10. Игрушки для взрослых

ОТДОХНУТЬ?

Все-таки Егор настоял на своем. Он уговорил ее неделю отдохнуть, и время для Айны остановилось. 
Она по-прежнему спала до обеда, потом завтракала и шла гулять. Гуляла она не только во дворике, но и на улице. Там она вглядывалась украдкой в проходящих мимо мужчин, бесполезно пытаясь выискать в них черты своего любимого. Иногда  кто-то со спины напоминал ей его. Походка, куртка, поворот головы. Она раззадоривала свои чувства. Время никак не ослабляло непрекращающуюся пытку. Казалось, наоборот, ей становилось больнее, оттого, что теперь она знала, как может мужчина любить женщину. Теперь она отдавала себе отчет в том, что ее любимый просто разбрасывался  запретными словами о любви. Он не жалел ее, ему не было больно. Ее боль не была его болью. Ему было просто приятно с ней. А вот любил ли он ее, хоть немного? И вообще,  что такое любовь?
Помутнение рассудка или просто всепоглощающая радость? Желание близости и удовольствия? Была Айна, а теперь на ее месте другая. Остались только слова-заклинания, от которых никак не избавиться.
-Я люблю тебя, Айна, только тебя.
Он ушел, и даже не подумал о том, как она будет страдать. Он даже ни разу не позвонил ей. От него остались только слова-заклинания, от которых не убережешься, от которых нет защиты. Слова, которыми нельзя разбрасываться.
- Я люблю тебя, Айна, только тебя.
Ему было все-равно где она, что с ней. А если она больна?  Или она нуждается в его помощи, или… Нет, ему все равно. Он переступил через нее и ушел дальше.
Она  же продолжала скучать по нему. И та воображаемая любовь в нереальном мире ничуть не помогла ей и только усилила ее тягу к нему.  В том, иллюзорном, удивительном мире  женщины красивее, мужчины притягательнее, там красота в чистом виде. Но, выходя из того мира, она опять мечтала о своем любимом, только о нем.
Егор с тревогой смотрел на нее. Не стало милой девчушки с ее ужимками и замашками многоопытной женщины. Она похудела, обострились черты ее лица, на щеках горел лихорадочный румянец. Она ускользала, уходила прочь, недосягаемая и непонятная, в свою, ведомую только ей тайну. Хотя, вот она рядом, только протяни руку. Она пьет чай с хрустящими крекерами, она спит в его спальне…
Кстати, спала Айна очень много. Вставала поздно, ложилась рано. И иногда он заходил к ней в спальню, чтобы поправить одеяло. Во сне ее лицо казалось  детским, она улыбалась, но  Егор знал, что эта улыбка адресована не ему.
Утром  Егор уезжал  в  ИГРОТЕКС. Надо было выслушивать придурковатое бормотание  Петеньки, возиться с сенсорами, настраивать их, опробовать. Егор боялся сознаться себе в том, что он потерял к сенсорам всякий интерес. Пару раз Егор звонил Скрипачу, но каждый раз находилась какая-нибудь отговорка и он так и не смог заехать к старику. Он спешил домой. Всякий раз при воспоминании об Айне у него глухо ухало сердце  от страха за нее. Она знала что-то такое, что , видимо, Егору не доведется узнать никогда. Это непонятное «что-то»  вселяло в него тревогу.
Чаще всего он заставал Айну на диване, она сидела, обхватив коленки руками. Он старался шуметь, громко включал чайник, заполнял комнату обычными повседневными звуками, но рядом с ней было нечто.

- Айна, мне кажется,  ты больна, у тебя такая усталость в глазах.
- Да ну!   
- Ты гуляешь?
- Гуляю, гуляю, - раздраженно отозвалась она,- выгуливаю саму себя , как собаку.
- Я купил тебе витаминов…
- Премного благодарна…
      
Прошло несколько дней. Как обычно она вышла на утреннюю прогулку. Солнце светило ярко, может быть, даже слишком, так что было больно глазам. Она вдруг поймала себя на мысли, что хочет снова попасть в свой сумрачный мир. Эта мысль отдалась в ней слабым эхом ужаса. Она поняла вдруг, что ей хочется этого немедленно, сейчас. Она попыталась поймать хоть чей-нибудь взгляд. Взгляд того, кто пройдет мимо. Он и не заметит, никто не заметит. Для всех это будет только мгновением, а она, Айна сутки или больше проведет в бесконечном обожании, купаясь в любви. Ей было по настоящему страшно от этих мыслей. Она  казалась себе самой вампиршей или бессильной ведьмой. Бегом, она вернулась обратно в дом, забралась под одеяло и расплакалась. Она не хотела видеть Егора. Когда он вернулся, она притворилась спящей. Но он все-таки разбудил ее.
- Айна, что с тобой? Ты не заболела?
- Нет.
- Айна, нам надо с тобой поговорить!
- Мне все надоело! И ты, и твоя квартира! – воскликнула она в сердцах.
- Мне тоже,- отозвался он бесцветным голосом, не глядя в ее сторону. - Ты сейчас встанешь, приведешь себя в порядок, мы выпьем кофе, все обсудим, а потом поедем в гости к одному очень мудрому человеку.
Эта спасительная мысль пришла к Егору мгновенно
- Но нет, только ты не думай, ты не будешь входить в его воспоминания… Я хочу тебе помочь, я думаю, он нам поможет.
- Ты уже помог мне, Егор. И больше ты ничем мне помочь не сможешь.
- Смогу.
-Нет и тысячу раз нет, нет, нет.
Он подошел к ней и только слегка развернул ее за плечи.
- Посмотри мне в глаза, посмотри…

Лучше бы он не просил ее этого делать. Он оцепенел на миг. А она, погрузившись в желанную темноту, уже ловила начало серебристого сияния. Оно шло от незакрытого окна. Она рассмеялась легко и счастливо в предчувствии радости, подошла к зеркалу и обомлела. В зеркале отразилась она сама, подурневшая и всклокоченная, с глазами, опухшими от слез. Хрипло хохотнув, она повернулась к нему:
- Егор, что это за шуточки? Я тебе нравлюсь?
Он смотрел на нее молча, и взгляд его был неподвижен.
- Не смотри на меня так. Я тебя не люблю. И даже в этом мире!
Он смотрел на нее серьезно и грустно, и,черт возьми, он был красив и начинал нравиться ей. Что-то мерзкое, ледяное начинало оттаивать у нее внутри. Он смотрел на нее так, как смотрел на нее когда-то давно ее  исчезнувший любимый, тем самым взглядом, который пробирал ее до косточек, до невесомости. Да нет же. У Егора не могло быть такого взгляда,  он был слишком хорош для нее, слишком правилен и предсказуем. В нем не было того надлома и порока, который тянул ее к своему темному омуту.
- Я и сам не знаю, Айна, почему я так много думаю о тебе. Почему я так за тебя переживаю.
- Егор, не трогай меня. На мне проклятие. Я люблю только его, спившегося, больного, разочарованного в жизни. Он издевается надо мной, но от этого я люблю его не меньше. Ты лучше, чище, выше меня, а я никто.
Она вдруг остановилась в своей речи, захлебнувшись ее театральностью. 
- Это не любовь, а болезнь. Ты раба своей страсти. Ты несешь всякую чепуху, Айна. У тебя уже давно все не так. Стоит тебе увидеть его, утолить свою жажду общения с ним, и ты прозреешь.
- Мне плевать на твои слова, мало ли что ты предполагаешь. У тебя своя голова, а у меня на плечах своя. Ты прав только в том, что я изменилась. Раньше я была совсем не такой как сейчас. А ты хочешь узнать, какой я была раньше?
Она снова подошла к зеркалу, крутанулась перед ним, провела рукой по волосам, и они стали длиннее, рассыпались шелком по плечам, отливая пеплом. Такие волосы были у нее раньше, до того как она начала их подкрашивать. Она расправила горестные морщинки у своих глаз, цвета вечернего дождя, вдела в мочки  ушей  серебристые серьги - кольца и повернулась к нему блистающая, чужая, неуловимо грациозная. Девушка-женщина с порочными глазами. Рыба или птица?  Маленькое темно-синее платье, черные туфли на стройных ногах, руки и шея, отсвечивают  светом луны.
- Он полюбил меня такую. А я всегда, всю жизнь ждала только его. И я его все равно найду, - звонко добавила она.
Окна вдруг распахнулись как от порыва грозового ветра, и в них ворвалось небо с падающими звездами, с закатом на темной реке. В глазах Айны зажегся сумрачный огонь восторга.
-Я всю жизнь мечтала жить на берегу реки, и, чтобы на другом берегу была чужая страна, и чтобы там садилось солнце. Мне нравится здесь, и я хочу здесь остаться. Это мой мир, Егор. Я хочу быть здесь, бесплотной, невесомой. Хочу любить и быть любимой. Хочу красоты и восхищения.
Она смотрела ему в глаза своими сине-серыми пронзительными глазами
- Я видел в тебе это, - глухо отозвался он .- Ты тут рядом, Айна, но ты уходишь от меня. Я боюсь, что ты уйдешь навсегда, я боюсь влюбиться…
- Как ты можешь этого бояться, если ты никогда не любил? Да и вообще, все это чушь. На земле нет любви, там только ее отражение. Один любит, другой нет, Там, на земле, это все  так скучно!
- Не уходи, Айна.
- Этого я тебе обещать не могу.
- Но, хотя бы сходи со мной на речку.
- Ладно, - сжалилась она над ним.
Они вышли из дома, спустившись по короткой лестнице,  на  пустую городскую улицу, темным асфальтом, убегающую вниз, к реке.
- Опять ночь, - раздраженно заметила она.
Тут же на небо послушно выплыла белая Луна, неестественно яркая. Они шли в сумерках, в тишине к плеску воды.
- Я начинаю догадываться, куда исчез Арсен,- сказал Егор
- Какая женщина увела его?
- Вроде бы и не было женщины, она давно уехала.
- Значит, он сам ушел,- сказала Айна и задумалась о чем-то.
- Айна, мне кажется, этот мир повинуется тебе.
- Да, - отозвалась она чужим севшим  голосом,- но, наверное, он повинуется не моим приказам, а только желаниям. И я не могу сделать так, чтобы светило солнце, потому что я люблю сумерки.
Ее маленькое синее платье исчезло. На ней появились легкие шелковые шорты, футболка и сандалии. Городская улица закончилась, город убежал назад, перед ними был теплый  песчаный берег. Река оказалась довольно широкой. На другом берегу ее горели неоновые огни чужого города.
- Жаль, что такую реку нельзя переплыть на лодке, Ты хочешь, чтобы я соорудила мост? Ну,  скажи, хочешь или нет. Мы бы прогулялись по улицам того города. Там чужая страна, там все по-другому.
Ноги проваливались в песке, Айна вытряхивала песок из сандалий, сверкая белками радостных глаз.  Она повизгивала от восторга, пробуя воду ногой. В реке отражалась  луна, от нее шла светлая, переливающаяся дорога через реку. Айна вошла в воду по колено, и лунный свет легко и невесомо стекал с ее плеч. Егора неотвратимо тянуло к ней. Он хотел обнять ее, прижать к себе, но он знал, что этого нельзя делать. Она  как будто прочитала его мысли.
- Егор, нам пора, - сказала она резко.

И разом все кончилось. Исчез берег реки, все исчезло. Осталась только комната,  в квартире Егора, и  сам Егор, растерянный и беспомощный. Айна не хотела смотреть на него. Она осталась  в спальне  и  снова легла на кровать, уткнувшись лицом в подушки. Хлопнула входная дверь. Он ушел. Постель казалась Айне слишком холодной, но в целом она чувствовала себя гораздо лучше. Та неодолимая жажда соединения с любым мужчиной поутихла. Айна казалась себе сейчас очень сильной, но только усталой. Постель не прогревалась, ноги превратились в ледышки. Она поджала их к животу, обхватила ступни теплыми ладошками, ощутила пальцами песок, речной песок. Мокрые песчинки прилипли к ногам…

Неровный свет полной Луны. На  лунный круг набегают облака. Свет завернут в пленку облаков. Нет многообразия. Снова вспышка и темнота. Глаза любимого, за ними глаза Егора. Чудовищная предопределенность…