Реабилитация Печорина

 
        Мне было тогда 11 или 12. Мои родители почти каждое лето отправляли  меня в санаторий лечить  аллергию. Там я познакомилась с парнем. Честно сказать, я уже не помню его имя. Ему было примерно 18 -19 лет, он был красив, высок, но... у  него не было ноги. Вместо ноги был протез, а ногу он потерял на войне в Афганистане.  Я в него страшно влюбилась...Я,как щенок, бегала за ним повсеместно. Высматривала по всему санаторию, где бы он ни был, и все мое пребывание там было заполнено не лечением аллергии, а поисками встреч и разговоров  с ним. Честно сказать, я уже и не помню о чем мы с ним болтали.  О чем может болтать 12-летний ребенок и 18-летний мужчина, побывавший на войне? Мне было важно быть рядом с ним, а ему была важна верная компания. Но все же я кое-что запомнила:  когда мы с ним прогуливались его протез постоянно скрипел. Ноги у него не было кажется на уровне колена. Он хромал, но ходить мог свободно и везде. Я этот скрип до сих пор помню. До сих пор он у меня в ушах – слуховая память вычерпнула из моего детства скрип протеза. Память – странная штука.
Но вернемся к делу. Бегала я за ним, бегала, слушала его бесконечные рассказы о жизни, заглядывала ему в глаза, в общем была его верным «санчо-пансо». А он меня,кажись,так и называл. Не помню, честно говоря, деталей (я никогда не была в них сильна). Но цельный образ этого парня засел в мое сознание на всю жизнь. Он был очень грустный, иногда даже злой, шутил и иронизировал. И образ у него был такой пронзительный и острый. Думаю война заострила его, отрубив безжалостно ногу. Но я совершенно не думала о том, что у него нет ноги. Сейчас я сама не понимаю как же так? Мне не было его жаль, мне не было жутко, я не думала о том, страна и партия надругались над его юношеством, послав бедного 18 летнего пацана на войну, и он потерял свою ногу, и теперь инвалид навсегда! Мне совершенно не приходили в голову мысли о том, что ему наверное очень тяжело, и у него возможно депрессия или комплекс неполноценности. Мне совершенно не приходило в голову всё это.
Я думала о том, что он безумно красив. Его волосы были слегка длинноваты и светлая челка всегда падала на лицо, и мне казалось что он очень похож на лермонтовского героя Печорина. Он ходил с палочкой, хромал естественно со страшной силой, но мне это даже нравилось....В общем бегала я за ним бегала, а потом мой санаторный курс закончился и я поехала домой. Мы обменялись адресами. Жил он в маленьком районном городке в 30 километрах от моего городка. Из санатория я увезла теплую надежду, которая грела мне душу: "Печорин" пообещал написать. Я покинула санаторий в ужасной грусти... Приехав домой, еще,наверное, месяца два валялась на диване и беззвучно рыдала. А потом получила от него письмо. Мое детское счастье не умещалось в сердце. К письму прилагалась фото «Печорина» и милая подпись на обратной стороне. Содержания письма не помню совершенно, радость снесла мой мозг, и он ничего не запомнил... А потом последовал телефонный звонок, и Печорин сладким голосом пригласил меня в гости. Не помню почему я не смогла поехать к нему...По-моему,когда я собралась и позвонила ему, сказать что приеду – его мама сказала что он в отъезде. Вот и вся история. И я когда вспоминаю о ней думаю, что она все же невероятная.
   Когда показывают страшные фильмы об Афгане и Чечне, где молодых пацанов убивает и ранит война, я воспринимаю все очень лично. Я на их месте представляю «Печорина», лежащего на поле боя с оторванной ногой, из которой бьёт фонтаном артериальное кровотечение. Но моего героя всегда спасают, всегда вовремя довозят до госпиталя,  лечат, а потом выписывают протез и отправляют на реабилитацию в санаторий, где наивная девочка подросток, бегающая за ним и восхищенно заглядывающая в глаза, будет одним из его «лекарств», помогающим залечить раны сердца и жуткие воспоминания войны.