На велосипедах по Закарпатью

Доводилось ли вам когда-нибудь путешествовать на велосипеде? Если нет, то подумайте об этом всерьез. Исключительный, ни на что не похожий, прекрасный способ общения с миром!
Нет человека свободнее  велотуриста! У него всегда легко и празднично  на душе! Ему открыты все дороги! Доступны и близки все прелести окружающей природы и цивилизации!

Велосипедист видит, ощущает окружающий мир подробно и близко, как пешеход, как путешественник на байдарке, на мотоцикле…
  Но, при этом абсолютно  подвижен, совершенно ничем не обременен, не нуждается  в тяжелом транспортном средстве, топливе, запасе пищи, палатке и спальнике, большом рюкзаке. Даже в непрерывной дороге – своего коня можно понести километр - другой на плече.   

Велотуристу надо иметь при себе кроме того, что на нем одето в пути – велотрусов, веломайки, велотуфлей и велошапочки   только шерстянной спортивный костюм и легкую курточку – ветродуйку. Ну, и, конечно, кошелек, не обязательно очень толстый.
Спортивный костюм можно одеть  поверх велоодежды  если вдруг резко похолодает. В нем можно пообедать в ресторане, зайти в гости, посетить танцплощадку, прогуляться с девушкой,  переночевать в приличной гостинице или в стогу сена.
А ветродуйка нужна только тогда, когда в пути застанет дождик – не промокать же до нитки. Вообще-то, на велосипедисте все сохнет как на радиаторе.
Кошелек необходим, как все понимают, при контактах с цивилизацией. Есть в придорожном ресторане, спать на простынях и мыться в душе –надо платить.

Хотя, многие встречающиеся в пути относятся к велотуристу с уважением и сопереживанием, неведомыми автотуристу. Узнав, что у него кроме двух колес и рамы ничего с собой нету, зовут в дом подкрепиться и переночевать на сеновале, дают в дорогу  воду и фрукты не думая о деньгах. Это не жалость и не сочувствие. Это неосознанное желание хоть чуть быть причастным к легкости и бесшабашности велосипедиста.  Соучастие в велопоходе. И велосипедист тоже начинает чувствовать родство душ с окружающими. Свобода, равенство и братство со всеми на всем пути.
Велосипедист ничем не ограничен  в выборе направления: можно ехать по той дороге, на которой ветер дует в спину, не светит солнце в глаза, есть придорожное озеро, хорошее покрытие, неплохой ресторанчик, историческая достопримечательность, наконец.
Ты свободен и быстр! И расстояния твои исчисляются не метрами и километрами, как у пешехода,  а десятками, а, если надо, сотнями километров!

Для людей не физического труда велосипед еще   лекарство от всех невзгод и болезней. Приобретаемых в процессе длительного   малоподвижного стояния или сидения на объекте труда… Когда начинаешь чувствовать неудобство,  дискомфорт от того, что плохо почистил зубы,чересчур положил масла на бутерброд, два дня не ел супа, слишком много мяса в отбивной, не в меру крепкий кофе, зря попил воды… Нервные разговоры  с начальниками и подчинеными –головные боли, раздражение или депрессия по вечерам…
На велосипеде ты одновременно и путешественник и двигатель внутреннего сгорания. Интенсивность обмена веществ в организме такова, что пачка сливочного масла, съедается как мороженое, несколько кружек чая свободно вливаются в огранизм с таким количеством сахара, которго раньше хватало на неделю –другую.  И ты всегда еще бы чего-нибудь съел. С удовольствием. И  только на пользу.


Семьдесят третий год. Сентябрь. Благополучный, дружелюбный,  сытый и спокойный Советский Союз.  С  Вадимом, другом моим и соратником во всех путешествиях и прочих похожих авантюрах,  мы уже не первый день крутили педали наших шоссейных велосипедов.
Путешествовать любили оба и, по возможности, разными способами и в разных местах - то на байдарке, то на поезде или автостопом, обычно не отказывались и ни от одной автобусной экскурсии, затеваемой на работе.  Опыт велопробегов у нас  уже был и немалый. Помимо выездов километров по двести – триста по Литве, мы с ним  однажды проехали по маршруту Вильнюс – Калининград -  Рига - Таллин-  Ленинград – Новгород – Москва.

Начав на этот раз наше славное путешествие от Львовского железнодорожного вокзала, куда   прибыли с собственными  велосипедами, мы решили заполнить брешь, образовавшуюся в географии наших поездок – побывать в Закарпатье. Имели мы при этом необходимый минимум экипировки - велосипед не байдарка, когда можно даже прихватить с собой вязанку дров с предыдущей стоянки. На нас была велоодежда, по шерстяному спортивному костюму  велотуфли с железкой в подошве, в которых хорошо крутить педали, но плохо ходить, по капроновой куртке на случай ветра и дождя и  по фляге для воды.  Ну и конечно, некоторый запас деньжат. Зная гуссарскую натуру напарника, я отобрал   половину его денег, на общие расходы, а вторую оставил ему – размотать как  захочется. Так я делал всегда. Роль скупца, хошь - не хошь, доставалась мне. Чтобы было на какие шиши вернуться.

Остановились мы на ночь в очень благожелательном  и обширном Львовском мотеле и первый день посвятили велосипедному обследованию самого Львова – побывали  в центре,   на знаменитом кладбище,  в музее под открытым небом,  во Львовской крепости и в Стрыйском парке.  По нашим наблюдениям народ во Львове был вполне приветлив и общителен, слегка склонен к анархизму – нам разрешали оставлять наших коней в самых неожиданных местах. Напоминал Вильнюс, однако был побольше   и видимой истории сохранил немало. История эта и русская и польская и австро-венгерская. Что легко просматривается в архитектуре зданий, в названиях улиц. Вся эта историческая культура гармонично разбавлялась беcшабашностью и общительностью местных украинцев. Говорил народ на странном языке, однако нас, русских Литвы не так уж легко было удивить польскими и  «тутейшими» словечками, иногда и не сразу распознаваемыми в местной «западэнской» интерпретации. Впрочем, как и в Вильнюсе, в городе проживало немало поляков и, даже, центральный костел вел службу на польском языке.
Центр Львова – классическая ратушная площадь, окруженная купеческими домами. Старинная аптека, где некогда изобрели керосиновую лампу. Прекрасный краеведческий музей с массой экспонатов. Незлая и разговорчивая  хранительница музея по нашей просььбе заводит средневековый музыкальный автомат - «полифон». Диск с прорезями приводит в движение молоточки, ударяющие по камертонам. Чистейший звук! Полифоны мы видели и раньше, но чтобы кто завел... только в приветливом Львове. Здесь из старинных документов неожиданно узнаем значение слова «украинец». Это то же  самое, что «житель ближнего зарубежья». В документах упоминаются «русские украинцы» и «литовские украинцы», т.е. все те, кто жил вдоль западной границы Российского государства. На "украинных землях". Интересно, белорусы в этом случае относились к «литовским» или «русским» украинцам? Многие из них до сих пор называют себя «литвинами»,  то есть жителями бывшего Великого княжества Литовского. А нынешних литовцев считают жемайтами, незаконно присвоившими себе самоназвание «летувяй».   Украинцам же теперь лучше не рассказывать о том, что мы видели в их музее. Скорее всего и виденные нами доки сейчас лежат где-то  под грифом «секретно».

Честно говоря,  ко Львову у меня был и личный интерес, о котором я не рассказывал даже своему попутчику. Дед мой  по материнской линии, Иосиф Августович  Ригнер,  поляк по матери и немец по отцу, был родом из Львова. В первую мировую был призван в Австро-Венгерскую армию и сдался в русский плен. Женился на моей бабке. По рассказам и редким фотографиям был большой чистюля – ходил непременно в костюме, белых рубашках и галстуке. Причем, сорочки стирал и крахмалил сам. Помер он, как и другой мой дед, намного раньше, чем я родился. Так что знаю о них только из рассказов. В отличие от них обе бабки пережили    царя,   революцию,   три войны, советскую власть и преставились при возвратном капитализме в глубокой старости, после девяноста.

Дед, со слов матери, говорил на всех среднеевропейских языках и в доме всегда собиралась компания из поляков, словаков,  венгров, чехов, сербов …  Факт дезертирства из австро-венгерской армии, при семейных стычках, бабка интерпретировала в невыгодном для деда свете:
- Золотая рота! – кричала она, - Бросил свего императора! Старичок Франц Иосиф призвал тебя, чтоб ты его защитил, а Юзик спрятался   за бабью юбку!
- Неправда! – возражал уязвленный дед, - мы перешли на сторону революции!
На самом деле ни в какую политику дед не совался, но и о возвращении в неспокойные места юности не помышлял. Умер от какой-то болезни в двадцатьчетвертом.
Когда я в пятнадцать лет прочел «Бравого солдата Швейка», история, там изложенная, не показалась мне  совсем чужой. А песенка про Августина, для которго «алес ист ферганг» напоминает, что был такой неведомый мне прадед, потерявший сына на бескрайних просторах России.

Катаясь по Львову, уразумели мы, что тормоза на велосипедах должны быть весьма надежны –начинались крутые горки, не чета песчаным холмам, на которых стоит Вильнюс. Иногда,  приходилось тормозить и сунув туфлю между рамой и колесом. Не на пользу туфлям. Но не лететь же кувырком!

Итак, мы направляемся к перевалу Бискид через город Стрый.
От Львова пару часов мы ехали по относительно горизонтальному пути, но потом дорога либо упорно устремлялась вверх, либо, местами, так же лихо опускалась вниз затейливыми зигзагами, у которых не было одной обочины. Шансы загреметь с откоса выглядели очень реально, особенно, когда рядом с тобой встречались попутная и встречная машины. Хорошо, что мы прихватили с собой несколько комплектов тормозных колодок. Хотя, попади на масляное пятно, и никакие  тормоза не спасут.  Неизвестно, что отнимало больше энергии – подъем в гору или спуск.

Дорогу пересекали маленькие ручейки, вытекающие из ключиков. В ручейках текла очень вкусная газированная от природы минеральная вода. Надписи вдоль дороги «вода кринична жерловична»  встречались чуть ли не на каждом километре. Когда несколько позже мы обнаружили, что разжиться сливами, виноградом и грецким орехом ровным счетом ничего не стоит, то поняли, что попали в райские места. Все эти плоды нам  удавалось обнаружить на дикорастущих деревьях, либо местное население бескорыстно снабжало ими нас.

Хоть дед и был иностранцем, это никогда не вызывало у моих родителей никаких проблем. Поэтому я всегда с недоверием слушаю передачи, где незначительные по своей сути людишки, желая возвыситься, рассказывают всем, что ими постоянно интересовалось КГБ из-за не совсем русской фамилии или они по этой причине никуда не могли пробиться… И отец и мать и я сам, с вполне нерусскими фамилиями никогда не испытывали от этого неудобств, в том числе и при получении различных допусков к секретным  материалам и объектам. И никто никогда не предлагал доносить на ближних. Повидимому, ввиду отсутствия предрасположенности, читаемой, обычно,  на фейсах.

Впрочем, это вполне вписывается в проводимую «либералами» всеобщую демонизацию недавнего советского прошлого. Наверное для того, чтобы нынешняя бесцветная жизнь не казалась совсем уж никчемной. Думаю, что наглядевшись нынешних фильмов про  «тогдашние времена», молодежь не сомневается, что за всеми всегда  подслушивали и подсматривали, а на Красной площади милиционеры арестовывали каждого, кто заговорит с иностранцем или, не дай бог, начнет жевать жвачку.

Городок Стрый выглядел на загляденье привлекательно – чистенький, опрятный, с признаками некогда вполне солидного исторического места – архитектурными изысками и достопримечательностями. С хорошей гостиницей и рестораном при ней. Австрийский изыск и   польское чистоплюйство здесь легко сочеталось с украинскими простодушием и открытостью. Нам разрешили оставить велосипеды в гостинице под лестницей и без возражений пустили в спортивных костюмах в довольно чопорный ресторан.
Население города, как во всей бывшей  зоне преобладания поляков состояло поровну  из поляков, евреев и титульных – в данном случае украинцев.
Позже, глянув в справочники мы  узнали, что у городка была богатая история, как и у большинства населенныз пунктов карпатского края. История Литвы, где значительные события происходили раз в сто лет, кажется историей сонного царства по сравнению с тем, что происходило в Карпатах.

Перед сном, как люди искушенные в велопробегах, мы зашли в аптеку и накупили таблеток глюкозы с витамином С. Сахар плюс вода – верные помощники велосипедиста. Когда утомляешься и ноги начинают становиться немного ватными. Пара глотков сахарного сиропа и через минуту ножной привод педалей опять в полном порядке!

Ездить на машине я начал намного позже, чем путешествовать на велосипеде. Вот уж помучил инструктора по вождению своими выходками велосипедиста!
На спуске велосипедист начинает бешено крутить педали, чтобы влететь хотя на половину следующего подъема.  Бешеный напор надо продолжать и на подъеме. Если хватит энергии, можно не снижая скорости въехать на вершину следущего холма.
Рефлекс  лететь с горы уже прочно сидел в голове, поэтому на спуске  я  начинал жать на газ. А инструктор принимался кричать: «Что ты делаешь?! Кто так ездит?»

От Стрыя мы направились к поселку Тухолька, что находится недалеко от  перевала Бискид. Надо сказать, что на шоссейном велосипеде легко можно достичь скорости сорок километров в час. И, даже, почти пятьдесят, если постараться. Только удержать эту скорость трудно, даже постоянно меняя лидера в группе. На этой скорости ты головой и грудью упираешься во встречный воздушный поток. Конечно, есть свои хитрости. Например, увязаться за грузовиком и несколько километров проехать в его потоке завихрения. При этом надо держать дистанцию несколько метров, ехать немного справа, чтобы успеть при его торможении вырулить. И непрерывно надо таращиться на его стоп-сигнал.

До Тухольки дорога шла почти постоянно с подъемом, не  давая развить приличную скорость и мы начали озираться по сторонам в поисках ночлега, едва миновав центр Тухольки. Вечерело. На окраине поселка в огороде копались бабка с дедом, к которым мы и обратились с просьбой пустить на сеновал.
Дед с секунду подумал и произнес:
-Заходь в хату!
Хата была достаточно древняя, если не сказать музейная. Коричневые потолочные балки и такой же коричневый дощатый потолок выглядели скорее дорого, чем бедно. Такой же была и немногочисленная мебель в доме, в том числе  и стол с лавками в красном углу.

Старики покормили нас как родных не особо интересуясь кто мы и откуда. А нам было страшно интересно узнать чем они тут живут.
Говорили дед с бабкой  на немного странном русском языке, пересыпанном венгерскими, польскими, немецкими и еще чьими-то словами.
Например, про то, как на перевал дорогу строили:
- Будовали, будовали строители  шлях до Бискидов. Змуровали стену камянную, але ж стоку воде не дали. А крыничка  накопилася и подточила усе, шо було сбудовано. Да як  рвануло и поднялася уся дорога до люфту!
Старики назвались русинами. На наши распросы, как жилось под венграми, поляками или немцами отвечала уклончиво:
- Хорошие люди, не хуже других. При всякой власти жить можно, а что с крестьянина возьмешь?
Отработанная годами позиция. Правда, про поляков добавили:
- Але ж робить не хотят. Все хотят быть панами.

Гостепреимство и хлебосольность жителей Украины всем хорошо известны. И, вообще, участливость. Если в Одессе закрывают магазин, это не значит, что никто вам не продаст чего вам требуется. «Девоньки, лапоньки, очень надо!...» И магазин перестанут  закрывать, дадут чего надо, слегка пожурив за поздний приход. В Литве, к слову сказать, можешь умереть на пороге - не положено, значит, не положено.
Так вот, у нашего коллеги, виленского еврея Иосифа жена русинка из Закарпатья. Металлург, здоровая и красивая. Может Иосифа,  если надо, на руках донести. Иосиф побывал в гостях у ее родни и рассказывает:
- Садимся под яблоней обедать. Ставят передо мной тазик, в каких руки моют. Я говорю жене тихо: «Зачем это? Я руки помыл...» Жена локтем «Дзынь!» под бок. «Молчи, не позорь меня!»  Я молчу, а они берут тазик – называется «мыска» и наливают полный борща. Я жене: « Я столько не съем».  Она локтем под бок «Дзынь!»  «Ешь! Не позорь меня!». Ну я съел... Чего это мне стоило! Так что вы думаете? Они берут эту «мыску» и наливают опять! Бог мой! Оказывается надо было ее перевернуть кверху дном! Откуда же  мне знать?!

Добравшись к следующему вечеру до верхней точки перевала Бискиды, отужинали в очень пристойном придорожном ресторане. Испытывая естественный дефицит влаги в организмах, мы, зная легкость общения с местным населением, зашли на кухню и попросили кипятку и два стакана. А пачка чая и сахар у нас были с собой. Ну и попили мы чаю!

На самом крутояре перевала стоял отель «Бискиды». И, хотя подъезд к нему имел крутизну новогодней горки, мы все же въехали в нее на велосипедах на самой маленькой педальной звездочке и на самой большой заднего колеса.
Уговорили администратора отеля, имевшего статус интуристовского,  пустить нас на ночлег. Отель был  узкий и высокий, Почти пустовал. С одной стороны располагались коридоры,  с другой номера, так что турист, при желании, мог обозреть весь перевал во всех подробностях. Однако и холодный осенний горный ветер мог   дуть в любую щель и находить себе дорогу. Так что, Вадим, поежившись от холода, сказал: «Вот он люфт! О котором дед говорил!»

Утром  крутая дорога вниз, с перевала, xоть и серпантин. Потом сравнительно ровная местность и старая европейская дорога – хорошее покрытие, аллея деревьев по бокам. После непрерывного подъема до перевала, ощущение, что катимся все время с горки. Миновали немаленький городок Свалява. Решили, что останавливаться в нем нам нет никакого смысла. Даже и перекусвать не стали- дорога хорошая, скорость приличная, отличная солнечная погода… Так и вкатили в город Мукачево. Приличного размера городок, с огромным замком венгерских королей. С неплохой гостиницей. Велосипеды велели на этот раз поставить в подвальное помещение, впрочем, дав ключ.
Пожилая, благопристойного вида администраторша бойко говорила по-венгерски. Однако, когда к ней подошла девочка лет семи- восьми, они заговорили на литературном русском, без всяких диалектных вставок. На наш вопрос «Если венгры, то зачем?» администратор объяснила, что в Венгрию они уезжать не собираются, а внучка должна себя чувствовать в стране свободно, может поедет учиться в Москву. Поэтому надо ей знать русский язык.
Несколько позже, побывав в Армении мы увидели такое же отношение к русскому языку. В Ереване почти нет русских, однако русская речь слышна повсюду, например, школьники армянской школы, идут стайкой по улице и разговаривают между собой по-русски.

Удивительная вешь - старые шоссейки, покрытые брусчаткой или каменными плитками.. Не проседают больше ста лет! И не нуждаются в ремонте. Что в Карпатах, что, скажем, старая дорога Вильнюс- Каунас. А строили-то для телег! Такое впечатление, что секрет строительства этих «апиевых дорог» утрачен раз и навсегда.

Прокатили по городу вдоль и поперек. Ничего особенного не заметили – обычный провинциальный город. Двинули в гастроном за продуктами. В отделе  «соки» подавали горячее красное вино. Как в Молдавии. Часто слышна русская и   венгерская речь – «Угорская Русь».
Завтра на Ужгород!

Ужгород –город на холмах, почти как Вильнюс. Название от реки Уж.  Побольше Мукачева и венгерская речь слышна чаще, впрочем говорят по-русски, по-украински и еще на не вполне понятном, как потом выяснилось словацком языке.  Много евреев. Бывшая синагога, превращенная в филармонию в самом центре.

Первым делом –притулиться.  Впрочем, как быстро выяснилось, в городе есть турбаза. К тому же   вполне цивильная – с многоэтажным зданием пансионата и комнатами на двоих. Одну из которых нам, без особых колебаний выделили – чем мы не туристы?. В здании приличное кафе и красный уголок с телевизором.
Поехали посмотреть границу. Все аватобусы останавливались на холме метрах в ста от шлагбаума перед нейтральной полосой.  Где гиды завораживали автотуристов страшными рассказами, что под каждой виноградной лозой секрет со снайпером, что фотографировать нельзя, отберут и т.п.
Ничего этого не зная мы подкатили на велосипедах  прямо к пограничному наряду и спросили можно ли подойти к нейтральной полосе и там на память сфотографироваться.
- Да, пожалуйста! - был ответ.  - Только за шлагбаум не заезжайте, а то на той стороне нервничать будут.

Город был построен как европейский аналог турецкого – домов, в основном было не видно. Они находились в глубине дворов, выходивших на улицы палисадами с густой растительностью. И огороженными высокой сеткой. Что закрывало не хуже дувалов, но выглядело очень симпатично. Так что, ворвись в город вражеский эскадрон, он так бы и пронесся по улице - зеленому туннелю, не заметив ни одного дома.
На окраине города мы обнаружили христианское кладбище в классическом оформлении. Центральная аллея, поднималась к вершине холма, на котором стоял храм –место отпевания. Вдоль аллеи расположены двенадцать часовен, на задней стене которых размещены картины восхождения Христа на Голгофу.  Алея Ерусалимская, последний путь .В Вильнюсе , в райончике «Ерусалимка» есть похожее кладбище. 

Вообще-то, мы инженеры и многое из гуманитарных сведений нам вовсе не нужно для жизни и работы, а потому ведомо только в самых общих чертах. Очередное путешествие или столкновение с новой реальностью  всегда вызывает  желание разобраться в увиденном и услышанном.  И часто  превращается в очередное увлечение.
Как-то мы проехали автостопом по Золотому кольцу. Мало того, что мой напарник к концу поездки легко выполнял роль гида и консультанта когда какой царь правил, что делал и на ком был женат. Мы начали интересоваться всерьез архитектурой, несколько лет не вылезали из республиканской библиотеки, прочли все написаное Грабарем по истории русской архитектуры. А когда я теперь  еду поездом мимо Владимира, всегда с волнением жду, когда на короткие мгновения покажется Покров на Нерли. Нет более прекрасного сооружения:  скупое как слеза, красивое и светлое как улыбка, стройное как сосна в бору, безмятежное как омывающая его равнинная  речка Нерль...  Я трогал его стены своими руками...
 
Съездили с «законными» туристами на экскурсию в Перечин, остатки крепости, уникальный гравийный карьер, прекрасный видок...   Познакомились с группой из Казахстана. Как бывшим целинникам, нам нашлось о чем поговорить. Есть и там на что посмотреть. В степном северном Казахстане, где кроме полей и лугов с перекати-полем попадаются только редкие березнячки из десятка хилых деревьев, есть прекрасное и неожиданное место – Боровое. Вдруг степь, раскинувшаяся на сотни километров, превращается в холмистую местность с сосновыми борами и прозрачными на всю глубину озерами. Ни с того, ни с сего. Другой, какой-то заколдованный мир. А люди те же и слова и кумыс… Километр по дороге – опять ровная степь. Будто мираж.

Иногда нам кажется, что происходящее рядом никак нас не касается. Или касается, но чуть-чуть. Увы, это не так. Подняли цены на бензин в соседней стране - жди  похожей инициативы  и у тебя под боком. И поплыло… Как-то, когда первый раз, кажется, при Андропове, подняли цены на водку, все сперва восприняли это по разному.
Романтично настроенный, простодушный еврей Иосиф, бывший школьный учитель физики, даже произнес речь в лаборатории:
- Ну и правильно! Так этим алкашам и надо! А я лично и не почувствую, потому что не пью по любому поводу. Мне что три, что четыре пятьдесят! Не обеднею…
Мрачный украинец Юра посмотрел на  митингующего Иосифа и сказал:
- Вчера мужиков нанимал торф  разгружать в саду. Сказали «последний раз по три рубля берем. Теперь будет по четыре пятьдесят».
Иосиф замер на месте с растопыренными глазами. Потом забормотал:
- Что это делается? Зачем же? Для чего цену подняли? Это же  всем нам…

Езда на велосипеде часто связана с кое-какими рисками. Например, риск падения. Масло на дороге, прижатие к обочине крупным транспортом, неожиданное препятствие, завал в группе… Падать надо грамотно. При езде на шоссейном велосипеде ступни ног пристегнуты к педалям (что позволяет крутить педали «вкруговую»).  Так что при падении, если не растопыривать коленки, ноги защищены. Заднее место  прикрывают довольно толстые шерстяные велотрусы. Плечи – в веломайке, обычно тоже шерстяной. Ести не выпускать руль и не разводить локти, руки тоже не пострадают. Осталось подогнуть голову и попытаться не сразу перевернуться на спину.  Однажды, спускаясь с довольно крутого уклона я въехал в масляное пятно. Стоявшие внизу на обочине водители с ужасом наблюдали за высекаемым рулем и педалью снопами искр и приготовились увидеть нечто размазанное по асфальту. К их и некоторому моему удивлению я остался не только цел, но и получил незначительные царапины на правом плече.
У спортивной машины вместо шин – т.н. однотрубки, то есть тонкие шины с камерой, в которой поддерживается довольно высокое давлени – шесть- семь атмосфер. Удар о край асфальтовой ямки или, даже, чирканье попавшей под колесо гальки может порвать или рассадить шину, а камера лопнет и сама, начав вылезать пузырями из дырок.
 Поэтому надо объезжать такие опасные места или перепрыгивать их вместе с велосипедом.

 Пора расставаться с гостеприимным Ужгородом. Перед отъездом отправили домой по почте все, что оказалось лишним в дороге и купили небольшую алюминиевую кастрюлю: не совать же в карманы майки  сливы, грецкие орехи и виноград, которые нам давали местные жители по дороге. Станцию Чоп решили объехать – мало ли, погранцам наш визит не понравится. Никаких пропусков в приграничную зону у нас нет, а на дороге соответственное предупреждение. Въезд де по пропускам. Едем на Береговое.

Давно слышал, что отпуск должен быть не меньше двух недель, но только в этой поездке убедился, что это правильно. Путешествию предшествовало мое участие в наладке и сдаче аппаратуры, в разработке которой я не прикладывался. Главного путаника, разрабатывавшего схемы трех шкафов аппаратуры управления военкомат забрал на сборы в самый горячий момент и меня бросили на прорыв. Нормальные люди стараются  схему сделать блочной: наладил каждый узелок, блочек, потом на следующий уровень... Но как строить схемы нигде не предписано, поэтому “гении” местного масштаба могут такого навороить…  А сроки никто растягивать не собирается. Пара месяцев в режиме “наладка-сон”, потом  «испытания – редкий отдых» довели меня до такого состояния, что от пятидесяти грамм водки наступало глубокое алкогольное отравление, а после круглосуточных прогонов сон вообще не приходил или приходил-уходил. Короче, всю первую неделю езды на велосипеде меня слегка лихорадило, подбрасывало, а по ночам я продолжал перепаивать проклятые схемы…. Несмотря на достаточно бешеные физические нагрузки и усиленное питание. И только на восьмую ночь.я провалился в глубокий сон и мне ни разу не приснилась даже бегущая под колесо шоссейка.

Надо сказать, что схемотехника, как некое искуство решения задач управления просуществовало недолго  лет двадцать. Пока не было микросхем, логика строилась на реле или транзисторных сборках  и была несложной. На микросхемах стало можно реализовать довольно сложные задачи, например, однотактную схему умножения многоразрядных чисел.. С появлением микропроцессоров воплощение алгоритмов управления легло на плечи программистов. А схемотехникам осталось  только правильно ввести входные сигналы и вывести выходные. Так что схемы управления стали похожи друг на друга. Впрочем, в скоростной вычислительной технике по-прежнему, для повышения быстродействия используются аппаратные схемы выполнения математических операций, наработанные раньше.

Закарпатье к моменту нашего путешествия активно превращали в туристический край. Поэтому старые простецкие домики переделывались под этнографические, а новые сразу строились как картинки. И забегаловки, в которых перекусывали по дороге тоже выглядели вполне приличными ресторанчиками. Пообедали мы  в таком в Береговом и двинули дальше. По-хорошему, надо было останавливаться на ночлег в Виноградове, но на Вадима напал энтузиазм. Пересидели, видать, в Ужгороде. И мы рванули дальше. Так что уже в быстро темнеющих  сумерках доехали до Хуста, где и заночевали в какой-то коллективной комнате отдыха. Кажется, при автовокзале.

Кончились венгерские села, начались румынские. Если венгры в основной массе почти не понимали по-русски, то в румынских селах все говорили и довольно бойко. Первыми подбегали маленькие дети и просили дать им три копейки. Почему так мало неизвестно, может соответственно возрасту.  Но в лучших цыганских традициях. Примерно от Виноградова дорога шла вдоль реки Тиса, про которую в детстве читали в какой-то истории про пограничников.  Река была местами разграничена сеткой, вообще, это была уже пограничная зона. Однако, встречающиеся пограничные пикеты, проверяющие документы проезжающих, совершенно не обращали вниамания на нас. Если бы я был шпионом, то ездил бы вдоль границы только на велосипеде!
От туристов, с которыми познакомились в Ужгороде, мы знали, что их группы везут на другую турбазу – «Кобылецкая Поляна». Пусть и не совсем по дороге, но турбаза- это нам подходит! Там точно будет где переночевать нашему брату –неорганизованному туристу.

Мы не ошиблись – администрация поскрипела, но выдала постели и велела идти спать в Красный уголок – палатки  и домики все и без нас забиты до предела. Зато мы встретили Ужгородских знакомых и неплохо провели вечер.В кафушке турбазы саратовские туристы пели задорные приволжкие песенки. Знакомые девченки – казашки составили нам компанию.  Турбаза запомнилась тем, что ее окружал лес из могучих деревьев грецкого ореха. Причем, плодоносящих. Так что мы поживились неплохо. Корка плода грецкого ореха очень основательно красит руки, когда ее снимаешь и мы еще долго ходили с крашеными пальцами и ладонями.

Утро. Сегодня надо добраться до Яблонецкого перевала. Осмотр велосипедов, подтяжка спиц, подкачка шин и... вперед!
Спуск до основной дороги, потом поворот на Рахов. Немаленький городишко с преимущественно цыганским или румынским населением. Перекусили в местной харчевне и дальше... Дорога чем дальше, тем круче. Иногда приходится ехать «серпантином» -  почти поперек шоссе.  Это уже перед самым перевалом «Беркут»
На перевале тоже турбаза или что-то вроде, но пустующая. Конец сентября, холодно. Впрочем, находим местного начальника и получаем ключи от домика. Пищеблок не работает, но кое-что мы прихватили в Рахове. Да и фляжки у нас железные – сами можем скиаятить чай  на  костре. Красота и тишина, однако немного одиноко. Утром покатимся вниз – к Яремче.
Спуск утром по неслабому холодку. Вниз и вперед, там теплее!
Яремча встретила нас веселым журчанием на перекатах реки Прут.  Буковый лес. Покупаем на вокзале билеты  до Львова – поезд после обеда. Заходим в местную столовку, совершаем объезд поселка  и  отправляемся на берег неспокойного  Прута, погреться на солнышке.
 
В поезде на наше счастье есть уголок без скамеек, куда можно приткнуть велосипеды. Не разбирая. Впрочем, велосипед со снятым передним колесом считается зразобранным. А на шоссейнике оно снимается и одевается элементарно – эксцентриковый зажим.
 
Вечером поезд на Вильнюс. Велосипеды на третьи полки, сами на вторые. Рано утром готовимся не мешать другим при выходе:  собираем в тамбуре свои машины и вытаскиваем туда  остальное добро.  Неожиданная остановка:  литовская станция Яшюнай. Переглянувшись, выскакиваем на перрон. До Вильнюса километров шестьдесят, и нам жалко, что путешествие почти окончилось. Немного продлим!
Однако Литва не Карпаты - конец сентября здесь холоднее градусов на десять, по меньшей мере.  Зато в город  въедем своим ходом.