартно тыкала указкой в большие темные картины, затейливые канделябры, восхищенно указывала на нелепые железные доспехи, она хорошо говорила по-русски, но туриста мало занимал ее рассказ. Он маялся от скуки, контрактник даже постучал по круглому  шлему одного из уморительно маленьких рыцарей. Гулкое эхо отозвалось под сводами высоченного потолка. Кольчужная перчатка железного вояки опиралась на непомерно длинный для него ручной  меч. Андрей не удержался, взялся за рукоять, поднял тяжелое старинное оружие.   Холодная рукоять удивительно удобно легла в ладонь...
          
           Средневековое сражение было страшно. Через щель забрала огромное поле боя казалось зажатым в узкой шахте, кишащей людскими телами. Ряды уже давно смешались, и воины разных стран, сошедшиеся в рукопашной были неотличимы друг от друга. Только кое-где над людской массой гордо возвышались яркие полотнища знамен. Вокруг все было коричневым от крови и грязи, и серым в цвет стали доспехов и клинков. Весь закованный в железные доспехи рыцарь привстал в стременах, широко замахнулся мечом, едва успел заметить вражеского лучника вставшего на одно колено и метившего снизу точно в открытое забрало.  Рыцарь резко натянул поводья,  поднял коня на дыбы. Защитив всадника, животное дрогнула всем телом, осела на задние ноги… Стрела попала в незащищенное брюхо.
           Закованный в доспехи рыцарь стал стремительно падать назад, вскинул руки, напрасно пытаясь удержать равновесие. Перед глазами скользнуло низкое серое осеннее небо. Он со всего маху грянулся о землю.  Под голову попал большой камень и жесткий шлем не смягчил удар. Белый свет померк…
           Андрей даже головой потряс. Примерещится  же такое!  Кони доспехи, чушь какая! Он засунул меч обратно в подставку, приняв его движение за явный  интерес, экскурсовод стала рассказывать:
-С этим оружием связана целая легенда. Местные жители нашли его  в глубоком овраге, на дне пересохшего ручья. К тому времени в этих местах уже пару веков не было никаких сражений. Оставалось гадать, откуда там взялся этот меч, казалось, что владелец его и уехал. Но такого просто быть не могло, исследование показало, что это оружие огромной стоимости, целое состояние для средневекового человека.
-Неужели кому-то охота возиться со старыми железками! – недоверчиво ухмыльнулся парень.   
-Если б никто этим не занимался, - резонно заметила Лена, любуясь собственным отражением в старинном зеркале, - нам бы сейчас не на что было бы посмотреть.
-Вот горе-то. Я бы уж точно пережил отсутствие этой старомодной рухляди.
           Экскурсовод обернулась к ним, прижала палец к губам:
-Тише, духи прошлого требуют уважения.
-За что их уважать? – тупо возмутился контрактник. – их время давно прошло. Лучше бы привели нас  в музей  современных вооружений.
-Современным оружием славиться Россия, там и музеи, - обиделась экскурсовод, - а в нашем замке, главное история.
-Что от нее толку.
-Без истории нет будущего.
-На мое будущее, ваша история повлиять не может, - заявил самоуверенный парень.
-Как знать, как знать.
           Экскурсия потянулась в другие залы, петляла между  столов, комодов и резных сундуков. Андрей откровенно скучал. Когда на обратном пути вновь проходил мимо старых доспехов, из пустого озорства снова потянул меч из подставки, поднял над головой и ….
   
           Пришел в себя от жуткого холода. По краям забрала бахромой белел иней. Попытка двинуть головой отозвалась тошнотой и дикой болью. Нечеловеческим усилием поднял руку, чтоб отцепить хитрый механизм и снять шлем. Свежий холодный воздух хлынул в грудь, придал новых сил. Тогда только осознал, что окружающая  темнота – это просто наступившая ночь.  На черном небе, над головой,  мерцали редкие мелкие звезды, над полем битвы опустилась мертвая тревожная тишина. Уже не было слышно ни победных криков, ни стонов раненых. Насытившиеся черные падальщики не дрались и не каркали. Рыцарь постарался встать на ноги, тяжелые, неудобные доспехи мешали каждому движению. Он раздраженно отстегивал замочки, расшнуровывал, отвязывал: налокотники, наручни, наколенники, отбрасывал их от себя. Каждое такое движение приносило облегчение. Рыцарь долго возился с широкой старинной кирасой, закрывавший его грудь и спину.
-Святые угодники!  Это  кого же угораздило придумать такую невозможную конструкцию?! И куда подевался мой бездельник, оруженосец?! Не господское это дело, самому облачаться в доспехи, - разорялся он в крайнем возмущении.
           Но оруженосца рядом не  было, и в первый раз в жизни Граф Роббер, вынужден был сам бороться со своими доспехами. Единственная светлая мысль мелькнула в его голове, рыцарь припомнил огромные, громоздкие доспехи своего сеньора. Облачаться ему помогали трое слуг, а самостоятельно в полном облаченье он не мог ни быстро пройти по двору, ни сесть на лошадь.
-Ему бы сейчас пришлось куда хуже, - зло усмехнулся рыцарь. Лежал бы здесь, как толстый жук, пока  слуги не привезли бы специальную подъемную машину, чтоб поставить его вертикально. 
           Злорадствовать было тем приятней, чем меньше железа сковывало его тело.  Чтоб лучше согреться, Роббер подпрыгивал, приседал и размахивал руками. Порадовался, что под доспехами носил стеганный на вате пурпуэн. Прямо поверх него надел кожаную перевязь с ножнами.
-Не видно низги! Хоть глаз выкали!  - досадовал рыцарь. – А я в пылу боя и не смотрел куда скакал. Куда теперь податься? Даже не знаю, кто победил.
           В гудевшей голове мысли путались, но одно он понял весьма ясно:
-Кто бы не одержал вверх, дорогое снаряжение разбрасывать не стоит. Доспехи мне еще пригодятся.
           Броня себя за недавнюю расточительность, рыцарь принялся в полной темноте собирать детали своего железного доспеха. На удивление, первым ему попался злополучный шлем, который он так старался забросить подальше. Дорогущие наборные перчатки, закрывавшие руки, словно чешуя, состоявшей из сотни маленьких пластинок соединенных подвижными клепками – чудо искусство  оружейников, Роббер искал особенно тщательно, других таких не было во всем королевстве.
-Эх, сюда бы огня! Все бы сразу нашлось, - сокрушался он. – до утра ждать нельзя, мародеры все растащат. Ну, куда же, запропастился оруженосец?! Огниво осталось у него в сумке.
           В это время из осенних туч выбралась круглая желтая луна, залила землю своим неживым сиянием. Все стало отлично видно, только тени залегли особенно черные. Роббер обвел взглядом поле битвы, усеянное мертвыми телами людей и лошадей. Воины лежали в неестественных позах с отрубленными ногами, головами, руками. Совсем рядом, с графом, лежал тот самый, сразивший его лучник, меч другого рыцаря рассек его от плеча надвое.  На молодом лице убитого замер ужас, мертвые глаза смотрели в небо, из открытого рта не успел вырваться последний крик.
           Роббер не понимал тех военоначальников, которых радовал вид поля битвы после сражения. Он не находил ничего величественного в черных вороних стаях, жадно клюющих трупы. Кроме суетливых птиц, он заметил в темноте еще движение. Посмотрел в ту сторону, прямо в глаза ему глянули желтые жуткие огоньки волчьих  глаз. Рядом возникли еще и еще. Пресытившиеся  падалью, хищники жадно бросились на свежую добычу. Рыцарь успел подобрать с земли свой тяжелый меч, ударил им наотмашь прыгнувшего зверя. Острое лезвие отсекло волку голову, но за ним прыгнул второй, третий. Роббер размахивал оружием, быстрее, чем во время сражения. Наконец, уцелевшая стая отступила, но хищники не разбежались, зорко следили за каждым движением рыцаря.
-Сейчас бы огня! Да куда ж, мог запропаститься оруженосец?! – сокрушался он.  – Найду, поколочу!
-Вот знал бы, не искал бы вас!  - звонкий голос слуги звучал весело.
           Высоко держа над головой рыжее пламя смоляного факела, круглощекий коренастый оруженосец графа пробирался к хозяину осторожно перешагивая убитых.
-Слава Богу, вы живы, сеньор! А то я уже отправился искать ваш труп,  - сообщал он со счастливой улыбкой на лице.
-А почему ночью? – удивился граф.
-Так я бы с удовольствием подождал до утра, но господин герцог отправил меня, убедив, что утром  я не смогу вас опознать из-за падальщиков.
-Еще бы немного, и это стало бы правдой.
-Так все-таки я во время! Не зря я повторял вам, что непременно пригожусь во время этого похода, - радовался оруженосец.
-Главное теперь благополучно уйти отсюда. Уж слишком много развелось волков.
-Теперь они нам не страшны! Я захватил с собой еще пару факелов.
-Тогда зажигай быстрей. 
           Волки сразу отступили от жадно шипевшего яркого света. Рыцарь вложил свой длинный меч в ножны. Пока он высоко держал пару факелов, оруженосец шарил по кустам, собирал разбросанные куски доспехов. Он снял седло с убитого коня, завернул все в широкую накидку с графскими гербами.
-Все! – радостно сообщил он господину. – можем возвращаться к людям.
-Осталось только выяснить, в каком это направлении.
-Идем, я знаю.
           Рыцарь и его оруженосец покинули поле битвы. Потревоженные светом хищники, вернулись к своей страшной трапезе. Слуга, тащивший большой сверток шел сзади, а граф гордо вышагивал впереди, зорко всматриваясь вокруг.
-Ты уверен, что мы идем правильно?! – наконец, спросил он у оруженосца.  – кругом, только лес и никаких деревень.
-Я точно запомнил дорогу до герцогского шатра, - заявил оруженосец, но в его голосе уже не было прежней уверенности, - вон, с того холма будет уже видно… надеюсь.
           Они поднялись на, невысокий поросший одинокими деревьями и кустами, холм, рыцарь успел порадоваться, что на дворе уже поздняя осень и густая листва не скрывает окрестности. Действительно, с холма, они разглядели впереди  тусклый огонек. Начинавшееся хмурое утро, медленно словно неохотно разгоняла ночную темень. Роббер всматривался в серые рассветные сумерки.
-Это не могут быть огни нашего стана, - задумчиво произнес рыцарь.   
-Главное, это точно человеческое жилье.   
-Все равно странно, там нет даже дома, только большой сарай.
-Но там горит огонь, уверен, нам будут рады.
-Молись, чтоб это было так, - хмурился рыцарь, - ты явно заблудился. Если там не рыцари, а простой люд, так даже лучше. Я сейчас не готов объяснять кичливым дворянам, где пропадал всю ночь.         
           Стремительно спустившись с холма, найденная оруженосцем тропинка петляла у родника, и снова взбиралась на каменистую возвышенность. Неласковое осеннее солнце, дарила безрадостный свет, путники поднимались на новую возвышенность,  уныло глядя себе  под ноги. На тронутой первым морозцем утоптанной  земле, рыцарь увидел темные подтеки.
-Похоже, будто с холма всю ночь лили что-то густое и темное, - задумчиво произнес он.
-Это кровь, - буднично пояснил слуга, пыхтевший под грузом седла  доспехов.
-Откуда столько?! – ужаснулся Роббер.
           Впереди, на вершине холма, путь рыцарю и оруженосцу преградил высокий глухой забор.
-Не очень-то гостеприимное место и кровавый поток берет начало из-под этих ворот.
            Слуга не особенно впечатлившийсь наблюдениями графа, решительно постучал в ворота. Они не были заперты и легко поддались под его рукой. Путники вошли внутрь. Весь большой двор, лишенный обычных крестьянских орудий был занят больными. Раненые, измученные солдаты сидели прямо на земле, прислонившись к забору, но больше лежали на жалких кучках соломы. Отовсюду неслись тяжкие стоны и подавленные ругательства, кое как перевязанные многие шептали слова молитв. Между ними  тихие, словно тени двигались серьезные, скорбные монашки, подавали раненым воду, говорили слова утешения.    
-Куда ты меня завел? – брезгливо поморщился граф.
-Это же лазарет! После того как рыцари шинкуют пехоту на мелкие кусочки, здесь солдат сшивают заново, - объяснил хозяину оруженосец. 
-Тогда нам здесь делать нечего!
           Гордый рыцарь повернулся уже чтобы уйти, но в это время одна из монашек обратилась к нему:
-Господин, идемте со мной. Там срочно нужна ваша помощь! – в ее голосе было мало почтительности и много требовательности.
           Граф и сам удивился, почему позволил этой пожилой усталой женщине увлечь его за собой. Она повела рыцаря между стонувшими и метавшимися в беспамятстве ранеными, в глубь двора, где возвышалось  большое, мощное строение - не то конюшня, не то сарай. Войдя в широкие ворота, явно предназначенные для груженых телег, а не для пешеходов, брезгливый рыцарь готов был зажать нос, так силен был тяжелый дух поднимавшийся от кровавых рани умерших тел.
-Я ни не знал, какое страшное место – лазарет, - поморщился Роббер.
-Вы правы, сударь. Лазарет место ужасное, - согласился с ним пожилой невысокий мужчина.
           Вся его одежда была густо запачкана кровью, а на длинном кожаном фартуке, как у мясников, и вовсе не было чистого кусочка. Лицо незнакомца избороздили глубокие морщины. Голос его звучал глухо и устало.
-Второй день на ногах, - пожаловался лекарь, - и ночью не присел ни на мгновение. После таких сражений всегда так много страждущих.
           Рыцарю невольно припомнилось как легко и бездумно он наносил на право и налево смертоносные удары своим верным мечем.
-Да, да, - словно подслушал его мысли лекарь, - а потом все кто чудом остался жив, попадают сюда, ко мне. Правда, многие умирают уже здесь, умирают в страшных муках.
-Так чем же вам могу помочь я? – спросил Роббер.
           На душе у него было скверно,  он еще не смог бы объяснить этого чувства, но то, что он творил ради сражения, ради победы, постепенно  становилось ему неприятно. Душу наполняло неведомое прежде чувство стыда.
-Вы только скажите, я рад буду помочь, - подавленно произнес рыцарь.
-Не знаю, как и объяснить, - замялся старый доктор, - раны солдат  на войне неизбежны, естественны. Взрослые  мужчины знают, на что идут. Но… когда гибнут и страдают дети, это неправильно!  Невыносимо!...  Идемте.
           Он потянул рыцаря за собой в дальний угол, наполненного ранеными солдатами.  Там на таком же, как у всех соломенном ложе, лежало совсем маленькое детское тельце.
-Вот, - указал на него лекарь, - мальчик здесь уже вторую неделю, после прошлого сражения, отступавшие бежали через его деревню, ребенок  попал под горячую руку, взбешенному поражением, рыцарю. Тот размахивал «утреней звездой». Такой булавой на цепи с острыми шипами. Да, вы-то знаете, - спохватился старик, и продолжил, торопясь, боясь, что граф не станет его слушать. – Изверг, раздробил ребенку запястье. От косточек осталась мелкая крошево. Я ничем не могу помочь, у него жуткое воспаление, он без сознания уже два дня, может начаться гангрена.
-А это страшно?
-Это смерть! – категорично произнес медик, - единственный выход - ампутация. Но…
           Он вдруг схватил рыцаря за руку и потащил за собой в другой угол сарая, отделенный от остального помещения холщовым занавесом. Приподнял ткань, толкнул Роббера внутрь.
-Здесь мы и проводим ампутации.
           Рыцарь невольно попятился назад, от узкого высокого стола, потемневшего от крови. А доктор указал ему на еще один маленький столик.
-А это наши инструменты.
           Лежавшие там крючья, щипцы и ножи, показались воину инструментами для пыток. Доктор взял со столика пилу с мелкими зубцами.
-Вот этим я отпиливаю руки и ноги. Пила уже затупилась, процедура эта небыстрая и мучительная. Я не раз видел как взрослые и сильные мужчины не выдерживали такой боли. Ребенок не перенесет ампутации, умрет на столе.
-Но, что могу сделать я?! – ужаснулся рыцарь.
-Ваш меч в сто раз острее…
-А вы  сумеете справиться с ним?!
-Не я… вам придется…
           Рыцарь не сводил глаз с мальчика. Кроха лет пяти синевато-бледный, еле дышал. Светлые локоны прилипли к потному лобику, крохотные пальчики сжимали одеяло.
-Нет, я не смогу!
           Лекарь приподнял одеяло, показал Робберу больную руку ребенка, распухшую фиолетово-синюю.
-Отрубив кисть, вы спасете ему жизнь, - твердо сказал доктор.
           И граф решился. Привычное оружие показалось ему страшно тяжелым. Рыцарь, точно опустил острую сталь на место, которое указал решительный лекарь.  И сразу же вышел из страшного сарая. В дверях к нему подскочил оруженосец. Спросил подобострастно:
-Чего прикажете?!
           Роббер глянул на него строго, велел:
-Как только разрешит доктор, отвезешь мальчугана в мой замок.
-Но, каким образом?
-Наймешь в деревне пару дюжих парней, пусть сколотят хорошие носилки, и отнесете ребенка, здесь не далеко. И чтоб пылинки с него сдували. Все, ступай!
-А вы?
-Я тоже прибуду в замок.
-Что же я скажу герцогу? – обескуражено протянул оруженосец.
-Передай его светлости, что я ухожу, и никогда больше не буду убивать для него.
           Горестно вздохнув, слуга отправился в одну сторону, а граф решительно пошел в другую. Роббер торопился, шел не разбирая дороги, спешил убежать от нахлынувших кровавых воспоминаний. Он остановился, только на краю крутого обрыва. Внизу по дну  глубокого  оврага бежала полноводная и шумная река. Рыцарь перекрестился, вынул из ножен свой верный кленок, вытянул руку, поднял над оврагом и разжал пальцы. Срезав несколько голых веток, меч упал в реку и мгновенно пропал в ее водах. Роббер проводил его взглядом, прошептал вслед:
-Прощай боевой спутник. И  да простит меня Бог за все, что я сотворил…

           …Андрей очнулся от громкого звона оружия упавшего на каменные плиты.
-Вы что! – взвизгнула экскурсовод, - с экспонатами нельзя так обращаться! Поднимите сейчас же!
-Нет! – отрезал бывший рыцарь, - я  больше никогда не возьму в руки оружие, ни старинное, ни современное! И да простит меня Бог за все, что я сотворил!

                24