Завал

ЗАВАЛ
(Из цикла "ЗНАКИ СУДЬБЫ)
   Началось все с зависти. Один наш однокурссник, имени его теперь уже и не помню, собрал вокруг себя ротозеев, вроде нас с Борькой, и стал хвалиться. Рассказывал, как он написал в Тольятти письмо на строящийся автозавод-гигант, как с нетерпением ждал ответа и вот, наконец, получил его. Хвастут держал в руках этот самый ответ. Прочитал. В нем гворилось, что пока инженеры-электрики, специалисты по автоматики не нужны, но как только такая потребность появится, завод сделает ему вызов. Парни чесали затылки. Перспектива призрачная и все же...
   - Прогуляемся, - предложил Борька.
   Мы шли по Красному проспекту. Молчали. Каждый думал о своем. И каждому было о чем подумать. Мы оба не знали, что нам делать после окончания института, то есть буквально через месяц-полтора в зависимости от того, кому в какой день защищать дипломный проект.
   Борька жил в Покопьевске и не хотел возвращаться домой, к жене. И причина-то была, как мне казалсь тогда не столь уж серьезная: не любил он ее. Много ли таких счастливчиков, которые любят своих жен вечно? У меня положение было похуже. Борька не хотел, а я не мог возвращаться домой. У меня его уже не было. Это случилось незадолго до отъезда в Новосибирск на дипломирование. Чувствовал еще раньше, что у жены есть любовник, а тут она сама в этом призналась. Ни разбираться, ни высказывать что-то ей не стал. Что разбираться, когда так все ясно и понятно? Я просто вышел из дому в чем был одет и больше... Нет, на один день все же пришлось вернуться.
   - Слушай, старик, - прервал молчание Борька, - а не махнуть ли нам в Тольятти.
   Мысль его была понятна. Какой смысл писал на завод письма и ждать ответа? Можно ведь и вообще его не дождаться, что более вероятно.
   - Когда?
   - Когда? - голубые Борькины глазища вдруг загорелись. - А что тянуть? Поехали сегодня.
   Еще не особо веря в реальность этой затели, мы дошли до железнодорожного вокзала, посмотрели на расписание поездом. И к нашему немалому удивлению, оказалось, что до Куйбышева можно добраться без пересадки, и что до отправления ближайшего поезда осталось всего два часа. Медлить было нельзя. Сели на такси, доехали до общежития, взяли на прокат два студенческих билета у первых попавшихся очников, вернулись на вокзал, купили за полцены билеты на поезд. И вот мы...
   Борька - авантюрист хуже меня. Такой случай был. В Новосибирск с концертом должна была приехать знаменитая югославская певица Радмила Караклаич. Ни афиш, ни сообщений по радио и ТВ, а город уже с ума сходил: как достать билет на концерт, где купить, никто не знал.
   - Прорвемся, - уверенно заявил Борька. - Фотография есть 3 на 4?
   Короче... достал он из своего баула корочки - красные такие, с тесненной золотом надписью "ПРЕССА". Приклеил мою фотографию 3х4, куда надо, фамилию, имя, отчество записал аккуратненько. Печати там уже стояли, оставалось на уголке  фотографии намалевать что-то похожее на оттиск. Намалевал. А у Борьки уже было такое удостоверение. Это он когда еще учился на дневном отделении Металлургического института в Новокузнеце запасся. Подвизался в институтскую многотиражку, что-то там пописывал. В типографии же иститута изготовил бланки удостоверений. Убедил руководство, студсовет, что это надо для того, чтобы "корреспондентов" пускали на все студенческие мероприятия без проблем. Из инстутута вскоре ушел, а корочки зачем-то прихватил с собой.
    Поехали мы с этой липой в оперный театр. Козыряя удостоверениями, прорвались не куда-нибудь, а прямо к директору театра. Не краснея, Борька представился собкором "Комсомольской правды" и попросил для корпункта ни много, ни мало аж щесть билетов на концерт. Почему шесть?
   Еще четверо - это старшекурсницы из дневного отделения, которые захаживали к нам послушать песни Клячкина и Кукина. От девчат мы и узнали о приезде Радмилы Караклаич. Они не могли представить, что билеты на концерт можно каким-то образом достать. Вот Борька и завелся.
   Директор пообещал все устроить, сказал, что желаные билеты мы получим перед началом концерта. Для это нам надо будет снова придти к нему сюда же, в его кабинете. Он тогда и скажет, где можно будет выкупить билеты. Мне что-то не понравилось, как хитровато улыбался директор. Да-а. Как мы могли подумать, что директор знаменитого на весь мир театра не знает  журналистов центральных газет в лицо? По дороге в общагу Борька еще хорохорился, а там малость заскучал. Девчонок-то, старшекурсниц уже пригласил на концерт. Что делать?  Боязно что-то, ехать-то. И трепачом выглядеть неохота.
   И ведь рискнули, поехали. Правда, девчонки ничего не знали, ничем не рисковали. Заходим вдвоем на ватных ногах к директору и... можете себе представить, он нас не забыл. При нас позвонил куда-то, сказал: "Тут к вам зайдут два симпатичных молодых человека. Это для них я просил оставить шесть билетов". И улыбается при этом. Хитровато так. Подошел к нам, рассказал, куда пройти за билетами, похлопал Борьку по плечу, выпроваживая нас из кабинета, пожелал нам всяческих удач на журналистском поприще, особенно нажимая на слово "журналистском". Все он знал, во всяком случае догадывался, какие мы журналисты. Я был уверен, что за той дверью, где нас якобы ждали билеты, на самом деле ждали милиционеры. Борька, как выяснилось потом, думал о том же. Но мы все же пошли навстечу незавидной судьбе.
   До сих пор мучаюсь вопросом, почему директор, этот славный дядька не сдал нас милиции. Билеты мы выкупили и счастливые в сопровождении мини-стада девчат, еще более счастливых, прошли в зал. Все было хорошо: голосом Радмилы были очарованы, пела она действительно великолепно, возбуждали и атмосфера ликующего зала, и счастливые улыбки девчат. Но я не смог досмотреть концерт до конца.  Нервотрепка бесследно не прошла для меня.  В очередной раз, в третий или четвертый после разрыва с семьей "прозвучал звоночек" - остановилось сердце, оно не билось секунды три-четыре. В глазах потемнело. Почему-то стало очень страшно. Что было потом, лучше не вспоминать.
   ...И вот мы уже в Тольятти, в заводоуправлении Автоваза. Своего здания оно еще не имело, арендовало помещение у химпредприятия. Нашему приезду никто не удивился. Мы были явно и далеко не первыми. Провожатый провел нас в просторый пустующий кабинет, отведенный, видимо, специально для таких же авантюристов. Усадил за стол, дал какие-то бланки, подсказал, как их заполнить. Мы заполнили, вопросительно смотрим на провожатого, а он взял бумаги и говорит: "Все ребята, возвращайтесь туда, откуда приехали, ждите вызова". И добавил: "Если вам повезет". Мы попробовали, было, высказать (вежливо, конечно) свое неудовольствие. Как никак ехали такую даль. Ехали, чтобы не солоно хлебавши вернуться? Нам так же вежливо пояснил "рулевой", что никто нас сюда не звал и... провожатый показал рукой на кучу мешков.
   - Что это? - спросил Борька.
   - А это письма, которые пришли только сегодня, и их пока никто не читал.
   Мы вышли на улицу. Борька скис. Он явно не ожидал такого "радушного" приема.
   - Давай попробуем прорваться к главному энергетику.
   Борька послушно поплелся за мной. Главного энергетика на месте не оказалось. "Завтра будет?". "Не знаем". Снова вышли на улицу. Теперь я раскис. Зря приехали. Авантюра, она и есть авантюра. А у Борьки, напротив, будто плечи расправились. Во взгляде мужичков, которые вышли из отдела главного энергетика покурить, и которые посмотрели на нас с интересом, он "прочитал" что-то обнадеживающее.
   - Газировку буду сюда на мотороллере возить, - заявил Борька. - Примут, никуда не денутся.
   Ночь провели на улице. Тепло было. Лето.
   Главный энергетик вышел к нам вечером, часов в восемь, на следующий день. Поговорили. Он дал нам уже другие бланки, желтые такие листочки. Мы заполнили их. Он взял их себе и сказал:
   - А теперь поезжайте к себе в Новосибирск, защищайтесь и сразу сюда. Только давйте договоримся: о своем дипломе Вы на время забудьте. Мы примем Вас рабочими, отправим в Турин на стажировку на полгода, а там... Согласны?
   Ага, стали "возражать", конечно... Что говорить? Мы буквально задохнулись от такого неожиданного поворота событий. Полная безнадега и вдруг... В Италию?! На полгода?! Господи, не снится ли нам?!
  От радости наделали кучу ошибок. Сели не на тот автобус, - очутились не в Куйбышеве, а в Жигулевске. Там сели на такси, поехали не на восток, а на запад, - оказались в Сызрани. Как раньше все было дешево: транспорт, продукты питания!..  Сегодня такой вояж был бы невозможен.
   Трезвые мысли появились уже в поезде. Заграницу в ту пору могли пустить лишь с безупречными анкетными данными. У меня они в связи со сложившимися семейными обстоятельствами, возможным разводом, алиментами были подмочены. Что делать?
   Что делать, что делать... Сходиться надо. Простить неверную, хоть и трудно это. Не я первый, не я последний с рогами. И у детей отец будет... свой, родной останется. А это, пожалуй, важнее всего. Важнее Италии. Словом, окрыленный я ехал домой, к жене, детям, еще не зная, что этим порывистым поступком вынес сам себе приговор. Лариса Вайвушевна (имя я изменил) отнеслась к моей идее без особого энтузиазма. Меня, честно сказать, это озадачило. Как же так, открывается такая перспектива, а она... Эх, мне бы знать, о чем думала она тогда. Я же возвращался в Новосибирск уверенный в том, мать двух детей никуда не денется, согласится поехать со мной в город на Волге, считай, в теплые края.
   А в Новосибирске вскоре ждал меня удар в спину. В адрес деканата поступило извещение о взыскании с меня алиментов в размере 33 % от заработной платы. Но и это было не все.
   Подробности, правда, стали известны много позже. "Умные" подружки и родственницы напугали Лару: уедет твой дипломированный инженер за границу и поминай как звали, останешья на бобах - плакали твои алименты. Видимо, не на шутку встревожилась супруга. В срочном порядке подала заявление в суд на взыскание с меня алиментов. Кроме того, кто-то посоветовал ей пойти в институт, где я работал, попытаться добиться от руководителей, чтобы те направили в Новосибирск письмо с отрицательной на меня характеристикой. Она не нашла поддержки ни у начальника лаборатории, ни тем более у ректора. Не было у них желания ввязываться в эту свару, тем более, что никто не мог предъявить ко мне претензий ни как к работнику, ни как к человеку. Один подлец все же нашелся - кандидат технических наук, который недавно защитился в Москве, приехал к нам, полагая, что в Сибири работают одни валенки, и он на безрыбье быстро построит себе карьеру. Просчитался мало-мало кандидат. Оказалось, ему самому надо кое-чему поучиться у наших "неостепененных" ученых, даже у исполняющих  обязанности младших научных сотрудников. Вот он и невзлюбил весь институт.
   Но и это не все.
   Даже сейчас, вспоминая то время, сам поражаюсь невероятному, просто убийственному стечению обстоятельств.
   Прямо у входа в наше общежитие находилась волейбольная площадка. В тот вечер бились "насмерть" наши, заочники, с очниками. Я не мог принять участие в игре из-за сердца. Седел себе на лавочке, болел за своих. Рядом, справа от меня  сидела однокурсница, о которой я только и знал, что она из Казахстана и зовут ее Светлана. Все, ничего больше. И вот, надо же, в порыве радости за красивейшую атаку наших, я не удержался, приобнял ее. А в это время к ней прижимался ее муж. Только с другой стороны. Он (вот ведь как все срослось) в самый "нужный" момент появился здесь - приехал в Новосибирск, чтобы попроведовать свою жену. Что тут началось?! Она что-то кричала, пыталась меня ударить. Но, видимо, ее Отелле этой сцены было недостаточно. И она, чтобы оправдаться перед ревнивцем, доказать ему свою верность, не нашла ничего лучше, как пойти в деканат и нажаловаться на меня. Еще один черный шар упал в мою лузу. До кучи.
   ... На защите проекта на меня посыпались вопросы. Не унимались некоторые члены комиссии, - не все. Я сначала бойко отвечал на них. Потом, когда стали спрашивать уже не по теме, понял: меня просто валят. А поняв это, замолчал, тупо уставился в пол. Сердце снова остановилось.
    Когда "избиение" закончилось, Борька следом за мной вышел в корридор, спросил: "Скорую" вызвать?" Какая скорая? Какая помощь? Мне бы веревку и мыло, а еще лучше, чтобы ничего сейчас и никого не было: ни меня, ни Борьки, ни сочувственных взглядов сокурсников, ни этих холодных чертовых стен. Я больше ничего не хотел. Однако Борис (надо отдать ему должное - уже неделю как защитился, но не уезжал в свой Прокопьевск, ждал, когда защитюсь я) остановил попутку и отвез меня в поликлинику. Инфаркта не обнаружили, и вообще ничего серьезного не нашли - обыкновенный невроз, выписали лекарства, посоветовали отлежаться.
   На следующий день Борис уехал домой. Он остался бы еще, но я нахамил ему, послал его туда, куда не зарастает народная тропа. Выгнал, в общем. Так и остался один на один с мыслями о Вадике, Леночке. И суициде. Останавливало одно: очень уж не хотелось доставлять "благоверной" такую радость.
   Прошла неделя. Малость успокоился. Но закончились последние деньги. Еще недавно я не знал, где найти пристанище, а теперь, если бы даже и знал, мне все равно ехать было уже не на что. Нокаут.
   Много лет спустя, когда мой жизненный опыт, знания все больше стали убеждать меня в правоте мнения о предопределенности бытия и всего сущего, я перестал удивляться тому, что со мной произошло. Так оно и должно было быть. Напрасно с упорством маньяка я стремился стать инженером. В конечном счете, не имея диплома о высшем образовании, я все же им стал, но однажды судьба, опять же "через колено", поправила меня, привела в журналистику. Только в журналистике никому не было дела до того, какое у меня образование. А на производстве отсутствие диплома изрядно попортило мне нервы. Судьба мстила, однако в самые отчаяные минуты подбрасывала все же спасительную соломинку. Как и в тот раз.
   Я шел по улицам Новосибирска, внимательно глядя себе под ноги. Надеялся найти мелочишку на хлеб. Снова для верности пошарился в карманах, бумажнике. Пусто. Повертел в руках лотерейный билет. Дохлое дело надеяться на выигрыш. Но ведь и выбрасывать его тоже не стоит. А тут и сберкасса вот она. Зашел. Поискал таблицу. Нашел нужную, проверил и... у меня чуть сердце не раскололось на части: совпали и номер, и серия. А выигрыш? Целое состояние - 300 рублей. Билет на самолет до Кемерово в то время стоил 6 рублей. Теперь я знал, что мне делать дальше. Мне надо было найти работу, связанную с командировками. Там были и кров, и командировочные.
   Никогда до этого и после я не выигрывал в лотерею. Попробуй после этого усомнись в том, что тебя кто-то ведет по жизни.
-*-
   Борька поехал в Тольятти один. Не отправили его в Турин на стажировку рабчим. Приняли на должность инженера по вентиляции. Но в командировку в Италию ездил частенько. Писал мне, что главный энергетик по поводу меня якобы сказал: "Зря не приехал". Не знаю, наверное, все же не зря.