Рассказка четвертая. Затмение. - астрономическая

         В газете «Известия» я нашел коротенькую информацию о полном солнечном затмении, которое произойдет не далее как в нынешнее воскресенье. Собственно затмение меня интересовало мало. В своей жизни я их наблюдал: солнечные, лунные, да и в моей светлой голове они стали происходить с завидной регулярностью. Что некоторых наблюдальцев меня,- мало сказать, настораживало – пугало. В заметке было сказано, что рыба клюет немного до и офигенно после затмения. А в короткий момент самого затмения – Рыба практически пешком выходит на берег. Остается ее, миленькую, собрать в мешок. Какую хочешь, на выбор, а главное, сколько твоя жмотская душа пожелает.

        Команда моя (три моих ученика) готова была тронуться в путь в любую минуту, в любую погоду и в любом направлении. Я научил ее не обременять себя длинными удилищами, огромными рюкзаками с массой снастей и провиантом на неделю. Черемуховое удилишко-коротыш, сумка под рыбу, котелок для чая. Из снастей -  десяток мормышек, пара мушек и метров пять лески. По опыту команда знала: нам предстоит пройти добрых два десятка километров по такой уреме, что лишний килограмм будет в тягость.

        Воскресенье выдалось обычное. Никто не опоздал на вокзал, умытая электричка подошла вовремя и по расписанию отправилась в сторону Чуны. В первом вагоне ехали рыбочесы – рыболовы, которых мало волновал процесс ловли. Они больше любили околорыбацкую возню. В нее входило часовое ожидание электропоезда с колкими поздоровками, дружная и неспешная посадка, всенепременнейшее остограмливание с продолжением и скоростным закусыванием, показ старых уловистых снастей и новых, которые вот сегодня перевернут сабанеевские устои рыбной ловли, постукивание места на руке чуть выше локтя – словом все то, что заставляет отдельных особей мужского пола плюнуть на заросшую сорняками картошку, завести будильник на «пять» -  край полшестого и умчаться в страну непуганых хариусов и большесковородочных лещей.

         Нас эта суета интересовала мало. Мы давно знали, что половина говорунов вернется домой с пустыми руками в отличие от нас, небольшая часть утешится десятком ельцов, если ездили на Бирюсу, или карасей, если ездили на Борисово или Костомарово озера. Один-два  рыболова будут стеснительно поправлять хвост солидного карася, торчащего нарочито из ведерка или крупного подлещика. Мы свою речку знали, верили в нее, как в себя. Без хариусов мы не вернемся. На их количество не может повлиять даже погода. Вот разве что затмение!

         На нашей рыбалке все было рассчтитано по минутам. По крайней мере, у меня.

        У мальчишек еще не все и всегда получалось. Но этих пацанов я таскал по всем  речкам  с пятого класса, и они раз от разу совершенствовались. Начинали мы всегда от первой «избушки», которую на одной из первых рыбалок показал мне метранпаж нашей районки Генка Кушков. Настоящий вампиловский метранпаж! «Избушка» была скорее землянкой, которую в пятидесяти метрах от речки выкопали местные охотники. Выкопали, сделали накат – закрыли круглыми ошкуренными и просмоленными бревнами, устроили небольшой столик и нары. Печкой служила половинка бочки. А что? Можно подсушиться, отдохнуть и перекусить, если, конечно, выкурить полчища комаров и прочих кровососущих. От первой «избушки» до первого «мостика» я обычно ловил два-три десятка хайрюзов, потрошил и подсаливал рыбу, варил первый чай. Это обычно. А сегодня  -  до затмения оставалось еще два часа – речка, словно в нее бросили маленькую атомную бомбу, была пуста. И не только речка. Лес тоже умер!  Стихли птицы, затупили свои пилы кузнечики, мошкара забилась в траву и листья. Природу вместе с нами с головой макнули в вакуум. Казалось, трава прильнула к земле, листья – к веткам, ветки - к стволам. До полного солнечного затмения оставалось десять минут.

       Я пока не выказывал никакого беспокойства: менял мормышки и наживку, пробовал ловить на мушку, пробовал со дна и по верху. В речке все было глухо, как в танке. Даже коряги перестали цепляться. Мы ждали одиннадцати. Вот сейчас из-под каждого камушка выберутся, из-за березы-утопленницы покажутся, среди придонной травы мелькнут здоровенные хариусы-марсовики и начнут, обдирая бока и жабры, бросаться на пустую мормышку. Ровно в одиннадцать не случилось ровно ничего. Не померк свет, не заиграл духовой оркестр. Рыбы тоже не было. Странно, что соврала заметка в газетке. А, может, и не соврала ни сколечки. Мы привыкли воспринимать мир, существующую реальность через хороший, но наш, отечественный объектив  «Индустар – 65». Он видел то, что видел человеческий глаз. Вода была водой, зеленое – зеленым, кривое дерево  оставалось кривым до полена в печке. А сегодня  в одиннадцать дня на хороший объектив нацепили зачем-то немецкий цейсовский светофильтр «ЖС-17», и мир окунулся в чернильницу, где чернила оказались серого цвета. Все разом поблекло, потеряло оттенки, и переходы смазались:

-  Классно! – хором возопили мальчишки.
-  Как будто Земля в грязно-серую паутину со всего маху вляпалась, а выбраться никак не может, - грустно констатировал Ющ.
-  Запомните, мальчишки эту минуту! Любое затмение, особенно, если оно в голове, не меняет сущности предметов, а приземляет и видоизменяет лишь форму того, что мы видим и что о нем думаем, - загнул я несколько туманно.
-  Да понятно! Чмо он и в Африке чмо! – подытожил Димка Бычков.
-  Речка – осталась речкой. И у нас по третьему глазу не открылось. А затмение, вон смотрите, - я показал  в сторону горизонта, где ярко зеленели листья березового и осинового подроста, освещенные краешком уже показавшегося солнца,-
заканчивается.

          Я осторожно обогнул разлапистую ель, лежащую поперек тропы, и с руки отправил мормышку с наживкой в голову небольшой песчаной ямки. Хариус молнией вылетел из-под густого куста черной смородины, а уже через секунду бился своей непутевой головенкой о стенки дерматиновой сумки.

           Его земное, а, точнее, водяное существование закончилось А наше продолжалось. Что поделаешь? Мы ведь на вершине пищевой цепочки! Рыбочесам утерли носы. К концу дня у меня без трех было полторы сотни хариусов, причем большая половина уже готовая к употреблению.

                г. Тайшет,15.08.2010г.

               
 
                04.07.2010г.