Мой первый акт

Я лишилась девственности в Советском Союзе, под бормотанье  радио, на старом диване, в десятом классе. Ждала я этого эпохального события очень долго, с седьмого класса, как только поняла весь механизм полового акта. Не скажу, что он меня обрадовал, потому что немного я застеснялась того, что нужно будет раздеваться догола при противоположном поле, или если не раздеваться догола, то обязательно снимать нижнее белье, чтобы совокупить свои половые органы с чужими мужскими.
Кстати, мне с того самого седьмого класса очень мечталось посмотреть мужской половой орган, а случая все никак не предоставлялось, потому что в те времена не было такой свободы как сейчас, все скрывалось, хранилось в секрете, да и мальчики были скромные и негиперсексуальные. Хорошие были мальчики, сначала предлагали дружить, потом,  через три дружественных месяца, пытались поцеловать, а до совокупления доходили не многие, как-то всё свадьбы ждали, или армия разлучала девочек и мальчиков.
В десятом классе я как раз подружилась с одним очень хорошим мальчиком-одноклассником. Сначала  мы просто общались, потом стали целоваться, затем я разволновалась, что скоро его заберут в армию и тогда полгода дружбы плавно перейдут в два года ожидания возвращения моего парня из армии. А чтобы ждать, надо было попробовать и решить, стоит ли ждать вообще. Хотя мальчик мне очень нравился, и я могла, конечно, подождать, но мальчику тоже захотелось перед армией стать мужчиной.
И вот решила я отдаться ему. Для этого я решила все тщательно продумать, чтобы родители не застукали, чтобы не залететь, чтобы было не очень больно и вообще, чтобы   было приятно и запоминающееся. Путем размышления и обычных подсчетов я выбрала самый благоприятный день для потери девственности. В этот день родители были на работе допоздна, и внезапное их возвращение исключалось. И я смело пригласила мальчика к себе домой, намекнув, что могу дать ему очень многое. Встречу я назначила на три часа дня, после занятий. Правда, мальчик попытался сразу прийти ко мне домой после уроков, но я сказала, что хочу пообедать и принять ванну.
 За два час я управилась и уже полтретьего сидела как на иголках и жутко волновалась в предвкушении своего первого полового акта. После ванны я надела самые свои красивые трусы в голубой цветочек и розовый ажурный лифчик, всё советской модели. Советская модель нижнего белья была целомудренна и, к примеру, трусы прикрывали писяру и попу от и до, а лифчик прятал груди основательно и надежно, то есть белье не соблазняло, а тщательно засекречивало интимные части тела.
 На тело я надела теплый байховый халатик и крепко завязалась пояском. От волнения меня стало знобить, и тогда я напялила на ноги колготы. Короче, дверь  мальчику я открыла в теплой кофте, теплом халате, теплых колготах и теплых тапках, хотя на дворе стояла теплая весна.
Мальчик Дима очень долго снимал свои туфли в прихожей. Потом  мы  прошли в зал и сели на диван.

- Ты геометрию сделала? – зачем-то спросил мальчик.
- Да, - солгала я.

Далее наступила гробовая тишина. Дима медлил и не приступал к делу.

- А родители твои  когда придут? Может,  лучше ко мне пойдем? Я возьму у отца ключ от гаража, и там нам никто не помешает, - предложил мальчик.

Упоминание про гараж подействовало на меня раздражающе. Я даже обиделась. Мыслимо ли дело лишаться девственности или просто совокупляться в масляном промозглом гараже среди рухляди, картошки, морковки и ржавой машины под писк мышей!

- Ты боишься что ли? Родители придут к восьми вечера, а в гараж я идти не собираюсь!
- Ничего я не боюсь! Хочешь здесь, давай здесь, -  поспешно сказал Дима и полез ко мне целоваться.

Минут пять мы процеловались точно. Потом мальчик снял с меня кофту и повалил на диван. Внезапно мне стало ужасно жарко, и кровь хлынула ко всем частям тела. Дима  вдруг перестал меня чмокать, и полез расстегивать ремень на своих школьных брюках. Далее мальчик попытался задрать подол на моем халатике, но я сказала:

- Слушай, я сейчас от жары помру! Давай разденемся догола, ведь взрослые спят друг с другом в постели без трусов и лифчиков.

Моя смелость немного смутила Диму, впрочем, как и меня. Но мне захотелось по настоящему сблизиться с мужчиной, прежде посмотреть на его тело и достоинство, которое и будет лишать меня невинности.

Дима немного скованно снял рубашку и принялся стягивать брюки. Я тоже принялась раздеваться, но трусы и лифчик все же оставила на себе. Дима остался передо мной в трусах и носках. И я, видя, что надо подать пример, дрожащим голосом произнесла:

- Договорились же догола! Давай!

Тут же я сняла лифчик и трусы. Дима замер на секунду, потом быстро снял носки и трусы. И вот наконец-то я увидела член! Дима попытался прикрыть его руками, как футболист, но я обхитрила его и, протянув сразу две руки, сказала:

- Дай мне свои ладони!

Дима послушался, и мы сцепились ладонями. Между нами стоял юношеский член. О! как он заставил биться мое сердце! Я ощутила, что очень скоро этот рубильник войдет в низ моего живота и раздвинет мои девственные сомкнутые мышцы, которые много лет жили и процветали в неведении своего истинного предназначения!

Дима приблизился ко мне и закрыл обзор своего достоинства. Затем он уложил меня на диван, поцеловал и принялся раздвигать мне ноги. Я немного посопротивлялась, потому что стало стыдно расщеплять свои ноги перед мальчиком,  который мне очень импонировал, но Дима смотрел мне в глаза, и я уступила ему, тут же он уткнул свой горячий рубильник между моих ног. Я ощутила  мощь и силу, исходящую от волосатого паха  и от члена.  Дима стал направлять и тыкать  его в нужное русло, и как только им  была нащупана брешь, то его рубильник  вошел в меня. Из глаз моих брызнули слезы и искры. Было больно. Что-то переполнило низ живота и я захотела, чтобы член поскорее вышел из меня и словно угадывая мои мысли, Дима отступил назад и вдруг снова, не успев полностью выйти,  нахально ворвался в мое чрево. Опять стало очень больно, и Дима вновь отступил. Я не успевала понять, что происходит, а Дима с каждым разом всё сильнее вдавливал меня в диван своим тазом, плющил своим жилистым телом и никак не мог выти из меня! На полпути он останавливался и вновь делал глубокий заход. Я закусил губы от болезненных ощущений и уже сто раз пожалела, что дала ему свое чрево для  совершения акта. Дима никак не мог оставить меня в покое и участил ритм. Я стала видеть его прыгающую попу. Она словно мячик взмывала вверх и тут же терялась из виду. Дима принялся пыхтеть, глаза его затуманились, и мне показалось, что он будет вот так вот самозабвенно ****ь меня до прихода родителей. Боль моя стала вдруг какой-то влажной и не такой острой, откуда-то издалека пришло что-то такое сладкое, но все же перемешанное с неприятными ощущениями и тут в меня что-то брызнуло горячее, прервав наступление оргазма. Дима прекратил свои движения и отвалился от меня.
 Я ощутила себя свободной и счастливой. Внизу живота все горело, болело и пульсировало, да еще стала вытекать Димина сперма, прямо на диван. Мне стало грустно. Я ждала чего-то другого и ужасно разозлилась на Диму, что он так долго двигал во мне своим рубильником, принося  боль.  Правда, через некоторое время я поняла, что эти вхождения- выхождения члена, то бишь фрикции, они в половом акте самые важные, и я даже стала ожидать от Димы при последующих сношениях, более длительных фрикций, более частых и глубоких. А затем у нас наступил перерыв, потому что моего мальчика забрали служить.
Потом, когда Дима вернулся из армии и стал моим мужем, то он драл меня по десять-пятнадцать минут к ряду, да и сейчас держит марку. Знает  мой Дима, что мне нравится, когда меня терзают долго. Ну, а что? Вошла я, так сказать, во вкус! А тогда же, при первом половом акте я ничего не понимала, и тело мое еще не воспринимало радость от секса.
Вообще это замечательно, что сначала испытываешь боль и теряешь кровь, а потом, со временем и опытом, начинаешь вкушать всю сладость от соития. Ведь если бы сразу всё было прекрасно и не больно, то не было бы таких  острых переживаний, ощущений, ярких красок. Ведь это удивительно, что боль сменяется удовольствием и желанием. Такие контрасты, черт подери!!! Да, такой он секс. Для женского полу обычно  начинается с боли, страха и сомнений. Не зря все же природа наделила нас девственностью. Казалось бы, какая-то там пленка! Да к чему она? А вот и нужна! Для остроты будущих ощущений! Вот так-то!