Кат

Я вынул  пробку из ванны и встал во весь рост. Разглядывая свое раскрасневшееся лицо в зеркало у раковины, включил душ, отрегулировал напор воды, сделав ее прохладной, и с удовольствием подставил свое разогретое тело под серебристые, искрящиеся прикосновениями струи, стараясь прийти в чувство, ведь через какие-то двадцать минут, мне надо было встречать Ката. Стоят под успокаивающим и, одновременно тонизирующим душем, я все вспоминал начало наших странных отношений – в августе в лагере недалеко от нашего города.
Мы с Катом были там вожатыми – обычные студенты, бравшие летом подработку – мы следили за детьми, приехавшими на отдых, проводили разнообразные игры и присматривали за порядком. В отряде нас было четверо – Инну и Сашу я знал с прошлых смен, а четвертым оказался как раз Кат – среднего роста зеленоглазый юноша с длинными, шапочкой, каштановыми волосами и легким, высоким голосом. Мы познакомились и спокойно работали вместе, обычно парами: я – Инна, Саша – Кат, иногда меняясь «парами», если вдруг кому-то во время дежурства нужно было, например, по делам в город.
Как-то раз утром меня разбудила Саша и объявила, что сегодня вечером они с Инной уезжают на концерт в город. «Что за?.. - возмутился я, - А как же сегодняшнее дежурство?! Осталось всего три дня до конца нашей смены, детям скоро домой. Вы что, дотерпеть не могли?». «Но концерт-то сегодня!» - отозвалась Саша, спешно собирая сумку. «Ничего себе, вы меня кидаете! – не унимался я, - а мне что прикажете делать? Ведь и Кат собирался куда-то уехать, он ведь говорил об этом тебе!». «Ничего, - выходя, бросила Саша, - Кат сказал, что останется».
Ну тогда все в порядке, подумал я. Оставаться в лагере одному мне точно не хотелось, а с ним будет легче. Главное, чтобы девчонки без приключений вернулись – если вдруг нагрянет директор, одного отсутствующего вожатого мы бы еще смогли отмазать, но двоих – уже вряд ли. Так или иначе, после обеда Инна и Саша подняли свои вещи и, непривычно нарядно одетые, отправились на электричку, пообещав, что явятся на следующий день до обеда. Мы с Катом поделили время на смены, как нам было удобно, и занялись своими непосредственными обязанностями. Вечером была моя очередь отдыхать, и я прилег подремать, а Кат, закончив ужин и проследив за тем, чтобы все дети покушали, отправил самых маленьких спать, а остальных собрал у костра, где они пили чай и пели песни под гитару. Проснувшись, я сел рядом с ними, в круг, заварил себе чаю и стал спокойно смотреть в костер, пока остальные вторили простым словам старых, всем известных песен, петых Катом.
Порой по вечерам, после того, как дети ложились спать, и Инна объявляла, что и ей нужен перерыв и устраивалась в прихожей пансиона на кушетке подремать, я обычно выкуривал косяк, забитый из моих небольших запасов, взятых со мной на август из города. Рассказывать этому кому-то из ребят, работавших со мной в лагере, я не рискнул, сочтя, что это может уронить меня в их глазах и помешать нашей совместной работе. Понимая, что до момента, когда настанет моя очередь следить за всем здесь, еще час, я встал и, сделав вид, что иду в туалет, отправился в лесок недалеко, закурил косяк. Так как работать нам оставалось всего пару дней, я решил не заботиться о том, чтобы оставить что-то на завтра, и забил все, что осталось – вышла большая такая «ракета», и, выкурив половину ее, я понял, что мне, кажется уже совсем хватит, и затушил остаток, спрятав остаток в кармане. Пошатываясь и стараясь скрыть выползшую на мои губы идиотскую улыбку, я вернулся к костру и сел на прежнее место.
 Дети как раз расходились спать, и Кат возился с костром. «Вот они и легли, - сказал он, а потом, через минуту, обернувшись на меня, спросил, - чего молчишь-то, а?» «А чего говорить?» - хрипло ответил я, понимая, что у меня совсем не трезвый голос и жесты, опасаясь, как бы Кат это не заметил. Я потянулся за оставленной мною кружкой чая, сделал неловкое движение и уронил кружку, разлив остатки чая на землю. «Черт» - отозвался я и, сам того не ожидая, глупо хихикнул. «Эй, что с тобой?» - спросил Кат, но в ответ я снова хихикнул, а потом и совсем не мог остановиться. Я громко засмеялся ему в лицо, а когда успокоился, и он сел рядом, я спокойно ответил ему «ты, кажется, уже понял – я покурил травки». «Понял, - кивнул он, а немного помедлив, добавил, - слушай, а у тебя осталось?». Я достал недокуренный косяк, и мы вместе докурили его. После этого я понял, что меня уже сильно торкнуло, да и Кат нес какую-то чушь громким шепотом, боясь разбудить детей, и временами залипал на горящий костер. Мы заварили еще чаю и выпили его, а потом Кат сказал, что его смена кончилась, и ему пора спать. В отличии от нас с Инной и Сашей, он не спал в здании пансиона – у костра стояла его большая палатка, где он проводил все свои часы отдыха.
«Слушай, а полезли в палатку? - предложил Кат, - Тебе сейчас наверное будет скучно, а я вряд ли быстро теперь засну» Мы залезли, и я увидел пусть и старый, но достаточно широкий матрас и подушку, и несколько простыней, которыми, видимо, Кат укрывался, когда спал. «Сегодня здесь тепло – костер же» - сказал он, и плюхнулся на одну сторону. «Эй, ложись рядом – места всем хватит» - пригласил он. Я лег лицом к нему, а он перевернулся на спину и заложил руки за голову. Несмотря на то, что поблизости горел костер, мне было зябко в моих футболке и шортах, и я накрылся простыней Ката. Он сначала посмеялся надо мной, сказав, что привык, но в какой-то момент залез под простыню тоже. Травка все еще сильно нас торкала, и мы несли всяческий бред, смеясь и одергивая друг друга, пугая, что разбудим наших подопечных.
 Потом нас начал морить сон, и Кат предложил пройтись, проверить, все ли хорошо с детьми. Мне так не хотелось двигаться, к тому же я наконец согрелся, что я попросил его сделать это вместо меня, и он ушел, а я прикрыл глаза, думая о чем-то, и постепенно проваливаясь в дрему. Постепенно мне начал сниться наш лагерь и какая-то девушка с короткой стрижкой, с которой мы следили за всем вокруг, и с которой у нас были какие-то отношения. И вот, мы зашли за угол здания, и она нежно и медленно, словно пугаясь меня спугнуть, поцеловала меня. Я хотел, но почему-то не ответил на ее поцелуй. Тогда она улыбнулась и поцеловала меня сначала в скулу, потом в шею, а затем стала легонько поглаживать мой член чрез тонкую ткань шортов. В ее поцелуях было что-то странное, и еще давало о себе знать наркотическое опьянение, я резко вздохнул и, кажется, проснулся.
Я не успел открыть глаза в первый момент, и решил этого не делать, так как вокруг была тишина и чье-то жаркое дыхание ударяло мне в мокрую от поцелуя шею. Футболка моя, кажется, была поднята до груди, и в палатке было очень, очень жарко. Кто-то, видимо, Кат, легонько целовал мою кожу, иногда мило и нежно полизывая ее, и гладил мой уже вставший член через шорты. Может быть, Кат понял по моему дыханью, что я проснулся, может быть, он подумал, что пришло время, и в какой-то момент он отважился расстегнуть пуговицу на моих шортах и потянуть вниз собачку на молнии ширинки. Когда он нежной теплой рукой одновременно боязливо и решительно взялся за выпавший ему навстречу пенис, мое дыхание пересеклось, и я открыл глаза навстречу этому темному и жаркому нечто, творившемуся в палатке. «Проснулся» - выдохнул Кат и двумя руками вдруг резко взялся за мою попу, сжав ее и притянув к себе. Наши тела сблизились, и я почувствовал, как мой вставший член касается его члена – видимо, он уже был без одежды. Одной рукой я, растерявшись, обхватил его за плечо, вторая, полупридавленная моим же телом, находилась где-то в районе наших животов, и в это время он, снова что есть силы, сжав мою попку, лизнул мой сосок своим языком, длинным, влажным и горячим. Я издал громкий стон, и попытался отодвинуться от него, уперся ему в живот. Но она скользнула по его коже, мокрой от пота, и внезапно коснулась головки его члена. Не понимая, что я делаю, я сомкнул пальцы на его горячем и пульсирующем стержне и натянул на нем кожу. Кат немножко задрожал, одна его рука переместилась на мой член и стала ритмично водить его туда-сюда, а сам юноша впился в мои губы долгим, жарким, влажным поцелуем. Пальцы его второй руки ухватились за мои шорты и потащили их вниз с моих бедер. Потом я почувствовал их, массирующих дырочку моего ануса.
«Н-не надо» - выдохнул я, уже не сопротивляясь. А даже наоборот, надрачивая ему. «Спокойно, - фыркая от возбуждения, просипел Кат, - я осторожно…» С этими словами, он резко сжал мой член, и погладил двумя пальцами другой руки меня по открытым губам. Я погнался за ними по пятам, а затем, недолго думая, открыл рот и немножечко застонал, после чего, Кат, поняв мой намек, засунул их мне в рот. Я стал ритмично сосать их, но через Кат вскоре убрал свою руку, потому что она мешала нам, и я почувствовал его влажные пальцы у моей попочки.
Боясь, что последует за этим, я впился ему в губы, шаря языком в его рту, а сам стал более страстно и отчаянно дрочить ему, надеясь, что он скоро кончит. Сразу два пальца Ката вошли в мою попку резко и глубоко, а вторая его ладонь все так же крепко сжимала мою писю, и я начал кончать, сильно вздрагивая, прижавшись к нему, и тонким голосом ахая ему в ухо, не переставая ласкать его стержень. Кат начал кончать, а я целовал его потное лицо, и гладил его волосы. Как только он замер, я резко поднялся на четвереньки и вылез из палатки, и бегом направился в здание пансиона, не оглядываясь. Кат не преследовал.
На следующий день меня разбудила Саша «Вот и мы. А вы тут, я вижу, сочкуете» - отозвалась она, увидев меня спящим. Они с Инной явились рано утром, и обнаружили спящими вообще всех в лагере – т.е. не только детей, но и нас с Катом. «Слава богу, ничего не случилось», - отозвалась Саша.
Целый день мы готовились к отъезду детей и появлению нашего директора, так что у меня не вышло толком переговорить с Катом, а вечером вдруг приехал директор, хотя мы ждали его только на следующее утро. Тут выяснилось, что если мне и девчонкам нужно убираться отсюда только завтра после отъезда детей, Кат может свалить сегодня. Он собрался, получил от директора зарплату, взял вези и попрощался с каждым из нас и детьми. Мне он просто пожал руку, и я покраснел, так как не мог ничего сказать ему в присутствии всех обитателей лагеря. Уже когда все вернулись к исполнению своих обязанностей, а Кат ушел к дороге, мне удалось улучит минутку и выскользнуть из здания. Ветром я понесся до дороги и через пару минут нагнал его. Он остановился и следил, как я приближаюсь. Весь в пыли и лунном свете, я врезался в него и крепко поцеловал в губы. Мы долго не могли друг от друга оторваться, а когда наконец расцепились, он сказал «видимо, это травка так подействовала, я обычно так на своих коллег не кидаюсь». Я заверил его, что все в порядке, и что я просто испугался, и, дабы продолжить наше знакомство, пригласил его через пару дней в гости к себе в квартиру.
И вот я помылся и вышел из ванны, вспоминая все это. Прошло три дня, и сегодня, с минуты на минуту должен прийти Кат. Зная, что родители в деревне и появятся только послезавтра, я приготовил в духовке рыбу и сделал салаты, вымылся и надел платье, которое плотно облегало мою милую фигуру. Единственное, чего мне не хватает, думал я, рассматривая себя в зеркало, так это грудей. Но, чего нет, того нет. Влагалища у меня тоже нет, но ведь у меня же есть попка. Лишению девственности я и решил посвятит сегодняшний вечер.
Кат пришел и только улыбнулся моей одежде – платью и полосатым гетрам на выбритых, и оттого розовых от раздражения, ножках. Увидев, как я старался, он улыбнулся еще раз и легко чмокнул меня в щеку. «Какая ты у меня красавица». «Ты еще всего не видел» - я провел его в зал и посадил за стол. Он ел, а я сидел рядом и лишь немного поклевал салата, боясь, что что-то пойдет не так с моим желудком – ожидая Ката я сделал себе пару очищающих клизм, последнюю – с ароматным маслом, чтобы вкусно пахнуть для моего парня. Когда трапеза кончилась, мы пошли в мою комнату, где стоял уже разложенный диван. Кат присел на краешек, и тут я снова испугался. Вместо того, чтобы начать раздеваться или поцеловать его, я взял с полки альбом с фотографиями и, присев рядом, открыл его, положив на наши колени. «Вот это моя сестра… а это дядя Петя» - сбивчиво стал рассказывать я, но он все понял правильно и нежно, но упорно, убрал мои руки с альбома и спихнул его на пол. Мы начали целоваться, и я вдруг почувствовал его руку под моим платьем, ласкающую мои выбритые яички. После моего рта, он переключился на мои скулы, целуя их, плавно язычком цепляя шею. Мы незаметно легли, и он оказался сверху. Он поднимал выше мое платье. Закидывая на него одну ногу, я рукой влез в его густые волосы, а он уже откатился в сторону, пытаясь стащить с меня платье. Я помог ему, и остался в одних гетриках. И пока он целовал меня, начав массировать мою попку, я расстегивал его джинсы.
Одним махом избавившись и от джинсов, и от трусов, Кат снова взялся за мой член, губами не переставая ласкать мою грудь, пока я боролся с пуговицами на его рубашке. Когда мы остались совсем голыми, я лежал на нем, чувствуя животом его возбужденный пенис. Желая сделать приятно, моему парню, я опустился ниже, и дотронулся язычком до головки его пениса. Он зарычал, утопив пальцы в моих волосах. Я осторожно взял в рот стержень моего парня, такой горячий и терпкий, большой и трепещущий, обхватил нежными губами, поглаживая трясущимися пальчиками его яички и стал осторожно посасывать его, стараясь не задеть зубами. Постепенно я нашел темп, и Кат стал подергиваться в такт мне, но несмотря на это, у него хватило сил отстранить меня.
Он попросил меня встать на четвереньки, а сам зашел мне за спину. Возбуждаясь все сильнее и немножко дрожа от волнения, я замер, и почувствовал его горячую ладонь на моем животике. Другой рукой он дрочил мой членик, опустив его вниз. «Моя девочка - услышал я его прерывающийся шепот, когда он осыпал мою спину поцелуями, - такая нежная, такая красивая». Его губы опускались ниже, и тут его дыхание коснулось моего чистого, нежного анусика. Не переставая надрачивать мне, Кат опустился лицом на мою попку и его язычок проник в мою дырочку. Я не думал, что это будет так приятно, и стоял, раскоряченный, в этих гетрах, как школьница, чувствуя, как парень вылизывает меня как последнюю девочку. Когда он отпустил мой член, я лег на животик, все еще мурлыкая от его ласк, ощутил приятную прохладу простыней. Потом его ладонь снова подняла меня за животик, и что-то брызнуло мне в попу. «Это смазка» - шепнул Кат, и положил меня снова, втирая масло в попку. «Ложись на бочок, милая». Я сделал, как он велел, и он, не вынимая пальцев из меня, другой рукой погладил мою писю.
«Сейчас будет чуточку больно, солнышко» - сказал он, и вдруг резко раздвинул мои ягодицы и вошел, сначала протиснув только головку, и постепенно продавливая себе путь дальше. Моя попка горела, и я тихонько завыл, ощущая, как горячий стержень моего парня проникает все глубже и глубже в меня. Все это время Кат тихонько приговаривал мне «тише, тише, милая моя, тише, сейчас перестанет быть больно, скоро не будет больно, хорошая, сейчас приятно будет, только потерпи еще чуточку…» Когда он продвинулся до конца во мне, постепенно началось движение обратно, Кат гладил мои соски, а я руками сжимал его задницу, поджав ноги по животик. Постепенно он увеличил темп, а сквозь боль я начал испытывать совсем другие, очень приятные ощущения. Его член, член моего парня, сновал во мне, полируя мою еще недавно девственную попку, а Кат целовал меня в шею и шептал разные нежности. Мой членик опал и болтался в разные стороны в такт его движениям, пока он не кончил – в это время и я стал кончать – выбрасывая из опавшего пениса струйки спермы. У меня это было впервые, но очень, очень приятно, а Кат жарко дышал мне в ухо и гладил руками по всему телу, расслабляя меня.