Две женщины морского лейтенанта. 2 часть, 26 глава

Глава 26. «На свободе»

Начальник Восточного отдела Джеральд Николсон  торжествовал победу. На  волне  шумихи, поднятой газетами вокруг «коварных замыслов русских», ЦРУ удалось протащить через  сенат целый ряд бюджетных статей, что давало значительное увеличение финансирования всего ведомства.

Правда, сама победа была омрачена ухудшением отношений с шефом военно-морского ведомства адмиралом Веллингтоном, который сильно огорчился, узнав какую «жар-птицу» он упустил из своих рук. (В то, что его старый приятель не знал об огромной ценности Уваровой, адмирал, конечно же, не поверил.) Но  по этому поводу Джеральд не очень расстраивался, так как надеялся в скором времени отношения с Велингтоном наладить. Да и, в конце концов, дружба дружбой, а служба службой!

Интересней всего, что эта мажорная атмосфера, царившая как в ЦРУ, так и у самого  шефа Восточного отдела, положительным образом сказалась на судьбе Майкла Босуорта. Как и заверял Николсона доктор Милляр, сеанс гипноза не оставил в памяти допрашиваемого ни малейшего следа, но весь разговор до самого сеанса Майкл прекрасно помнил. И первое же, что он потребовал после  пробуждения – немедленного освобождения из-под стражи.

Об этом доложили Николсону. Пребывая в весьма приподнятом настроении и, пожиная плоды своих побед, старый разведчик находился в отличном расположении духа. Он долго думал, как ему лучше поступить с «отработанным материалом», коим являлся на данный момент Босуорт.

Наконец шефу Восточного отдела пришла в голову довольно смелая мысль – продолжить  игру, начатую еще Дэвидом Маховски, и отпустить мнимого американского гражданина на свободу. На первый взгляд это была совершенно сумашедшая идея, но при этом  Джеральд рассудил следующим образом:

«Во-первых – если русский парень ведет двойную игру, то он неминуемо выведет американскую разведку на тех людей, с которыми связан. Если же он случайно впутался в эту историю с секретной  русской аппаратурой, то пускай пока порезвится на свободе как настоящий Босуорт, тем более, что заслуга его в разоблачении Уваровой огромна! Во-вторых, он еще, наверняка, пригодится для ЦРУ в дальнейшем. Необъявленная  война с Советским Союзом продлится еще много времени, и русского можно будет использовать в различного рода операциях против своих же бывших сограждан. При  любом раскладе – я останусь только в выигрыше!»

Придя к таким заключениям, Николсон самолично отправился на аудиенцию к Биллу Гейнцу. По положению, занимаемому в стране, Гейнц был вторым человеком после президента, а по своим почти неограниченным возможностят – первым, так как возглавлял все ЦРУ, по сути своей являющееся государством в государстве.

Однажды Николсон оказал Гейнцу, в ту пору еще не занимавшему столь высокий пост, небольшую, но весьма своевременную услугу личного характера, и с тех пор они говорили друг другу «ты».

Директор ЦРУ, выслушав доводы своего подчиненного, счел их довольно убедительными и разрешил дальнейшую разработку перспективного русского агента на усмотрение начальника Восточного отдела и под его личную ответственность. (Ответственность была тем единственным пунктом, который не захотел брать на себя всемогущий Гейнц!)

Так, неожиданно, Босуорт обрел долгожданную свободу. Только бедняга не подозревал, что  оказался хотя и на длинном, но все же на поводке американского разведывательного управления! За последние месяцы Майкл так хотел покинуть заточение, что, выйдя из стен ЦРУ, не знал, как распорядиться своей свободой. Он оказался совершенно один в огромной незнакомой стране, где был никому не нужен и где его никто не ждал. Самосознание молодого человека раздвоилось:

Кто же он на самом деле – русский или американец? Он почти уже свыкся с мыслью, что он – русский. Тогда почему же его освободили, и не просто  освободили, а извинились и вернули все документы?

Майкл еще раз повертел в руках офицерское удостоверение, водительские права и кредитную карточку на свое имя, на которой была приличная сумма денег. Выпуская, его поставили в известность, что ежемесячно на его личный счет в «Сити Банке» будут перечисляться четыре тысячи долларов, как инвалиду вооруженных сил США. (Контузия с потерей памяти классифицировалась в Штатах, как инвалидность.) Средств было не так уж и много, особо не пошикуешь, но на безбедное существование вполне хватало:

«Судя по всему, я таки, наверное, американский гражданин, раз меня отпустили на все четыре стороны» - решил Майкл. Во всяком случае, другого объяснения он найти не мог.

Теперь Босуорту предстояло сделать непростое решение, а именно, как ему жить дальше? Родители, как ему сказал Маховски еще в самолете над Тихим океаном, давно погибли, друзей он не помнил, и вообще за все время после аварии он узнал не так уж много о себе самом, как надеялся узнать.

Поразмыслив, молодой человек сел в автобус, который совершал рейсы до Вашингтона. Майкл не преследовал никакой определенной цели, просто ему захотелось посмотреть столицу.

Двухэтажный автобус, мягко шурша шинами, мчался по хайвэю*, а Босуорт, удобно расположившись в мягком кресле, глядел на проносящиеся мимо пейзажи и думал о своей печальной судьбе:

«Смогу ли я когда-нибудь все вспомнить, и не будет ли прозрение страшнее, чем сон беспамятства?.. Может и не нужно стараться непременно вернуть воспоминания?.. Но кто я без этих воспоминаний? Человек без корней, обязанный верить всякому, кто наплетет мне разные небылицы!»

В таких невеселых думах он провел почти весь путь до Вашингтона. Там он первым делом отправился в ближайший супермаркет и купил себе всю одежду по собственному вкусу, взамен той, которую ему подарили еще корейцы. Американцы на этот счет оказались намного скупее,  и из вещей не дали бывшему пленнику ничего. (Правда, напоследок, Николсон лично вручил Босуорту золотые наручные часы фирмы «Кортье»  с дарственной надписью на тыльной стороне. Но это была скорее награда, чем вещь).

Одевшись с иголочки, Майкл захотел подкрепиться и, зашел в хороший ресторан, где пообедал с большим аппетитом. Когда проблемы одежды и еды отошли на второй план,  встал вопрос крыши над головой.

Официант, обслуживающий Майкла в ресторане, получив причитающиеся чаевые, посоветовал посетителю поселиться в отеле «Монако». В гостинице, находившейся всего в двух кварталах от ресторана, работал шурин словоохотливого официанта и, по его словам, в отеле была приличная обстановка хорошая кухня и умеренные цены. Решив воспользоваться данным советом, Босуорт заглянул в «Монако». Судя по холлу, гостиница, действительно была неплохой. Администратор оценивающе осмотрел клиента с ног до головы и, углядев у того на руке «Кортье», стал предупредительно учтив:

- Вы хотите поселиться в нашем отеле, мистер? Уверяю вас, вы сделали правильный выбор…
- Да, я думаю, что поживу у вас.
- Осмелюсь спросить, а какой срок?
- Посмотрим по обстоятельствам… Кстати, у вас в отеле принимают к оплате кредитные карточки «Американ Экспресс»?
- У нас принимают любые кредитные карточки,  кроме поддельных, - пошутил администратор. - Какой номер вы бы хотели занять – подешевле или подороже?.. У нас есть номера с чудесным видом на сквер.
- А нет ли у вас такого номера, чтобы окна выходили в сквер, и при этом цена была бы средней, - ответил Майкл. (Он не знал, на сколько ему хватит тех средств, что у него были сейчас, поэтому решил не сильно разбрасываться деньгами).
- Понимаю. Постараемся для вас найти… Вот вам ключи от номера 1231… Это на двенадцатом этаже, я полагаю вам понравится… Давайте ваши чемоданы, портье доставит их в номер.
- Не стоит беспокоиться – у меня одна дорожная сумка, - сказал Майкл и, взяв ключи, пошел занимать свое новое место жительства.

*хайвэй  - скоростная автострада.