Господин Алоис Зос в лучах волчьего солнца

       В своей темной тесной квартирке, на последнем этаже чахлого дома, в комнате, где Алоис Зос счастливо (хотя иногда и несчастливо) почивал, владелец апартаментов стоял в ночной рубашке до пят в северном углу комнаты, спиной ко всему окружающему миру.
 Часы, висящие на восточной стене, показывали три часа ночи. Секундная стрелка неумолимо шествовала по уготовленному ей циклу, и вот - одна минута четвертого.
 В соседней комнате спали сестра и мать нашего героя. Они несколько дней назад приехали из деревеньки, где Алоис и родился, в которой живут в большом хозяйственном доме, разводят всякую живность, а матушка тихо готовится к смерти.
 Но речь пойдет вовсе не о домашнем скоте или о сельских романтичных закатах, и даже не о свежем молоке.
 Всё дело в том, что стоя в углу спиной к комнате Алоис Зос в тоже время медленно шел по площади к церкви святого Фомы. Вот он подымается по ступеням паперти и входит в храм, где горят свечи и благоухает ладан. Собор пустынен, только где-то в мраке алтаря виден неподвижный силуэт. Свечи озаряют лики страстотерпцев  и святых неровным дергающимся светом, придавая их лицам, завораживающую взор, свою собственную жизнь. Алоис в своей ночной рубашке бредет вдоль икон, бросая взгляды то на стрельчатые окна, в которые широким потоком льется лунный свет, то на распятие, чернеющее где-то впереди.
 Силуэт качнулся и плавно отделился от тени, направился бесшумными шагами прямо к Алоису.
Когда он вошел в пятно лунного света, Алоис смог разглядеть его. Это был старик с белоснежной всклоченной бородой и лысой головой, напоминающей из-за обилия морщин грецкий орех. На лице были колючие, глубоко посаженные, но добрые глаза, тонкий нос и старческий. довольно отвратительный дряблый рот.
 Подойдя к Алоису он торжественно сказал, немного шепелявя:
 - Ну здравствуй, Алоис, сын Киа. Позволь представиться! Имя мое - Самаэль, я настоятель этой церкви, обитаю здесь почти всю свою жизнь. Давай же присядем вот тут, около колонны, пока не явятся мои друзья, они тоже живут здесь, они служки в этом соборе.
 Старик Самаэль и Алоис присели на колченогую скамеечку, стоявшую в одном из пятен серебристого света. Старик со вздохом посмотрел на, заглядывающее в окно, небесное светило.
 - Волчье солнце. Так называют его. - обратился Самаэль к Алоису - Именно луна, мой друг, да будет вам известно, оплодотворяет незащищенное человеческое сознание отравленными инфернальными образами, мыслями. Слышали ли вы о сомнамбулах?
 - Да, что-то слышал.. - пробормотал Алоис.
 - Эх, мой дорогой. Да эти несчастные лунатики и виноваты лишь в том, что более других, глубже и тоньше воспринимают эти лунные эманации. Каждый раз, когда хоть часть этого светила господствует на небе, эти несчастные обреченны быть рабами её поистине дьявольской сущности. Луна запускает в их души свои хищные когти, опутывает тенетами и без того опутанный разум, они марионетки её величества Луны, с которыми она будет играть. пока ей не надоест; она может сбросить вас с крыши, заставить изнасиловать собственную дочь, застелить ваше сознание таким туманом видений, что если бы человек утром вспоминал хоть малую толику их, то он просто сошел бы с ума.
 - Издавна, мой друг, - сглотнув продолжал Самаэль - люди, наблюдая за перемещениями этого небесного изверга, сами раскрывали свои умы для лунных видений. Сколько астрологов в какой-то момент стали просто одержимыми, и, разрывая себе грудь, бросались в огонь. Все они канули в лету, словно камень в омут - нет им числа, нет о них познаний.
 А люди до сих пор ещё не уловили, что является причиной всех их бед и происшествий. Только дикие собаки, волки, да и некоторые городские псы, всегда понимали и чувствовали этот трупный запах. Но что им остается, лишь выть, да, поджав хвост, уползать в свои норы в конце концов...
 - К чему вы это рассказываете? - спросил Алоис.
 - Ох, простите, я что-то совсем в другую сторону ушел. - запричитал Самаэль - Уж скоро и служки явятся, а я вас ни о чем толком так и не расспросил. Так... - старик приложил длинные пальцы к вискам - Так. Мой друг, простите за мою навязчивость, но я случайно знаю, что вы часто ... ммм.. так сказать, посещаете дома терпимости. Скажите мне, Алоис, дорогой. с какой целью?
 Уши у Алоиса запылали, но ни единый мускул не дрогнул на его лице.
 - Во-первых, мой дорогой Самаэль, - стараясь подражать манере старика, прохладно начал Алоис - простите меня за мою грубость, это вас не касается никоим образом, а во-вторых, если уж это так вас интересует, то мне кажется, цель вполне ясна - получить сексуальное удовлетворение.
 - Хм, но известно ли вам Слово Божие,в коем сказано, что мало того, что пользоваться услугами блудниц - большой грех,да и напрасно проливаемое семя, как известно, похищают демоны, чтобы накормить свои нечистые сонмы ангелов-мучителей. Или вы, по мимо всего, ещё и не верите в Бога? - как ни в чем не бывало продолжал старик.
 - Конечно же я верю в Бога! - немного разозлившись, громче чем надо сказал Алоис.
 - Ну полноте, мой дорогой, успокойтесь. - снова запричитал Самаэль - Я вас ни в чем не виню. Даже наоборот. - тихо добавил он, обращаясь скорее к самому себе.
 Повисло в храме молчание, Алоис и Самаэль, оба сидели на скамеечке, смиренно сложив руки на коленях. Внезапно, в одном из окон мелькнула неясная тень, на миг заслонившая лунный свет, и за дверьми церкви святого Фомы послышались гогот и визги. Они напоминали одновременно безумный хохот африканских гиен, и визги, закланной на убой свиньи. Постепенно эти звуки стихли, и двери храма приоткрылись - внутрь бесшумно проскользнало двое.
 - Позвольте представить! - вставая, начал снова шепелявить Самаэль - Арира и Астирия! Друзья, это - Алоис Зос, о котором мы все так много слышали.
 Арира и Астирия поклонились, и вперив в Алоиса, такие же как и у Самаэля, колючие взгляды наперебой стали говорить.
 - Мы так долго ждали..
 - Я уже устал таскать его...
 - Нет, дай я скажу! Письмо!
 - Да! Вам письмо..
 - Да кто ты такой?!
 - А ну-ка цыц!! - рявкнул Самаэль - Устроили тут балаган!
 Глядя со своей скамьи как Самаэль отчитывает послушников, Алоис понимал, что его редкие волосы на загривке начинают шевелиться. Эти двое, Арира и Астирия, были явно безумны. Их худые лица не обрамляли как у старика волосы; они были словно высушены на солнце, костлявые с ввалившимися щеками; бледная их кожа будто светилась в полумраке церкви трупной белизной. Голоса у них были высокие, истеричные, неприятные. Они походили друг на друга как братья, оба облаченные в тяжелые монашеские рясы, словно две капли воды были они.
 Чувствуя, что страх сжимает ледяными руками горло, Алоис судорожно осматривал окна.
 - Итак! - громко встрял в мысли о побеге Алоиса Самаэль - Вот ваше письмо.
 Старик держал в протянутой руке помятый конверт с красной печатью. Приняв его Алоис попытался рассмотреть печать, но лунного света явно не хватало. Шесть надписей, кажется на латыни, шли по кругу, со вписанным в середину то ли солнцем, то ли звездой, какие-то буквы, черточки были внутри окружности, но Алоис так и не разобрал их.
 В храме опять повисла тишина, послушники и Самаэль напряженно молчали, смотря на конверт. Дрожащими руками Алоис вскрыл его и извлек свернутый пополам лист, развернул письмо; пред Алоисом предстал абсолютно пустой лист, только в середине,на сгибе, значились маленькие буквы. Приблизив письмо поближе к глазам, Алоис увидел следующее слово: atheoi.
 Поскольку Алоис не был силен в древнегреческом, он лишь развел руками и сказал:
 - Я даже прочитать как следует не могу.
 Хохот вознесся к своду храма. Алоис вздрогнул.
 - Конечно не можешь! - вскричал Самаэль.
 Все трое смеялись,будто душевнобольные, запрокинув назад головы и широко раскрыв зловонные рты. Арира и Астирия безумно хихикая стали стягивать через головы свои рясы, Самаэль тоже стал вылезать из своего рубища. Оголившись, они обступили несчастного Алоиса, и заговорил Самаэль, но не шепелявым, а властным рокочущим голосом:
 - Не переживай о смысле написанного там, Алоис, дорогой. Нет ничего там уж такого.
 - Возлежал с матерью. - шепотом кричали, кривляясь за спиной Самаэля, Арира и Астирия. Потрясая отвратительными гениталиями, они пустились в пляс, кружась и корча рожи.
 - Что? - пролепетал ошарашенный Алоис - О чем это они?
 - Ха! Тебе лучше знать, о чем они, Алоис Зос, духовный евнух, инцестуоз! - прорычас Самаэль, на глазах становясь все лютее и лютее.
 Внезапно Алоис ощутил что-то липкое, стекающее по бедрам. Взглянул вниз - О, Господи! - вся рубашка в ... в поллюциях?!
 - Кто вы? - вскричал не своим голосом Алоис, вскакивая на ноги.
 И был ответ ему: "Легион имя мне, потому что нас много."

               
               

 На следующее утро все были поражены известием: минувшей ночью, Алоис Зос, тихий банковский служащий, в сомнамбулическом припадке сексомнии, пробрался в комнату, где спали его мать и сестра, приехавшие к нему в гости, и изнасиловал сначала одну, затем другую. Очевидцы. видевшие несчастных женщин, садившихся ночью в медицинские кареты, описывали разбитые, залитые кровью вздувшиеся лица страдалиц, синяки, покрывавшие руки, следы от пальцев на шеях.
 Говорили ещё, что когда психиатрическая бригада вытаскивала из дома упирающегося Алоиса, то он смеялся во весь голос и возносил проклятья к небу, адресованные самому себе.
 А через некоторое время заключенный в клинику для душевнобольных Алоис Зос, умер при попытке самооскопления. Его нашли в луже крови и желчи, с мошонкой в руках, поутру, а уже вечером отправили тело в крематорий.
 И ветер, развеявший дым, уничтожил всё, что было когда-то Алоисом Зосом, безбожником.


                31.10 - 02.11. 2010