Глава 3. Парк аттракционов

предыдущая глава http://www.proza.ru/2010/11/17/89


Сидя в автобусе, У-Он думал: «Когда я слышал эту фамилию — Деку-Вердо? Что-то знакомое...» Возможно, он и слышал, ведь молодой оборотень сказал, что его отец — бизнесмен, влиятельная персона в городе. Но У-Ону не давала покоя мысль: кажется, он слышал эту фамилию ещё ДО ТОГО, как приехал сюда... Очень давно.

* * *

Детство и ранняя юность У-Она прошли в гетто. Его родной город Уммаканатль был не очень-то дружелюбен к синеухим жителям, и они вынуждены были селиться в отдельных районах, со своими школами, магазинами и больницами. В Уммаканатле было два таких гетто — районы Лулукан и Каа'алоа. Появление синеухих за пределами гетто не приветствовалось. Что стояло за этим словом — «не приветствовалось» — У-Он испытал на собственной шкуре.

Ни в Каа'алоа, ни в родном для У-Она Лулукане, к большому несчастью детей, не было парка аттракционов, зато в соседнем районе Кхал-Ойн он имелся, и великолепный — настоящий рай для ребятишек. Увы, Кхал-Ойн был районом красноухих, и родители строго запрещали своим чадам туда ходить.

Но какой запрет удержит ребёнка, жаждущего развлечений? Карусели У-Он с младшей сестрой и дворовыми приятелями видели только на картинках, и этот парк был их сверкающей радужной мечтой, тогда как в реальности в их распоряжении имелись только старые скрипучие качели. На них, даже сильно раскачавшись, едва-едва до второго этажа достанешь, а в парке... О, в парке было огромное колесо с кабинками — выше самых высоких деревьев и выше крыш! Ну, по крайней мере, должно было быть. А кто в детстве не мечтает взглянуть на верхушки деревьев не снизу, а сверху?..

– Да как мы найдём этот парк? – беспокоился Кум-Ай, очкастый толстяк, отличник и нытик. – Мы же просто там заблудимся!

Вылазку в Кхал-Ойн они обсуждали у тех самых старых качелей во дворе. Дело было весной: на деревьях начали лопаться почки. Их было четверо: У-Он, его сестрёнка Тиш-Им, толстяк Кум-Ай и белобрысый Йан-Ко. Тиш-Им задумчиво грызла ноготь, сидя на качелях.

– Ничего, у кого-нибудь дорогу спросим, – бодро ответил Йан-Ко, с силой толкнув качели. Тиш-Им, не ожидавшая этого, взвизгнула и соскользнула с сиденья, а Йан-Ко засмеялся, довольный своей выходкой. Девочка, сердито оправляя задравшуюся клетчатую юбку, пробурчала себе под нос что-то нелестное в адрес его умственных способностей.

Они с У-Оном были одной масти — темноволосые, с жгуче-карими, почти чёрными глазами, но светлой кожей. У-Он был угрюмоват, замкнут и вечно взъерошен, как волчонок, а Тиш-Им обладала более весёлым и открытым характером, хотя и на неё временами накатывала задумчивость. Иногда её взгляд вдруг становился отрешённым, она каменела и некоторое время — от нескольких секунд до минуты — ни на что не реагировала. Год тому назад её обследовали, и врач сказал, что это болезнь. Падучая — так он её назвал. Впрочем, Тиш-Им никогда не падала, просто замирала на несколько мгновений, а потом как ни в чём не бывало продолжала движение. О своих выпадениях из реальности она ничего не помнила.

Очкарик Кум-Ай продолжал просчитывать худшие варианты развития событий.

– И у кого ты спросишь дорогу? Так тебе, синеухому, и покажут её, жди!

– Найдётся какой-нибудь добрый человек, – пожал плечами Йан-Ко. Его оптимизм порой граничил с беспечностью.

У-Он, до сих пор молчавший, подал голос:

– Красноухие не все сплошь злые. Есть среди них и нормальные люди. Некоторые даже хорошо к нам относятся.

Решено было попытать счастья, и они вчетвером отправились в Кхал-Ойн. Кум-Ай всю дорогу ныл и предрекал всяческие беды, пока У-Он на него не рыкнул:

– Заткнись уже, а? Если боишься — никто тебя с нами идти не заставляет. Зато ты никогда не прокатишься на колесе.

Круглое веснушчатое лицо Кум-Ая отражало муку мученическую. С одной стороны, он был не прочь прокатиться на аттракционах, а с другой — боялся возможных неприятностей, которые их подстерегали за пределами гетто.

– Ну что, струсил? – насмешливо спросил его У-Он. – Или ты с нами?

– Ммм... Эээ... – промямлил Кум-Ай. – Я с вами!

– Ладно. Тогда не каркай!

Кум-Ай заткнулся, но продолжал трусить — молча. Задачки по математике он щёлкал, как орешки, на счёт «раз», и безотказно давал списывать, но вот по части уличных драк был полный ноль. Он предпочитал стерпеть обиду, нежели дать сдачи.

Йан-Ко слыл задирой и скандалистом, но силён был больше на словах, чем физически. Язык его был длинен, но вот удар слабоват. У-Он считал, что к такому языку, как у Йан-Ко, следовало иметь в придачу гору мускулов, чтобы противостоять последствиям несдержанности. Сам он хоть и был не слишком разговорчив, зато бил — будь здоров. Драчуном он не был, но постоять за себя мог, а частенько приходилось спасать ещё и попавшего в передрягу Йан-Ко, когда тот не мог справиться своими силами. Вляпываться в неприятности Йан-Ко был великий мастер, но вот выпутаться из них без посторонней помощи зачастую у него не получалось. И для этого у него был друг — У-Он.

Тиш-Им... А что — Тиш-Им? Она была просто младшей сестрёнкой, и У-Он любил её. Немного чудаковатая, то общительная, то замкнутая, с периодическими «стоп-кадрами», она не имела постоянных друзей, училась средне, в центре внимания быть не любила. Огрызаться в ответ на обиду не умела и нуждалась в защите.

Вот такая в этот пасмурный весенний день шла по улице компания: отличник-нытик, незадачливый забияка, странная девочка и У-Он — один боец на всех.

Если хорошенько припомнить, шило в заднице сидело у Йан-Ко. Это была его идея — выбраться в парк аттракционов. Он так красноречиво расписывал его прелести, напропалую фантазируя, что чудаковатые, нездешние глаза Тиш-Им мечтательно засияли, а у Кум-Ая отвисла нижняя губа. У-Он тоже невольно загорелся. Они никогда в жизни не катались на настоящих каруселях...

Но одно дело — мечтать, и совсем другое — претворить мечту в жизнь. Когда дело дошло до исполнения задуманного, Кум-Ай, как обычно, начал выдвигать нескончаемые «а вдруг», грозя заразить своим пораженчеством впечатлительную Тиш-Им. Йан-Ко и У-Он решительно пресекли его нытьё. Дело было за малым — деньгами. Ребята опустошили свои копилки. Впрочем, о ценах на аттракционы они не имели никакого понятия, но большей суммы у них просто не было.

Кхал-Ойн встретил их неприветливой серостью каменных стен, озабоченным шумом транспорта и настороженными взглядами прохожих. Здесь даже ветер казался каким-то по-особенному злым — налетал из-за угла и норовил сорвать с головы Тиш-Им шерстяной берет. Ребята сжались в кучку, и даже у Йан-Ко, больше всех рвавшегося на карусели, поубавилось энтузиазма. У-Он попытался их подбодрить:

– Ладно вам, не трусьте. Здесь живут такие же люди, как мы. Не звери же. Не съедят нас, поди!

Звери здесь жили или люди — было неясно, но пока что-то никто не горел желанием помочь четверым плутавшим по улицам детям. Первый прохожий, мужчина с кожаной папкой под мышкой, отмахнулся и пробежал дальше, девушка на шпильках, растерянно глянув на уши ребят, глупо улыбнулась и пробормотала «не знаю». Старичок в сером пальто проскрипел:

– Шли бы вы домой, детки! Нечего вам тут делать... Не доведёт оно вас до добра...

Кум-Ай снова начал ныть:

– Не нравится мне это... Ой, не нравится...

– Не нравится — оставался бы дома, – проворчал У-Он. – А коль уж ты с нами, то не скули!

– Всё будет нормалёк, прорвёмся, – поддержал Йан-Ко, бодрясь, хотя уверенности в его голосе прозвучало не очень-то много.

Тиш-Им вцепилась в рукав У-Она, затравленно озираясь по сторонам.

– Да найдём мы этот парк, – грубовато успокоил её У-Он. – Не дрейфь!

– Всё будет нормалёк, всё будет отлично, – повторял Йан-Ко дрожащим голосом, храбрясь изо всех сил, но не слишком преуспевая в этом. – Всё будет путём, всё будет классно!..

Наконец им повезло: встречный парень, к которому они обратились, откликнулся на их просьбу объяснить дорогу к парку.

– Значит так, ребятки, – начал он, отчего-то пританцовывая на месте. – Идёте по этой улице, где мы сейчас стоим, до большого перекрёстка. Там ещё магазин с такой яркой вывеской, красно-жёлтой. Сразу увидите... Значит, там сворачиваете налево... Налево, а не направо, запомните! Идёте прямо два квартала. Потом сворачиваете... снова налево. Там будет такой скверик со скамеечками. Идёте мимо него ещё один квартал, и там вам будет ваш парк с каруселями!..

Пока он объяснял, лицо его то и дело странно подёргивалось, как будто он всеми силами старался не расхохотаться. Когда У-Он его поблагодарил, парень фыркнул в кулак и отвернулся.

– Желаю вам знатно повеселиться! – бросил он через плечо, уходя прочь.

Ребята проводили взглядами его удаляющуюся фигуру.

– Странный он какой-то, – поделился своим впечатлением Кум-Ай.

– Ну, хоть дорогу объяснил — и на том спасибо, – ответил Йан-Ко.

– Не нравится мне всё это, – вздохнул толстяк.

У-Он рассердился и отвесил отличнику подзатыльник.

– Слушай, ты достал уже своим нытьём! Всё не так уж плохо! Вот, дорогу нам уже объяснили — чего тебе ещё надо?!

Кум-Ай только вжал мелкокучерявую голову в плечи и пробормотал дрожащим голосом:

– А если это неправильная дорога...

– Вот и узнаем! – рявкнул У-Он.

Впрочем, сомнения закрались и в его душу. Уж очень странно вёл себя этот тип. Плясал, рожи корчил.

– Может, он дуренюх? – глубокомысленно изрёк Йан-Ко.

– Кто? – нахмурился У-Он.

– Ну, наркоман, – пояснил тот. – Может, с утра дозу принял и... вот?

– Да хрен его знает, – буркнул У-Он. – Пошли.

Ребята двинулись по объяснённому им маршруту, но... Или они неправильно запомнили дорогу, или этот парень и впрямь им наболтал какую-то ерунду. Парка они не нашли, только заблудились среди высоких, угрюмых зданий. Ветер с шуршанием нёс по пустынной улице какие-то обрывки газет, пакеты, фантики.

– Как-то здесь... неуютно, – прошептала Тиш-Им, поднимая воротник куртки.

Кум-Ай снова начал сокрушаться:

– Ну вот, я же говорил!.. Этот клоун сказал нам неправильную дорогу! Красноухим нельзя верить... Они только и думают, как бы нас провести, посмеяться над нами...

У-Он не знал, что ему возразить, да и возражать, собственно, уже не очень хотелось... Приходилось признать, что в чём-то толстяк был прав. У-Он окинул взглядом приунывших друзей. Почему-то он чувствовал себя в ответе за них, хотя идея выбраться в парк изначально ему не принадлежала. Йан-Ко втравил всех в неприятности, а расхлёбывать эту кашу, видимо, придётся, как обычно, У-Ону...

– Сопли подобрать, – грубовато скомандовал он. – Не раскисать! Мы найдём парк и прокатимся на всех каруселях, не будь я У-Он Каро. Надо спросить дорогу у какого-нибудь полицейского — уж он-то точно не станет водить нас за нос. Ну, потопали!

И они потопали, подгоняемые в спину негостеприимным ветром.

– Всё будет нормалёк, всё будет отлично, – повторял Йан-Ко, как заведённый. – Всё будет хорошо, всё... будет... нор... ма...

Последние его слова съёжились, как охваченный огнём сухой лист: храбрая четвёрка искателей приключений наткнулась на группу взрослых ребят, лет пятнадцати-шестнадцати, которые расположились на сложенных стопкой у забора бесхозных бетонных плитах. Они курили толстую самокрутку, передавая её друг другу и по очереди затягиваясь.

– Слышь, чё-то не вставляет, – сказал один парень другому. – Хреновая трава!

Тут они увидели «храбрую четвёрку», лишь с виду казавшуюся храброй, а на самом деле порядком струсившую.

– О-па! А это кто к нам пожаловал? А уши у них какие-то странные!

Парни вальяжно и неторопливо слезли с плит и окружили ребят. Обуты они были в высокие ботинки на толстой подошве, на всех были кожаные куртки и различные прибамбасы — серьги, пирсинг, перстни. У-Он бросил быстрый взгляд вокруг: улица была пустынна, издалека доносился шум транспорта. Там ехали люди, которым не было никакого дела до их неприятностей. Помощи ждать было особо неоткуда...

– И что это мы делаем здесь, а? – спросил один из взрослых парней, с торчащими во все стороны волосами и следами рассасывавшегося синяка под глазом. – Тут с таким цветом ушей ходить не положено.

– Мы идём в парк аттракционов, – ответил У-Он, стараясь говорить спокойно.

– Ага! Значит, на каруселях покататься, мороженого поесть, – прищурился парень. – Я б тоже покатался. А вы — как? – обратился он к своей компании.

Ему ответили:

– А чё не покататься... Идея — класс!

– Может, хоть от каруселей башка закружится, раз эта дрянная трава не действует, гы-гы!..

– Гыыы...

Парни, похохатывая, сомкнули кольцо плотнее вокруг четвёрки.

– Вот только денежек у нас нету, – с сожалением признал парень с фингалом и грязно выругался. Остальные заржали.

– Ну, а мы здесь при чём? – спросил У-Он.

Парень с фингалом вытаращил глаза и округлил рот.

– О! Да ты хамишь, синеухий! Он ведь хамит, ребята?

– Хамит, паскуда, – согласились остальные.

Парень с подбитым глазом сплюнул на асфальт. Его лицо приобрело жёсткое и беспощадное выражение.

– При чём тут вы? А при том, что за нахождение в районе красноухих надо платить! Ну-ка, мелюзга синеухая, выворачивай карманы! И не врите, что у вас нет денег. Раз идёте на карусели, бренчалки-хрустелки у вас должны быть!

У-Он, сжав кулаки, сказал твёрдо:

– Это наши деньги. И мы вам их отдавать не собираемся.

– О как, – хмыкнул парень.

Воодушевлённый примером У-Она Йан-Ко подпел:

– А как называется твоя причёска? «Дёрнуло током»? Наверно, чтобы её сделать, надо сунуть пальцы в розетку, а потом побрызгать лаком? Да, и красивые тени. Но почему только на одном глазу? Надо было и второй накрасить! Какой фирмы, кстати? Я своей бабушке такие же подарю!

Кто-то хохотнул, но тут же заткнулся под свирепым взглядом парня с фингалом. У-Он сжал челюсти, чтобы сдержать нервный смех. К горлу подступала лёгкая дурнота, по спине бежал холодок. Йан-Ко продемонстрировал силу своего языка, но удастся ли У-Ону показать силу мускулов? Нет, им не отбиться от шестерых взрослых и сильных ребят. Безнадёжное дело... Неужели придётся раскошеливаться? И — прощай, карусели?.. От этой мысли во рту стало горько.

– Выворачивай карманы, – прошипел парень с фингалом. – Хотел отпустить вас живыми, но вы хамить начали... Что ж, сами нарвались.

У-Он почувствовал, как кто-то вцепился в его рукав. Тиш-Им. Он кожей чувствовал её страх, и на его скулах заходили желваки. Если они тронут её хоть пальцем... Ледяная лапа ярости стиснула его кишки.

– У-Он, может, отдадим им деньги? – пробормотал где-то возле уха трусливый голос Кум-Ая. – А то ведь... гм.

– Во, толстяк правильно мыслит! – одобрил коротко стриженый парень с серьгой в ухе. – Давайте, а то ваши папы-мамы получат вас по кусочкам!

– Вы не имеете права отнимать у нас деньги, – сказал У-Он. Спина задеревенела, внутренности превратились в кусок льда.

– Ого, о правах он заговорил! – усмехнулся парень с подбитым глазом. – Запомни, малолетняя синеухая тварь: есть только одно право — право сильного. И оно сейчас не на твоей стороне! Гони деньги!

У-Он получил лёгкий толчок в плечо и пошатнулся. Парень с фингалом надвигался на него. Краем глаза У-Он видел, как Кум-Ай достал из кармана свои сбережения и трясущейся рукой протянул их одному из парней.

– Возьмите, пожалуйста... Только отпустите... – пролепетал он.

Парень грубо забрал деньги, оценил сумму.

– Да тут только на бутылку газировки, – сказал он разочарованно. – Получи, жирдяй!..

И он наподдал Кум-Аю коленом под зад, да так крепко, что тот не устоял на ногах. Падая, он умудрился поймать слетевшие очки.

– Жирдяй, – плюнул в него парень, сунув в карман полученные от Кум-Ая жалкие крохи.

Йан-Ко змеёй извивался в руках двоих парней: один удерживал, другой обшаривал карманы. Мальчишка всё-таки умудрился лягнуть в пах того, кто его обшаривал, и тот, согнувшись, со стоном закрыл руками пострадавшее место. Что за этим последовало, У-Он не видел: обзор загородил парень с фингалом. Он снова толкнул У-Она — сильнее, чем в первый раз, но У-Он всё же устоял, хоть и отшатнулся. С ним начало происходить что-то странное: поле зрения сузилось, и противник ему виделся как бы сквозь круглое окошко в красновато-коричневой искрящейся пелене. Кончики пальцев онемели, в них чувствовалось лёгкое покалывание, кости ныли. Получив очередной толчок, У-Он размахнулся и ударил.

Как сок спелого туматля, брызнула кровь из носа парня с фингалом, побежала густыми струйками, запятнав футболку на груди. Проведя пальцами над верхней губой, парень глянул на них, а потом уставился на У-Она высветленными яростью глазами.

– Зверёныш! – прорычал он. – Ты мне нос сломал!

От удара в грудь У-Он отлетел на несколько шагов и шмякнулся спиной об асфальт. Дыхание сбилось, пелена перед глазами сомкнулась, и он на какой-то миг перестал видеть. Тишину пустынной улицы пронзил девчоночий крик, и всё внутри У-Она сжалось и выкрутилось жгутом...

Они ТРОНУЛИ Тиш-Им. Они посмели её тронуть.

Кристаллы ярости пронзили мозг, кости пальцев заныли просто нестерпимо — было такое чувство, будто они росли в длину, разрывая плоть... Прояснившимся зрением У-Он увидел, что это не кости разорвали плоть, а выросли огромные, загнутые, желтоватые острые когти. Чудовищные! Да и форма рук изменилась: пальцы стали узловатыми, под кожей проступали толстые шнуры жил. Удивляться времени не было, нужно было наказать негодяя, осмелившегося сделать больно его сестре.

У-Он поднялся на ноги. Йан-Ко отчаянно лягался, охаживая по рёбрам пытавшегося к нему подступиться парня, но его шея была в удушающем захвате локтевым сгибом. На лбу Йан-Ко вздулись вены, лицо побагровело. Ноги лягались всё более вяло. Кум-Ай сидел на асфальте, в одной руке сжимая очки, а другой размазывая по лицу слёзы.

А Тиш-Им билась в руках двоих подонков.

Парень с фингалом снова кинулся на У-Она, но тот ловко обошёл его и с криком бросился на обидчиков сестры: один из них удерживал её, а другой пытался стащить с неё колготки. Вместо крика из горла вырвался звериный рык, раскрытая на всю ширину когтистая пятерня полоснула по гладкому лицу шестнадцатилетнего отморозка, оставив пять красных полос. Парень взвыл и отшатнулся, закрывая окровавленное лицо руками, а второй побледнел и сразу выпустил Тиш-Им, когда У-Он развернулся к нему. Девочка соскользнула наземь и поползла в сторону, утирая слёзы.

В ушах горячо пульсировала кровь. У-Он, не раздумывая, набросился на опешившего парня и вонзился зубами в его ухо, рванул. Жалобный вой парня, солоноватый вкус во рту и кусок уха на асфальте. Язык царапнули удлинившиеся клыки.

– Бей зверёныша!

На У-Она накинулись сзади, повалили. Сквозь просвет между чьими-то ногами в высоких ботинках он увидел два внимательных, гипнотических серебристо-серых глаза, наблюдавших за дракой из сверкающего чёрного лимузина. По мановению руки в белоснежной манжете и чёрной кожаной перчатке из машины выскочили три дюжих коротко стриженых молодца и в два счёта раскидали парней, что навалились на У-Она. Спокойный, звучный мужской голос сказал из машины:

– Ребята, ребята, полегче. Это же малолетние балбесы. Дети.

Детьми он назвал эту уличную шпану, не иначе. Банду в кожаных куртках как ветром сдуло — драпанули, показав тыл! Первым обратился в бегство их украшенный фингалом предводитель, на ходу отдав команду:

– Пацаны, ноги!..

Тем временем крепкая рука помогла У-Ону встать.

– Ты цел, малец?

У-Он посмотрел на свою руку: она стала прежней, жёлтые острые когти снова превратились в человеческие розовые ногти, и только чужая кровь под ними напоминала о недавней метаморфозе. Громко бренчали сопли в носу шмыгающего Кум-Ая, всхлипывала Тиш-Им, шуршал по тротуару гоняемый ветром обрывок газеты, а на асфальте лежал растоптанный кусок уха. У-Он провёл языком по зубам. Они тоже вернулись к нормальной длине.

С мягким щелчком открылась дверца лимузина, и на асфальт ступил короткий чёрный сапог с острым носком, на каблуке сантиметров в пять-шесть. Приподнявшийся при движении край штанины с идеально наведённой стрелкой снова лёг на обычное место, скрыв голенище, и к одной ноге присоединилась другая.

Небольшие ярко-красные уши были почти до кончиков скрыты чуть вьющимися платиновыми волосами, а короткий чёрный двубортный плащ с широким поясом сидел на широкоплечей фигуре идеально. Элегантный длинноволосый господин, осмотрев «поле битвы», остановил взгляд серебристо-серых глаз на сидевшей на асфальте Тиш-Им. Опираясь на сложенный зонтик, как на трость, он подошёл к девочке, снял тугую перчатку и спросил, подавая руку:

– Вы не ушиблись, юная леди? Позвольте вам помочь.

Тиш-Им, вытерев рукавом мокрые глаза, смотрела на него, как зачарованная. Вложив в его холеную руку свою маленькую обветренную кисть, она поднялась на ноги и смущённо одёрнула короткую юбку. Спокойно сложенные губы господина тронула улыбка.

– Вижу, вы в порядке. Я рад.

Он выглядел молодо — лет на тридцать, не больше, и обладал не идеальными, но приятными чертами лица. Ярче всего выделялись на нём большие, светло-серые глаза, временами отливавшие блеском амальгамы. Подойдя к У-Ону, он взял его руку с окровавленными ногтями, рассматривал пару секунд, потом тронул кончиком зонтика кусочек уха на асфальте и проговорил загадочно:

– Вот ты и попробовал кровь на вкус, маленький волчонок. – И, окинув смеющимся взглядом четвёрку «попаданцев» в неприятности, спросил: – Ну что, мои храбрые ребятки, какими вы судьбами здесь?

У-Он смотрел на него исподлобья. Друг он или враг? Учитывая то, что дюжие охранники этого господина спасли их из беды, его можно было считать другом, но вот цвет ушей...

Уже пришедший в себя Йан-Ко поспешил доложить спасителю:

– Мы шли в парк аттракционов, спрашивали у прохожих дорогу, и один парень нам объяснил... Но, наверно, неправильно. Чтобы мы заблудились. И мы заблудились... А потом на нас напали эти. Хотели отобрать наши деньги, господин... э-э...

– Меня зовут Рай-Ан Деку-Вердо, – представился элегантный господин.

– Господин Деку-Вердо, – закончил Йан-Ко.

– Где вы живёте? – спросил тот.

– В Лулукане. Там нет парков с каруселями, только старые качели. – И Йан-Ко вздохнул.

– И вы выбрались из гетто, только чтобы покататься там? – нахмурился господин Деку-Вердо. – Это же небезопасно для вас! Неужели вы не знаете этого?

У-Он поднял голову и сказал:

– Да, мы знаем. Потому что мы синеухие. Но мы никогда раньше не катались на настоящих каруселях.

Господин Деку-Вердо улыбнулся и сказал:

– Не синеухие, а ур-рамаки. Именуй себя только так, мой юный друг.

При этом его глаза блеснули этим таинственным серебристым отливом, который, появившись на миг, тут же исчез, подобно пробежавшему по стальному клинку блику света.

– Значит, вы никогда не катались на каруселях? – проговорил он задумчиво. – Что ж, вам повезло, ребятки. Если хотите, я могу вас подвезти до парка. Мы с сыном как раз туда едем.

Ребята не поверили своим ушам. Их приглашали сесть в этот потрясающий, роскошный лимузин, а пунктом назначения был парк их мечты! Сказка, не иначе...

Впрочем, сказка всё же оказалась реальностью. Мальчишки, забыв обо всём на свете, заскочили первыми и расселись на кожаных сиденьях, осматривая салон с немым восторгом.

– Дам нужно пропускать вперёд, – строго заметил господин Деку-Вердо. – Где ваши манеры? Безобразие, господа!

Но несмотря на строгость тона, глаза его улыбались, и мальчишки ответили только смущённым «хы-хы». Тиш-Им в нерешительности остановилась перед открытой дверцей, и господин Деку-Вердо галантно подал ей руку.

– Прошу вас, садитесь, юная леди.

Сын их спасителя, мальчик лет шести-семи в чёрном костюмчике и пушистом белом свитере, смотрел на четвёрку спокойно, без удивления. Он был маленькой копией отца: те же платиновые волосы и светло-серые глаза с серебристым отливом. Уши у него были такие же — глянцево-красные. Ангелочек, да и только, но серьёзный не по годам. Сложив розовые губы в вежливую улыбку, он сказал:

– Здравствуйте.

– Привет, – ответил У-Он.

– Здрасьте, – пробормотал Йан-Ко.

Кум-Ай тоже пробормотал что-то приветственное. Тиш-Им открыто улыбнулась и протянула мальчику руку.

– Привет.

Деку-Вердо-младший ответил ей такой же лучистой улыбкой и пожал протянутую руку.

Это был незабываемый день. Парк ошеломил ребят с первого взгляда, и они застыли с раскрытыми ртами, не зная, куда кинуться в первую очередь. Господин Деку-Вердо засмеялся:

– Ну что, нравится?

– Нравится — не то слово! – от души воскликнул Йан-Ко. – Это... Это... ВАЩЕ ОБАЛДЕТЬ!

Впрочем, многим посетителям парка пришлось не по душе присутствие синеухих. На одной из каруселей несколько родителей демонстративно забрали своих детей и ушли, заявив, что не желают, чтобы их чада катались вместе с ур-рамаками. Их примеру последовали и все остальные, кто занял очередь на этот аттракцион. Карусель опустела. Господин Деку-Вердо хмыкнул им вслед.

– Ну что ж, дети, кажется, эта карусель целиком в вашем распоряжении, – сказал он. – Замечательно!

Но тут возникло препятствие в виде карусельщика. Он заявил, что не будет запускать аттракцион только ради пятерых клиентов, так как это себе в убыток, и так далее, и тому подобное.

– Хорошо, – невозмутимо сказал господин Деку-Вердо, доставая бумажник. – Я оплачиваю не только билеты для этих ребят, но и все пустые места, как если бы они были занятыми. Такой вариант вас устроит?

Карусельщик был сражён его щедростью. Впрочем, глядя на господина Деку-Вердо, не возникало сомнений, что он был в состоянии купить не только этот аттракцион с карусельщиком в придачу, но и весь этот парк.

Несколько «волшебных» денежных купюр — и счастье полёта стало для ребят явью. Они крутились на карусели с визгом и хохотом, а добрый волшебник стоял на земле, вонзив острый кончик зонта в песок, и улыбался. Выглянувшее из-за туч солнце ослепительно сверкало на запонках его белоснежных манжет, когда он ловил посланный сыном воздушный поцелуй, а охранники стояли поодаль, сканируя взглядами все триста шестьдесят градусов обзора.

Да, это был потрясающий, неповторимый день. Ребята перекатались на всех аттракционах, и благодаря присутствию, а также щедрости господина Деку-Вердо никто не осмелился их обидеть. Правда, со стороны красноухих граждан всё же была ещё парочка попыток протеста, но рядом с их всемогущим благодетелем ребята могли ничего не страшиться. Когда открывался чей-то рот, он доставал свой бездонный бумажник, и рот тут же захлопывался.

Они катались бы до самого закрытия парка, но под конец у Тиш-Им закружилась голова, и её затошнило.

– Хватит с вас на сегодня впечатлений, моя юная леди, – сказал господин Деку-Вердо. – Да и нам пора домой, сынок.

Вошедшие во вкус мальчишки заныли:

– Ну ещё кружочек, господин Деку-Вердо, ну пожалуйста!

– Друзья мои, вас уже, вероятно, хватились дома, – ответил тот ласково, но твёрдо.

Хорошего никогда не бывает много — это У-Он давно понял. Всегда хочется ещё и ещё, но находятся какие-то ограничивающие обстоятельства. Он досадовал на сестрёнку, из-за которой пришлось закончить веселье, но не мог не понимать, что вечным счастье не бывает. Почувствовавшую себя плохо Тиш-Им господин Деку-Вердо нёс к машине на руках, а она, робко обняв его за шею, смотрела на него влюблёнными глазами.

Да, это был счастливый день.

Дома влетело обоим — и У-Ону, и Тиш-Им. Мама, разумеется, заметила кровь под ногтями У-Она, и от объяснений было невозможно отвертеться.

Потом был визит к врачу. Сидя в скучном белом кабинете, У-Он смотрел, как нудный доктор выписывает рецепт. Отныне ему предстояло вместо препарата RX-400 колоть RX-600.


* * *

Ещё три года назад У-Он колол RX-800. Сейчас — ничего.

Выйдя из автобуса, он быстрым шагом направился к дому. Кишки как будто успокоились, но зад горел от царапин, нанесённых им той разъярённой фурией в кустах. Всё, больше никакого сельдониса. Никаких диет.

Окно его квартиры светилось. У-Он улыбнулся. Его ждали и любили там. Однако, предстояло сообщить жене, что он пригласил на воскресный обед двоих ур-рамаков.

– Уфф, – выдохнул он и решительно вошёл в дом.


продолжение http://www.proza.ru/2011/02/28/1083