Сказ 1. Иван в лесу

Ваня стремглав бежал по лесу, перепрыгивая через низкие кустики и огибая те, что повыше. Лапти скользили по прелой листве, грозя предательски разъехаться в стороны.

- Шибче, шибче! - подгонял он себя - А то догонють, ей-ей догонють! А после защиплють, аки гуси серые!

Но бежать становилось всё труднее: редкие деревца светлой опушки сменились плотным частоколом дремучего леса. Вдруг в стороне свернула ярким солнцем большая поляна. Не раздумывая (а думать он вообще не любил) Иван свернул к ней. Пролетел стрелой и ринулся дальше по свежей просеке, тянущейся от поляны. Тут он споткнулся о зелёную (вестимо, ото мха) колоду, да так неловко, что кубарем покатился по траве, собирая на себя листву да ветки. Из кущей выбрался таков, что леший принял бы его за братца своего родного.

Ваня прислушался: погони не слыхать, вот и славно! Глянул он на эту колоду и тут его такая досада взяла, что он со всего маха саданул по ней с левой ноги.

- У-у-у-у - завыл Ванька, прыгая на одном лапте и баюкая в руках другой.

- Ох-о-хо… - эхом донёсся тяжкий вздох из соседнего оврага.

Вмиг забыв об отбитой ноге, парнишка крадучись подался на звук. Идти пришлось вдоль злосчастной колоды, которая становилась всё толще и толще, пока не поднялась выше Ванькиной макушки.   

- Ох-о-хо… - повторилось вдругорядь со дна оврага. Заглянув туда, парнишка едва сдержал смех, окончательно позабыв про охромевшую ногу.

Опустив две головы в бочаг на самом донышке рвины, вытянувшись во всю свою немалую длину, там маялся похмельем Змей Горыныч. Бочажок-то был совсем крохотный и для третьей головы места не нашлось. Мелко трясясь вверх-вниз, она с тоской глядела на две других.

- День добрый, Змеюшка!

- Ас-с-сь? - не прекращая трястись, нос правой головы описал в воздухе волну, разворачиваясь к Ивану. То, что это была именно правая голова, можно было сразу понять по драному уху - то на него Илюша разок осерчал. Мутные глаза змея кое-как навелись на парня.

- Ты х-х-х-то?.. А, енто ты, Ванька!..  Ик! - дёрнулась голова, обдав Ивана облачком седого дыма.

- Фу! Ну и вонишша! - разгоняя дым, замахал руками парнишка. - Чегой-то ты пил давеча?

- Да мы тут летели… а там С-с-с-оловуш-ш-шка… - едва ворочая языком, начал было Змей Горыныч, но тут его глаза выпучились, налились зеленью… и правая голова лихо нырнула на дно бочага, вытолкнув левую. Та, колыхаясь влево вправо, рывками повернулась к Ивану, роняя с морды капли мутной водицы. Навела резкость и продолжила:

- Сссоловушшшка купцов заморссских пугнул, хотел медяк-другой выманить на опохмелку, да маненько сссильно сссвиссстнул. Те перепужались и в росссссыпь, два воза с пивом броссссив.

- Ну и вы…

- Ага!

- Оба воза?

- Ни! Один тока!

- И с одного воза так маешься?

- Да пиво то заморское, хххудое! Вона как головушшшки трещщщать.

- Что же ты к бабуле не пошел? Она бы тебя мигом полечила.

- Куда ходить, я и лежжжать-то не можжжу! - при этих словах левая голова позеленела до изумруда, жалобно всхлипнула и ввинтилась меж двух других, вытеснив среднюю. Та, с неудовольствием оглядев левую и правую шеи, уходящие в лужицу, обернулась к парню, продолжая разговор.

- Да и не жжжалует нас твоя бабуля, когда мы в таком виде. Поначалу ухватом вссстречала, а давеча уж ссс помелом вышшшла на крылечко. Мы той метёлки дюже опасссаемся: махнёт разок, колданёт, да и забросссит нас за горы, за луга - машшши потом крылами три дня и три ночи, чтоб возвернутьссся!

- Давай я тебя полечу.

- А у тебя ЕСССТЬ?!! - оживилась средняя голова. Разбрасывая глинистую воду, взметнулись две другие и замерли, покачиваясь по бокам от первой. Шесть мутных глаз вожделенно уставились на баклажку, подвешенную к Иванову поясу.

- Дажить на понюх не хватит… - скривилась средняя, оценив размер сосуда.

- А шшштой там? - спросила левая, пуская слюну. - Бражшшка?

- Мож, зелено вино? - с надеждой прошептала правая. - Тадысссь мож и полегчает чуток!

- Не! Там живая вода, я надысь у бабули малость стянул.

- Ик! Ик! Ик! -выдали залп все три головы, обдав парня разноцветным дымом.

- Тю! - скривилась левая.

- Умолкни! - цыкнула на неё средняя (самая умная). - Давай, Ванюшшш, лечи!

- Бражшшкой-то полечиться, оно приятссственней… по паре жшшбанчиков на носсс! Ну, хучь так… - молвила правая, подставляя Ване чешуйчатую макушку. Тот вынул кусок тряпицы, разодрал его на три лоскута и, смочив живой водой, разложил первый на шишковатой черепушке.

- Вторую давай! - ощутив себя достойным внуком бабы Яги, рявкнул Иван.

Скоро и другая голова украсилась мокрой заплатой. А со средней оплошка вышла: почуяв лёгкость и подступающий кураж (от живой воды оно завсегда так), левая гикнула во всю пасть, метнув язык пламени. Ванюша чуть дрогнул и плеснул щедрей, чем надобно. Прям на среднюю голову! А там, как на грех, желудь застрял, за чешуйки зачипимшись.

Миг - и из него проклюнулся росток. Другой - вытянулась хворостинка, сразу окутавшись в листву. Третий - и поползли корешки, шустро опутывая невезучую голову Змея Горыныча.

- Башку вздёрни! Не приведи Сварог, корни за землю уцепятся! - заголосил Иван. Змей испуганно вытянул вверх шею.

- А что, мне лепо! - приглядевшись, сказала правая голова.

- Вся башка в зззелени, так ззздорово! И к коровёнке подкрадыватьссся легче - прикинулссся куссстом, а она и не заметит! - поддержала левая.

- Цыц, дурынды! - рявкнула с высоты средняя. - Из желудя куст? А дуб могучий не хотите?

- А чо делать-то? - растерялась левая.

- Жги его! - азартно внесла предложение правая. Не успела средняя возразить, как её с двух сторон обдали две струи пламени.

- А-а-а-а! - завопила средняя, уворачиваясь от жара и пуляя в ответ.

Схлопотав струю, случайно пущенную правой головой, левая обиделась и пошло-поехало: каждая голова за себя. Даром что дурак, Иван метнулся в сторону похлеще оленя быстроного, разом сообразив, что рядом с бушующим Змеем ему будет очень тесно.

- Ну вот, как всегда! - Размышлял он, схоронясь на дальнем конце оврага. - Ведь как лучше хотел! Ну почему у меня всё через пень-колоду! Верно люди говорят: дурак и есть.

Со временем шум утих. Выждав ещё немного, Иван направился обратно.

На выжженной поляне стоял Змей Горыныч. Нет, не стоял - возвышался, высоко поднявшись на лапах и вытянув вверх шеи. Каждая его голова (цвета варёного рака) с подозрением уставилась на две другие, отклонясь от них как можно дальше.   

- Ну что, утихомирился? Лечиться будем, или как?

- Опять!!!! - забыв про вражду, все три головы разом уставились на Ивана.

- А чо? Мы ныне осторожненько…

 

К обеду Змей сдался. В четыре глаза он следил, как Иван протирает тряпицей очередную голову.

- Ты зорче гляди! А ну как сссемечко какое пропуссстишь! Ходи после в лиссстве, а то и в одуванчиках. Засссмеют же!

- Ссслышь, Ванька, а ты чегой-то по лесссу с живой водой шарахаешьссся?

- Чтоб синяки сводить. За них бабуля знаш журит!.

- Какие сссиняки?

- Да тут в озере, девки повадились телешом купаться. Издалече плохо видать, так я загодя на то дерево и влазю, под коим они сарафаны с себя скидывают. Вот, коли б сёдни им попался, тадысь и синяки были бы!