15. Игрушки для взрослых

ПОПЫТКА.

- Привет, это Айна.
- Айна, ты где?
От волнения у нее тряслись руки, было так непривычно снова слышать его голос. Как будто он шел из другой жизни.
- У себя дома, я только что приехала, - она давала ему возможность не подыскивать дежурные слова оправдания.
-  А я тебя недавно вспоминал.
Это « недавно» больно кольнуло ее. Но надо было держаться и доигрывать свою роль до конца.
-Я снова уеду, и надолго, - она вдруг испугалась произнести « навсегда». - Я бы хотела увидеться с тобой на прощание. Может быть, ты придешь ко мне сегодня?
На том конце провода повисло напряженное молчание, потом как будто щелкнул выключатель.
- О, да, конечно, перезвони мне ближе к вечеру, мне надо все это переварить, - голос его слегка дрожал от волнения.
- Но, твой номер отключен.
- Да, я не предупредил тебя. Запиши мой новый.
Он продиктовал ей цифры.
Странно, что он не сказал, что сам перезвонит ей, или он надеялся, что она одумается?
Этот звонок отнял у нее много сил. Она выпила на кухне рюмочку коньяку. Коньяк обжег горло , и она закашлялась. Она опять подошла к зеркалу, провела яркой губной помадой по бледным губам, подмигнула своему отражению. Подумав, решила собрать свои вещи, навести в них идеальный порядок перед отъездом. Перед отъездом или уходом?
Вещи - милые маленькие безделушки, фотографии цеплялись за руки, призывали ее остаться, она складывала их в аккуратные стопки. Прощалась с ними, бережно подержав их в руках.
Ближе к вечеру ее охватило знакомое болезненное беспокойство. Она рассчитала время так, чтобы был час до конца его работы. Дрожащими пальцами она набирала номер, в ответ ей  трубка пищала короткими гудками. Не прорваться. После нескольких нервных бесплодных попыток  трубка, сжалившись над ней, воспроизвела  его голос:
- Айна? Я сегодня не смогу. У меня дела. Ничего не получится.
Сердце Айны  вздрогнув, провалилось куда-то вниз.
- Может быть, завтра? - бросил он ей спасательный круг
- Хорошо, давай завтра,- согласилась она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно мягче, хотя все внутри нее бушевало от бессильного гнева.
Действительно, ведьма в бессилии и ярости. Сейчас главное, чтобы ничто не сорвалось, главное в том, чтобы увидеть его и заглянуть ему в глаза. А потом все изменится, это точно. Тогда она станет повелительницей.
-Ты сама позвонишь мне?  - спросил он.
- Да, - ответила она, не вдаваясь в подробности того, что давно уже живет одна.
Но, видимо, он знал об этом, хотя предпочитал делать вид, что не знает.
В висках у нее билась единственная мысль о том, что главное устоять перед его взглядом и поймать  его  взгляд, совершить переход. Она это сможет, и ей уже все равно кем она  там будет. Главное, что она будет с ним. Эта мысль, лихорадочно повторяясь, билась в мозгу. Чтобы  хоть как-то успокоиться и заснуть, она выпила снотворного.
Весь следующий день до вечера она пыталась ждать его. Надо было хоть как-то попытаться навести уют, протереть пыль, почистить ковры.
Все домашние дела давались ей с большим  трудом, как будто через сопротивление. Казалось, вездесущие пылинки лезут в руки. Она с ожесточением оттирала печку на кухне от старых подпалин, потом мыла полы. В углах комнаты скопилась паутина. Комната своей непокорностью раздражала Айну. Она казалась ей ненужным придатком, темным грузом. О, как хотелось ей освободиться от  этих тягостных пут! Все изменить. Вернуть то волшебное состояние влюбленности. Но разве его возможно вернуть? Нет, она старалась ни о чем таком не думать. Главное, теперь заключалось в том, что она должна взглянуть в  глаза своего любимого.
К вечеру все пылинки в комнате стали невидимыми, а зеркала засияли прозрачной фиолетовостью.   Сумерки растянулись в бесконечную подрагивающую пелену. Она умылась, тщательно расчесала волосы. Она боялась признаться себе, что боится подходить к телефону. Совершенно, невероятно было представить, что он сможет сегодня появиться у нее, здесь.
- А, Айна, это ты? - в голосе его вибрировало разочарование.
- Ты знаешь, я и сегодня не могу, у меня здесь возникли непредвиденные дела. А когда ты уезжаешь?
- Завтра вечером, - сказала она первое, что пришло ей в голову.
- Ну, тогда встретимся, когда ты вернешься. Когда вернешься, позвони.
Она хотела крикнуть ему, что уезжает насовсем, но ей так страшно было это сделать. Тогда  бы прервалась самая последняя ниточка, связывающая ее с ним.
- Да, хорошо, - сказала она совсем тихо и нажала на рычаг.

Все кончилось, кончилось все.
Глаза ее наполнились слезами, она вышла в ванную и включила воду, чтобы хотя бы звуками заполнить ту пустоту, что росла и ширилась внутри нее. Впереди ее ждала ночь, которую она не в силах была выдержать.
Клокотание воды, казалось, разрывало ее плоть, мысли, ощущения.
Она присела на край ванны.
Ей было страшно возвращаться в комнату.
Здесь, в ванной, у нее висело большое овальное зеркало. И она опять посмотрела в свои глаза. Из ее глаз на нее же обрушилась волна печали, выдавив темные круги под глазами. Невозможно сразу смотреть в два зрачка. Взгляд фокусируется только на одном. Снова переход, томительный как дуновение зноя, трудно вздохнуть.
Темный пугающий коридор бездны и серебристое сияние впереди. Вся ванна засверкала серебром, и сразу стало тихо. Вода продолжала течь, но теперь уже  бесшумными,  хрустальными струями. Айна завернула кран и вышла в комнату.
 
Опять за открытыми окнами плыло лето, растекаясь в  душистые, теплые сумерками.
Айна выбрала для себя в шкафу кремовое,  кружевное платье. Платье похожее на платье принцессы.
Входная дверь раскрылась перед ней. И подъездные двери раскрылись перед ней. Печаль, но такая легкая. Кажется, дунь, так она улетит. Светлые волосы легли послушными волнами ей на плечи. Она шла по тихой улице. Не было машин, не было прохожих. В небе плыла только Луна. Запах свежести  прошедшего дождя дублировал чистоту пустых улиц. Она шла мимо его дома, там были темные окна. Дальше.
Она шла к ней. Единственные на весь дом окна светились желтым торшерным светом. Она шла к двери, к властно нажатой кнопке звонка.
Оглядев  горделивым   взглядом светской красавицы, выплывшую навстречу фигуру каштанововолосой, она не сказала ничего. Он возник за ее спиной ростком темноты.
-Привет, - сказала Айна,  улыбаясь только одними губами. - Прости, что сама зашла  попрощаться.
Она наслаждалась их ошеломлением.
- Я уезжаю не надолго, а навсегда.
Айна смотрела на него во все глаза. Как-то он съеживался под ее взглядом. Что-то неприятное, склизкое проявилось в очертаниях его тела. Каштанововолосая, очнувшись и подбоченившись,  попыталась было что-то вякнуть.
Айна холодно улыбнулась, и та тоже съежилась и осела под ее взглядом, как оседает сугроб под лучами солнца, отступила вглубь комнаты. Айна добавила в свой облик волну запаха дорогих духов.
- Я уже ухожу, будьте счастливы…
Она хлопнула дверью и вышла на улицу, надеясь на то, что он выскочит вслед за ней. Но даже здесь, в нереальном мире он ей не повиновался. А собственно на что она рассчитывала?
Было тихо и слишком грустно.
- Это оттого, что я зашла сюда с заплаканными глазами,- подумала Айна.
Она пошла назад, к себе домой очень медленно. Надо было попытаться как-то изменить грусть. Ей повстречался незнакомый мужчина, красивый, рослый. Было так смешно смотреть на то, как он важно вышагивает, что Айна не выдержала и расхохоталась. Нет, действительно, в своем мире она была королевой, но только недостаточно опытной. Она постаралась остановить его взглядом, и он остановился.
- Девушка, вы заблудились?
- А вы нет? Что вы здесь делаете? – спросила Айна строго.
- Я гуляю.
- В моем мире? Я вас что-то не припомню
- А я вас знаю, я видел вас однажды.
- Неужели?
- Я нравлюсь тебе? - спросила Айна грубовато.
- Ты прекрасна.
- Так почему же я не нравлюсь ему? Почему я нравлюсь всем, кроме него? Боже мой, какая тягомотина! Мужчина исчез и, наконец, Айна боковым зрением увидела своего возлюбленного.  Он появился откуда-то со стороны. Он  был пьян и темными глазами смотрел на нее. Они были пусты эти темные глаза.
- Не бросай меня, Айна. Я люблю тебя, я люблю,- он повторял эту фразу бесцветным тусклым голосом, как заводная механическая игрушка.
Выглядел он довольно жалко. Какой-то съеженный, худой и серый. У него тряслись руки и губы. Это показалось ей совсем непереносимым, и  она побежала от него прочь, бегом в свою комнату, к спасительному зеркалу.