Онегинской строфой

Онегинской строфой
Любовь Заболотская
(По заказу Т. Эйхман)
Друзей не мысля позабавить
Опять "Онегинской строфой",
Не собираясь вдруг прославить
Себя фанаткой записной,
Я в подражание Поэту
Внесу так робко лепту эту
И напишу для вас рассказ,
Достойный чтения сейчас.
Он знаменует день рожденья
Известного по всей стране
Поэта, славного вдвойне
И наслажденьем, и сомненьем,
Что невозможно повторенье.
Приди же, Муза, ты ко мне.

Итак, она звалась Любовью.
Наверно, именем таким
Родители у изголовья
Увековечили интим.
А может, просто мама Вера
Решила людям для примера
Родить ещё Надежду, Софью,
Троих девчат, отнюдь не сотню.
Но вышла всё-таки одна,
Хоть не красавица, но всё же
На папу с мамою похожа,
Мила, улыбчива, умна,
Училась в школе с интересом
И коммунизм ждала с прогрессом,

Читала книжки без разбора.
Отец, послушавшись врачей,
Семью увёз в деревню скоро,
В тайгу, от доменных печей.
Он, ветеран войны последней
И сын крестьянина наследный,
Учился заново косить,
Стога метать, дрова рубить.
Хотя родился он в деревне,
Но увезён восьми был лет
(Диктатора страны завет)
И позабыл он труд сей древний.
А дочь наоборот сначала
Труды деревни познавала.

И мир открылся перед нею:
Вместо двора, что грязен, тесен,
И лопухов, что зеленеют
На свалке, в праздник пьяных песен
Соседей, игр за гаражами,
Посулов частых твоей маме -
Холмы, река, болота кочки,
Луга, трава, цветов веночки,
Гусей весёлый гогот в луже,
Свои творог, сметана в ужин.
Она косить, доить умела
И звать корову: "Жданка! Жданка!",-
На кедры лазать, где приманка
Не шишки, не орех, а смелость.
Рубанок, молоток, ножёвку
Она в руках держала ловко.

 Всё, что ещё умела Люба,
Конечно, можно рассказать,
Произносить устанут губы,
Гораздо проще записать.
Да, вышивала по канве
И шила платья поновей,
Немного даже рисовала,
Писала, пела. Что же, мало?
Сидеть любила на заборе,
Сосны ствол обхватив рукой,
И песни сладостной рекой
Горланить в даль лесную. Вскоре
Учёба кончилась. И тут
Пристало выбрать институт.

На сцену рвётся кто, в артистки,
Мещанками она считала.
В строители и инженеры? Слишком.
Не тем прославиться мечтала.
Был тайный замысел извечный-
Писателем вдруг стать известным.
Ну а пока ПЕД, МЕД и замуж,
Целинная не светит залежь.
И по проторенной дорожке
Попала в ПЕД, где есть окошко
К любимой ей литературе,
Потом ещё к аспирантуре.
Но о законах человечьих -
Замужестве - нет даже речи.

Да нет, мечтала о любви
Такой.. Шекспир пускай поблекнет.
ПЕД-монастырь. Там что ловить?
Лишь комплексы от умных лекций.
Влюблялась часто, но таила
Свои любови очень рьяно.
Подобно пушкинской Татьяне
Героев зря боготворила.
Один был глуп, другой повеса,
А третий лгал: Была невеста,
Тот молод, замуж звал игриво;
"Красив! Не верю",-говорила.
У всех подруг давно детишки-
Она ж лелеет только книжки.

А в школе любит так детей,
Что те любовью тяготятся...
Без романтических затей
Родить решила лет под надцать.
А тут и муж явился вскоре,
Образованьем не блистал,
Красив и молод, другом стал,
Её стихи и пенье в хоре
Он уважал. Покорный властно,
Её любил. Короче, счастье
Её настигло в сорок лет.
Далёкой юности завет –
Похожей на Татьяну быть –
Теперь уж не осуществить.

 Мечта ж тревожит поминутно:
"А я другому отдана,-
При встрече бы сказать Кому-то.-
И буду век ему верна!"
Летело время вольной птицей.
И вот та книжная девица
Солидной дамой вроде стала.
А всё наивностью страдала.
Однажды муж ей в санаторий
Достал путёвку через блат
(Так про знакомства говорят),
Чтоб водами её здоровье
Поправить, нервы подлечить.
Поехала. Ну, так и быть.

На водах дамы и мужчины
К бюветам ходят чередой
И наполняют тело чинно
Из кружек с носиком водой.
И наша героиня тоже
Ходила так на водопой.
Вдруг слышит голос. Боже мой!
На голос юности похожий.
Глядит. А к ней идёт старик,
На голову пора парик
(Забрал бы что ли у Кобзона),
Штаны прилипли, как кальсоны,
Промокли, видно, под дождём.
Живот свисает над ремнём.
Неужто он, тот юный мальчик,
Колечко мерил ей на пальчик?

"Какая ж я в его глазах!"_
Подумала она устало.
Зачем тревожить этот прах?
Любовь истлела, тенью стала.
И некому произнести:
"А я другому отдана,
И буду век ему верна"
Надежда юности, прости!
И героине, так и быть,
Пора Онегина забыть.
По просьбе некоторых дам
Продолжила я про мадам.
Замужеством бы лучше кончить.
Логичней было, между прочим.